Армагеддон

Глава 55

Белиал, конечно, никогда не садился спиной к дверям. Ни один демон не выбивался в лидеры, не выучив эту базовую истину. Так что Эвриала, войдя, немедленно наткнулась на оценивающий взгляд графа. Но она сделал вид, что не заметила, вместо этого сосредоточившись на том, чтобы донести до стола приготовленную ею для него пищу. Она удостоверилась, что на подносе имелось все, что он любил, и ничего, что ему не по душе. Расставив трапезу для Белиала, она тихо и молча села на диван подле него. Белиалу эта игра была отлично знакома, но его опьянял успех, и он ее позволил. Граф продолжал рассматривать стоящую на столе пищу, ощущая, как хвост Эвриалы обвивается вокруг его ноги и кончиком поглаживает голень.

— Сатана Мекратриг доволен моим успехом. Он назвал меня тем, кто стоит подле него и снискал благосклонность.

— Мой господин. Баронесса Юлапки со своим хором на месте. Вторая атака, на Ди-Тройт, начнется по вашему слову

Ее голос звучал тихо и почтительно, но хвост настойчиво поднимался по ноге, кончик уже достиг колена. Факел отбрасывал блики от ее гладких бронзовых чешуй. Маленькая коварная гарпия, думал Белиал, хотя постоянно движущийся кончик обвивающего его ногу хвоста довольно сильно отвлекал. Хотя, как обычно.

— Сатана, несомненно, вознаградит меня и вернет могущество, которым я однажды владел. Что поднимает вопрос, как быть с тобой, Эвриала. Твоя ночная выходка была непростительной, — мысленно Белиал сглотнул, кончик хвоста горгоны добрался до его паха, и думать здраво стало еще сложнее. — Тебя следует наказать за непокорность.

— Я в страхе дрожу перед вашим наказанием, Белиал, — Эвриала подпустила в голос явственную дрожь, то ли от возбуждения, то ли от страха, и нельзя было определить, от чего именно. Конечно, ответом являлось «ни то и ни другое», но это и неважно. Она поводила кончиком хвоста и увидела, что Белиал слегка подпрыгнул. Слепой болван, думала она, половина твоего двора хочет восстать против тебя, а другая половина мечтает просто убить. Единственное, что их останавливает, что Тартар не стоит таких рисков. Как только ты заполучишь что-то стоящее, они перережут тебе горло. Не устраивай ты меня, сидя на троне…

Хвост поднялся еще выше и обвил пенис Белиала.

Все надежды графа на здравомыслие давно рухнули. Ну хорошо, пусть все идет своим чередом, металась в его сознании единственная мысль. Он рванулся вперед, поднимаясь на ноги и утягивая за собой Эвриалу. Затем он поднял демонессу с дивана, перекинул ее через плечо, пронеся под аркой, и бросил на ложе. Эвриала жестко приземлилась на спину, распластавшись на грибном переплетении. На ее лице возникло краткое выражение страха, сменившееся разнузданной страстью. Белиал не мог сказать, играла она или нет, но вот его встречные проявления стали совершенно настоящими.

Прислушивающиеся снаружи орки услышали громкие вскрики и определенно убедились, что там творятся самые жуткие истязания. Историю эту со временем развили и пересказали, и она могла заморозить кровь в жилах даже самого жестокого из миньонов Белиала.

Через полчаса Белиал снова сидел в кабинете, мечтательно глядя в окно (или, скорее, амбразуру для стрельбы из трезубца). Этому способствовал не столько массаж Эвриалы, сколько порция дурманящих шипов, которые она выпустила, пока граф находился в полнейшей расслабленности. Тактику эту горгона использовала весьма редко, из-за возможных кошмарных последствий осознания графом ее действий, но в данном случае она посчитала риск оправданным.

— Да, действительно, какая жалость, потерять храбрую Ласи-урк-наси.

Эвриала мысленно вздохнула.

— На самом деле, Лахиинахунааси выжила. Всего час назад она связалась со мной, и я, разумеется, тут же пришла к вам. Она сказала, что ее перехватила и тяжело ранила человеческая небесная колесница. Лахиинахунааси считает, что мы должны минимизировать время между отправкой следопыта и самим ударом. Если сделать так, то у ее сестры будет гораздо больше шансов выжить.

— Разумеется. Твоя служанка жива? Полагаю, ты хочешь вытащить ее?

