Шрамы, что превратились в морщины

Глава 23

[Ияков: Ты этот, как его… Да блять… Белиагор?]

[Белиагор: Кто? Я?]

Огромный дракон пугливо прижал свою голову к земле и ещё сильнее навалился жирным брюхом на серую пуховую подушку.

У него была чудная лазурно-синяя чешуя, острой черепицей покрывающая всё его тело. Остальное по классике: глаза рептилии, зубастая пасть, громадные крылья и смертоносные когти.

Отличительные чертой создания было только то, насколько же он отъелся за свою, наверняка, долгую жизнь.

Буквально сейчас он пытался попятиться назад, но лапы дракона были банально короче пуза, из-за чего он лишь натужно полз назад, пуская кучу воздуха из чудовищных ноздрей.

[Ияков: Ты же дракон?]

[Белиагор: Я? Разве? Ничего не слышал о драконах.]

[Ияков: А чё ты тогда в этой башне забыл?]

[Белиагор: В какой башне?]

[Ияков: …]

[Дракон: …]

[Ияков: …]

[Дракон: Эгх… Да, я Белиагор.]

Белиагор, видимо, думал, что поведал Иякову и подлетевшей Кипси какую-ту ужасную тайну, но им это откровение было понятно и до этого.

[Ияков: И чё ты здесь забыл?… Белиагор.]

Волосатый юноша сейчас балансировал между двумя состояниями: он был невероятно зол на автора всех этих бесподобных этажей, на первом из которых он убил просто кучу времени; с другой же стороны, кого-кого, а вот дракона он увидеть не ожидал – в конце концов, не каждый день поглядишь на такую диковинку.

Будто назло ещё мутил разум табак. Сигарета выпала куда-то при падении, но весь разум и так уже был в дыму, прямо, как и эта комната.

[Белиагор: Видите ли, я великий маг-дракон Белиагор, первый и последний в своём роде.]

[Ияков: Верю.]

[Белиагор: В отличии от меня, другие драконы не в состоянии даже разговаривать, не говоря уже об использовании каких-либо заклинаний.]

[Ияков: Ага…]

[Белиагор: Можете мне не верить, но я говорю правду и только правду. Сейчас для моего рода времена настали тяжёлые: людишки держат у себя моих собратьев, как сторожевых псов… Именно поэтому я и воздвигнул эту башню: каждый второй, кто возомнит себя героем, бежит убивать или порабощать дракона, а всё из-за проклятых сказочников. У меня ни принцесс, ни золота, а они всё лезут и лезут.]

[Кипси: …]

[Белиагор: Не поймите неправильно, я пацифист, так что всех этих геройчиков отправлял обратно домой, но такая процедура довольно утомительна. Так: если кто и повадится, то возиться будет столько, что скорее сдастся. Все эти «герои» так легко выдворяются обычной скукой.]

[Ияков: Однако я здесь.]

[Белиагор: Ну да, я, правда, не ожидал, что кто-либо додумается добраться до моей обители.]

[Ияков: Это было не так уж сложно.]

[Кипси: Вообще-то вы разнесли всю башню в щепки…]

[Белиагор: ЧТО?!]

[Ияков: Не без этого.]

[Белиагор: Я возводил её два года, а вы сломали за день?!]

[Ияков: Гхм…]

Ияков в очередной раз выдохнул тяжёлый никотиновый дым, причём не от сигареты, а просто из лёгких. Всё здесь так клубилось в паре от бурлящей воды, так что серое облачко быстро растворилось со всей этой белой пузырчатой катавасией, улизнув в дырень над ними.

[Ияков: …]

Карманов просто не существовало после тех прыжков: вся травка и сигареты закончились, но курить хотелось всё также.

[Ияков: Белиагор… Есть у тебя чё-нибудь прикурнуть?..]

[Белиагор: КАКОЕ ПРИКУРНУТЬ?! ВЫ МНЕ БАШНЮ РАЗНЕСЛИ!]

[Ияков: Сука…]

Ему становилось плохо. Хотелось блевать, а на глаза наворачивались слёзы. В груди щемило.

[Кипси: Простите, Белиагор, а это вы меня создали?]

[Белиагор: Конечно, как и всех остальных в этой башне. Вы, наверняка, повидали всех этих фантастических, совершенно прелестных существ на верхних этажах.]

[Ияков: …]

[Кипси: Ну вообще… Мы их пропустили…]

[Белиагор: КАК?!]

Дракон настолько разгневался, что аж начал колотить своими короткими толстыми лапками об землю.

Из-за этого во взоре Иякова всё плыло только сильнее, расползаясь совершенно придурковатой мутью.

[Ияков: Кху-кху…]

Ноги подкашивались, а они всё продолжали орать, особенно эта пернатая девчонка.

