Плоды проклятого древа

5.1 Закалка

12 августа 2003, Лондон

Старенький туристический автобус не предназначался для быстрой езды. Маломощный мотор выл так, что заглушал собой истерические всхлипы и судорожные молитвы.

Водитель, немолодой уже индус, вцепился в руль так, что его пальцы казались белыми. Несколько минут назад он вел автобус по заученному маршруту и его планы заканчивались сегодняшним ужином и просмотром футбольного матча. Сейчас он вытаращенными глазами смотрел на дорогу, и вжимал голову в плечи, будто это могло его спасти.

Пассажиры выглядели не лучше. Какой-то парень, типичный гик с виду, выколол себе уши штопором. Другой, постарше и покрупнее, стиснул свою спутницу в объятиях так, что она почти не могла дышать. Но та не обращала на это никакого внимания. Семейная пара из Америки с ребенком прижималась друг к другу, что-то бормоча не то в бреду, не то в попытке помолиться.

А ребенок смирно сидел на коленях у матери и без страха смотрел в окно. Он слушал песню, которую ему пела крылатая женщина, парящая далеко-далеко в небе. Песня не была страшной, он не понимал, почему все вокруг так боятся. Она обещала радость и веселье, а еще покой и приятное тепло. Но он понимал, что никому нельзя пока рассказывать, ведь тогда испортится сюрприз.

Этот ребенок – я.

Мне семь лет, и лишь благодаря разгильдяйству британских властей я не отметил восьмой день рождения в карантине.

Симург поет мне, и мир вокруг меркнет.

Исчезают мои родители, прочие пассажиры, автобус и вообще все.

Я обнаруживаю, что мое тело пронизано бесчисленными механизмами, уходящими куда-то за пределы восприятия. Моя кожа удалена, как ненужный рудимент. Каждый нервный рецептор соединен с устройством вывода. Мои глаза заменили толстые дата-кабели.

У меня нет рта, чтобы закричать.

Я – часть Машины. Я един с Машиной. Я ничтожен в сравнении с ней, но в тоже время я – важнейший ее элемент. Ее воля. Ее воображение.

[КОКОН]

В моем разуме проносится стремительная череда видений, в каждую микросекунду вмещаются целые жизни неведомых существ. Одни обладают разумом, другие ближе к животным. Мышление некоторых мне понятно, оно складывается из реакций на опасность, пищу и возможность размножения. Другие настолько чужды, что кажутся мне неодушевленными предметами.

[ЦИКЛ]

Я вижу планету, покрытую океанами серой грязи. Умирающая звезда скудно одаривает ее светом и теплом. В грязи извиваются исполинские существа, похожие на червей, но не живых, а словно состоящих из массивов кристаллов. Они пожирают друг друга в бесконечной борьбе за существование.

[НАЧАЛО]

Машина приходит в движение.

Ее инструменты режут остатки моей плоти, извлекают кости и органы, заменяют их аналогами. Более надежными. Более эффективными.

Органика слаба и подвержена распаду. Машина считает, что металлы долговечнее.

Мы едины, отныне и до конца Вселенной.

Она больше не одинока.

[НОСИТЕЛЬ]

Снова бесконечная череда образов. Схемы. Чертежи. Технологии. Методы. Принципы.

Электромагнитный резонанс. Волновая передача информации. Создание, преобразование, аннигиляция вещества и энергии. Квантовая телепортация. Релятивистские феномены. Гравитационное искривление времени.

Еще множество инструментов и явлений, которым нет названий в скудных языках двуногих существ. Все они бесполезны сами по себе, без направляющей силы, без комбинирования и придания формы. Машина видит возможности, но не видит применения.

Найти его – моя задача.

Образы втискиваются в мой мозг. Если бы не дарованные Машиной улучшения, они бы разорвали мой череп. Я просматриваю их все, пытаясь ухватить что-то знакомое, выстроить ассоциативную цепочку, которая поможет мне вспомнить.

Я использую простые термины, чтобы создать устойчивую связь.

«Нападение». «Защита». «Ловушка». «Рассеяние». «Восстановление».

Черт, что с ним?!

Я пытаюсь удержать то, что счел подходящим. То, к чему уже обращался, и то, что пробую впервые. Пробую разные сочетания, оптимизирую процессы.

Я не знаю!

Через Машину я ощущаю рядом присутствие похожих объектов. Они имеют другую форму и размер, другое предназначение и набор инструментов, но ту же природу.

Выведите посетителей, быстро!

Вытаскивайте ЭТТ, он же сейчас задохнется! (прим.: ЭТТ – эндотрахеальная трубка)

Аритмия, ЧСС сто семьдесят!

…

В вырезанные глаза бьет свет. Несуществующее горло раздирает боль. Разобранное тело кажется непривычно легким, но очень слабым. Я тяжело дышу, прогоняю воздух по легким, место которых давно заняли кислородные насосы.

…

Первым вернулось чувство вещества. Не просто вернулось, а расширилось на много метров. Я ощущал бетон и металлическую арматуру в стенах, целлюлозные волокна простыни, на которой лежал, присутствие множества людей… повышенная концентрация озона и дезинфицирующих веществ в воздухе. Массивы металлов и пластика вокруг. Больница. Я больнице. Почему? Я ведь здоров.

