Армагеддон

Глава 61

Это был неприметный зал совещаний неприметного офиса в деловом центре Детройта. О, конечно, на двери висело имя какого-то юриста, но зал стал просто тихим местом встречи двух сыновей самой политически влиятельной семьи Мичигана.

— Карл, ты знаешь, что нам нужно решить проблему. Можно подумать, она заткнется по кивку Барри[522], — представитель Мичиганского Двенадцатого[523] Сандер Левин[524] вздохнул. — Мы не можем позволить этим двоим продолжать ругаться как паре пятиклассников, только не когда мир катится в ад.

— Ад катится к миру, Сэнди, так вернее, — пошутил младший брат Сандера Карл Левин[525]. — Знаю, это плохо. Но что ты от меня хочешь. И мне все равно НЕ НРАВИТСЯ эта женщина. Лучше иметь дело с балдриком, чем с ней. По крайней мере понятно, чего ждать.

Сандер рассмеялся и прикрыл рот рукой.

— Выборы-2008, Вельзевул-Левин. Зачем выбирать меньшее зло?

Он тряхнул головой.

— Нет, думаю, лучше продолжать поддерживать Барри…

Внезапно раздался грохот, перешедший в постоянную вибрацию, свет в комнате замигал.

Двери распахнулись.

— Сэры! — вошел секретный агент, прислушивающийся к гарнитуре и с оружием в руке. — К северу открылся портал, довольно близко от нас. Похоже на повторение Шеффилда, у нас приказ увести вас отсюда.

В голосе агента явно читалось, что это не просьба. После случая с Биллом Клинтоном Секретной Службе поручили в любой момент защищать каждого члена конгресса минимум одним агентом, для предотвращения одержимости демоном.

— Если вы последуете за мной на улицу, мы эвакуируем вас западнее, там наготове самолет, но здесь воздушное пространство перекрыто.

Оба мужчины мрачно кивнули и последовали за агентами; комната совещаний находилась на двадцать втором этаже, и предстоял долгий путь вниз. Как и прочие лестницы в центре, путь наружу заполняла толпа людей, и для начала паники и превращения эвакуации в катастрофу не доставало лишь немного. Секретные агенты пытались очистить дорогу, выкрикивая «Федеральные агенты!» и «У нас Представитель США, дайте пройти!», но без особого эффекта. Надежды воспряли, когда начала открываться дверь лифта, но кабина оказалась плотно забита народом.

— Граждане, пожалуйста, у нас тут сенатор и конгрессмен, их необходимо эвакуировать.

Мужчины и женщины в лифте смотрели на них с паникой во взглядах. Двое вышли в коридор, но остальные вжались назад. Агенты переглянулись, думая, применять ли силу, но тут в здании отключилось электричество, и вопрос с повестки снялся. С застывшими лицами они вернулись к попыткам протолкнуть подопечных через толпу.

Безнадежно. Как она ни боролась, изодранные крылья не могли достаточно опереться на воздух. Уровень магмы уже заметно снизился, но уходящая лава лишь обнажила иззубренные, еще светящиеся скалы. Для Эвриалы они выглядели как набор готовых разорвать ее на части, докрасна раскаленных ножей. Падая в жерло вулкана, она тонула в океане безжалостного жара, поверхность стремительно приближалась, а края кратера отдалялись. Эвриала знала, что надежды нет, но инстинкт все равно заставил ее вбросить последнюю толику силы в скорость, чтобы избежать смертельного столкновения.

Это показалось чудом, но в последние две секунды полета острые светящиеся скалы сменились движущейся массой серо-коричневых обломков. Горгона жестко приземлилась, пропахав все еще обжигающе-горячие камни и получив свежие ушибы и растяжения, но, к своему удивлению, она не сгорела и не разбилась. Восторг длился всего миг, и Эвриала поняла, что разбила губу, пока ее тащило по земле. Края вулкана продолжали осыпаться в жерло, и она отчаянно искала опору, пытаясь опередить падающие камни. Наконец она смогла выбраться, спотыкаясь и задыхаясь, несмотря на раскаленный воздух.

Опасность еще не миновала: нестабильный портал продолжал пожирать лаву, плюясь во все стороны пузырями расплавленного камня. Она вылезла подле одного из алтарей, массы погнутых стержней и полурасплавленных шнуров, все еще слабо искрящихся от остаточной психической энергии. Перед ним валялось полдюжины наг, оставленных товарками; последние уползали от кратера со всей возможной для их хвостов скоростью. Эвриала считала всех наг на одно лицо, но одно змеевидное тело узнала безошибочно: Юлапки всегда нравились безвкусные украшения, и для ритуала она щедро украсила себя безделушками чеканного золота. У Эвриалы возникло невыносимое желание оставить ее здесь. Так будет явно легче объяснить катастрофу. Хотя нет, в этом нет смысла. Слишком многое зависит от планов графа Белиала, а потеря Юлапки будет недопустимо сильным ударом — и по морали, и по способности творить порталы.

Подобравшись ближе, она увидела, что глаза наги еще открыты.

— Баронесса! Выбирайся отсюда! Давай, здесь нельзя оставаться!

— Она ушла! Моя магия! У меня нет магии! — взвыла Юлапки.

Эвриала качнула головой. Она видела, как то же испытывала Мигааэрахолракни, когда выкладывалась слишком сильно. Все это временно, конечно. Демоны могли восстановиться практически после всего, что не приносило верную смерть — кроме касания железа.

— Давай выбирайся, ведьма. Ноешь, как детеныш.

Нага ее, кажется, не слышала.

— Я не слышу ее… не вижу ее… я никто…

Эвриала закатила глаза и отвесила баронессе пощечину. Нага зашипела и обнажила клыки, резко сосредотачиваясь.

— Ты будешь в порядке… если уберешься отсюда. Шевелись, нести тебя я не могу.

Поблизости раздался вскрик и удар: кусок лавы чуть промахнулся мимо другой наги, окатив существо светящимся дождем. Юлапки отчаянно заскользила вверх по склону, к краю кратера, а Эвриала пошла искать Великого Зверя, чтобы помочь перенести других раненых выживших.

Лейтенант Престон осматривал в бинокль затянутый дымом асфальт, пытаясь проверить размещение зарядов. Картина мысленно вернула его в Кувейт — в тот же грязный туман, подсвеченный столбами пламени. План стал тактикой отчаяния, всего пару дней назад спешно выработанной в мозговом штурме на заседании гражданской обороны. При наличии лишь полувзвода станет мелким чудом, если у них получится. Что еще хуже, отчаянно не хватало дыхательных масок, лучшее, что они сумели организовать — глотки кислорода из медицинских баллонов. Даже на крыше стадионного паркинга ядовитый воздух жег горло и заставлял глаза слезиться. А его людям внизу, на автостраде, приходилось гораздо, гораздо хуже.

Затрещало громоздкое старомодное радио.

— Сэр, вижу лаву под мостом Уилкинс-Стрит, она доберется до вас через пять-десять минут. