Шрамы, что превратились в морщины

Глава 20

[Ияков: Так получается… Босс… То есть Луни – то есть Инул… Он сказал трактирщику местоположение логова, чтобы те, кто про него не знают, просто пришли бы на место, а те, кто знает, подумали на Зингу… Он, судя по всему, слишком много знал. Возможно даже больше, чем я знаю сейчас… То, что граф является по совместительству ещё и бандитом, это, конечно, очень круто, но я до сих пор не знаю, кто такой Линч.]

Всю эту реплику Ияков произносил, пока мутузил остальных посетителей трактира, набросившихся на него из-за его покушения на Боро.

[Ияков: Надо срочно к нему.]

Ияков задумчиво уставился на дверь и широко распахнул её, вывалившись из бревенчатого домика, переполненного скопищем побитых пьяных людей.

[Ияков: …]

Надо было срочно двигаться к графу. Сейчас было только утро, так что он вряд ли занимался какими-либо криминальными делишками, больше приемлимыми для ночи.

[Ияков: …]

[Ияков: …]

До этой псевдо-церквушки, которая здесь по неведомой причине прослыла дворцом, шагать было довольно далеко, да и то Ияков банально не знал, где она находилась и спрашивал об этом у прохожих. Они ему описали всё верно, да вот только ему было ну очень тяжело поверить, что это маленькое белокаменное зданьице могло являться дворцом правителя такого богатого графства, как Пейрут.

[Ияков: …]

Тем не менее, юноша был не из тех, кто шёл на попятную.

Он пару раз вонзил свой кулак в дверь, но она, как назло, не открывалась.

[Ияков: …]

Внутри что-то ворошилось и даже гремело: Ияков чётко это слышал. Однако дверь была до ужаса плотной и крепкой, так что пытаться её выломать не имело никакого смысла.

[Ияков: Сука…]

Ияков приставил палец к подбородку, пытаясь придумать выход из этой ситуации, как вдруг…

[Ияков: Точно, я же мог менять разум… Не, бля, не разум… Авагар же говорил какую-ту хуйню по этому поводу… Мозг?.. Ум?.. Голова?... Не-не-не… …Аа! Сознание!]

Мускулистый мужчина прислонил ладонь к двери и сконцентрировался на своих скудных мыслях.

[Ияков: …]

Основным предназначением двери, очевидно, было впускать хозяина и не впускать чужака.

[Ияков: …]

Ияков понимал это, но ему каким-то образом надо было внушить двери, что она должна была впустить чужака.

[Ияков: …]

Неожиданно его пронзило очень странное, невероятное и совершенно необъяснимое чувство. Он будто читал мысли… Двери.

Он чувствовал, как его захлопывали, как по нему скрежетали, как по нему стучали, как его руки черствели и отваливались, как его тело хрустело и дробилось в мясо каждый раз, когда кто-то перебарщивал с силой закрытия.

[Ияков: …]

И нет, ему не было больно, просто теперь… Дверь казалась ему какой-то родной…

[Ияков: …]

Юноша встряхнул головой и отодвинулся от своего объекта размышлений.

[Ияков: …]

Дверь была всё такой же плотной, крепкой и неприступной.

[Ияков: …]

Вот только сейчас она была открыта.

[Ияков: Сп…]

Ияков захотел было сказать «Спасибо», но потом понял, что делать подобное с дверью было бы ну очень странно. Он молча кивнул головой и вошёл внутрь.

[Ияков: …]

Здесь был настоящий погром: книги разлетелись по полу, пергаменты были разорваны на части, один шкаф свален, а земля из-под горшков с цветами рассыпана по мраморному полу.

Посреди всего этого был и сам граф Пейрута. На нём уже не было его маленьких очков, его обычно прилизанные сенные волосы были растреплены, да и сам он сидел в какой-то кожаной клёпаной броне, а не в одеянии аристократа: судя по всему, он запутался в том, какую роль он играл сейчас.

[Инул: КТО ТЫ?! ГДЕ ЗИНГА?! ОН УБЬЁТ МЕНЯ!]

Его голос уже не был таким мягким и тягучим, каким его слышал Ияков в темнице. Он орал истерически, подхлипывая и скуля, как загнанная в угол дворовая псина.

[Ияков: Я не Зинга.]

[Инул: Господи… Господи, слава богу… Господи…]

Он весь жался от страха, притискиваясь к столу.

[Инул: Зингу уже давно никто не видел, а на днях он собирался устроить покушение на кого-то очень важного… Я не могу… Он охотиться за мной…]

Судя по всему, всё то время, что Зинга искал Инула, сам же он прятался в этой церквушке. Это прекрасно объясняло, почему он был сейчас в таком совершенно плачевном состоянии. Видимо, он уже больше суток ждал своей смерти и панически надеялся на своё спасение.