— Пока я убедила ее временно остаться. Она сказала, что, возможно, сумеет создать из людей небольшой культ, и от них получит для вас ценные сведения.

Белиала не очень-то устраивала мысль, что кто-то из его вассалов заполучит личный культ, но, опять же, это всего лишь люди. После огромных усилий в поисках первых двух целей перспектива создания его собственной разведывательной сети на Земле выглядела неподъемной, при всей кажущейся скромности задачи.

— Весьма хорошо, Эвриала. Что она уже обнаружила?

— Она все еще уходит от преследования людей и не имела достаточно времени. Но подумайте, повелитель, мы оба знаем, на что способна Деймос просто благодаря своему легиону суккубов, и она не сумела предупредить нас о человеческом колдовстве. Моя служанка показала, что шанс есть, мы, горгоны, можем создать для вас превосходную шпионскую сеть. Как много это будет стоить при дворе Мекратрига?

Предложение было бы заманчивым, удайся ей заставить графа просто выслушать, но в его нынешнем состоянии оно стало неотразимым.

— Очень хорошо. Мы немедленно атакуем Ди-Тройт и используем самого близкого к цели нефилима. Поиск начнется немедленно, чтобы убедиться и найти того, кто вовремя туда отправится.

Внезапно воодушевившийся Белиал ураганом вылетел из своих покоев, созывая слуг и гонцов на пути в большой зал. Эвриала следовала за ним, самодовольно усмехаясь, пока не пришлось начинать представление для знати.

— Братишка, мы много раз говорили, что на нас смотрят души предков, но на сей раз это правда. Они там, братишка, за рекой. Там герои, оборонявшие Багратионовы флеши[469], те, кто держал Порт-Артур, кто защищал Родину от немцев, они все ждут нас. Там наши бравые товарищи, удержавшие руины Сталинграда, разбившие фашистского зверя на полях Курска и гнавшие его до самого логова в Берлине, они ждут. Мы обязаны им всем, что имеем, мы существуем потому, что они пожертвовали для нас всем. Теперь наша очередь сражаться и вернуть им долг. Наша очередь разбить броней армии Ада и погнать их хлыстом наших пушек. Братишка, американцы в иракской пустыне одержали великую победу над этим врагом. Можем ли мы показать, что хуже их? Я говорю нет! Я говорю, мы покажем американцам, как сражается русская армия! Я говорю, что сегодня мы одержим такую победу, что весь мир изумится нашей мощи, а враг будет дрожать при одной мысли снова столкнуться с нами!

Стоящий на крыше бронемашины БМП-2 лейтенант Анатолий Иванович Паськов глянул вниз, на улыбающихся бойцов своей небольшой роты. Три БМП-2 и одна система ПВО «Тунгуска». Не так много, но они являлись одной из сотен защищающих фронт окопанных укреплений. Растянувшиеся на мили вглубь, укрепления прикрывали друг друга, так что ни дюйма земли не оставалось без покрытия тяжелого автоматического вооружения. Сами БМП модифицировали, каждая несла по паре смонтированных сзади автоматических гранатометов АГС-17 для дополнительной огневой мощи в ближнем бою. За земляными насыпями поверхность покрывала переплетенная проволока, под которой находились мины, сотни тысяч мин. Наконец, речные берега испещрили траншеи тщательно выверенной глубины — достаточно глубокие и широкие, чтобы поймать ринолобстеров за копыта и свалить их на землю.

А дальше в тылу стоял Окончательный Аргумент. Артиллерия. Пушки выстроили в ряды такой плотности, о которой не слышали со времен рывка Жукова[470] и Конева[471] на взятие Берлина. Некоторые пушки и на самом деле участвовали в Битве за Берлин, их взяли из хранилищ, где орудия проспали так много лет. Пушки, калибра 122-мм и выше, залповые ракетные системы и баллистические ракеты малого радиуса, способные устроить свой собственный маленький ад. Дальше за ними ждали самолеты, британские, американские, русские, израильские, индийские, китайские, и множество других, не перечесть. Все их собрали для одного. Чтобы обратить этот участок реки в невиданную доселе бойню.

Дрожь, голоса, мигрени. Донни Кук привык ко всему этому. В долгие, мучительные периоды между приступами он воображал, что уже в аду. Уже три года его демоном являлся героин, черная смола, заставлявшая его попрошайничать, воровать, нападать на неосторожных, делать что угодно, лишь бы утолить тягу. Теперь все это казалось разминкой. Ад пришел и овладел им.

