Вблизи Софии

14

Ольга задержалась в отделе позже всех. Она хотела закончить все неотложные дела, чтобы завтра с самого утра отправиться на строительство. Давно не была она там, не терпелось посмотреть, насколько продвинулось дело, повидаться с друзьями. Весо опять там. Он, как только вышел из больницы, сразу же уехал на стройку. Только шрам на лбу и напоминал о происшедшем. Увидит она и Младена. Тот совсем не бывает в городе. А может быть, просто не заходит к ним в отдел?

Последнее время по Гидропроекту поползли слухи, что напрасно назначили Евтимова — он будто бы нарочно тормозит работу. «Вредитель, саботажник», — шепотком говорил кое-кто. Ольга кипела от возмущения. Она была уверена, что Тошков — источник той грязи, которой пачкали имя Траяна Евтимова. Ведь именно Траян обнаружил все ошибки и упущения Тошкова, разоблачил его небрежность и бездарность.

Проходка туннеля двигалась плохо, и Ольга решила, что надо бы прорыть новую шахту между первым «окном» и входом, чтобы можно было ускорить дело, работая еще с двух сторон. Девушка произвела уже первоначальные расчеты, но все же ей хотелось посоветоваться с Евтимовым, прежде чем идти со своим предложением к начальству.

…Ольга уложила бумаги, заперла дверь и спустилась, напевая, в вестибюль. У входа она увидела высокую белокурую девушку в красном жакете и светло-серой юбке. Судя по всему, та кого-то ждала. Ольга хотела пройти мимо, но девушка остановила ее и заговорила, как со старой знакомой:

— Ведь это вас зовут Ольга Танева?.. А меня Лиляна. Вы не спешите? Мы можем пойти вместе. Вам куда? Мне тоже в эту сторону.

Девушка шла легко, то и дело оборачивалась, чтобы видеть, какое впечатление она производит на встречных мужчин. Изящество ее походки, мягкие, женственные манеры сглаживали первое неприятное впечатление от ярко накрашенных губ, слишком резкого контраста между желтым шарфом и красным жакетом, от обесцвеченных перекисью волос и густо намазанных ресниц.

Лиляна щурилась, делая вид, что разговор ее совсем не интересует, а в то же время сквозь ресницы украдкой поглядывала на свою спутницу.

Ольга не могла сразу понять цели этого подробного допроса: часто ли она бывает на строительстве, как там с жильем, есть ли ресторан и гостиница, много ли женщин и есть ли хорошенькие? И с тем же деланно небрежным видом незнакомка как бы невзначай спросила, отчего это Младен не приезжает уже две недели. Да, она так и сказала: «Младен», а не «инженер Зарев».

Ольга однажды видела Младена в театре с этой девушкой, но он никогда не говорил о ней, и Ольге казалось, что это случайное знакомство, которому не стоит придавать значения. Но сейчас она совсем растерялась:

— Вы не родственница Младена… — Ольга замялась. — Зарева?

— Родственница? О нет, — девушка закинула голову и рассмеялась, будто горный ручеек зажурчал. Ольга как зачарованная не могла оторвать от нее глаз. — Разве интересоваться могут одни только родственники? — продолжала Лиляна. — Напротив, у друзей к этому даже больше оснований. Вот, например, Младен всегда так восхищается вами, что совсем заинтриговал меня. Я даже стала ревновать и, признаюсь, давно хотела посмотреть, какая вы.

Ольга недоумевала. Как мог Младен говорить о ней с другой девушкой? Что общего у него с этой белокурой красавицей? И с какой стати та ревнует его? Наверно, они давно знакомы, часто встречаются. А она ничего не знает!

Ольгу начинал тяготить пристальный испытующий взгляд Лиляны, но она не подала и виду. Легкая ирония скрыла дрожь ее голоса:

— Говорите, Младен восхищался мной? Разве можно в вашем присутствии восхищаться кем-нибудь другим!

Лиляна снова взглянула на нее исподтишка: смеется эта девушка, что ли, или просто она так наивна? Нет, пожалуй, ни то, ни другое. Полные губы улыбаются, а глаза серьезны. О, с такой шутить опасно! На первый взгляд как будто и некрасивая, а чем больше смотришь, тем кажется привлекательней.

