Суши с хлебом (СИ)

Глава 12

— Проходи, — грубо бросил мужчина, первой пропуская меня в свой дом. Первой после кота, разумеется. — Разувайся. У меня здесь не сарай.

— Простите, — я виновато поморщилась и поспешила снять калоши у порога, стоя на каком-то цветастом круглом коврике. Такие я видела только на папиных фотографиях из детства. Кажется, он говорил, что такие коврики его бабушка вязала из ненужных тряпок.

Грубиян, меня спасший, тоже умеет их вязать?

Пока я размышляла о коврике, мужчина прошёл дальше в дом, нисколько не стесняясь своей голой спины и низко сидящих на нём спортивных штанов.

В комнате, в которой он скрылся, загремела посуда, а через несколько секунд послышался его голос:

— Тебе особое приглашение нужно? Иди в кухню, здесь теплее.

Я послушно, мелкими шагами, на всякий случай, по дуге обходя кота, сидевшего у кухонного порога, пошла на голос мужчины.

— Садись, — кивнул он на свободный стул у стола. Окинул меня хмурым, совершенно недружелюбным взглядом и закинул чайный пакетик в кружку. Залил горячей водой из чайника и поставил передо мной. через пару мгновений рядом с кружкой материализовались два целлофановых пакетика с конфетами и печеньем. — Ешь.

— Спасибо, — произнесла я, мельком глянув на мужчину, который отошёл к окну и, скрестив татуированные руки на мощной широкой груди, оперся задом о подоконник. На этот же подоконник через пару секунд запрыгнул и кот.

Так они оба и смотрели на меня, как на мышь, которая обнаглела настолько, что, не стесняясь хозяев, села за их стол перекусить.

Я потянулась к кружке с горячим чаем и поняла, что мои руки трясутся настолько сильно, что я рискую только расплескать весь этот чай. Поэтому я оставила попытки хлебнуть хоть немного жидкости и, не касаясь более к кружке, запрятала руки под стол.

Шумно вздохнув, мужчина подошёл к столу, взял кружку и немного отлил из неё чая в раковину. Затем вынул чайный пакетик, отжав её с помощью какой-то хитрой манипуляции с чайной ложкой. А затем снова вернул мне кружку, поставив её передо мной.

— Теперь не прольёшь. Пей, — зыркнул он на меня строго и вернулся к подоконнику с котом.

— Спасибо, — улыбнулась я уголками губ.

Странно, но то, что он только что сделал, мне показалось очень милым.

Да, он грубый и неотёсанный мужлан, почти как мой папа. Но, почему-то, манеры этого мужчины не отталкивают и не заставляют насторожиться или закрыться. По крайней мере, он проявляет свою заботу так, что я чувствую себя должной.

— И надолго ты здесь? — поинтересовался мужчина, когда мне удалось отхлебнуть немного чая.

— Я допью чай, если вы не против, и пойду к себе.

— Я не про сейчас, в целом. В деревне надолго?

— Точно не знаю. Может, на пару дней. Или на пару недель.

Я ведь действительно не знаю, в какой момент мне нужно будет снова бежать. Вполне может быть, что папа уже напал на мой след и сейчас со своими цепными псами спешит сюда.

— Ясно, — кивнул мужчина задумчиво. — И что ты здесь забыла? Да ещё в Тихоновском домике…

— Я… А я решила попробовать пожить аскетично. Знаете, отдохнуть от благ цивилизации, проверить себя, взять аскезу…

— Так я и думал.

— Как?

— Что в городах сумасшедшим становится тесно, — мужчина отошёл от подоконника к холодильнику. Открыл его и задумчиво уставился внутрь. — Жрать хочешь? Яичницу или кашу какую?

— Нет, спасибо. Мне хватит конфет и печенья. И, кстати, о сумасшедших, вы ведь тоже из города приехали в деревню.

— Приехал, чтобы отдохнуть от городских сумасшедших. А у меня, оказывается, одна через забор завелась.

— Завелась? Как паразиты в организме?

— Соображаешь, — с похвалой кивнул мужчина и захлопнул холодильник.

Его подкол я пропустила мимо ушей.

— Могу я руки помыть?

— Мне-то откуда знать, можешь ты или нет? Иди в ванную, из кухни направо, если получится помыть, то сможешь.

В ванную? У него есть настоящая ванная?!

Кажется, всего за два с половиной дня я отвыкла от того, что ванная комната — вполне обыденное явление.

Встав на ноги, я почувствовала тяжесть мужской куртки на плечах и отдала её мужчине.

— Спасибо.

— Угу, — буркнул он себе под нос, забирая пропахшую дымом куртку.

Я вышла из кухни и свернула направо. Открыв дверь, попала в самую настоящую ванную комнату с раковиной, душевой кабиной и даже унитазом.

Невероятно!

Смеситель — вау!

Включив воду, которая тут же полилась, я почувствовала себя дикаркой, увидевшей нечто необъяснимое. Вода сама льётся! Даже не нужно бить ладонями по пипке!

Увидев себя в отражении зеркала, я отпрянула, испугавшись.

Пугало и то красивее выглядит, чем я.

Лохматая, чумазая, под носом черные усы, заплаканные красные глаза. Хотя, они скорее не заплаканы, а «съедены» дымом.

Кое-как, с помощью обычного куска твердого мыла и горячей воды, я привела лицо и руки в порядок. Причесала пальцами волосы и, вроде, стала похожа на саму себя. Ну, или хотя бы просто перестала быть похожа на трубочиста.

Унитаз! Обалдеть!

Всего через забор от меня находится такое благо человечества, а не просто вонючая деревянная дырка над ямой!

Интересно, с моей стороны будет сильно невежливо напрашиваться к этому грубияну в туалет?

Разумеется, я сделала свои маленькие грязные делишки. С большим удовольствием и благодарностью. И смыть не забыла. Потому что до сих пор искала слив даже в туалете Тихона. Привычка.

Ещё раз с наслаждением сполоснула руки теплой водой, которую не нужно предварительно греть в чайнике, посмотрела на себя в отражении зеркала и вышла из ванной комнаты.

— Ой! — резко застопорилась я, врезавшись в твердую мужскую грудь носом. — А вы чего здесь? Подслушивали?

— Подошёл проверить не поплохело ли тебе. Уж больно бледная уходила, — мужчина окинул меня тяжелым взглядом и явно ждал объяснений.

— Я радовалась унитазу, — выдала я, сокрушенно выдохнув.

В лице мужчины что-то треснуло. Кажется, он растерялся и даже усиленно моргнул, чтобы понять, не снится ли ему поехавшая кукушечкой соседка.

— Что ты делала? — всё же переспросил он, не сдержав лёгкой улыбка.

— Понимаете, — вздохнула я. От чувства неловкости перемялась с ноги на ногу и опустила взгляд. — У Тихона, чтобы сходить в туалет, нужно максимально открыться перед распахнутой земной твердью, находясь при этом в деревянном ящике с щелями. В таких условиях невозможно полноценно расслабиться. Я уж молчу о мухах, от которых приходится отбиваться. Ну, и вонь, соответственно, тоже…

— Чё, бля?! — с недоумением переспросил мужчина. — Чё ты там перед распахнутой земной твердью делала?

Было видно, что кое-кто размером со шкаф очень хочет смеяться, но отчего-то сдерживает себя.

— Я не смогу повторить то, что сказала выше.

— Ну, иди, — кивнул он в сторону ванной комнаты. — Ещё порадуйся унитазу. Мне, в принципе, не жалко. Только целуй его без языка. Всё-таки я на нём голой жопой сидел.

— Исходя из вашей логики, мы с вами буквально минуту назад соприкоснулись голыми жопами.

— Ну, раз мы стали настолько тесно знакомы, то, наверное, и именами уже можно обменяться. Матвей, — протянул он мне ручищу для пожатия, едва заметно при этом улыбнувшись.

— Ас… София я. Соня. Просто Соня, — улыбнулась я натянуто и аккуратно, кончиками пальцев, пожала протянутую мне широкую мужскую ладонь. Кожа у него, конечно, грубая. По ней бы кремушком пройтись. Жирненьким, питательным.

— Ну, иди, просто Соня, перекури пока у меня в зале. А я схожу гляну, что там у тебя в доме происходит.

— Я тоже пойду. Там, наверное, уже всё выветрилось.

— Учитывая, какое задымление ты там устроила, выветриваться там ещё часов пять будет. И-то шмотки ещё долго вонять потом будут. Так что оставайся пока у меня. Никто тебя не гонит, — сурово бросил мужчина и ушёл в сторону прихожей, где вновь накинул на голый торс пропахшую дымом джинсовку. — А я у тебя печь натоплю нормально. Как раз к вечеру и хата проветрится, и печка останется теплой. Не замерзнешь.

— Спасибо вам большое, Матвей. Вы настоящий джентльмен.

— И биться сердце перестало, — выдохнул он, глянув на восхищенную меня, как на прокаженную и частично умалишенную. Неужели им никто до меня не восхищался? Он ведь выглядит и ведет себя как настоящий мужчина. В городе подобных ему я видела только в папиной охране, но тем было запрещено со мной разговаривать и даже смотреть в мою сторону. — Короче, я пошёл. Гляну, что там у тебя. А ты тут пока… не знаю… унитазу ещё порадуйся, ёршику поклонись. Развлекайся, короче.

— Не смешно, — буркнула я нарочито обиженно, понимая, что нас обоих до сих пор веселило то, что я недавно ляпнула.

Матвей вышел из дома в ветреную прохладу, а я вернулась в кухню.

Подошла к окну, где сидел кот, и увидела, как мужчина ловко перемахнул через забор между нашими участками и зашёл в дом, из трубы которого серыми облаками выходил дым, тут же сдуваемый ветром. Пробыв там несколько минут, Матвей вышел на улицу и принялся колоть дрова. Долго колол. Не думала, что для того, чтобы сделать в доме тепло, нужно так много дров. Наверное, всё дело в том, что печь в доме гораздо больше той, что в бане.

— Киса, — протянула я ласково и занесла руку над сидящим рядом котом, желая его погладить. — Красивый. Сегодня добрый? Или как в прошлый раз?

Рыжий кот лениво перевёл внимание на меня, и, кажется, в его глазах я прочитала: «а ты попробуй погладить и узнаешь».

— Я одним пальчиком. Клянусь, тебе понравится.

Для большей убедительности я показала коту указательный палец, которым планировала совершить акт беспощадной глажки. И в этот момент кот посмотрел на меня ровно так же, как его хозяин несколько минут ранее в ответ на комплимент, что он джентльмен.

— Смотри. Это не больно, — убеждала я кота, приближая к его голове палец, на который он смотрел очень недружелюбно.

И стоило мне только коснуться мягкой шерстки, как кот в ту же секунду шлёпнул меня лапой по руке.

— Так значит, да?! — воззрилась я на него со всей строгостью, что нашла в себе. И оттопырила в его сторону средний палец. — Тогда отныне будешь довольствоваться только этим. Понял?

— По-моему, в рыцари как-то иначе посвящают, — услышала я за спиной смешок Матвея.

— Этот рыцарь не даёт себя погладить.

Боже! Я жалуюсь на кота. До чего я докатилась?!

— Зато этот рыцарь первый увидел, что из твоей хаты валит дым. И, если бы не он, ты бы уже наглоталась дыма и валялась в отключке. Или уже бы кони двинула.

— Правда?! — я с благодарностью посмотрела на высокомерно глядящего на меня кота. — Спасибо, — кивнула я ему. — Но гладить я тебя за это не буду. Вкусный корм в качестве благодарности подойдёт?

— Он не ест такое. Этот шерстяной пиздюк питается только мясом и молоком.

— А у шерстяного пи… пушистика есть имя?

— Пипушистика зовут Ржавый.

— Ржавый?

— Ну, а какой он? — вопросительно вскинул брови хозяин.

— Действительно, — кивнула я согласно, вновь приглядевшись к рыжему солнечному коту. — Ржавый.