Поцелуй черной вдовы (СИ)

Глава 19

Она замерла, тщетно пытаясь представить, как обращается, но никаких изменений в себе не заметила. Глаза все так же глядели в чернильную мглу, а озноб сковывал тело…

И сжатые от напряжения кулаки аж вибрировали как струны.

— Соланж? — Тихий голос прозвучал совсем рядом, участливый, добрый, он коснулся чего-то в душе: захотелось банально заплакать.

Как маленькой…

Вот ведь глупость какая.

И она призналась в сердцах:

— Я не знаю… не знаю, как обращаться… Может быть, я вообще не могу…

Гримм улыбнулся, и она ощутила его горячие руки, опустившиеся на плечи.

— Ты чересчур напряженная, просто расслабься.

— К-как?

— Вспомни Лес. Тот, что видела в своих снах… Опиши мне его.

Соланж, несмотря на окружающий ее мрак, прикрыла глаза и в тот же миг вспомнила зимний, пасмурный Лес, будто принявший ее в свое лоно… Вспомнила яркие нити, пронизывающие его, восторг охоты и мягкость мха под своими легкими лапами. Сотни запахов… Сердце, восторженно бьющееся в груди.

— Лес был зимним и неприветливым поначалу, будто сонным…

— Таким, как этот сейчас?

— Да… отчасти.

— А потом стал другим?

— А потом он ожил…

Тепло от ладоней, лежавших у нее на плечах, вдруг потекло прямо к сердцу и наполнило грудь без остатка. Сердце залипшей в меду маленькой мушкой замедлилось без возможности трепыхаться… Дыхание стало ровнее. А жар, сконцентрировавшийся в груди, вдруг полыхнул по рукам и ногам, да так сильно, что ее бросило в пот… Соланж охнула. Тело же, изогнувшееся дугой, будто подкошенное повалилось на землю… Она вот-вот ждала боли падения, ободранных рук и ушибленной головы, но ощутила… волшебную легкость… А распахнув зажмуренные глаза, на мгновенье ослепла от яркого света: лес ожил, как в том сне. Завибрировал, засветился…

Она, кажется, рассмеялась, но не услышала смеха, только почудилось, кто-то пролаял с ней рядом. Или затявкал…

— Эй, это я, Гримм.

Мужчина оказался высоким, намного выше, чем она его помнила, так что ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть его. Он присел рядом с ней и протянул свою руку…

— Нельзя! — завопила она, но снова услышала вместо голоса лай. Хотела было бежать, но рука опустилась ей на загривок, и Соланж сжалась в ужасе…

Ненормальный безумец! Ему жить надоело?

— Эй, все нормально, я жив. У тебя мягкая шерсть! Очень приятная, кстати. Ничего, что я прикасаюсь к тебе?

Не стоило ли спросить об этом заранее? Она извернулась и цапнула Сайласа за руку.

— Рыжая недотрога, — не обиделся тот, потирая прокушенную ладонь. — Но хотя бы не смертельно опасная.

А вот это еще надо проверить! Соланж ощерила острые зубы и зарычала, отступая на шаг. Если не кожа, то зубы ее защитят… Но как странно, что ее проклятый дар не работает в этом маленьком рыжем теле.

Лиса.

Она во второй ипостаси лиса!

Соланж представляла, конечно, кем может быть обратившись, но не думала, что лисой. Может быть, волком… Они одиночки, как и она. Или куницей…

Лисы ей даже нравились.

Живо представилась сцена в таверне, подсмотренная случайно… Пышный хвост рыжей Тары, обвивавшийся вокруг ее ног. Пушистые уши… Неужели у нее точно такие и уши, и хвост? А ведь она даже не рыжая, как Ричардова подружка.

— Слушай, я понимаю, ты полна новых, неизведанных впечатлений, и хочешь все испытать, но лучше не уходи далеко, — предупредил Сайлас. — Это опасно. Мало ли что бродит в этом лесу… Ты и сама еще не совсем владеешь собой. — Он хмыкнул смущенно. — Помню, как сам в первый раз обратился: скакал и резвился, как сущий ребенок, или пьяница, поднабравшийся в кабаке. Это чувство… ну, знаешь, свободы и легкости, бесконечно пьянит. Кажется, ты теперь защищен от всего… Но это не так.

Соланж слушала, а сама медленно отступала. Слова Гримма казались всего лишь словами — ее грудь распирало от счастья. И все, что хотелось, это пуститься бежать вдоль одной из сияющих нитей, распутать ее, выследив маленького зверька, оставившего ее… И наконец испытать чистый, незамутненный восторг настоящего единения со своим вторым «я», так долго ей недоступным.

— Извини, Гримм, но я должна размять лапы, — сказала, как ей казалось, она, хотя, конечно, всего лишь протявкала что-то по-лисьи, и он мало что понял.

А после нырнула в кусты…

— Соланж! — донеслось вслед то ли испуганное, то ли рассерженное. Кто его разберет? Но она и не думала остановиться: лишь припустила быстрее, скользя меж корней по мягкому мху и разинув от удовольствия пасть. Хотелось куснуть переплетение нитей зубами, как бы выпить их волшебство… Впитать в себя эту ночь и остаться в ней навсегда.

Раствориться в этом Лесу…

Но позади послышались хруст ветвей и сопение, они будто взорвали перезвон ночных звуков и шепотков, наполнявших подложку ее дивного Леса, и Соланж инстинктивно припала к земле, отскочив за корягу, замерла наблюдая.