Вокруг мелькали тени, но я пока не мог их рассмотреть. Сильно болело горло, я не мог издать ни звука, только сдавленные хрипы. Словно где-то вдалеке ощущались уколы, когда иглы протыкали мою кожу и вливали в кровь противосудорожные и успокоительные препараты. Зачем так делать?

Я сосредоточился на ближайшем окружении. Одежды нет, тело облеплено датчиками. В вены на обеих руках вставлены катетеры. Еще один – в паху, для отведения мочи. Сильно болело горло, каждый вдох давался с трудом. Много аппаратуры вокруг. Моя сила работала с невиданной прежде точностью, и мгновенно определила ее как приборы жизнеобеспечения. Стандартный набор для палаты интенсивной терапии.

Тени вокруг – люди. По одежде из одинакового материала я определил их как врачей. Они что-то говорили, но я все еще не мог сложить звуки в слова. Потом снова сомкнулась темнота.

Краткое мгновение забытья сменилось окончательным пробуждением. Надо мной нависало знакомое лицо. Доктор Лившиц посветил мне в глаз небольшим фонариком и сказал в сторону:

- Реакция зрачков нормальная.

Проследив взглядом, я заметил медсестру, которая делала пометки в планшете.

- Эй, ты меня слышишь? – он помахал рукой перед моим лицом.

Я попытался открыть рот и что-нибудь сказать, но в горле пересохло. Пришлось ограничиться кивком.

- Имя свое назвать сможешь?

Имя? Которое, гражданское или кейповское? Судя по тому, что верхнюю половину моего лица закрывала простая пластиковая полумаска, имелось ввиду второе. Но я все равно не могу ответить на вопрос, только разевать рот как выброшенная на сушу рыба. Врач, уловив намек, склонился ниже.

- Пить, - прошептал я одними губами.

- Анна, подай воды.

- Он же только что из комы.

- Есть признаки ускоренной регенерации. Под мою ответственность.

Мне к губам сунули стакан с водой, и после нескольких глотков ко мне вернулось что-то похожее на голос.

- Магистерий, - просипел я.

- Гражданское имя.

- Кёлер, Конрад.

- Сколько будет семь умножить на шесть и вычесть два?

- Сорок.

- Кто был двадцать вторым президентом?

- Козел-демократ.

- Когнитивные функции в норме, - удовлетворенно кивнул Лившиц. – Что ты последнее помнишь?

Я растерянно развел руками. Точнее неудачно попытался. Потому что обнаружил, что мои руки прикованы к кровати массивными кандалами. А именно усиленными антипарачеловеческими наручниками второго класса производства компании Dragontech. Предназначенными для конвоирования лиц, обладающих увеличенными физическими возможностями на уровне Бугай-4 и ниже.

Я ничего не понял. Арест? Я что-то…

Ох, черт. Вспомнил.

- Сражался со злодеями, - прошептал я, а потом в памяти всплыла и причина схватки. – Дина. Дина Элкотт. Ее спасли?

- Нет, - коротко ответил врач.

Я закрыл глаза и прошипел что-то яростное, но неразборчивое даже для меня самого. Все было напрасно. Если бы я преуспел, уверен, никому бы не пришло в голову приковывать меня к койке. Но Трикстер сумел уйти, и Свинка выбрала меня крайним, чтобы спихнуть на меня вину за устроенный на оживленной улице бардак.

А, и еще за шесть трупов. Но, в самом деле, кого волнуют наемники?

- Доктор Лившиц, - позвал я тихо. – Как долго я тут?

Он как-то странно посмотрел на меня, а потом отвел глаза.

- Тринадцать суток.

Ох бл… хотя не, могло быть и хуже.

- На каком основании… наручники?

- Приказ твоего собственного начальства.

- Так нельзя, - я попытался вспомнить правила, которые регламентировали подобные вещи, но в голове все еще стоял тума. – Пусть снимут. Я голоден.

- Завтра разберутся, - отрезал Лившиц. – Спи.

Подчиниться его словам оказалось очень легко. Даже такой короткий разговор отнял у меня все силы.

…

На следующий день меня после осмотра перевели из отделения интенсивной терапии в обычную палату. Никто ничего толком не объяснил, что случилось за прошедшие дни. Ну, хоть наручники сняли, чем избавили меня от навязчивых мыслей сломать себе большой палец или добыть кислоту с помощью рвоты.

Для человека, пролежавшего две недели в глубокой коме после тяжелейших ранений, я ощущал себя превосходно. В смысле, полностью здоровым, хотя и изрядно ослабевшим. Тело стало заметно тоньше и легче. Похоже, мной занималась Панацея, а ей требовался материал для работы. Она забрала весь подкожный жир и часть мышечной ткани. Долгая неподвижность тоже не добавила силы и прыти. Восстанавливаться придется долго, даже с моими возможностями по стимулированию анаболических процессов.

Короче, мне оставалось только плевать со скуки в потолок, поглощать жиденькую больничную кашу, да удерживать себя от соблазна совершить побег. Я ничего не знал о своем текущем статусе, но пробуждение в наручниках не внушало оптимизма, и случайно обнаруженный здравый смысл подсказывал, что прямая вражда с СКП будет не самым мудрым решением. Во всяком случае, сейчас я был также свободен, как любой другой пациент, вооруженного конвоя возле дверей палаты тоже не стояло.