— Хорошо, когда у человека много друзей, — продолжала Лиляна, стараясь угадать мысли Ольги. «Скрытная, не сразу ее поймешь».

— Вы, верно, имеете в виду моего сослуживца инженера Зарева? — прервала ее Ольга. — Он, вероятно, ваш хороший друг?

— Младен — мой друг? Нет, с ним мы никогда не сможем быть друзьями. Просто я ему нравлюсь. Этого, конечно, мало. И это уже кое-что, когда ты нравишься мужчине. А вы вообще верите в дружбу между мужчиной и женщиной? Я — нет. Все это обязательно кончается объяснением в любви.

— Не скажите!.. Вам, конечно, всякий станет объясняться в любви. А вот у меня много друзей среди сослуживцев. Настоящих, преданных друзей.

— Я бы тоже хотела подружиться с вами. Так, значит, Младен никогда не говорил вам обо мне? И он входит в число ваших настоящих, преданных друзей? А вы не знаете, у него на работе какие-нибудь неприятности? Он не приезжал уже две недели.

Обе следили друг за другом, знали, что слова не выдадут их, и потому старались подстеречь какой-нибудь неосторожный взгляд, выражение лица. Ольга была подавлена. Что хотела сказать эта Лиляна? Разве дружба и любовь несовместимы? Может, поэтому она для Младена только хороший друг? А впрочем, даже и не друг, раз он никогда не говорил ей об этой своей близкой знакомой. Ольга не хотела быть злой, но не удержалась, чтобы не поддразнить Лиляну:

— По службе он не был. А когда приезжает просто отдохнуть или по своим личным делам, не всегда заходит в отдел. Тем более, что в субботу после обеда и в воскресенье мы не работаем. Так что, возможно, он и приезжал, но я не знаю.

— Да, конечно. А вам приходится бывать на водохранилище? Как там? Что оно из себя представляет? Есть ли там интересные женщины?

— Вы меня, кстати, об этом уже спрашивали. Конечно, есть. Младен часто мне рассказывает о разных девушках, от которых он в восторге: Божурка, Таня, Светла, еще кто-то.

Ольга хотела продолжить перечень женских имен, чтобы помучить Лиляну, но вдруг замолчала. Как она не подумала об этом до сих пор? Она ведь и о существовании Лиляны даже не подозревала! Ее Лиляна не боится, но, наверное, узнала что-то другое и сейчас хочет выведать.

Лиляна небрежным жестом подняла руку и взглянула на часы с черным ремешком.

— Ого!.. С вами так приятно было поговорить, что я увлеклась и чуть не опоздала на свидание. Меня ждут приятели. Повеселимся сегодня, поужинаем, потанцуем. Хорошо бы, если бы и вы как-нибудь пошли с нами. У нас ведь есть общая знакомая — Юлька… Юлька Загорова. Мы с ней за последнее время очень подружились. А вы всегда так поздно кончаете? Мое рабочее время удобнее: с девяти до двух. Можно вечером погулять попозже — утром не проспишь.

Лиляна словно забыла, что опаздывает, и продолжала расспрашивать Ольгу. Очевидно, еще не все узнала.

— Значит, вы думаете, Младена задержали по службе и потому он не приезжал? Впрочем, что еще может удержать его в этой глуши? Но, если так будет повторяться каждую субботу и воскресенье, значит, это не очень-то приятная служба. Ну и пусть себе торчит там и занимается своей работой. Никто здесь плакать о нем не станет.

С самого начала Ольге хотелось уколоть эту красавицу, и случай представился:

— Завтра я еду на стройку по делам. Может быть, увижу его…

Лиляна вспыхнула, стала такая же, как ее жакетка.

— Непременно завтра? Хотите, как-нибудь съездим туда вместе? Будет очень весело. Отложите хоть на день, а то до завтра я не смогу собраться. Что надеть на ноги? У меня нет хороших туристских ботинок. Вот эти у меня сейчас расхожие.