[Ияков: Я убил Зингу.]

[Инул: Правда?]

[Ияков: Да, его труп лежит в лесу в юге от Пейрута.]

[Инул: Ты серьёзно?]

Его глаза воссияли от счастья, а рот изогнулся в улыбке.

[Ияков: Да, я его убил.]

[Инул: Хе-ехе-хе… Молодец… Какой же ты молодец…]

Он медленно начал отходить от своего параноидального состояния, возвращаясь в более менее статное выражение лица. Будто пытаясь отдышаться, граф присел у своего стола, схватившись за грудь. Присел не на стул, правда, а на пол, выпятив свои ноги.

[Инул: А представляешь… Казалось бы, такой сильный… Я… Граф всё-таки… А боюсь… Ха… Потому что знаешь… Одно дело, когда тебе просто угрожают мечом или кулаком… Ну, ты, наверно, знаком с этим чувством…]

[Ияков: …]

[Инул: И вот тебя сейчас убьют… Понимаешь… Но ты не боишься… Потому что ещё есть козыри в рукаве… Или это судьба, и просто так сложились обстоятельства… Но… Совсем другое дело, когда враг знает о тебе всё.]

[Ияков: …]

[Инул: Он видит тебя наизнанку… Он… Он не оставляет тебе козырей, не питает иллюзиями насчёт судьбы и предопределённости… Нет… Он просто хочет тебя убить, потому что узнал всё, потому что выведал всё, потому что ты позволил ему это…]

[Ияков: …]

[Инул: Когда тебя разят стрелой, ты умираешь сильным… Когда тебя кромсают в схватке на мечах, ты умираешь сильным… Даже когда тебя пронзают ножом в подворотне, ты умираешь сильным… Но не когда ты на блюдечке у врага, и он знает все твои секреты, и ты для него теперь как навозный жук, лежащий на спине и беспомощно дёргающий озябшими лапками…]

[Ияков: …]

[Инул: Ты же понимаешь, о чём я говорю?]

[Ияков: Да… Вот только я пришёл за другим…]

[Инул: Ты хочешь вознаграждение за убийство преступника? Я выделю тебе средства, назначу в графскую гвардию, одарю почестями – всё, что угодно.]

[Ияков: Нет, я здесь для того, чтобы узнать, кто такой Линч.]

[Инул: И почему же ты пришёл именно ко мне?]

[Ияков: Потому что мы уже встречались с тобой.]

[Инул: Не припомню такого…]

[Ияков: В темнице… Вместе с Гротом… Тогда я не мог разглядеть твоего лица, но ты, видимо, и не собирался его кому-то показывать…]

[Инул: …]

[Ияков: …]

Лицо графа вдруг приняло очень странное, совершенно не совместимое со спокойствием или беспокойностью выражение.

[Инул: …]

Он поднялся на ноги и, не моргая, не дыша, не двигая ни единым мускулом лица. Его серые глаза замерли точками, сузившись до каких-то бледных клякс. Его волосы взметнулись в воздух и легли сзади, из-за чего его лоб остался открытым.

[Инул: Так ты тоже знаешь…]

[Ияков: …]

[Инул: Он рассказал тебе…]

[Ияков: Я хочу лишь узнать, кто такой Линч. Мне не интересно то, что граф является преступником, да и…]

Инул уже не слушал его, на его лице играла беспомощность, отчаяние и печаль вперемешку с гневом, яростью и невероятной злобой.

Его сенные тонкие брови сощурились, рот сжался в оскал, а руки задрожали.

[Ияков: Да просто…]

Мужчина стрелой метнулся в мускулистого юношу и вонзил кулак ему в голову.

[Ияков: !!!]

Ияков даже не успел увернуться. Костяшки вонзились ему в щеку, и его голова инстинктивно опустилась вниз, а рот открылся, выплеснув брызги слюны.

Инул тут же вонзил очередной кулак в подбородок, из-за чего юношу откинуло в сторону.

[Ияков: …]

Ияков был в полном замешательстве. Как минимум, он не понимал, почему граф вообще на него накинулся, ведь он даже не обвинял его толком ни в чём. Хотя, возможно, он как-то плохо сформулировал свою мысль…

Не суть. Главной проблемой для него сейчас было то, что его противник, не смотря на свой чиновнический внешний вид, был до ужаса быстрый и сильный – гораздо сильнее Зинги, хотя тот был не много, не мало, а самым сильным убийцей во всём криминальном мире.