А потом, вскоре после завтрака, ко мне пришли посетители.

Мама с папой, в наброшенных на плечи белых халатах, буквально влетели в палату и стиснули меня в объятиях. Странное это было чувство. Будто не было ничего: ни Симург, ни многих лет семейного кризиса, ни обретения мной способностей. Впервые за много лет я просто был со своей семьей, и мне казалось, будто еще вчера я был маленьким мальчиком, радующимся фигурке Эйдолона на Рождество. Я заметил, что у отца в волосах стало намного больше седины, а у мамы добавилось морщин. Наши отношения не сложились в прошлом, но в насквозь враждебном мире только им я мог довериться без оглядки.

Я неловко обнял обоих в ответ. Честно, не знаю, как это правильно делается.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил папа.

- Неплохо. Панацея хорошо постаралась.

- Послушай, Конни, мы на твоей стороне. Чтобы ты ни сделал там, ты считал, что поступаешь правильно, - мама говорила быстро, будто боялась куда-то не успеть. – Директор Пиггот повела себя… неразумно. Ее вынудили подать в отставку. Мы сейчас готовим иски…

- Оставь. Судиться с СКП… это такое. Не перспективно.

- Есть хорошие прецеденты.

- У них слишком много козырей, - я оборвал фразу на середине, осмыслив кое-что, сказанное ранее. – Стоп. Пиггот больше не директор?

- Ее заменили. Нового директора зову Джеймс Тагг, он бывший военный.

Мне это имя ничего не говорило. Зато в животе засвербело нехорошее предчувствие.

- Значит, Пиггот сняли. Вряд ли только из-за меня. Кажется, что-то случилось крупное? – я напряг чувства, отслеживая реакцию. – Что-то очень плохое в городе?

Бинго.

- Злодеи начали войну, - сказал папа. – Люди Кайзера против азиатов.

Дорого бы я сейчас дал за нормальную силу Умника. Кайзер бы не пошел на настолько рискованный шаг. Не после тех договоренностей, которых мы достигли. Если война с азиатами… Бакуда. Я так и знал, что она чокнутая. Черт, если бы не это дурацкое ранение, я бы пристрелил ее в первую же ночь.

- В город ввели Национальную Гвардию. Мэр Кристнер в приватной беседе сообщил мистеру Андерсу, что сейчас решается вопрос о применении армии, - мама быстро оглянулась на дверь. – Имей ввиду, ты этого не слышал.

- А что Протекторат?

- Что-то делают. Наверное.

- Мда.

Национальная гвардия? Армия? Может, сразу пригласить ударные команды Протектората и Триумвират на закуску, чтобы от города точно ничего не осталось? Насколько вообще масштабный этот кризис, если принимаются меры как против А-ранга? Ладно, мои родители просто обыватели, они видят только внешнюю сторону конфликта. Доберусь до любого знакомого кейпа и выспрошу все.

- Так все настолько плохо, что пришлось подавать встречные иски?

Лицо мамы помрачнело.

- Ох, это… директор Пиггот собиралась действовать жестко, невзирая на ответные иски. Но ее сняли, а директор Тагг вступил в должность только вчера, и до тебя у него еще руки не дошли. Я уже говорила, есть хорошие прецеденты. В 2004-м герой Ускоритель убил грабителя, захватившего ребенка в качестве живого щита, и был полностью оправдан судом присяжных. Несколько случаев, когда герои без повышенной стойкости били насмерть в ответ на огонь из автоматического оружия. Еще в 2007-м был случай, герой Рейлган…

- Марта, - негромко сказал отец, - не грузи его сейчас.

- Все нормально. Я же крутой Технарь. Нет такой проблемы, которую бы я не смог решить.

Она горько вздохнула.

- Это ведь не в первый раз. Когда ты оказываешься в опасности, когда получаешь ранения и оказываешься на волосок от смерти. В СКП обещали, что быть Стражем безопасно, но пока выходит прямо наоборот.

- Кейпом вообще быть опасно.

- Конрад, мы с твоим папой уже не молоды. Другого ребенка у нас не будет. И если мы тебя потеряем…

- Все в порядке. Я так серьезно пострадал в той схватке, потому что это была спланированная ловушка именно для меня. Я недооценил одного суперзлодея, точнее того, насколько это существо прогнившее и богатое. И больше такого не повторится. Никто не сможет застать меня врасплох.

- Ты сказал «ловушка»? – насторожился папа. – Ты уверен?

Я кивнул.

- Один из похитителей, перед тем, как я снес ему голову, так и сказал: «Ничего личного, тебя заказали». Это личная вендетта, никак с делами Стражей не связанная.

- Ты во что-то впутался, – обреченно констатировала мама.

- Немножко, - я показал пальцами, насколько «немножко». – Но надеюсь все уладить до переезда в Лос-Анджелес. Если, конечно, меня все еще хотят видеть в Стражах, а не за решеткой.

- Каким образом «уладить»?