[Белиагор: Единственной твоей задаче было провести героя через все этажи – ПООЧЕРЁДНО!]

[Кипси: Простите, пожалуйста, но он просто прорвал всё и сразу оказался на последнем этаже.]

Ияков схватился за голову. Он будто прозрел всего на секунду, но на самом же деле его взгляд наоборот помутнел.

[Ияков: Что я здесь делаю?.. Дракон, летающая девушка, башня… Я обкурился что ли?.. Я в это не верю… Зачем я вообще… Зачем…]

Голова закрывались сами собой, а бошка трещала. Привычная ситуация, но теперь мучила и безысходность: где ему теперь было найти себе новую порцию травки?

[Ияков: Гхм…]

По телу пробежала дрожь, и Ияков, согнувшись, блеванул себе под ноги. Дракон вместе с девочкой не обращали на него внимания, настолько они были увлечены своей беседой.

[Белиагор: А где доппельгангер, который был на пятнадцатом этаже?]

[Кипси: Его этот мужчина убил с одного удара!]

[Белиагор: Каким образом?! Они же одинаковы по силе!]

[Кипси: Ну он сделал себя невероятно сильным, но вообще не живучим.]

[Белиагор: А в чём смысл?]

[Кипси: ДА Я ТО ЖЕ САМОЕ У НЕГО СПРОСИЛА! Он ответил: «Так ведь неинтересно».]

[Ияков: …]

Ияков приподнялся и отошёл в сторону. Ему было невероятно плохо. Теперь весь этот поход к баше, испытания, сила – всё казалось таким глупым и бесполезным, что хотелось просто уйти. Всё его поведение, разговоры с этими непонятными тварями и такое беспечное отношение к цели…

Ему было просто ужасно больно. Надо было либо что-то менять, либо в кои-то веки курнуть.

[Ияков: Пикси…]

[Кипси: Да сколько раз уже говорить: Я КИПСИ!]

[Ияков: У тебя есть покурить?]

[Кипси: Нет, откуда у ме…]

[Ияков: Ну и иди нахуй тогда…]

Щетинистый мужчина с одной лишь повязкой на бедре в мгновение ока вонзил ладонь в невинное личико Кипси, и её девичье тело размазалось кровавой кляксой по стене.

[Ияков: Заебала уже орать…]

[Белиагор: Что вы творите?]

Голос да и сам взор Белиагора резко стал невероятно серьёзным и даже испуганным.

[Ияков: Блять… Беломор, или как там тебя… Я пришёл тебя убить, хорошо? Уебать, отхуярить, отметелить – выбирай любое из этих слов, смысл один… И я… Ну, не хочу казаться каким-то добряком или чем-то таким…]

[Белиагор: А зачем тебе меня убивать? Зачем ты убил Кипси?]

[Ияков: Я…]

Лицо мужчины побледнело, и его снова вырвало себе под ноги. Он дико закашлял, а лёгкие будто начали кровоточить.

Он никогда бы и не подумал, что самой ужасной участью для него будет обычная ломка.

[Белиагор: Я бы мог убить тебя уже тысячу раз, пока ты корчишься на полу… Тем не менее, я этого не делаю.]

[Ияков: Ну и долбоёб… Я бы на твоём месте уже давно бы это сделал…]

[Белиагор: Удивлён твоей ненавистью и жаждой убийства… Неужели ты и впрямь считаешь, что смерть есть худшее оскорбление для живого?]

[Ияков: Естественно… А какой вред ты мне можешь нанести хуже, чем просто убить меня.]

[Белиагор: Ха…]

[Ияков: …]

[Белиагор: Времена идут, а «герои» не меняются… Глупое поколение сменяется ещё более глупым… На что ж вам, идиотам, вовсе даётся сила – не пойму…]

[Ияков: Поаккуратней с философствованиями… У меня один так допизделся…]

[Белиагор: Это не философствование, а лишь мой крик… Я боле не в силе жить в таком мире.]

В воздухе появился длинный лазурный клинок, от которого во все стороны исходило мягкое сияние.

[Ияков: Не…]

Лезвие в мгновение ока вонзилось в чешую дракона, и он, издав последний вздох, уронил голову на землю, так и продолжив валяться на подушке.

[Ияков: Нет… Нет…]

Ияков не мог в это поверить… Драка и убийство – единственное, что вообще могло заменить ему удовольствие от наркотиков и сигарет… Теперь же у него не было даже этого – Белиагор просто покончил жизнь самоубийством, а Кипси и не была таким уж сильным врагом.

[Ияков: Сука…]

Парень с длинными чёрными волосами медленно пополз наружу – там где-то сиял солнечный свет. Башня начала потихоньку трещать и рушиться, и даже ванна с подушкой будто тлели.

