Суши с хлебом (СИ)

Глава 19

Двадцать первый век на дворе. Искусственный интеллект, машины ездят на электричестве, а я стираю одежду руками в металлическом тазике.

Зато полотенца классно чилятся в барабане очищенной Матвеем стиральной машинки. Крутятся там, как на карусели и, кажется, дразнят меня.

Длинные рукава махрового халата постоянно норовят окунуться в грязную пену. Спина затекла из-за позы, в которой я вынуждена стирать, согнувшись над ванной к поставленному в неё тазу.

Я вспотела, костяшкам пальцев уже больно, ногти на грани сломаться, а я на грани разреветься. Ещё и Матвей, давая инструктаж по тонкостям ручной стирки, смотрел на меня, как на отсталую.

Такое ощущение, что ему навык включать стиральную машинку был дан как один из основных врожденных инстинктов вместе с сосанием груди. Одна я пролетела по всем фронтам. Возможно, потому что, как раз таки, была на смеси, дабы не портить материнскую грудь.

Отжимать вещи оказалось ещё сложнее, чем их стирать. Так свои руки я не выворачивала ещё никогда. Я выжала не только вещи, но и последние силы из своих рук.

Если домработницы в нашем доме упахивались так же, то я прямо сейчас готова принести им извинения за все те случаи, что я морщила нос и брезгливо швыряла им обратно те вещи, которые они не смогли отстирать.

Закончив со стиркой, я развесила вещи на сушилке, которую для меня приготовил Матвей. Стало ясно, что отжала я их отвратительно плохо, когда всё начало капать на пол.

В этот раз, чтобы не вызывать очередной приступ злости у хозяина дома, я предусмотрительно подставила под капли тазик.

Сейчас ведь всё правильно? Я же не сделала хуже?

Убедившись в том, что я, вроде, молодец, я спустилась на первый этаж и нашла Матвея в гостиной. Сидя на диване, он смотрел телевизор, по которому показывали погоню полицейской машины за преступниками на гоночной. Его Ржавый кот расположился рядом на спинке и сейчас напоминал упитанный батон.

— Что крадёшься? — зыркнул на меня строго мужчина. — Ещё где-то накосячила? Пожар был, потоп тоже. Что ещё придумала?

— Ещё пока ничего. Пришла за подсказкой.

— За подсказкой, что бы ещё наворотить? — мужские губы изломились в полуулыбке.

— Возможно, — скромно повела я плечами и запрятала натертые стиркой руки за спину.

— Рассказывай, — вздохнул Матвей и подался вперед, уперев локти в колени. Явно не ожидая от меня ничего хорошего, молчаливо смотрел снизу вверх.

— Я хочу кофе. Можно я сварю его у вас на кухне?

— Сваришь так же, как натопишь печь и постираешь?

— Лучше.

— Лучше?! — густые брови мужчины резко взметнулись вверх. — То есть в этот раз точно всему дому пизда?

— Никакой… этой самой. Я умею варить кофе. Честно. У вас турка есть?

— Если дела и дальше так пойдут, то мне понадобится дурка. По твоей, кстати, милости, — произнес Матвей ворчливо. Выключил телевизор, отбросил пульт на диван и встал, запрятав руки в карманы домашних штанов. И как ему не холодно без футболки? — Пошли. Посмотрю, как ты умеешь варить кофе.

Турка оказалась такой же, как дома. Только плита была совсем другой. Но, вроде, выглядела понятно.

Пользуясь подсказками Матвея, который подпёр задницей подоконник, где устроился его любопытный кот, я нашла молотый кофе и сахар. Засыпала в турку налила воды, поставила на плиту и стала ждать.

— Я варю очень вкусный кофе, — заявил я, обернувшись на мужчину, полного скепсиса.

— Угу, — кивнул он, чуть поджав губы. — А вкусный он, наверное, потому, что его нужно будет слизывать с плиты?

— Ой! — спохватилась я и резко подняла турку над плитой, взяв её за тонкую деревянную ручку. Но было поздно. Пена уже шипела на раскаленной поверхности. — Как-то быстро у вас нагревается тут всё.

— Я не удивлюсь, даже если прямо сейчас в дом ударит молния, — как-то уж больно безнадёжно произнёс Матвей.

И ровно в этот момент над домом прогремел гром такой силы, что, казалось, задрожала посуда в шкафчиках.

— Это не я, — произнесла я тут же. — Погода уже была испорчена, когда я проснулась.

— Значит так, — Матвей решительно направился ко мне. Забрал из руки турку, аккуратно поставил её на плиту.

Положил ладони на мои плечи, развернул к себе лицом и раскатал рукава халата так, что они вытянулись почти до колена мне. А затем повернул меня к себе спиной, и затянул эти рукава так, будто упаковал меня в смирительную рубашку, заправив рукава за пояс.

— Вот сейчас вообще не смешно, — цокнула я, слегка обернувшись. Чтобы заглянуть мужчине в глаза, пришлось практически положить голову ему на плечо.

— Мне тоже как-то не до смеха после всего пиздеца, что ты устроила за одно утро. Иди в зал, сядь на диван, и чтобы я тебя не видел. И не слышал.

— А я грома боюсь.

— Тогда сядь на пол.

— Там меньше трясет?

— Там диван от страха не проссышь. В темпе, — мягко подтолкнул он меня в спину и сам приступил к варке кофе.

На пол я, конечно, не села. Села на диван, подальше от кота с недобрым взглядом.

— Я бы тебя погладила, но только палкой, — бросила я Ржавому, пока закатывала рукава обратно. Кот в ответ лишь самодовольно зажмурился, будто я его только что похвалила.

Возможно, для него как раз и является похвалой тот факт, что я его побаиваюсь.