- Скажем так, кое-кто поплатится сполна за похищение детей прямо из дома.

Мама с папой синхронно вздохнули.

- Без паники. Мне бы только добраться до моего доспеха, а с ним мне сам Эйдолон не страшен.

Мы разговаривали еще где-то час, старательно обходя тему моего ближайшего будущего. Потом родители уши, и меня снова начали проверять медики. Большого смысла в том не было, после Панацеи лечить нечего. Но правила есть правила. Включили телевизор, висящий на стене, но тот не ловил ничего кроме местного телеканала.

Я снова провалился в дрему, из которой меня вырвал резкий голос ведущего новостей.

- Невероятные новости в Заливе! – вещал он с довольным видом. – Только что в распоряжение нашего канала поступили неопровержимые доказательства связи суперзлодейской группировки Империя-88 и фармацевтической компании «Медхол Корпорейшен». И не просто доказательства, а полный список гражданских личностей злодеев, который возглавляет, кто бы мог подумать, сам Макс Андерс, СЕО компании!

На экране появилась фотография Андерса, а рядом с ней – фотография Кайзера в доспехе. Обе были сделаны со схожего ракурса, чтобы подчеркнуть сходство.

Я невольно раскрыл рот.

Это было невозможно, немыслимо по всем правилам, писанным и неписанным – но это происходило. Между тем ведущий продолжал заливаться соловьем, а на экране появлялись все новые пары фотографий. Джеймс Флишер - Блицкриг. Джессика Бирман - Фенья. Брен Мидоус - Крюковолк. Кассандра Херрен - Руна. И так далее. Были и фигуры пониже рангом, без способностей.

Сначала я подумал на нового директора, Тагга, но тут же отбросил эту мысль. Информационная бомба такого масштаба требовала месяцев на подготовку, а он получил назначение пару дней назад.

А раскрыть личности ВСЕХ членов Империи-88 можно только в двух случаях. Или у тебя полномочия директора СКП и одновременно ты начальник полицейского департамента. Или ты мощный Умник, способный извлекать любую информацию на интересующую тему из ниоткуда.

Детали картины с хрустом встали на свои места.

Все было спланировано. Неформалы начали грабить банк за считанные минуты до нападения на дом Элкоттов. Интервал был рассчитан так, чтобы Стражи успели получить первый вызов, и не смогли отреагировать на второй. Второй предназначался для меня, потому что в тот день я был отстранен от обязанностей. И только один человек во всем городе мог знать, что я имею привычку слушать оперативные частоты на уроках.

Неформалы работали на Выверта. Нет, все было куда хуже. Само существование Выверта было теорией, лично его никто никогда не встречал. На сходке в «Саммерс Рок» он впервые показался на глаза другим злодеям – и это оказался всего лишь двойник без способностей. Однако его мощные способности Умника были очевидны, и бритва Оккама безжалостно отрезала лишнюю сущность.

Выверт – это Сплетница. Сплетница – это Выверт.

Точнее, существовала только Сплетница, Выверт же был мифом, который она создала, используя свою силу всеведения. Она мастерски спряталась на самом видном месте, где ее невозможно было заподозрить в чем-то серьезном. Якобы всего лишь мелкая воришка, а не криминальный босс, подмявший под себя солидную часть города и промышляющий заказными убийствами и похищениями.

Тем временем на экране появилась фотография Кайден Андерс и ее альтер эго Чистоты, а следом – несколько снимков кейпов, о которых я только слышал краем уха. Ночь, Туман, Крестоносец и Алебастр. Эти четверо обретались в Бостоне, но раньше были членами Империи-88, и ушли вместе с Чистотой.

Ясно. Бьешь по площадям, жопа веснушчатая? Чтобы не осталось никого, кто мог бы тебе противостоять? Если подумать, Лунг тоже на тебе. Подстроила время и место схватки, потому что все знала заранее. Знала, что Тейлор сможет с ним справиться. Знала, что Лунга подберет Оружейник и вколет ему транквилизатор, подавляющий регенерацию. Знала, что врачи в госпитале предпочтут довериться герою-целителю, а не разбираться с отравлением, осложненным технарскими средствами, самостоятельно. И конечно же знала, что я не упущу такой шанс прикончить это животное.

Шприц держал я, но именно Сплетница срежиссировала все события.

Сраные Умники.

- …но не меньший интерес для общественности представляют неопровержимые доказательства связей Империи-88 и одного из Стражей, Магистерия, известного эксцентричными высказываниями и крайне жестокими методами распознавания жертв Симург.

Теперь по телевизору показывали уже мои фотки – в маске и без. Вот я разговариваю с Андерсом в офисе. Вот реклама «Медхол» с моим участием. Вот мой бой со Скитальцами. А вот прошлогодний ролик про налет на бордель АПП, где я сражаюсь с клонами Демона Ли. Стоп-кадр – чтобы сходство между моим обычным и «темным» обликом было очевидно. Та же стойка, такое же оружие. А вот мой разговор с «мистером Брандтом».

- …контакты с европейской неонацистской организацией «Гезельшафт». И речь идет вовсе не о невинных шалостях, а о торговле химическим оружием и о бесчеловечных экспериментах на людях. И этому чудовищу мы доверяли лечить больных!

