Поцелуй черной вдовы (СИ)

Глава 29

Гримм знал, что так будет, именно потому хотел увезти девушку как можно скорее. Подальше от Эссекса и его грязных планов…

Но не успел…

Теперь она металась по комнате загнанным зверем, и Гримм не без тревоги следил, как «плывет» ее человеческое обличье. Чрезмерное нервное напряжение способствовало тому…

— Ты мог бы мне рассказать, — укоряла она, остановившись в своих метаниях лишь для того, чтобы ткнуть в его сторону пальцем. — Мог бы предупредить… Но ты предпочел промолчать! Утаить от меня самое главное. И я оказалась неподготовленной… — Она шумно выдохнула: — Убить королеву! Шутка ли?

— Лучше не говорить этого вслух, — предупредил ее Кайл. — У стен, знаешь ли, тоже есть уши. Я потому и молчал, что не хотел тебя вмешивать во все это… Эссекс, конечно, безумец, но весьма целеустремленный. Он долгие годы вынашивает эту идею…

Вот тут Соланж остановилась и пристально посмотрела на Кайла.

— Как он узнал обо мне? — осведомилась она.

Кайл понял, почему она спрашивает об этом: не оставляет надежду узнать что-нибудь об отце. Он знал, наблюдая за ней последние годы, что мысль о мужчине, наделившем ее страшным даром, из года в год все сильнее занимает ее… Соль жаждет ответов. Спасения.

И оно, конечно, не в нем.

— Эссекс особенно не распространялся. Лишь заметил однажды, что получил информацию от надежного человека…

Лицо Соланж дрогнуло. Должно быть, подумала, речь идет о ее настоящем отце, но так ли это в действительности, Кайл сомневался… Будь отец девушки настоящим источником информации Эссекса, стал бы тот наблюдать за девчонкой два года, убеждаясь в ее ярком даре и подгадывая идеальный момент, чтобы ее получить? Он бы мог сговориться с мужчиной скорее, чем с женщиной.

Что-то здесь не сходилось…

Соланж, между тем, стиснула руки, и линия ее губ сделалась жестче — он так привык за ней наблюдать, изучая эмоции, что и здесь понял без слов: она решила спросить об отце напрямую. Глаза в глаза. А значит, Эссекс еще одним способом привязал к себе эту девушку…

Он мысленно застенал.

— Итак, что ты решила? — осмелился спросить он. Просто страшился услышать и без того очевидное…

— А мне нужно решать? — взвилась Соланж. — Разве мне оставили выбор? У Эссекса мои брат и отец. Он Уилла забрал. А теперь еще…

«… и про отца что-то знает. Настоящего», — про себя заключил ее мысль Кайл. И кивнул. Он, собственно, и не сомневался, что она примет такое решение… Будь по-другому, он бы, наверное, не испытывал то, что испытывает сейчас, глядя на эту взъерошенную девчонку с мальчишеской стрижкой. Так бы и стиснул ее в крепких объятьях, уткнувшись в пушистое рыжее ушко, торчащее средь коротких волос, и прошептал что-нибудь успокоительное…

Но вместо этого произнес совершенно другое:

— Тогда тебе стоит знать планы Эссекса. Ты — его главная пешка. Не знаю, что он придумал сейчас, но изначально было задумано подослать тебя к королеве в виде служанки… Вся трудность в том, что королева маниакально боится трех вещей в этом мире: перевертышей, старость и смертельные хвори. Каждый слуга в Уайтхолле проходит строгий отбор на предмет возможных болезней. И, конечно же, никакой перевертыш даже близко туда не допустится…

— К чему эти трудности? — спросила Соланж. — Неужели нельзя подослать к ней простого убийцу?

— Королева окружена бесконечной охраной и фрейлинами. Но не это самое главное: Эссекс не хочет смуту в стране, которая, ясное дело, начнется, если Елизавета будет убита. И даже если убийцей окажется человек, весь гнев падет, догадайся сама…

— … На перевертышей.

— Верно.

— Снова начнется кровопролитная бойня времен Алой и Белой розы, а Эссекс, зная его коварство и изворотливость, более, чем уверен, уже подготовил план, как подобного избежать. Именно потому он и медлил последние годы, не выпуская из вида тебя, что втирался в доверие к королеве и…

— … Готовил преемника. Или преемницу. Но кого?

Кайл мотнул головой.

— Я не знаю. Мы с Эссексом, как ты теперь понимаешь, более не дружны так, как прежде… — Он усмехнулся. — И о планах своих он мне не докладывает.

— Что между вами случилось?

Он ждал, что Соланж спросит об этом, и ответил, как есть.

— Долгие годы я верил, что, помогая Эссексу в его планах, радею за справедливость в отношении перевертышей, что ему в самом деле есть до нас дело, но… в один момент понял, как сильно я ошибался.

Она не спросила, что именно за момент это был, но Кайл вспомнил так ясно, словно это было вчера, их разговор с графом около года назад.

— Ну что, как там наша ядовитая девочка, совершенствует свои навыки? — спросил Эссекс, лучась сытой улыбкой. — Слышал, она вышла замуж… и в тот же день овдовела, — хохотнул, ударив себя по коленке. — Вот ведь хитрая бестия. Не повезло муженьку!

Кайла тогда покоробил его легкомысленный тон. Сам он знал, как непросто жилось бедной девушке, и жалел ее… И поддерживать пошлую шутку не собирался.

— Ей пришлось на это пойти под давлением родственников, — заступился он за Соланж. — Отец проигрался на петушиных боях, брат — в карты. Их преследовали коллекторы… Джеймса избили до полусмерти. Вот и…

— Да мне наплевать, — отмахнулся его собеседник. — Пусть вдовеет хоть десять раз за день… Какое мне дело? Главное, что работает ее дар. Это для нас самое важное!

