Вблизи Софии

6

Зарев проснулся в плохом настроении и хотел поскорее подняться с неудобной кровати, но пол был такой грязный, что он снова сел на койку, брезгливо поджав ноги. Повернувшись, он увидел спину мужчины, брившегося перед осколком зеркала, которое висело на стене.

«Наверное, это и есть Сиджимков, мой сосед», — подумал Младен, но не заговорил с ним, а принялся обуваться.

— Проснулись? Давайте знакомиться: Сиджимков Гаврил, но все зовут меня Гико. Сообщаю это на всякий случай, чтобы вы не удивлялись, если кто вас спросит про Гико. Ну, что вы собираетесь делать? Где думаете остановиться?

— Меня сюда направили.

— Да, вижу. Но это возможно только на время. Мне нужна комната: у меня бывают гости.

Сиджимков держал в руке электрическую бритву так, словно угрожал кому-то. Проследив за взглядом Зарева, он утратил самоуверенность и невнятно пробормотал: «Беспорядок, конечно. Уборщица приходит только раз в неделю, да и то не всегда. А мне некогда заниматься домашними делами…»

— Я буду только рад, если наше совместное пребывание окажется временным, — спокойно ответил Младен. — Дадут мне другую комнату, и я с удовольствием избавлю вас от своего присутствия.

— Да, но вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что кто-нибудь позаботится и предложит вам комнату. Сами идите — требуйте, настаивайте, ругайтесь!

— Я еще не знаю здешних порядков.

Младен завязал шнурки ботинок и принялся разглядывать своего нового знакомого. Сиджимков тщательно брился, то придвигаясь, то отдаляясь от зеркала. Светлые непослушные волосы и синие с металлическим отливом глаза отражались в неровном стекле. Вот Сиджимков положил бритву на подоконник и, взяв большие ножницы, попытался подстричь усики.

— Какие уж тут порядки! — крикнул он, с досадой швырнув ножницы на стол. — Порядки! Даже парикмахера нет. Мы все тут обросли, как дикари. И нет никакой возможности даже по субботам ездить в город. Каждый устраивается, как может. А мне нужна комната.

— Мне говорили, что вам собираются дать хорошую квартиру, когда приедет ваша семья.

— Кто приедет? Какая еще семья? А это уж мое дело.

— Разумеется, не мое, — Младен снова оглядел комнату. — Ну а мне нужен порядок и спокойствие, нужен стол, где можно было бы разложить чертежи и где не валялись бы остатки еды.

— Да-да, конечно, — прервал его Сиджимков, — вам нужно спокойствие. Если вы вообще останетесь здесь надолго. Все так: в первый день начинают думать, как бы получше устроиться, а на второй — как бы улизнуть отсюда. Многие рассчитывают на то, что София все-таки близко, а приедут и видят: до нее так далеко, будто мы где-то в Родопах. Я вот как-то привык. Есть и тут кое-какие хорошие стороны, вы сами увидите. Но стройка не ладится. На одном месте топчемся. Куда деваются материалы, которыми я их снабжаю, — ума не приложу. А столько работы в отделе — весь день головы не поднимаем.

— Ничего, зато вечером наверстываете.

Сиджимков пристально посмотрел на Младена, стараясь понять, что тому известно. Потом аккуратно завязал галстук, одернул пиджак, попытался оглядеть себя во весь рост в осколок зеркала и вышел. Младен кое-как прибрал кровать, хотел вынуть из чемодана одежду, но раздумал, достал только полотенце и мыло.

У источника умывался какой-то юноша. Утро было прохладное, но он был раздет до пояса. Вот он схватил полотенце, висевшее на кусте, и начал энергично растираться. Увидев Младена, он подхватил рубашку и пошел, надевая ее на ходу.

— Погоди, друг, — остановил его Младен, — куда это ты бежишь? Как тебя зовут?

Паренек остановился, недоверчиво посмотрел и коротко ответил:

— Киро.

— А я новый инженер. Ты где работаешь?

— Везде помаленечку. Я тут на практике. Был в трудрезервах. Сейчас в мастерской, учусь у Ивана.

— У Ивана Ушева?

— Да. Остаться бы там подольше!

Паренек поднял голову и взглянул Зареву прямо в глаза. Почему-то Младена смутил этот ясный, открытый взгляд.

— Нравится мне тут, — продолжал Киро. — Я бы остался до конца, пока воду пустят.