Внутри меня словно что-то оборвалось.

Паника, шок, потрясение – все достигло пиковой точки, за пределами того, что может выдержать человек. Уверен на двести процентов, если бы я уже не обладал способностями, то сейчас получил бы гарантированный триггер.

А потом все куда-то исчезло. Настолько пьянящее чувство свободы не мог даровать даже полет в ночном небе. Рухнули с плеч все обязательства, весь добровольно возложенный на себя долг и груз лжи и недомолвок.

Карты были раскрыты, мосты пылали в огне. А ведь я совсем чуть-чуть не дотянул до перевода…

«Сирин» рядом, в соседнем здании. С тем же успехом он мог находиться на Луне. Мои допуски наверняка уже аннулированы, а пробиться силой через внутреннюю охрану и системы безопасности базы Стражей я мог разве что в мечтах. У меня при себе нет ничего, кроме больничной пижамы. Я быстро огляделся, полностью высвободил свою силу.

Телевизор на стене. Штатив для капельницы рядом с кроватью. Проводка в стенах. Пульт от телевизора. Кнопка вызова медсестры. Вода в бутылке, которую принес отец. Небольшой столик и два стула. Фикус в углу.

Плохо, слишком мало возможностей, чтобы успеть создать что-нибудь действенное. И я не имел представления, сколько времени у меня осталось до того, как оперативники СКП ворвутся сюда и арестуют меня. А потом я расширившимся восприятием ощутил присутствие оружейного пороха двумя этажами ниже, и понял, что времени нет вообще.

Ну же… что-то самое примитивное, что-то хорошо знакомое…

До того момента, когда четыре человека в масках и с автоматами ворвались в палату, прошло чуть больше двух минут. Я успел подготовиться к встрече и спрятаться в углу за одну и пятьдесят две секунды. Они не церемонились, выбили дверь и сразу открыли огонь по кровати, где под простыней лежал свернутый матрац. Мина сработала еще через секунду.

Это даже не было миной. Обычная бутылка с раствором, с засунутым внутрь оголенным проводом, который мне пришлось контачить вручную. Много приготовить не получилось, половину воды я потратил на то, чтобы смочить кусок простыни и замотать лицо. Не хватало надышаться собственной отравой. Прошедший электрический разряд запустил каталитическую реакцию, и смесь взорвалась, заполнив палату облаком выделившегося газа.

Подосланные Сплетницей бандиты с хрипом повалились на пол без сознания. Я отсчитал в уме тридцать секунд, чтобы газ распался при контакте с воздухом, после чего выбрался из укрытия, отобрал у одного оружие и прострелил всем четверым колени и кистевые суставы. Просто убить их мне показалось слишком милосердным. Снаружи доносились панические крики, выла пожарная сирена, но я на эти мелочи уже не обращал внимания, и полностью сосредоточился на текущем конфликте.

Одежда… не по размеру, да и снимать долго. Оружие возьму. Хм, у одного обувь подходит. Поделится, все равно ему ноги больше ни к чему, а мне будет невесело бегать по битому стеклу в больничных шлепанцах. На всякий случай еще снял с одного куртку – на улице прохладно, в одной пижаме быстро замерзну.

Потом я распахнул окно. Палата находилась на третьем этаже, приземляться будет… болезненно. Не страшно, я потом себя починю. Мне бы только выбраться. Я собрался с духом и прыгнул.

С первым касанием земли я попытался уйти в перекат. Годы тренировок сначала в разных боевых искусствах и видах спорта, а после – в Стражах, дали свои плоды. А может, сказался кумулятивный эффект тех препаратов, что я принимал последние полгода. Во всяком случае, я вроде бы ничего не сломал, и уже через несколько секунд смог встать. А потом бросился бежать к проезжей части. Неподалеку находился светофор, и хотя машин было очень мало для первой половины дня, они все равно были.

С разбегу я ногами выбил стекло одного из автомобилей и втиснулся на переднее пассажирское сиденье. Водитель ошарашено на меня посмотрел, и я тут же сунул ему в лицо ствол.

- Поехали. Я скажу, где повернуть.

Жители Броктон Бей знали правила жизни в обществе кейпов. И главное из них: если какой-то хуила в маске чего-то от тебя требует, лучше сделай это. Правила эти писались кровью, так что редко кто пытался их нарушать.

Пока водитель крутил руль, я выстраивал в уме план действий. Возврата к прежней жизни уже не будет, это факт. Приказ на убийство… сомнительно, но контакты с «Гезельшафтом» - это вполне себе государственная измена. Если меня поймают, никакого снисхождения по «закону о трех ошибках» не будет, только Клетка. Придется бежать из города, переходить на подпольное положение. Изменить внешность, путем пластической операции или даже манипуляциями с ДНК, купить новые документы. С деньгами какое-то время проблем не будет. Мои легальные счета будут заморожены еще до обеда, если этого еще не случилось, но остаются «черные», под управлением Счетовода. Я их изрядно опустошил, когда приобретал карманное измерение, но пара десятков тысяч должна была остаться.

Нужно будет связаться с Ящиком Игрушек. Пересидеть несколько месяцев у них будет самым разумным решением. Думаю, смогу построить новый производственный кластер, но о «Сирине» придется забыть. Что-то настолько сложное можно сотворить лишь единожды.