Донни плелся по заброшенной фабрике, его истощенное тело двигалось дергано, как у куклы на веревочках. У барона Затеоплеккара возникли некоторые трудности с контролированием человека; вся нервная система того казалась искаженной и поврежденной множеством смесей потребленных им ядов. Демону почти казалось, что убить жалкое существо станет милостью, и это лишало удовольствия.

Истощенное тело человека встало в центре первого этажа, его кукловода явно удовлетворило, что полуразрушенное здание заброшено. Несколько минут он просто стоял, дергаясь и дико глядя. Наконец на свет появился черный диск портала, поток энергии ударил по захламленному ржавым мусором полу, и диск ненадолго покрылся шубой мелких искр. Из черноты стали возникать гориллообразные тела меньших демонов, с опущенными для прохода через эллипс трезубцами. Прошла еще минута, и из портала возникло новое существо, близкое по форме к человеку, если не обращать внимания на извивающиеся волосоподобные щупальца и огромные сложенные крылья.

Донни существо показалось анорексично худым, хотя двигалось оно с плавной грацией, лишь ухудшавшей ощущение встречи со смертоносной гуманоидной змеей. Женщина-демон теперь стояла на расстоянии руки и сверлила его взглядом. Он хотел кричать и бежать, или колотить и бить чудовище, но все, что смог — издать серию низких стонов. Животные повизгивания и крики эхом отразились от разрушающихся стен, прежде чем угаснуть.

Мигааэрахолракни вздернула голову при приближении лидера группы.

— Вижу, на этом плане они такие же жалкие, как и на моем, — она перенесла властный взгляд с одержимого человека на демона. — Больше никто не видел мое прибытие?

— Здесь нет людей, горгона. Только вот это, — он указал на пару демонов, приблизившихся со свисающими с когтей изломанными трупами бродячих собак. Их лица демонстрировали явное разочарование отсутствием в этой миссии свежей человеческой плоти, но также и решимость выжать максимум из задания. — Подходящая публика для твоего величественного пришествия.

Горгона зашипела и выбросила руку в сторону нахального демона. С ее когтей сорвался яркий разряд и ударил командира, заставив того зашататься и непокорно взреветь.

— Убирайтесь! Пока я всех вас не поджарила! — вскричала Мигааэрахолракни, ее фигуру окутал колдовской огонь. Она обменялась долгим взглядом с оппонентом, пока тот не решил, что не стоит рисковать и вызывать гнев графа. По молчаливому сигналу командира ворчащие младшие демоны прошли через портал и исчезли. — И заберите эту дрянь! — последний демон затянул человека в портал, немедленно замерцавший и закрывшийся.

Мигааэрахолракни отпускала собранную психическую мощь, мерцающая аура гасла. На самом деле она не смогла бы сделать намного больше; ее род не создавался для метания молний, как умели это наги, и у нее ушли тысячелетия практики на достижение даже таких ограниченных возможностей. Но меньшим созданиям этого знать, конечно, не стоило. Она поднялась по лестнице на последний этаж рушащегося здания (возможно, заброшенного хранилища? Определить она не смогла, да и особо не интересовалась). Большой сегмент строения полностью обрушился, открывая панораму, заполненную неприметными квадратными зданиями из странного искусственного человеческого камня. Многие в похожем разрушенном состоянии.

Как раньше Лахиинахунааси, она с отвращением стала пробиваться через заполняющий мир людей телепатический шум. Но Мигааэрахолракни являлась, несомненно, великой ведьмой, или, возможно, просто меньше старалась понять человеческую болтовню. Через десять секунд она прорвала барьер и вышла на связь с ожидающей королевой. Этому месту пришло время сгореть, чтобы глупое восстание скорее закончилось, и она смогла вернуться к своим исследованиям.

«Вы входите в Свободный Ад».

Знак свидетельствовал, что у них получилось. Впервые за всю его историю в Аду появилось место, где правили люди. Балдрики после убийства Асмодея прекратили наступление и окопались. Де-факто возникла граница, по одну сторону которой балдрики продолжали возводить сеть фортификаций, а по другую утвердили власть люди. Между ними установилось тяжелое перемирие, которое с человеческой точки зрения можно было бы описать как «не суй через границу копыто, и мы его не снесем». Выглядело как небольшое и практичное соглашение, но на деле для балдриков оно стало эпохальным поражением. Их принудили иметь дело с мертвыми людьми, как с равными, и уступить им землю.