— И я тоже, — Младен ощутил необходимость поделиться с кем-нибудь своим решением.

У барака, служившего конторой инженера сектора, рослый крестьянин ковырял палкой землю и исподлобья посматривал на дорогу. Казалось, он кого-то поджидает, Младен замедлил шаги. Крестьянин тотчас же спросил:

— Вы, товарищ, не инженер будете?

— А что случилось?

— Да вот хочу поговорить об одном деле. Смотрю, с жильем тут у вас плохо, а мы рядом живем — вон напротив наше село. Сдавать бы могли комнаты. И еще, говорят, у вас посменно работают, так я мог бы, пожалуй, и по хозяйству успевать и у вас поработать. Да и многие из наших.

Петрун — это был он — сдвинул на затылок шапку и понизил голос:

— Только сперва хочу я спросить: будут ли строить-то?

— Что строить?

— Да эту плотину, что ж еще? Строить-то еще ничего — пускай себе строят. А вот затопит ли наше село?

Петрун напряженно ждал. Эх, кабы сказал ему инженер, что село их не затопит, чего бы он не сделал на радостях! Поле у Петруна одно, поле он ему не подарит, но остальное, что тот ни пожелает, все отдаст.

Младен ничего не ответил и, едва сдерживая раздражение, пошел в контору.

За большим письменным столом сидел начальник сектора и разговаривал по телефону. Он приветливо улыбнулся и кивнул на стул, стоявший возле другого стола.

— Значит, новые силы? — инженер положил трубку и пометил что-то в блокноте. — Очень рад, очень. Так нужны помощники. Просто не знаю, как справимся. Погодите-ка, мы определенно уже встречались. Вы ведь были в одной компании с Весо Русевым и Мирко Савовым?.. Ну, конечно же, это вы! Интересно, а стала инженером та, красивая, — Ольга? Эффектная девушка. Мы все никак не могли понять, кто из вас — вы или Весо — в нее влюблен. Но завидовали обоим. Веселая девушка, находчивая, задорная, но, увы, неприступная крепость. Я вскоре женился и совсем потерял вас из виду. Сейчас мы здесь всей семьей…

Младен был удивлен. Он никогда не думал, что кто-то может ему завидовать из-за того, что он дружит с Ольгой. Она была для него просто другом, так же как и Весо. Вместе с ней он работал и учился. Она была интересным собеседником. Но влюблен? Нет, конечно. Не замечал он и того, что Весо ухаживает за ней.

Помимо воли Младена, как бы в противовес этим мыслям, в его воображении всплыл образ Лиляны. Вот уж с ней просто немыслимо работать вместе. Она совершенно не интересовалась его делом, с ней невозможно было серьезно разговаривать или спорить о чем-нибудь важном. Так-то это так, но до чего же она обаятельна! Как ему хочется снова побыть с ней рядом!

— Значит, вы уже сегодня примете свою смену, — продолжал тем временем начальник Младена. — Жаль, что вы не приехали на день раньше. Вчера как раз проводили совещание со сменными инженерами. Беда у нас — рабочие никак не хотят оставаться на стройке. Поработает человек недельку-другую — вещички собрал, и поминай как звали. Видите сами: не клеится дело, отстаем. Больше года только и спорят: и какой высоты будет плотина, и в каком направлении пойдут оросительные каналы, и еще о тысяче всяких вещей. А мы тем временем вообще не знаем, продолжать работу или нет, а то, может, придется все потом переделывать…

Склонившись над чертежами и графиками, начальник сектора объяснял Младену его непосредственные задачи, говорил о трудностях, с которыми придется столкнуться, пока нет достаточного количества механизмов.

— Нам тут без машин копаться — все равно, что рыть колодец иглой, — заметил Младен.

— Вот именно! И с водой у нас тоже плохо. Один ваш сотрудник из Гидропроекта предложил брать питьевую воду из реки. А ее оказалось недостаточно. К тому же летом наносы забивает песком, а в половодье до них и не добраться. И как только все это принял инженер Тошков? Впрочем, он до сих пор, кажется, здесь не был.

Дверь, не переставая, скрипела. Рабочие приходили за распоряжениями, требовали материалов, кое-кто брал расчет. Молодой шахтер, остановившийся у стола, нервно теребил кепку. Он уже не в первый раз высказывал свое недовольство: сверла плохие, то и дело ломаются, а в мастерской не берутся их чинить.