От отчаяния я тихо взвыл, и чуть было не застрелил водителя. Я же был в шаге от триумфа! Еще месяц работы в неспешном темпе, и «Яркая девочка» была бы полностью интегрирована в «Сирин» и вышла на стабильный рабочий режим! Ближайшая атака Губителя дала бы мне шанс одним махом перечеркнуть все зло, что я сотворил прежде. Теперь все пошло прахом. Оружейник и Кид Вин, скорее всего, смогут понять принципы и идеи, заложенные в мой доспех, но никогда не смогут его повторить.

Ебаная Сплетница…

Просто подожди немного – и я приду за тобой. Чего бы мне это ни стоило, даже если это будет последним, что я сделаю. Плевать на Клетку, плевать вообще на все. Следующая пара миллиардов лет станет для тебя одним нескончаемым воплем боли. Клянусь.

Я велел водителю тормознуть возле моего дома, и выскочил из салона, не дожидаясь полной остановки. На полном ходу я влетел в вестибюль, ударом приклада вырубил консьержа и бросился к лифту. Я не пробуду здесь долго. Только возьму нормальную одежду вместо больничных шмоток, заберу ноутбук, где хранятся резервные копии моих файлов. Это поможет мне быстрее восстановить прогресс. Ну и оставлю записку родителям. Попрощаться с ними лично я вряд ли успею.

Ключей с собой у меня, понятное дело, не оказалось, так что замок входной двери пришлось высаживать пулей. Переодевание заняло минуту. Моя школьная сумка оказалась у меня в комнате, но на миг вспыхнувшая надежда тут же угасла, ключа от карманного измерения в ней не оказалось.

Так, что мне нужно… смена белья, ноутбук, зарядное устройство к нему… я включил смартфон и постарался запомнить несколько самых важных номеров. Брать его с собой нельзя, отследят. Во внутренний карман сунул две толстых перьевых ручки. В одной был заряд нервнопаралитического газа и отравленный дротик. В другой – средней мощности лазер.

Потом я выдрал из подвернувшейся под руку тетради лист бумаги, взял нормальную ручку и начал писать:

«Простите, но вынужден бежать.

Передайте Эми и Кристал, я просто хотел как лучше.

Я не прощаюсь.

Конрад».

Записку я оставил на холодильнике, под магнитом. Там же, на кухне, я смешал себе энергетический коктейль, который бы поддерживал во мне силы следующие несколько часов. Автомат пришлось бросить, у меня не было браслета с пространственным карманом, где я мог бы его спрятать. Себе я оставил только трофейную «Беретту», которую заткнул сзади за ремень, и потайное оружие в виде ручек. Я оглянулся в последний раз и вышел из квартиры.

Хотите насмешить бога? Расскажите ему о своих планах.

Стоило мне ступить на лестницу, как сверху раздался голоса и топот, а потом с верхнего этажа стала спускаться целая толпа народу. Двое полицейских, два каких-то клерка и женщина, похожая на гарпию. В руках последняя держала орущего младенца.

Я сложил два и два.

Когда была раскрыта личность Кайден, эти идиоты не придумали ничего лучше, чем прийти к ней домой и забрать годовалую дочь. Они точно не из СКП, даже там не страдают таким скудоумием. Что сотворит с городом Стрелок-8, у которой отобрали ребенка, я даже думать не хотел.

Я мог сделать вид, что не обратил внимания. Мог пропустить их, и уйти незамеченным, раствориться во всеобщем хаосе. Но также я понимал, что не могу этого сделать. У меня на глазах уже похитили одного ребенка, и я бы скорее отгрыз себе ногу, чем позволил подобному случиться снова. Так что в тот момент я принял, наверное, единственное решение, о котором никогда не сожалел. Единственное действительно правильное решение.

Я достал пистолет и всадил пулю женщине в бедро. Подхватил падающую Астер, и выстрелил еще два раза, раня полицейских.

- Руки за голову, встали вон туда, - я мотнул стволом. – Даю три секунды, потом начинаю убивать.

На мне больше не было маски, я не выглядел пугающим кейпом, но заряженный пистолет, как показала практика, оказался аргументом ничуть не худшим. Клерки повиновались, я обошел их и побежал вверх по лестнице. Дверь в квартиру Кайден была вскрыта, и я беспрепятственно вошел внутрь. Я не знал номер ее сотового, но возле стационарного телефона была приколота бумажка с несколькими номерами, в том числе номером телефона Тео.

- Алло, Конрад? Что случилось? – удивленно спросил он после пятого гудка.

Ах да, он же сейчас в школе. Он просто не успел узнать.

- Личности всех кейпов Империи-88 раскрыты Вывертом и Неформалами. Точнее, Сплетница из Неформалов – это и есть настоящий Выверт. Где бы ты ни находился, беги оттуда. И скажи мне телефон Кайден.

- Погоди, что значит…

- СКАЖИ МНЕ ТЕЛЕФОН КАЙДЕН! – заорал я, и Астер начала плакать еще громче.

- Ай, сейчас…

Через полминуты он продиктовал мне номер и я тут же бросил трубку. Кайден ответила после третьего гудка.

- Алло, кто это?

- Миссис Андерс, это Конрад. Личности всех кейпов Империи-88 раскрыты, полиция и органы опеки пытались забрать Астер, я им помешал. Как можно скорее явитесь на крышу вашего дома, я буду ждать вас там. Быстрее, у меня сейчас половина героев города будет на хвосте!

Мгновения молчания.

- Поняла, скоро буду.

Я бросил трубку и выбежал из квартиры. По лестнице взобрался на самый верхний этаж, с него – на крышу. Вытащив лазерную ручку, я немного подрегулировал мощность луча и заварил им дверь. А потом подошел к самому карнизу и стал ждать.

Увы, первыми на горизонте показалась вовсе не сияющая белая точка. Летающие кейпы обрушились с неба и мгновенно меня окружили. Я огляделся, оценивая силы противников. Бесстрашный, Лазершоу, Леди Фотон, Слава и Барьер. Шансы на победу: не выше, чем у коммуниста стать человеком.

Я не боялся. Бояться те, кому есть, что терять. У меня в одночасье отняли все, кроме жизни. А скоро и той не будет, ее заменит гниение в Клетке. Не было ни малейшего шанса избежать этого.

- Конрад? – странно сиплым голосом спросила Лазершоу. – Что ты… что ты делаешь?

- То, что должен делать герой, - я пожал плечами. – Защищаю невинных.

- Просто отойди от края крыши и отдай ребенка нам, - сказал Бесстрашный.

Копье-молния в его руках трещало от энергии. Закрепленный на левой руке баклер окружал Бесстрашного мерцающим золотистым защитным полем. В нем была слабость, та же, что и у Славы – перегрузка на время выводила щит из строя. Еще бы мне было, чем его перегрузить.

- Вынужден отказаться, сэр. Это идет вразрез с моими принципами.

- Не усугубляй ситуацию. Ты сейчас и так в тяжелом положении, но еще есть шанс что-то исправить. Но если ты навредишь этой малышке, тебе уже ничего не поможет.

- Я? Наврежу? Ей?! Бесстрашный, не будьте идиотом. Это – дочь Кайден Андерс. Дочь Чистоты. Мы, знаете, хорошие соседи. Я бы лично прострелил ногу тому, кто попробовал бы ей навредить. Что я, кстати, и сделал пять минут назад.

- Чего ты добиваешься? – вмешалась Леди Фотон. – Ты окружен. Тебе некуда сбежать.

- Но и вы не можете мне ничего сделать. Удобно, правда? – я вложил во внутренний карман ручку с лазером и достал другую, с газом и дротиком. – Как думаете, что Чистота, один из сильнейших Стрелков Америки, сделает с теми, кто попытался отнять ее единственную дочь? Что она сделает с городом?

- Изъятие Астер Андерс было санкционировано.

- Если похищение ребенка прикрыто бумажкой, оно не перестает быть похищением. А вы знаете, миссис Пелхам, у меня с похитителями детей разговор короткий.

«Чистота, ну где ты? Ты же можешь пересечь весь город за считанные секунды! Что тебя так задержало?»

Вдруг Лазершоу погасила свое силовое поле и приземлилась на крышу передо мной. В ее глазах стояло отчаяние. Она медленно шагнула ко мне и положила руки мне на плечи. Реши она меня убить, ее мощнейшие лазеры испепелили бы меня, не задев Астер. Я неожиданно для самого себя обнаружил, что рефлекторно направил ручку ей в бедро и держу палец на рычажке, выпускающем дротик.

- Пожалуйста. Скажи, что это не правда, - прошептала она. – Ведь тебя просто оболгали, так? Это все фальшивка?

Наверное, это были самые страшные слова, что я когда-либо слышал.

Она верила мне. Она цеплялась за любую надежду, которая бы позволила ей продолжать считать меня хорошим человеком. У меня перед глазами пронеслась и наша переписка на ПЛО, и разговоры после моих больничных смен. Она была на четыре года старше – ну и что? Она мне нравилась, это было бессмысленно отрицать. Она понимала меня.

А я ее предал.

- Но это правда, Кристал. От начала и до конца, - ответил я треснувшим голосом. – И про Империю-88, и про «Гезельшафт», и про эксперименты на людях. Игнис и Тора. Это я их создал. Дал им силы.