Из-за деревьев появился медведь.

Огромный, матерый, он ловко двигался, перескакивая через поваленные деревья и пни, и шел как раз на нее. Будто знал, где она притаилась! Сайлас Гримм, будь ты неладен, она еще не готова покинуть свой Лес… Не сейчас. Она едва его обрела…

Соланж развернулась, мазнув хвостом по коре ближайшего дерева, и бросилась прочь…

Да так быстро, как никогда в жизни не бегала.

Даже в детстве, играя в салки с друзьями, подобный восторг не распирал ее грудь.

Ну, что же ты, Сайлас Гримм, такой большой и бывалый, не можешь поймать одну маленькую лису?! Не такой ты, оказывается, и ловкий.

Эй, косолапый, я здесь!

Сердце билось о ребра, усы трепетали, уши ловили малейший крохотный звук, а подушечки лап мягко скользили по зеленой траве, мху и палой листве, не перегнившей за долгую зиму, — все казалось прекрасным как сон. Новым. Дивно-чудесным.

И проснуться она не хотела.

Но, наверное, засмотрелась по сторонам, так как медведь, выскочив из-за дерева, враз подмял ее под себя. Она ощутила, как жесткая шерсть с особым мускусным запахом будто плащом накрыла ее… Страшно неожиданно не было, нет, только странное чувство единства с чем-то большим, необъятным, как небо над головой, вдруг пронзило ее до щемящей, ноющей боли в груди.

Она — оборотень. Перевертыш. И этот медведь — ей сородич. Такой же, как и она!

Хотят они того или нет, но эта связь неразрывна…

Соланж протянула ладонь… лисью лапу и зарылась ей в жесткую шерсть.

Впервые за долгие годы коснулась кого-то вот так, без перчаток… Сама. Без боязни убить…

Медведь заревел.

Испугавшись, она отдернула лапу, и в тот же момент две крепких медвежьих лапищи стиснули ее тушку и плюхнули себе на живот… Теперь, когда Лес перестал был чернильной, пасмурной мглой, она отчетливо рассмотрела в сиянии нитей глаза, устремленные на себя.

Медвежьи глаза, так похожие на человеческие.

И какие-то грустные…

— Это было нечестно, — никак не привыкнув к нечленораздельному тявканью заговорила она, — ты меня подловил. Еще и лапы свои распускаешь! — Сердце под ее лапами билось громко и часто. Казалось, она сидит на вулкане, готовом вот-вот взорваться…

А вообще это был не вулкан, а грудь Сайласа Гримма, и сидеть на ней… чересчур. Разве нет?

В эту грудь она целилась только недавно — и стреляла.

Соланж почти собиралась спрыгнуть на землю, когда ее тонкий слух уловил какие-то голоса… Медведь тоже напрягся. Они поглядели друг другу в глаза и прислушались…

По лесу двигались люди.

— Тише-тише, — донеслось едва различимое, — не спугните добычу. Перевертыши здесь, я уверен! Коли уж сняли браслет, эти твари не могут не обращаться… Чертовы выблюдки.

Хрустнула ветка под башмаком, натянулась стрела арбалета…

Соланж испуганно замерла и припала к земле, страх сковал так, что, казалось, вросли в землю лапы. Медведь утробно рыкнул и мотнул головой, должно быть, звал ее за собой, но Соланж не могла двинуться с места…

Охотники за головами крались по лесу.

По ее волшебному Лесу крались убийцы…

Она не могла, не хотела это принять — и вдруг огромная лапа чуть подкинула ее в воздух.

Испуганно тявкнув, она ощерилась на медведя, но он, мотая большой головой, указал направление: беги первой.

И Соланж побежала…

Неслась, едва касаясь земли, будто летела над мягкой подложкой, а громкие голоса преследовали ее…

— Да вот же, слышите, там кто-то есть.

— Лисица, точно лисица! Я видел хвост. И она не одна…

— Два перевертыша разом. Да это удача, друзья! Ату их, ату!

Что-то с шумом взрезало воздух, Соланж показалось, что рой рассерженных пчел пронесся над ней, едва задев ухо.

Что это было?

Где Гримм?

Бежит следом или бросил ее?

Оглянуться бы, а так страшно замедлиться, потерять хотя бы секунду…

— В заведении у мамаши Ардо я сношался как-то с лисичкой. Горячая штучка! Всю спину мне исполосовала. Но оно того стоило! — На бегу переговаривались охотники и скабрезно смеялись.

— Может, и эту опробуем забесплатно? Мамаша Ардо целый фунт требует за ночь. А это, считай, состояние!

Пусть только попробуют ее тронуть, уроды! Пусть только…

Боль полыхнула по ребрам, окатив волной жара, даже в глазах потемнело…

— Я, кажется, ранил ее! Вон в тех кустах. Скорее! Скорее!

Соланж, запнувшись, через голову полетела в куст ежевики. Шипы вонзались ей в кожу, путались в шерсти, но она упрямо ползла, не желая сдаваться…

Пряно пахло ее собственной кровью. Задние ноги не слушались…

— Гримм, где же ты? — простенала она, угасая сознанием. — Гримм…

И окончательно отключилась.

В своей группе я уже показывала свое видение Сайласа Гримма, но для тех, кто не видел, покажу еще раз:

Кстати, присоединяйтесь к нашей дружной компании. Там еще много всего интересного, помимо визцализаций героев!