— Ты уж, Спас, сам договаривайся с техноруком туннеля, — начальник сектора, видимо, хотел избежать ответственности. — Я ему говорил, а он отвечает, что не одни вы у него, и других заказов полно, а ваши сверла только на свалку годятся.

— И вовсе не на свалку! — горячо заговорил Спас. — Правда, грош им цена, но раз нет других, и этими можно работать. А в мастерской просто не хотят с ними возиться, норовят полегче взять работенку, чтобы было в чем отчитаться. Не заинтересованы в том, что вещь еще можно исправить и пользоваться ею. Вот и Иван то же говорит…

Младен присел за соседний стол, чтобы познакомиться с документацией. Перебирая бумаги, он искоса наблюдал за начальником сектора, присматривался к нему.

Видимо, это был внимательный, добросовестный, но крайне нерешительный человек. Необходимость все время принимать самостоятельные решения по-настоящему мучила его. Поэтому обо всем, вплоть до мелочей, он советовался с главным инженером, звонил даже в Софию. Разговаривая по телефону, напряженно слушал, глубокомысленно морщил лоб. Вот и сейчас, когда в комнату вошел старый крестьянин в обмотках, начальник недовольно дул в трубку, вызывал телефонную станцию. Увидев, что старик почтительно снял шапку и неуверенно направляется к его столу, он с досадой махнул рукой, отсылая крестьянина к Младену.

Осанка, удивительно маленький рост, черные шнуры на светлых чулках, которые стягивали внизу шаровары, крошечные удивленные глазки, утонувшие в мохнатых густых бровях, белый кожух, делавший старика похожим на деда-мороза, — во всем этом было что-то старомодное и симпатичное. Младен развеселился:

— Тебе что, дедуся?

— Имя мое Гьоне Спренчов Вейов. Но все меня зовут дедушка Гьоне. Третий день мне идет зарплата, а я еще не знаю, что делать. Сказали мне: «Будешь поддерживать шоссе в порядке», а ничего не объяснили. Стою на шоссе, гляжу на него, когда камень какой отброшу. Хлопцы мимо идут — смеются: «Вот так строитель…» Стар я, что и говорить, но работать еще могу, пригожусь молодым. Им же польза.

— Ну, нашел из-за чего расстраиваться.

— Нет, не говори. Если человек меня уважает, то и я его уважаю, а не уважает — и я не уважаю. Старуха моя меня пилила: «И чего ты пойдешь им помогать? Затопят ведь они наше село». — «Погоди, — отвечаю. — Пока меня ноги носят, пойду погляжу, что это за чудо будет — плотина. В селе нет мне работы, а тут и государству помогу, да и нам с тобой кое-что заработаю. А с государством нам нечего тягаться. Решили строить — так что с нами, что без нас, все одно построят».

— Построить-то построят, да вот конца что-то не видно. — Младену хотелось испытать старика.

— Лиха беда начало. А начал дело — тут уж и конец близко.

Лицо старика казалось удивленным, но говорил он твердо, спокойно.

— Так, так. Ну, не беспокойся, дедушка, уладим твое дело. Завтра утром распоряжусь насчет инструментов и всего остального.

— Вот и хорошо. Больше мне ничего и не требуется. К кому из господ инженеров мне завтра обратиться?

При словах «господ инженеров» старик приосанился, встал по стойке «смирно». Потом надел свою плоскую шапку и степенно распрощался.

Вечером Младен возвращался к себе по освещенной площадке перед главной конторой строительства. Через окно магазина он увидел очередь, вытянувшуюся вдоль прилавка. Младен вошел в магазин. Большинство покупателей были рабочие. Они покупали брынзу, халву и колбасу — немного, только чтобы хватило на ужин. Стояли тут и женщины с большими хозяйственными сумками и несколько крестьян.

В очереди негромко разговаривали. Голоса показались Младену знакомыми, он прислушался.

— Нечего удивляться. Привези свою жену — дадим вам квартиру в новом доме.

— Мне-то что. Да не знаю, как жена решит. Привыкла она к селу-то.

— И тут привыкнет. Хуже ей здесь не будет…

Зарев узнал Ивана Ушева и хотел с ним заговорить, но в этот момент молодой человек в темно-вишневой кепке, который стоял поодаль и только что равнодушно скользнул по Младену взглядом, вдруг изумленно воскликнул:

— Да никак это ты! Какими судьбами?