[Ияков: Грххх…]

Парень поднялся с пола и рывком сделал прыжок, с огромной скоростью направив ногу в лицо графа.

[Инул: …]

Но тот, держа руки у ног после удара, каким-то образом умудрился молниеносно поднять их вверх и… Просто схватиться за голень Иякова.

[Ияков: …]

Он просто впечатал его в пол и принялся колотить ногой по затылку. Зубы Иякова подробились, нос разбился, а бровь рассеклась от столь сокрушительного удара.

С каждым ударом в его черепушке отзвенивала ужасная боль, скулы трещали, а виски скрипели.

[Ияков: Сука…]

Юноша провернулся боком и отскочил в сторону, наконец-то набрав между ними дистанцию. Ему надо было хоть немного восстановиться и обдумать тактику.

[Инул: …]

Тем не менее, Инул не собирался давать ему передышки. Он метнулся за ним и впечатал носок своего ботинка в юношескую щетинистую челюсть.

Изо рта хлынула кровь, и Иякова окончательно отбросило к мраморной стене.

[Ияков: Ааа…]

В голове всё было туманно. К нему по белоснежному полу с разбрызганной кровью и раскиданной землёй приближался силуэт Кеерфагена.

Ияков был разбит и уничтожен: он не мог ожидать, что граф окажется настолько сильным. Он буквально не давал ему ни шанса, обрушивая один удар за другим.

Инул не просто дрался, он дрался, как загнанный в угол зверь – ему не было важно его лицо, сила, эпичность, монструозность – он просто хотел убить своего оппонента как можно скорее, он хотел защитить свою жизнь.

[Ияков: …]

Ияков ничего не мог сделать ему руками и ногами: он был гибче, сильнее, ловчее, быстрее. Несмотря на то, что граф был псилактиком, он по физической силе и своей боевой подготовке значительно превосходил лысого юношу, потратившего на это чуть ли не всю свою, видимо, подходящую к концу жизнь.

[Ияков: Грр…]

Но он всё ещё готов был бороться.

[Инул: …]

Да и к тому же у него в арсенале были не только руки и ноги.

[Ияков: ГРХХХААА!!!]

Ияков схватил один из листов белоснежной бумаги, валяющейся на полу, и бросил его в Инула.

Граф даже не обратил внимание на это внимание и сделал рывок вперёд, чтобы с воздуха вонзиться в череп юноши и окончательно покончить с ним.

[Инул: …]

Но, как ни странно, находясь в прыжке, Инул врезался в лист бумаги… И его откинуло в сторону, из-за чего он аж впечатался в стену.

[Ияков: Хе…]

Ияков заставил лист бумаги стать твёрдым и совершенно не гнущимся, придав ему очень много силы. Именно поэтому он ощутился для графа как бетонный блок, брошенный катапультой, а не кусок пергамента.

[Ияков: …]

Юноша наконец-то начал сражаться по-крупному.

[Инул: …]

Впрочем, понял это и Инул. Он оторвался от земли и вытер свой рот от грязи. Он до сих пор выглядел запуганно и отчуждённо. На его лице не появилось ни уверенности, ни какого-то превосходства. Судя по всему, он ни секунду не недооценивал своего противника.

[Инул: Магия… Как я и думал…]

Граф покрепче стиснул зубы и снова пустился в атаку, причём гораздо резвее прежнего. Ияков только и успел, что поднять ещё листок и взметнуть его в воздух.

[Инул: …]

Инул снова сделал прыжок: казалось, он совсем не научился на своих ошибках. Тем не менее, он просто впечатался обеими стопами в лист, и он полетел обратно в Иякова.

[Ияков: А?]

Листок вонзился в мраморную стену, и по всей комнате разлетелась побелка с кусочками фундамента.

[Ияков: …]

Слава богу, юноша успел отпрыгнуть в сторону, потому как его бы размозжило в кашицу от такого удара.

[Инул: …]

Граф, не раздумывая, ринулся за ним и впечатался кулаком ему в солнечное сплетение.

[Ияков: Эгх…]

Ияков с болью выдохнул, но тут же выдернул что-то из кармана. Это была трубка, он купил её совсем недавно, когда искал капкан для Зинги (ну не смог удержаться).

[Ияков: …]

Время, казалось, остановилось. Юноша поднёс мундштук к своим губам и вдохнул в себя дым. Да, его не должно было сейчас быть, но многое сейчас мало соответствовало здравому смыслу.

[Ияков: Фху…]

Инул был где-то в метре от Иякова, в тот момент, как он выдохнул из своего рта кольцо серого дымка.

[Инул: ...]