- Зачем? – прошептала она. – Ты ведь герой. Настоящий герой…

- Технарская сила, в отличие от любой другой, крайне прожорлива до ресурсов. Я получил свою, когда умирал от кетоциадоза в запертой комнате, где меня оставила моя мать в наказание за пропущенные занятия. Это сейчас она вполне приятный человек, и совершенно не похожа на себя прежнюю. У меня не было ни цента своих денег, а мои идеи требовали вложений. Так я вышел на связь с Блицкригом, его впечатлила демонстрация, и он навел мне контакт с Гезельшафтом. Я отказался вступать в Империю-88, я осознавал потенциал своей силы в исцелении, и если бы стал «официальным» злодеем, то никогда не смог бы его реализовать. Согласился на легальные гражданские контракты с «Медхол», не противоречащие NEPEA-5, они должны были обеспечить меня достаточными средствами. Кстати, это была идея Блицкрига, заявить о себе как о независимом герое. Чтобы немного отмыть образ. Гезельшафт платил еще щедрее, но также обеспечил меня тем, что ни за какие деньги не купишь – информацией о природе сил. Такой, какой нет даже у СКП. Я содействовал их программе искусственных триггеров, помогал им найти новые закономерности и сделать процесс триггера более предсказуемым и не таким калечащим. Это было достаточно просто, и не требовало идти на сделки с совестью, только раз в месяц отсылать в Европу партию психотропов. А потом вылез Бегемот, и там меня словно лицом об стену приласкали. Тогда я впервые осознал истинные масштабы катастрофы. Тогда Александрия меня заметила и сказала, что миру нужны истинные герои. Верность арийским идеалам, борьба за влияние – кого это должно волновать, когда речь идет о выживании цивилизации вообще? Я свой выбор сделал именно тогда. Когда измазанный с ног до головы в крови летел над сгоревшим Мехико. Только вот проблема, потребность в ресурсах никуда не делась. Да, я разобрался со своей силой, и понял, что на самом деле завишу от ресурсов куда меньше, чем любой другой технарь. Но оставалась проблема Пиггот. Свинка прекрасно знала, чем на самом деле является «Медхол», хотя из-за секретности не могла об этом сказать вслух, и считала меня шпионом и агентом влияния. Херня, кстати говоря. Я не сливал Кайзеру информацию вообще никогда, у него для этого достаточно других кротов. Ну так вот, мне требовались не просто металлы, провода или пластики. Мне требовались площади. Очень большие площади, потому что моя истинная специализация – это «производственные кластеры замкнутого цикла». Кто-то уровня Дракон или Оружейника, потребуй он себе дюжину гектаров территории под личный завод, получил бы желаемое. Я о таком мечтать не мог, Свинка наоборот всеми силами тормозила мой прогресс, урезая бюджет. И я обратился в Ящик Игрушек, где мне предложили карманное измерение нужного объема за совершенно скотскую сумму. К счастью, примерно тогда же Гезельшафт решил получить с меня больше, и потребовал провести эксперимент с триггером самостоятельно, а собранные данные переслать им. Так появилась Тора. Ей это, кстати, не сильно понравилось, и она меня маленько выпотрошила. Я на нее зла не держу. Даже убрать ее не пытался. Но это дело прошлое, на самом деле. После случая с Торой я передал Гезельшафту собранную информацию и оборвал с ними связь. Слишком опасно для меня, как я сказал. На самом деле меня просто тошнило от того, чем я занимался. Утешало только то, что выплаченный гонорар позволил начать работу над моим opus magnum – то есть над проектом «Сирин». Это ведь не просто доспех. Это нечто настолько сложное, что я сам едва понимаю его суть. Но у него есть потенциал противостоять Губителям, я уверен в этом. Потом была Канберра. Три недели в натуральном аду, а когда я вернулся домой, то что увидел? Как по всем каналам меня поливают говном. Я вспылил, пошел к Пиггот разбираться и чуть ее там не пошинковал, но Коста-Браун предложила перевод в Лос-Анджелес. Я подумал и согласился. Для меня это был шанс оставить все позади, начать с чистого листа. Но не сложилось, как видите.

По щеке Лазершоу скатилась слеза. Она не всхлипывала, не рыдала, вообще не издавала ни звука. Просто беззвучно плакала. И я не знаю, смог бы выдержать это зрелище хоть немного дольше, но сверху сверкнули белые лучи: прибыла Чистота.

Я обрадовался ей, как родной. Просто потому, что она отвлекла меня от осознания собственной мерзости, втянула обратно в конфликт. Конфликт был проще. Понятнее.

Летуны брызнули в стороны, как мальки от щуки. Лазершоу тоже дернулась было с места, но я шагнул к ней и приставил ручку к ее груди.

- Стой. Не вынуждай меня делать то, о чем я буду жалеть.

- Зачем ты ей помогаешь?!

- Пытаюсь хоть раз в жизни поступить правильно.

Чистота ударила по героям, вынудила их перейти в оборону и спустилась вниз. Там ее не могли атаковать – из опасения задеть Астер и потому, что видели приставленную к груди Лазершоу ручку. Каким-то образом у меня возникла репутация безжалостного мясника, и никто не сомневался в реальности угрозы.

- Вы не больно торопились, миссис Андерс, - сказал я, передавая ей плачущую девочку.

- Прости, форс-мажор, - ответила она сквозь сжатые зубы и прижала дочь к груди. – Я не смогу тебя унести.

- Я знаю. Попрощайтесь за меня с Тео и Кэсси.

Она словно колебалась.

- Астер у вас, летите уже. Я здесь справлюсь.

- Спасибо за все, Конрад.

Она взмыла ввысь и быстро исчезла из виду.

Я убрал ручку от груди Лазершоу и крутнул ее в пальцах. На душе было легко и спокойно. Из будущего исчезла какая-либо неопределенность, и я с улыбкой прикрыл глаза, чтобы насладиться вкусом последних глотков свободы.

Крутнул ручку в пальцах.

И убрал ее во внутренний карман.

- Вы победили. Я сдаюсь.