— Мирко? А тебя каким ветром занесло? Я слышал, ты где-то в провинции.

— А тут, что же — столица? — засмеялся Мирко Савов. — Ты что покупаешь? Не бери ничего. Пойдем к нам поужинаем. Ведь мы все тут: и Светла, и Мартинчо. Ты его не узнаешь, ему уже три года. До чего же здорово, Младен, что мы опять вместе! Ну, рассказывай, как там все наши.

Младен наскоро пересказывал новости, а сам вглядывался в старого друга незабываемых студенческих лет. Симпатичное открытое лицо, задушевный голос, веселый блеск глаз — Мирко все тот же. И все так же чуть-чуть хромает, особенно когда идет быстро, как сейчас. Торопится, хочет поскорее обрадовать Светлу…

— Здесь у нас кухня, — глаза Мирко сияли гордостью, словно он привел друга в сказочный дворец. — А это вот вроде как бы гостиная…

Комната и вправду была очень уютна. Застлана полосатыми половиками. У стены — тахта, покрытая красным пушистым ковром.

— Есть и отдельная спальня, — Мирко приоткрыл дверь. — Иди скорей сюда, Светла. Ни за что не угадаешь, кого я привел.

На пороге показалась стройная темноволосая женщина с ребенком на руках. Вот оно какое это строительство, где все казалось ему холодным, суровым и неприветливым! Младен подхватил мальчугана, посадил его на плечи и закружился по комнате.

— Еще, еще! — в восторге кричал Мартинчо, уцепившись за длинные волнистые волосы Младена.

— Знаешь, Мирко, если я останусь здесь, то прежде всего благодаря тебе, всем вам троим, — сказал Младен, когда Светла пошла укладывать сынишку.

— А-а, не обращай ты внимания на нытиков, на этих старцев если не годами, так сердцем. Они скоро отсюда уберутся. Заместитель — человек понимающий, но уж очень нерешительный, да и бюрократ к тому же. А большинство при умелом руководстве будут полезны. Вот и ты приехал. Молодые укрепляют коллектив. Построим, Младен, обязательно построим! Не смотри, что сейчас такой хаос. Скоро все начнет налаживаться. Через десять дней вступит в действие кабель-кран. Нужны буры и еще три башенных крана.

В комнату вернулась Светла, подсела к мужу, пригладила его непокорные вихры. Младен почувствовал вдруг какую-то неловкость. Мысли снова возвратились к Лиляне. Мирко женился еще студентом, и сейчас они здесь вдвоем, вернее втроем, — счастливые! Светла никогда не унывает, всюду она вносит радость. Ей и шалаш покажется дворцом, если Мирко рядом. А Лиляна? Может быть, увидев такую квартиру, и она передумает? Ведь он даже не пробовал ее убеждать, не попытался рассказать ей о водохранилище. Как только удастся вырваться в Софию, он уговорит Лиляну. Может быть, если она хоть разок приедет сюда, и ее захватит этот размах, покорит величие строительства?

А Мирко все рассказывал о недостатках, ошибках, трудностях. Светла перебила его:

— Может, хватит, Мирко? И ведь всегда одно и то же, Младен. Если его не остановить, сам никогда не кончит. Ни говорить, ни думать ни о чем ином не может. Одно строительство на уме. А кто его спрашивает и что от него зависит? Представь себе, назначили его помощником инженера на испытательной станции. Спокойная работа — так нет, не хочет. Требует перевести на само строительство. А знаешь, у него уже несколько рационализаторских предложений. Последнее вместе с Иваном.

— Какой Иван? Ушев?

— А ты откуда его знаешь? Замечательный парень. Они вдвоем придумали станок для сгибания арматуры. До сих пор вручную делали четыре в час, а теперь будут делать, кажется, вчетверо больше. Сколько точно, Мирко?

Вместо ответа Мирко засмеялся.

— А сейчас кто говорит о строительстве? Я или ты? Не удивляйся, друг, Светла одна из самых горячих энтузиасток.

— Нет, мы и вправду сразу же надоедим ему. Рассказывай ты, Младен. Как, не женился еще? В кого ты влюблен? Я думала, вы все влюблены в Ольгу, даже ревновала Мирко.

Теперь уже Младен перевел разговор на дела строительства.