Граф остановился и встал, как вкопанный…

[Инул: …]

Его взгляд полностью опустел и медленно передвинулся на его правую руку.

[Инул: …]

Её не было. Дым оторвал её и откинул в сторону.

[Инул: …]

[Ияков: …]

[Инул: …]

[Ияков: …]

[Инул: Хахах…]

[Ияков: ..?]

[Инул: Хахахаххахах…]

[Ияков: …]

[Инул: Ты… Ты убил меня… Всего немного, и я умру… Инул Кеерфаген… Луни… Линч… Линч умрёт! Ты представляешь?]

Животный страх пропал с его лица, теперь оно было маниакально счастливым.

[Ияков: Так ты и есть Линч?!]

Для Иякова это, и правда, было открытием. Он то пришёл сюда просто спросить об этом у графа, потому что знал, что он был замешен в этом, вот и всё. А, как оказалось, он случайно вышел на того самого маньяка, которого боялся и искал весь Пейрут.

[Инул: Притворяйся и дальше… Только в этом нет никакого смысла… Я ведь труп… Хахха…]

Кровь из тела графа текла ручьём. Не понятно было, почему он тратил время на разговоры.

[Ияков: Я убью тебя.]

[Инул: Ты идиот… Я же об этом тебе и говорю… Ты убийца…]

[Ияков: …]

[Инул: Знаешь эту загадку?.. Кто гибнет во вершине над всеми остальными?]

[Ияков: Мне плевать.]

[Инул: Тот, кто перестаёт карабкаться вверх.]

Мужчина с сенными волосами выставил вперёд свою руку.

[Ияков: Что ты делаешь?]

[Инул: Тот, кто перестаёт карабкаться вверх.]

В ладони графа начала скапливаться какая-та энергия жгуче-лилового цвета.

[Ияков: Убери руку… Это может…]

[Инул: Я ВСЕГДА БУДУ КАРАБКАТЬСЯ ВВЕРХ!!!]

[Ияков: !!!!!!!!!!!]

Знаете, псилактика, как и любое другое явление в организме имеет очень странную черту: она умеет накапливаться.

Да, это звучит странно, так как непонятно, как это вообще возможно, и контролирует ли кто-то подобное, но поговаривают, что так оно и есть.

Сила копится, копится, копится, копится, а потом выпускаются в катастрофическом количестве.

Месяц воздержания – следующее использование силы становится мощнее в два раза. Два месяца – в три раза, и так далее.

Так вот…

[Инул: …]

Инул не пользовался способностями двадцать три года.

[Инул: …]

Огромная лиловая волна громадным пульсирующим импульсом начала разрывать всё, что только было рядом, кромсая всё на уровне атомов, перебирая саму материю на мелкие частички.

[Ияков: !!!]

Этот импульс рвался к Иякову. От него невозможно было увернуться, он распространялся, как взрыв, почти мгновенно, полностью стирая всё на своём пути.

Юноша не мог умереть тут вот так просто.

[Ияков: …]

Время как будто замерло. Ияков думал о том, как ему выжить, но в голову, как назло, не лезло ничего не путного.

[Ияков: …]

Вокруг него было так много предметов, но они были абсолютно бесполезны, потому что он бы и не успел бы до них толком дотянуться

Влиять на разум Инула было поздно, он уже успел использовать заклинание.

[Ияков: …]

Волна всё приближалась, и было решительно непонятно что делать…

[Ияков: …]

Ияков закрыл глаза – это было единственное, что он точно успел бы сделать в такой ситуации. Умирать с открытым взором было неприятно.

[Ияков: …]

От церквушки уже практически ничего не осталось: крошки мрамора подгинались уже у самых ног Иякова.

[Ияков: !!!]

Как вдруг его осенило. За мгновение, за микроскопический миг до собственной смерти.

[Ияков: …]

Его кожа. Его тело. Он, как и всё сущее, был рождён, чтобы касаться чего-то, контактировать с чем-то… Сама физическая оболочка ведь подразумевала то, что нечто извне могло с ней контактировать, менять её и деформировать.

[Ияков: …]

Значит это и было его предназначением… Его сознанием…

[Ияков: …]

Ияков открыл глаза.

[Ияков: Так пусть моё тело будет не впитывать, а отражать.]

Катастрофическая волна вонзилась в кожу, волосы, глаза, рот и уши Иякова, смертельной мощью впитываясь в саму его сущность, как вдруг…

Её просто понесло в другую сторону, и…

[Инул: …]

Инула Кеерфагена, его маленького дворца, неприметного садика, через который, к слову, Луни и пробирался в здание, становлясь Инулом, а также половины половины Пейрута…

[Ияков: …]

Просто не стало.