Я сидела тихо, стараясь ничего не трогать. На всякий случай.

За окном дул ветер. От некоторых его порывов казалось, что вот-вот вылетят окна. Дождь крупными каплями барабанил по крыше и, если не ветер, то эти крупные капли точно проломят стеклопакет.

Интересно, в моём городе такая же погода сейчас? И за сколько километров я от города? Тысячу? Полторы?

Что сейчас делает сестра? Мама? Папа?

Может, они уже поняли, что я здесь? Установили скрытые камеры и, тихо посмеиваясь, наблюдают за тем, как я учусь быть самостоятельной. Хотя, у меня лучше получается быть недотёпой, нежели самостоятельной и самодостаточной личностью. На самом деле, даже от самой себя смешно. Я же действительно ничего не умею. Раньше это почему-то не казалось важным, а сейчас бьёт под дых.

— Долго я с протянутой рукой стоять буду?

Внезапно ворвавшийся в мысли мужской голос заставил меня крупно вздрогнуть и рефлекторно выпрямить спину. Вскинув взгляд, я увидела Матвея, который, оказывается, стоял рядом, протягивая мне чашку кофе.

— Благодарю, — улыбнулась я хмурому мужчине уголками губ.

Себе он тоже сделал кофе и сел с ним в руке на другой край дивана.

— Нам же необязательно вести светскую болтовню? — спросил он, держа наготове пульт, который уже направил к телевизору.

— Необязательно, — качнула я головой.

Разумеется, Матвей не планировал ни с кем нянчиться во время своего отпуска. Представляю, насколько сильно я его сейчас раздражаю.

Нужно до вечера тихо просидеть и постараться не причинять более неудобств хозяину этого уютного теплого дома.

Матвей включил телевизор, попереключал несколько каналов и, остановившись на новостях, вальяжно развалился, потягивая кофе.

А я напряглась, боясь, что, если отец начал мои поиски, моё лицо могут показать по телевизору в выпуске именно этих новостей.

— Ты не оттуда приехала? — спросил Матвей, когда показывали репортаж с места взрыва газового баллона в жилом доме.

— Не смешно. Там люди пострадали, вообще-то, — буркнула я обиженно.

— Так и я тут тоже не шибко с тобой балдею.

— Я могу уйти к себе, если причиняю вам неудобства.

Я даже вознамерилась встать, но в задницу мне прилетел мягкий плед, брошенный Матвеем.

— Куда ты, хромоножка, собралась? Сиди, пей кофе. Никому ты не мешаешь. И ноги в плед заверни, холодно.

В его интонациях и мимике я отчётливо улавливала, что он был бы рад от меня отделаться, но поступки его говорили об обратном.

Странный человек.

— Очень вкусный кофе. Спасибо.

— Угу, — не глядя на меня, выдохнул мужчина. Свой кофе он выпил буквально в два глотка и теперь, положив руку на согнутое колено поставленной на диван ноги, оставил свободно висеть на указательном пальце пустую чашку. Он был слишком увлечен просмотром новостей, пока я исподтишка разглядывала его.

Высокий, сильный, здоровенный. Такому бы крутой байк, бороду и ветер странствий. Но он, почему-то, комфортнее чувствовал себя на диване перед телевизором.

Интересно, кем он работает? Мы вроде выяснили, что он не уголовник. Но интересно же, кем он является на самом деле. Фитнес-инструктором? Телохранителем? Для чего-то же ему нужна такая мышечная масса?

Словно почувствовав мой взгляд, Матвей повернулся лицом ко мне и вопросительно вздёрнул подбородок.

— Ничего, — я слегка растерялась. — Просто… а можно блюдечко? Под чашечку.

— Ебаться-сраться, — выдохнул мужчина устало. — Откуда ты только взялась-то на мою голову?

— Я сама схожу.

— Сиди, — отрезал он строго и сам укрыл пледом мои ноги, потому что я этого так и не сделала.

Ушёл и через минуту вернулся с маленьким белым блюдцем.

— Спасибо.

— Угу, — выронил он небрежно и плюхнулся на диван. — Иди сюда, потереблю.

— Что, простите?

Мне показалось, что в эту секунду я мгновенно стала седой.

— Шалунья, — мужские губы изогнулись в ехидной ухмылке, а в глазах блеснул опасный огонёк. — Я Ржавому. Нет, ну, если хочешь…

— Нет, спасибо. Теребите коту.

— Кота, — поправил меня Матвей и стянул Ржавого со спинки дивана себе под бок.

Как ни странно, но кот даже не попытался ему воспротивиться. Наоборот, растянулся во весь свой шерстяной рост вдоль хозяйского бока и, кажется, даже блаженно прихрюкнул.

Матвей, тем временем, лениво блуждал кончиками пальцев по мягкой шерстке кошачьего пузика.

— Так же хочешь? Ложись рядом, и тебя потереблю, — усмехнулся Матвей, поймав мой, вероятно, завистливый взгляд.

— Я, пожалуй, воздержусь.

— Как хочешь, — лениво повёл широкими плечами мужчина и снова увлёкся просмотром новостей.

А я опять уставилась в окно.

Порыв за порывом ветер только усиливался. Ещё немного и снесёт крышу с дома.

Не представляю, насколько мне бы сейчас было жутко в доме Тихона, где всё скрипит и воет даже в безветренную погоду.

Пока я радовалась тому, что оказалась в надежных стенах, пусть даже запертая с сомнительным мужчиной и его котом, в доме в одно мгновение стало тихо. Выключился телевизор и, как я поняла, электричество в целом.

— Это не я. Я рядом с вами всё время сидела, — поспешила я тут же оправдаться.

— Ты бы в церковь сходила, Сонька, — как-то безнадёжно обронил Матвей.