Она слегка отставила ногу в тончайшем нейлоновом чулке, обутую в изящную открытую лодочку на очень высоком и тонком каблучке.

— Представьте себе, эти туфли очень удобные, несмотря на тонкий каблук. Я их делала на заказ, они очень устойчивые. В них правильно расположен центр тяжести, как говорит мой сапожник. Он долго работал в Париже. Могу дать вам его адрес, если хотите, — она снисходительно посмотрела на фабричной выделки туфли Ольги и добавила с притворной небрежностью: — Как ехать до водохранилища?.. Когда отправление? Надеюсь, не слишком рано… Ага, понятно. Ну, всего хорошего. Я вам позвоню…

И Лиляна исчезла так же неожиданно, как появилась. Ольга слегка замедлила шаги. Веселая и оживленная, как школьница, получившая табель с пятерками, вышла она сегодня из отдела. Ее радовало все: и теплый вечер, и предстоящая поездка, и новое весеннее пальто. Но встреча с этой вызывающе красивой девушкой омрачила радость.

Ольга думала сразу же пойти домой, еще раз просмотреть документацию и собраться в дорогу, чтобы уехать завтра с самым первым автобусом. А сейчас ей не хотелось домой. Не хотелось думать ни о работе, ни о поездке. Пойти бы куда-нибудь, где собираются легкомысленные, беззаботные люди, поболтать о пустяках. Вот если бы и она могла сказать, как Лиляна: меня ждет веселая компания, поужинаем где-нибудь, потанцуем!..

Ольга повернула назад и снова побрела по центральным улицам, затерявшись в людском водовороте. Проходили мимо шумные компании, парочки оживленно болтали, спорили перед афишами новых фильмов, смеялись, шутили. Идти бы так и идти, пусть ее толкают, лишь бы не думать о Младене.

Ах, эти неотвязные мысли! Отчего ей так тяжело? Оттого, что Младен не доверил ей своих тайн? И чего ради она вмешивается в его жизнь! Может, она уже стала посмешищем всего отдела? И почему это вдруг Тошков ревнует ее к Младену? Младен не дал для этого ни малейшего повода. А то, что она таит в глубине души, никому не известно…

— Оля, что ты здесь делаешь? Ты одна?

Юлька с целой группой девушек и молодых людей преградила ей путь. И тут же пригласила Ольгу на вечеринку к их однокласснице Кики. Там будет много знакомых. Вот и Жужи, и Мики, и Рони. Они тоже идут.

— Вот увидишь, — сказала Юлька, взяв Ольгу под руку, — весело проведем время.

Лиляна тоже собиралась сегодня вечером веселиться и танцевать. Почему бы и Ольге не пойти куда-нибудь?

Девушки из компании недовольно переглянулись, увидев, что Ольга идет с ними. «И зачем эта Юлька ее тащит? Будет воображать, будто невесть что из себя представляет!» Мужская часть компании оценивающе оглядела Ольгу с ног до головы. Девушка до самого подбородка была закутана большим воротником светлого пальто, ниспадавшего крупными фалдами.

— Славное у тебя пальтишко, — сказала Юлька, окидывая подругу опытным взглядом знатока моды, — хорошо сидит.

— Тебе, правда, нравится? — искренне обрадовалась Ольга. — Я еще и сама не знаю, хорошо ли. Всего второй раз его надеваю. Сегодня слишком тепло, но мне захотелось его надеть. Знаешь, ведь до сих пор я ходила в своем стареньком, школьном.

Жужи, прищурив холодные невыразительные глаза, незаметно разглядывала Ольгу. Ей хотелось промолчать, но пальто ей понравилось, и она не выдержала:

— Кто ваш портной, мадемуазель?

Ольга удивилась. Странным показалось ей это обращение и еще более странным то, что этим надменным барышням могло понравиться ее пальто.

— Мой портной? Да я вообще в первый раз шью у портного. Не думаю, чтоб он был очень известен и… подходил вам.

Жужи отодвинулась, обиженно пожав плечами. Юноша, которого все звали Рони, подошел к Ольге:

— Браво! Хорошо вы ее поддели. А то воображает, что только одна она понимает в моде и умеет одеваться.

