Суши с хлебом (СИ)

Глава 20. Матвей

Понятное дело, что электричество вырубилось не просто так и не только в моём доме.

Скорее всего, как это здесь иногда бывает, из-за непогоды что-то где-то сломалось, повредилось, рухнуло, пошло по пизде.

Пока бедовая гостья жалась в диван с чашкой кофе и блюдцем, я вынул из кармана штанов телефон и залез в местный деревенский чат.

Разумеется, нашлись «умники», которые в тот же момент как вырубилось электричество, начали возмущаться «где свет? за что мы платим?».

Каждую непогоду здесь происходят сбои, но каждый раз для них как первый.

Вроде, человеческий идиотизм — довольно часто встречающееся явление, но привыкнуть к нему я до сих пор не смог.

«Авария на линии», — написал местный электрик, в которого сейчас летели все камни, а затем уточнил, что устранением аварии смогут заняться только после того, как закончится дождь.

Неутешительные новости я передал соседке.

Она огорченно поджала губы и посмотрела в окно.

— Хорошо, что на улице светло.

— Это пока, — произнес я, зайдя на сайт с прогнозом погоды. — Походу, нихрена сегодня не починят. К вечеру дождь и ветер только усилятся.

— Ого! Куда ещё сильнее-то? Мне кажется, и так скоро крышу сдует.

— Если только с того дома, в котором ты. Я лично вообще не удивлюсь, — хохотнул я, мельком глянув на девчонку.

Заблокировал экран телефона, положил его на спинку дивана и немного потрепал кота.

Будь я дома один, сейчас бы просто откинулся на подушки и уснул, но в моём доме гостья, которую лучше не оставлять без присмотра. Желательно ещё и не моргать в её присутствии, потому что даже в эти доли секунды она наверняка успеет что-нибудь нахуевертить.

Пришлось снова обратить внимание на девчонку. Подобрав ноги, спрятанные под пледом, она разглядывала что-то на дне чашки. Гадает по кофейной гуще? Нихуя. Давит на меня незаметно косяка, пока я без стеснения разглядываю её.

Смазливая. Судя по тому, что я помню, впервые её увидев, фигура у неё хорошая. Не доска. Спортивная. Возможно, йога, пилатес или ещё какая-нибудь бабская хрень. Но со спортом она точно знакома.

Волосы длинные, нос чуть вздёрнут, губы свои — не дутые. Щёки юношеские до сих пор не сдулись. Лет двадцать, не больше.

— Вы могли бы так не пялиться на меня? — зыркнула она вдруг строго на меня. — Это пугает.

— Меня вот тоже пугает. Неизвестность.

— В смысле? — тонкие брови сошлись над переносицей.

— Да вот… Интересно, в какой такой тепличке ты жила, что к своим годам не умеешь ни готовить, ни запускать стиралку. Ничего. Зато заебато обороняешься.

— И какие у вас предположения? — слишком самоуверенно бросила она.

— Я бы сказал, что дочка какого-нибудь богатого папаши, — серо-голубые глаза слегка расширились. — Тогда можно объяснить, почему ты нихрена не умеешь.

— А навыки самообороны? Их я откуда взяла?

— Могу предположить наличие телохранителя. Хороший не только защищал бы тебя, но научил защищаться самой.

— Но что-то не клеится, да? — нарочито разочаровано сморщила она нос.

— Не клеится, — согласился я. — Хрен бы богатый папаша оставил тебя одну в этой дыре. Разве что в качестве перевоспитания или наказания. Но даже в этом случае за тобой была бы слежка. Хоть какая-то. А я что-то не припомню, чтобы последние дни в деревне тёрлись посторонние.

— Либо?

— Либо ты сбежала. Что тупо.

— Почему тупо? — повела девчонка бровью.

— Потому что избалованные детки от богатых родаков не убегают. А ты явно избалованная.

— Или я просто самая младшая в семье, поэтому у меня никогда не было нужды что-то готовить или стирать самой. Для этого всегда были те, кто постарше.

— И драться тебя научил кто-то из старших братьев?

— Именно, — уверенно кивнула Соня. Ладно, её версия звучит убедительнее, чем моя. — А вы? — вдруг поинтересовалась девчонка, допив остатки уже давно остывшего кофе.

— А что я?

— От кого-то убегаете? Или просто так прячетесь в этой дыре?

— Я здесь отдыхаю. От всего. И от всех.

— И от своей семьи тоже? — кивнула она на татуировки маленькой ладони на моей груди. — Вот они, наверное, рады за вас…

— Ну, бывшая была бы рада, чтобы я утоп в какой-нибудь канаве во время дождя. А для дочки я стрёмный воскресный батя… Так что, да. Думаю, они обе рады, что не будут видеть меня хотя бы месяц, что я отдыхаю.

— И где вы так устаёте, что вам нужен целый месяц в глуши для отдыха?

— На работе, — отрезал я.

— На какой? — продавливала своё Соня.

— На тяжёлой.

— Вы работаете с металлоломом?

— Почти.

— Воруете?

Я прибью её.

— Всё ещё считаешь меня уголовником?

— Ну, вы явно так себе человек, раз вас не рада видеть собственная семья.

— Моя семья не рада меня видеть, потому что я дохрена когда-то работал на дядю, почти не бывая дома. Потом я стал дядей, на которого работают, но, оказалось, что моё нахождение дома раздражает жену больше, чем моё отсутствие.

— Это всё ещё характеризует вас как так себе человека, Матвей.

— Нахуй пойти не хочешь?

— Нет, — произнесла она расслабленно и протянула в мою сторону пустую чашку на блюдце. — Я кофе ещё хочу. Сделаете?