Видимо, всё это долгие годы держалось на магии дракона.

[Ияков: …]

Всё громыхало и обрушалось, но он всё полз и полз. Перед ним упал какой-то булыжник, потом сзади, ещё один прямо на спину и один на голову.

[Ияков: …]

Его завалило камнями – тысячью булыжников самого разного размера. У него не было сил их расталкивать, у него не было сил даже кричать или материться.

[Ияков: …]

Ему было невероятно плохо, и вместе с этим он чувствовал всю нелепость ситуации.

[Ияков: …]

Так что он просто закрыл глаза.

***

[Ияков: …]

Здесь было темно, пусто, холодно и одиноко.

[Ияков: …]

Как, впрочем, и всегда в жизни Иякова.

[Ияков: …]

Его никогда не любили люди, а он никогда не любил людей.

[Ияков: …]

В детстве у него не было мамы. Отец ненавидел его. Дети воротились от него.

[Ияков: …]

Даже потом с ним общались лишь из-за его силы… Они либо боялись его, либо хотели себе кусочек этого статуса, кусочек этой мощи.

[Ияков: …]

Никто не любил его, так что и он никого не любил… В том числе и себя.

[Ияков: …]

Ияков ведь, и правда, был ужасным, просто ужасным человеком… И будто бы назло это осознавал и сам.

[Ияков: …]

Он всегда чувствовал себя брошенным, ненужным и тупым – невероятно тупым. Он пытался заглушить это чувство дешёвыми удовольствиями, по типу секса, алкоголя, наркотиков, табака и драк, но от этого только становилось больнее, когда это осознание накатывало на его задымлённый разум.

[Ияков: …]

Ияков не понимал, зачем он убил Кипси и спровоцировал Белиагора. И это было крайне жутко: он просто не понимал, что он делал. Им двигала его мечта, его амбиции, его мировоззрение, но они лишь толкали его, а рулить было нечему. Юноша попросту пропил свой интеллект в сладострастии, и осознавать это было больно.

[Ияков: …]

И нет – он не сетовал на судьбу, не злился на детство, не считал себя каким-то особенным отщепенцем или запуганной овечкой, которую никто не понимает.

Наоборот: его все понимали, а он – никого.

[Ияков: …]

Ияков чувствовал себя выставленным на улицу медведем в клетке. Он рычал на всех и пытался дотянуться сильными лапами до проходящих мимо, но они только смеялись над ним.

Они понимали, почему он рычал, но он не понимал, почему они смеялись.

[Ияков: …]

И ведь даже Белиагор: он понял, что в убийстве Ияков видел превосходство, видел могущество, видел выражение своего «героя», про которых любил говорить дракон.

[Ияков: …]

Так что он просто отнял это у юноши. В конце он спросил про то, есть ли ещё способы оскорбить оппонента, и это был риторический вопрос – самая настоящая насмешка. Самоубийством Белиагор оскорбил Иякова сильнее, чем, если бы просто его убил.

[Ияков: …]

Действительно… Даже те мечты и амбиции, которые продвигал Ияков… Даже они шли как-то неправильно из-за этого.

Ведь чуть ли не половина из тех, кого он убил, не боялись смерти. Для них было гораздо больше тех вещей, что могли их уязвить.

[Ияков: Абсолютное превосходство…]

Голубые глаза юноши распахнулись, и он медленно начал подниматься вверх, из-за чего целая груда булыжников затрещала и принялась осыпаться на землю.

Снаружи была ночь, безоблачная и абсолютно спокойная.

[Ияков: Абсолютное превосходство… Это и есть выход… Если я убью того, кто держит власть в руках, то её возьмёт другой… Так ведь произошло с Кеерфагеном и Пинбладом. Как только я уничтожил первого, на его место встал второй…]

Наконец, всё разлетелось в стороны, и посреди огромных матово-чёрных развалин осталась лишь голая мускулистая фигура юноши с длинными чёрными волосами. Он восторженно смотрел вперёд, но теперь с этим восторгом ещё и связывалась какая-та… Смиренность что ли…

[Ияков: …]

Он шагнул вперёд, сделав глубокий глоток воздуха.

[Ияков: Мне надо делать людей максимально уязвлёнными, чтобы они оскорблялись, чтобы они чувствовали себя беспомощными и жалкими, чтобы они боялись даже пикнуть в сторону того, чтобы казаться сильными.]

Свет луны так мягко и нежно ложился на его накаченные широкие плечи, словно сам небосвод пытался укрыть его молочным покрывалом.

[Ияков: Надо было просто рассказать всему Риблу, что Инул и был Линчем, что он покрывал кучку бандитов, и что они каждый день собирались там внизу. Надо было рассказать про то, что преступность контролировалась, что неугодных вешали просто так… Тогда бы что?.. А тогда бы всё было по-другому…]

На лице юноши всплыла широкая бешеная улыбка, словно на него снизошло озарение.