— Друг, можно немного поговорить с тобою? Прошу внимания твоего.

Архаичная речь вернула внимание (погибшего) лейтенанта Джейд Ким к реальности Свободного Ада. На секунду ей показалось, что говорил один из спасенных мертвецов, но дыхательная маска показывала, что это доброволец с Земли, один из пришедших помогать находить и спасать жертв этого места.

— Какие-то проблемы?

— Да, друг. Многие спаслись из болот и достаточно поправились для путешествия. Кто-то хочет остаться с тобою и сражаться, — голос говорившего выражал неодобрение этой идеи. — Но другие, они хотят покинуть это место. Можешь ли ты связаться с Землею и организовать для них путь?

Ким расслабилась, этого следовало ожидать.

— Кому-то не нравится наша компания, а? Они ведь знают, что не смогут выжить на Земле, правда?

— Им так сказали, да. И они понимают, но все равно хотят уйти.

— Что ж, они могут. По плану мы портальнем их на Землю, а оттуда их перенаправят назад в регион Ада под человеческим контролем, — к ее веселью, собеседник встревоженно осмотрелся. — Нет, не такой, как тут. Мы удерживаем довольно большой район между рекой Флегетон и морем, он называется Марсова равнина Диспрозия. Там строятся лагеря для беженцев, для тех, кого мы спасаем. Там за ними присмотрят, пока мы не победим. Я без понятия, что будет потом, думаю, вряд ли кто-то знает. Фокус в том, что я не могу связаться с (П).О.В.А.Р., это они связываются со мной. У нас расписание. Следующий сеанс через несколько часов, подготовь к этому времени эвакуирующихся.

— Ты весьма добра. Благодарю.

Мужчина повернулся, чтобы уйти, но Ким обуяло любопытство.

— Прошу прощения, могу я задать вопрос? Личного характера?

— Конечно, друг. Я отвечу, если смогу.

— Как получилось, что ваши люди просто не умерли после Послания? Так поступили многие верующие, слишком многие. Но никто из ваших. Почему?

Квакер[472] под маской мягко улыбнулся.

— Друг, слыхала ли ты про Свидетельство о Добропорядочности? — Ким помотала головой. — Это одно из наших центральных верований. Оно указывает, что мы всегда должны говорить правду, но значит и намного больше. Оно значит, что мы всегда должны быть честны с людьми, мы не верим, что следует обманывать людей утверждениями, что технически верны, но смысл их ложен. Мы верим, что так обращается с нами Господь, а мы — с окружающими. Когда пришло Послание, на наших собраниях оно стало внутренним откровением. Получившие его отстаивали свидетельство, но тогда же возникли сомнения, что это истинное откровение, потому что оно шло вразрез со Свидетельством о Добропорядочности. Как способен Господь, который так долго требовал от нас строить жизнь вокруг честности, совершить столь чудовищное предательство? Разумеется, это невозможно, а Послание — фальшивка, возможно, от самого Сатаны. Так что на встречах мы решили ждать и наблюдать, что будет. Затем началась война, мы увидели вторжение балдриков и услышали об их делах. Мы по-прежнему не верим, что Послание пришло от НАШЕГО Господа, но это не важно. Послание было истинным, и нам следует подождать, чтобы увидеть всю правду. Кроме того, Свидетельство о Мире не позволяет нам сражаться, но позволяет приходить и помогать всем, кто так долго страдал. И вот мы здесь.

Лучше вы, чем я, подумала про себя Ким. Лучше драться с балдриками, чем тратить время, ковыряясь в грязи, ища и вытаскивая терзаемые души. Неосознанно она поправила на плече М115. Особенно теперь, когда современное оружие дало ей столь невероятное преимущество перед врагами. Балдриков было множество, но даже это их преимущество стиралось по мере того, как больше и больше душ освобождалось от страданий. И это, конечно, поднимало свои вопросы.

Ее раздумья прервал длинный раскат грома, далекий, но ногами она все равно ощутила вибрацию. Квакер вежливо стоял рядом, ожидая, пока она заговорит, но звук заставил его посмотреть вверх.

— Не знал, что тут бывают грозы.

— Их и не бывает, — рассеянно ответила Ким. — Это артиллерийский огонь.