Кайл едва сдержал раздражение, сам себе поражаясь, и спокойно спросил:

— Вы придумали, как Соланж подступиться к королеве?

— Самое верное было бы подослать ее в виде служанки, — ответствовал граф, — но вот в чем загвоздка: всех служанок обследует врач. Королева до смерти боится чумы… И в последнее время особо. А перчатки твоей ядовитой девицы не останутся доктором без внимания… То есть либо она сошлется на кожную хворь и ее сразу же отбракуют, либо снимет перчатки и…

— … Убьет доктора.

— Да! И таким образом сразу испортит все дело. В общем, — взмахнул он рукой, — я еще думаю, как устроить их судьбоносную встречу. Судьбоносную для тебя и меня в первую, — доверительно присовокупил он, заглядывая Кайлу в глаза.

Его собеседник сглотнул.

— А что девушка, вы отпустите ее после? — задал внезапный вопрос. — Она страстно мечтает отправиться на Острова. И оплатить билет до Леруика было бы меньшим, чем мы могли бы ей отплатить…

На мгновение в глазах Эссекса что-то мелькнуло: то ли тень непрошенной мысли, то ли внезапная грусть, но он тут же оправил изящной рукой свои волосы, а казалось, смахнул это нечто из глаз, и стал собой прежним. Снисходительно-добродушным старшим товарищем, что приобнял Кайла за плечи…

И произнес:

— Девушка с таким даром — сокровище, Кайл. Представляешь, как это важно держать подобное под рукой! Да и как отпустить… — он сделал краткую паузу, — коли ей будет известно о том, что мы заставили ее сделать? И даже если она поспособствует нам добровольно, все равно есть опасность, что девичий язык сболтнет где-то лишнее…

— Вы хотите сказать, что мисс Дюбуа придется… — договорить он не смог. Кайла бросило в жар, потом в холод… Он представил тоненькую фигурку с пышными волосами распростертую на земле с кинжалом в груди. И себя, стоящим над ней… Ведь это его непременно заставят избавиться от нее.

В тот момент эта искра и запалилась: искра сомнения в оборотнелюбивых и бескорыстных устремлениях Эссекса. А со временем и разгорелась в настоящее пламя…

Но тогда Эссекс над ним посмеялся:

— Да на тебе лица нет, мой друг. Что с тобой? Неужели наша черная вдовушка пленила твое прежде бесстрастное сердце?

— Дело не в этом, — солгал он тогда. — Просто я нахожу неблагородным отплатить за помощь ударом кинжала. Мисс Дюбуа не заслуживает такого!

— Не заслуживает — и славно. Можешь сам посадить ее на корабль, когда королева умрет! Я ведь просто рассматриваю все варианты. Такова моя роль, мальчик мой: просчитывать наперед. Может быть, твоя ядовитая леди вообще не захочет покидать Англию и останется в Лондоне помогать нам наладить новый порядок! Порядок, по которому люди и перевертыши смогут жить в мире и полном согласии. Разве сам ты не этого хочешь?

Кайл хотел, но тогда усомнился, что и Эссекс желает того же. Ясно, как никогда, он увидел его истинную натуру: двуличную, властолюбивую и расчетливую. Жизнь человека ли, перевертыша ничего не значила для него… Все они были ступенями к его собственному величию.

— Хочу.

— Вот и работай над этим, береги наш «алмаз» ценой собственной жизни.

— Так я и делаю, сэр.

Год спустя после этого разговора он решил помочь девушке убежать, но оказал, как выяснилось в итоге, себе же… медвежью услугу. Игра слов позабавила Кайла, и он усмехнулся…

А усмехнувшись, вернулся в реальность. Соланж снова мерила комнату из угла в угол, разве что руки уже не заламывала. Сосредоточенно размышляла о чем-то. Точно такой она была перед отъездом из Страдфорда — строила планы — и потому он с удвоенной силой за ней наблюдал. Боялся, что убежит… И радоваться бы такому повороту событий, но он не мог ее отпустить.

Ни тогда, ни в особенности теперь…

— Значит, станешь ЕМУ помогать? — то ли спросил, то ли констатировал он. — Знай, что с Эссексом просто не будет. Он никого не жалеет на пути к своей цели… И тебя тоже не станет жалеть.

— Все равно, — парировала Соланж. — Я не могу бросить семью. И Уилла…

На имени раздражающего Кайла поэта ее голос дрогнул, и это заставило его стиснуть зубы.

И спросить то, о чем лучше было бы и не спрашивать:

— Ты в него влюблена?

— Что? — Девушка даже остановилась.

— Я говорю, ты испытываешь что-то к поэту?

Соланж нахмурила брови и будто стегнула по нему следующими словами:

— Еще как испытываю: Уильям — мой друг. Я, можно сказать, за него отвечаю: ведь не будь меня рядом, с ним не случилось бы всего этого. — Она окинула комнату взглядом, словно стены впитали в себя присутствие Эссекса и теперь сочились удушающими миазмами. Может быть, потому она и носилась по комнате — сохраняла трезвость рассудка, разгоняя дурман. Кайл же будто утратил ее, а все потому, что сидел, погрузившись в воспоминания…

И миазмы безумия не разгонял. Они впитывались в него, побуждая задавать неправильные вопросы…

— Значит, друг?

— И очень хороший. Не в пример некоторым! — Соланж причесала его саркастическим взглядом и продолжила нервный бег из угла в угол.

Кайл с улыбкой заметил, что за ней пушистой метелкой полощется рыжий хвост.