[Ияков: Кеерфаген был бы шоке. Сборище было бы в шоке. Все эти недоноски перестали бы чувствовать себя безопасно, и никакой больше общности у них бы не было… Как жалкие крысы, которых выгнали из канализации, они бы понеслись по улочкам, давясь под ногами прохожих и пытаясь сгрызть останки своих же собратьев… Да… Надо было сделать так…]

Ияков широкими шагами двинулся в лес. Он даже не представлял, зачем именно ему туда надо было идти – по крайней мере, из-за того, что идти было просто некуда.

У него не было ни одежды, ни спутников, ни оружия, ни табака – ничего.

[Ияков: …]

А ему и не нужно было это. Теперь у него помимо мечты было ещё и осознание того, как всё это воплощать в жизнь.

[Ияков: Клянусь… Я больше не возьму сигареты в рот… Никакой трубки, никакого алкоголя… Теперь лишь я и моё превосходство!]

И да – в животе ещё бурлило, в голове звенело, а в груди побаливало. Но теперь в сердце чего-то стало гораздо больше.

[Ияков: …]

Гораздо больше.

***

[Ияков: …]

Дул ветер. Светало. Хлыстал ливень.

[Ияков: …]

По загорелому лицу юношу медленно стекали одинокие капли воды. Он угрюмо пялился вниз, еле выглядывая своими голубыми глазами из-под пастушьей шляпы. Во рту была зажата соломинка, а с пояса свисал самый настоящий меч в соломенных ножнах.

[Ияков: …]

[???: Что ты забыл здесь в такой поздний час, пастух.]

Ворота охраняли двое стражников. Час был поздний, они были сонливы, но всё равно тяжело вооружены. Фонари размеренно покачивались на ветру, и по ним, окропляясь тьмой, сбрызгивались капли утреннего дождя.

[Ияков: Мне нужно в Рибл.]

[???: Всем сейчас нужно в Рибл, только вот просто так сюда не пускают. У нас новые порядки, уж извини. Если у тебя есть, конечно, жетон императора, то пропустим.]

[Ияков: Жетон императора?]

[???: Ну вот, видишь. Шуруй отсюда лучше – для твоего же блага.]

[Ияков: …]

Юноша недовольно двинул челюстью и соломинка кончиком вычертила петлю в воздухе.

[Ияков: Боюсь, у меня совершенно другие планы на сегодня.]

Ияков медленно вытянул свой меч и со взмаха расположил перед собой, направив его в лица противников. Те сразу всполошились и начали судорожно пытаться по-быстрому вытащить оружие из ножен.

Он же просто стоял и ждал – у него не было цели убивать их быстро и внезапно.

[Ияков: …]

У него не было причин убивать их, в принципе.

[Ияков: …]

Стражники, наконец, встали в стойки и занесли на него клинки своих мечей.

[???: СУКА!]

Юноша слегка зевнул (всё-таки ему пришлось довольно рано встать ради этого похода) и, легко и непринуждённо провернув лезвием, отразил удар в сторону, причём сразу обоих мечей.

[???: А?]

[Ияков: …]

В эту же секунду он перевернул свой клинок и рукоятью вдарил в подбородок одного из стражников, из-за чего тот свалился на землю.

[Ияков: …]

Второй снова занёс меч и уже почти вонзи его в голову Иякова, но…

[???: Что?..]

Время будто застыло, и капли воды прозрачными искрами застыли в розоватом воздухе. Они застыли, но мужчина в соломенной шляпе двигался всё также резко. Одним выпадом он пронёсся за спину рыцаря, и капли дождя идеально располовинились пополам, словно он порвал само пространство.

[Ияков: …]

Доспехи спали со стражника, и он рухнул на землю, сжимаясь от страха.

[Ияков: …]

Ияков поднял свой меч перед собой и внимательно вгляделся в его мокрое лезвие.

[Ияков: …]

Ни капли крови – как и планировалось.

[Ияков: Я пройду в Рибл… А вы передайте вашим начальникам всё, как есть, если вам, конечно, хватит смелости признаться в вашей абсолютной беспомощности против обычного пастуха.]

[???: И кто ты?.. Гхр… Какой-то очередной Пурпурный Потрошитель или Призрак Рибла?]

[Ияков: Нет. Меня зовут Ияков.]

Юноша всунул оружие в ножны и тихо вступил внутрь уже давно покинутого им города.

[Ияков: Я бы мог убить вас голыми руками, но предпочитаю меч – с ним хотя бы не так скучно.]

(P.S. Я вернулся. С вас по комменту, насколько же похуй)