Рони не мог простить Жужи, что та вчера весьма пренебрежительно отнеслась к его новому галстуку. А он гордился этим галстуком, ведь его прислал из-за границы двоюродный брат. Правда, галстук не был из Нью-Йорка или Вашингтона, но Рони хотел поразить всю компанию, а Жужи опередила всех и заявила, что галстук неважный.

— Но он из Америки, — попытался возразить Рони.

— Американская безвкусица, — стояла на своем Жужи. — Уж не думаешь ли ты, что там нет людей с плохим вкусом, как, например, твой братец?

Рони тогда не нашелся, что ответить. Жужи давно завоевала авторитет непогрешимого знатока в вопросах элегантности и слыла арбитром мод. Вся их компания подчинялась ее оценкам, а эта новая девушка не обратила на нее ни малейшего внимания и так здорово отбрила. Рони торжествовал…

Хозяйка вечеринки, Кики, радушно встретила Ольгу, но, опасаясь, как бы та не помешала общему веселью, усадила ее подальше от патефона, чтобы она не смущала танцующих. Однако Ольга быстро привлекла внимание мужской части компании своими находчивыми ответами, веселым лукавством и чистосердечием.

Девушки с любопытством и завистью разглядывали ее черные локоны и темные ресницы, не нуждавшиеся в косметических ухищрениях.

— Какая у тебя чудесная завивка! — не удержалась Кики. — В школе у тебя не было таких волос. Я видела в парижском журнале — в последнем «Л’Офисьель» — точно такую же прическу: короткие завитки падают на лоб. Представьте себе: у Ольги парижская прическа, и притом — последний крик моды!

— Да, — неохотно согласилась Жужи, — она некрасива, но у нее интересная головка.

— Как ты можешь так говорить — некрасива! — запротестовали юноши.

Ольга не смутилась. Ее полные губы дрожали от сдерживаемого смеха.

— Оказывается, я, как мольеровский мещанин во дворянстве: сама того не зная, следую моде. В последнее время я сильно от нее отстала. Раньше меня хоть Юлька просвещала.

— Кто это Юлька? — спросил Рони. Он был новичок в этой компании.

— Йоли, разумеется, — объяснила одна из девушек.

— И твое имя переделали! — удивилась Ольга.

— Тут тебе и классики не помогут, — засмеялась Юлька.

До сих пор она не принимала участия в разговоре, наблюдая со стороны, — боялась, что Ольга будет чувствовать себя неловко, что ее кто-нибудь обидит. Но сейчас с удовольствием видела, что приятельница прекрасно обходится и без ее помощи.

Юлька давно искала случая снова сблизиться со своей старой подругой, отойти от теперешней компании, которая стала ее тяготить. Сама она никогда не решалась сказать правду в глаза этим надменным девицам и теперь с тайным злорадством слушала хлесткие ответы Ольги.

Тодди, до сих пор напрасно пытавшийся завязать с Ольгой разговор, вмешался:

— Вы так кстати притянули Мольера. На филологическом учитесь?

Ольга усмехнулась:

— И не будучи филологом, можно помнить о мольеровском мещанине. Тем более, что на каждом шагу встречаешь людей, похожих на него.

— Разве ты не знаешь? — Юлька обрадовалась, что наконец-то может представить Ольгу. — Она инженер. И к тому же строит водохранилище.

На миг все смолкли. Взгляды обратились к Ольге: одни с завистью, другие с удивлением, иронией.

— Инженер? — наконец вымолвил Рони. — Я сразу понял: в вас есть что-то особенное.

Жужи решила снова дать бой. Она была неглупа, внимательно следила за событиями, сама работала, но ненавидела все, что лишало родителей и ее беспечной, блестящей жизни. Она всегда отрицала все новое и старалась заразить своим неверием окружающих.

— Неужели вы думаете, что водохранилище построят? Конечно, если бы для этого было достаточно одних разговоров, тогда, я не сомневаюсь, их построили бы не одно, а пять.

— Как вы угадали? — язвительно возразила Ольга. — Именно пять больших водохранилищ будет построено в первую очередь.

— Пять на бумаге, — вызывающе повторила Жужи.

Ольгу задело это, но она не показала виду:

— Я не раз бывала на строительстве. И я вижу не только планы, но и то, как наши строители побеждают невероятные трудности — и победят. Через несколько лет вы сами получите возможность убедиться в этом, когда будете прыгать с вышки в новое озеро или поражать всех на пляже каким-нибудь сверхнейлоновым купальником.

Ольга замолчала. Не хотелось говорить о самом сокровенном с этими пустыми людьми. Тодди попытался объяснить, почему он считает строительство нереальным. Доводы его не отличались оригинальностью: нет специалистов, средств, механизмов. А возглавлять строительство должны непременно иностранцы.

Жужи с удовольствием слушала его разглагольствования и одобрительно кивала головой:

— Ты забыл о самом главном, Тодди. Им не хватит времени. Допустим даже, что мадемуазель права. Все равно в лучшем случае нужно три, четыре, даже все пять лет. А до тех пор мы вообще забудем, что коммунисты когда-то стояли у власти…

Жужи многозначительно усмехнулась, вынула зеркальце из красной нейлоновой сумочки и принялась рассматривать свое подгримированное лицо. В ее воображении вставали не какие-то местные инженеры, упаси от них боже, особенно от женщин-инженеров, как вот эта дерзкая выскочка. Нет, она видела иностранцев — изысканно одетых, располагающих уймой свободного времени и денег. С ними можно каждый вечер ужинать, пить вино, танцевать и возвращаться домой в их автомобиле. А наши молодые «самородки» из Софийского политехнического шьют костюмы в ателье или, того хуже, — покупают готовые, в танцах наступают на ноги и в лучшем случае знают одно танго. Ну, а эта всезнающая девица, наверно, и танго не танцует. Кстати, вот случай выставить ее в смешном виде!..

— Кики, когда-нибудь будет музыка? Я понимаю, ты это делаешь из деликатности по отношению к нашей гостье. Вы, вероятно, так заняты, что вам некогда заниматься танцами?

Все были поражены этим выпадом. Только Ольга ничуть не смутилась.

— Напротив, я очень люблю танцевать. Вы уже знаете новое па румбы?

— Тогда, пожалуйста, музыку! — крикнул Рони. — Кики, у тебя хорошие пластинки? Я принес одну заграничную — поставим ее. Первый танец, надеюсь, со мной?

— С удовольствием.

Ольга от души забавлялась, глядя на всю эту разряженную компанию. Рони танцевал хорошо, и она с увлечением отдалась быстрому ритму, не замечая, что все следят за ними.. Вдруг дверь отворилась, вошла Лиляна. В первое мгновение она с удовольствием смотрела на танцующую пару, но, узнав Ольгу, застыла от удивления. Дипломатичный Мики поспешил представить ее:

— Лиляна, блестящее украшение нашего букета. Роскошный мак…

— Я бы предложил что-нибудь более декоративное и тепличное. Ну, скажем, розовая камелия, — подал кто-то реплику.

— А как мы назовем наш новый цветок? — спросил Рони. Танец кончился, но ему не хотелось расставаться с Ольгой. — Что бы такое придумать?

Ольга попыталась освободиться, но он крепко держал ее руки.

— Не трудитесь, — пошутила Ольга, — к сожалению, я не могу обогатить ваш букет. Но от этого он не утратит своего аромата.

Рони не сводил с нее глаз и все еще сжимал ее руки. Ольга очень понравилась ему.

— Хотите, как-нибудь вечером встретимся? — он наклонился к самому уху Ольги. — А сегодня я провожу вас.

Этот шепот и разгоряченное дыхание были Ольге глубоко противны. Так она и пошла с первым встречным!

— У некоторых цветов есть шипы, охраняющие их от грубых прикосновений. — Ольга вырвала руки. Рони от неожиданности отпрянул назад.

— О! — с притворным удивлением воскликнула Лиляна. — С каких это пор фиалки заимели шипы?.. Что ж вы мне не сказали, что идете к Кики? Пошли бы вместе. Впрочем, у меня была одна очень интересная встреча, после того как мы с вами расстались. Угадайте, кого я видела?

«Неужели Младена?» — подумала Ольга, но ничего не сказала, только смотрела тревожно и выжидательно.

— Не догадываетесь? Инженера Тошкова. Я встречала его у вас, Юлька. Он, как всегда, такой элегантный, в весеннем костюме из светлого габардина. И новый плащ. Он совсем как юноша. Настоящий кавалер. Никто не говорил мне столько любезностей в такой короткий срок. И не банальных к тому же. Вообще он очарователен. У него большие неприятности, — она обращалась к Ольге, как к старой знакомой. — Рассказал мне кое-что о водохранилище и о некоторых людях, которые нас с вами интересуют. Упоминал, между прочим, об одном немолодом инженере. Чего только не наговорил о нем! Но меня больше интересует тот, кто помоложе.

Она многозначительно подмигнула и улыбнулась Ольге, как сообщнице. Ольга промолчала, будто сказанное совсем ее не трогало.

— Завтра я сама еду туда и все узнаю.

— Но это очень важно. Надо принять меры.

— Я думаю, — прервала ее Ольга, — инженер Тошков завтра сам сообщит мне то, что я должна знать.

Лиляна не привыкла, чтобы ей противоречили. Она покраснела, что сразу портило ее лицо.

— Если вовремя не принять меры, пострадает строительство.

— А я и не знала, что вы так интересуетесь строительством.

— Не строительством! — резко ответила Лиляна. — Ломаного гроша я не дам за это ваше строительство. Меня интересуют там некоторые люди. А когда кто-нибудь меня интересует, я не советую становиться мне поперек пути.

— Путь широк, — не теряла самообладания Ольга. — Для всех есть место: и для грузовиков, и для легковых машин, и для пешеходов. Для тех, кто идет на работу, и для тех, кто ищет только развлечений. Для вас путь всегда открыт. Наверно, вас там ждут и пропуск вам не нужен.

Очутившись на улице, Ольга заторопилась. Боялась, что кто-нибудь догонит ее. Но, миновав два квартала, она замедлила шаг. Только теперь она почувствовала усталость. Казалось, воздух был напоен не вечерней свежестью, а свинцом.

Что мог сказать Тошков Лиляне? Наверно, затевает что-нибудь против Младена и Евтимова. Но неужели Младен не сумеет постоять за себя? Он и сам говорил, как трудно ему приходится. Однако в последний раз, когда она его видела, он с увлечением рассказывал о стройке и ни разу не вспомнил, что когда-то собирался уехать. Нет, невозможно, чтобы строительство не увлекло его! Наверно, все время думает об этой надменной красавице и из-за нее допускает ошибки, а вовсе не оттого, что он не способен справиться…

Девушка перешла площадь. Потянуло холодом. Ольга плотнее запахнула пальто. Подумала, что Младен не увидит ее в нем. А впрочем, все равно он бы ничего не заметил. Надо будет надеть серые брюки и спортивную куртку. Так лучше. Может, она и не станет искать встречи с ним. Будет, занята в туннеле и едва ли выберет время, чтобы пойти на плотину.

А Лиляна? Неужели она так и поедет в этом красном жакете и открытых лодочках? Конечно, она хороша. Кто это сегодня о Лиляне сказал, что она «интересная и декоративная»? Так вот какой у Младена вкус!

«А что мне за дело до его вкуса? Нравится ему Лиляна — так и пусть». Ольга постаралась себе внушить, что Рони пришелся ей по душе. Когда он позвонит, она пойдет с ним куда-нибудь — потанцуют, повеселятся. А почему только Рони? Столько знакомых приглашали ее провести вместе вечер, а она всегда отказывалась. Какая она была глупая-глупая!

Она не поедет завтра. Попросит, чтобы ее заменил кто-нибудь другой. Да нет, ерунда все это, девичья истерика! Откладывать нельзя. Еще подумают, чего доброго, будто она испугалась своих ошибок. Надо ехать, выяснить, почему Евтимов остановил работы в забое, почему все против него. Ведь его даже обвиняют в саботаже.

Завтра она едет! Водохранилище — это ведь не только Младен…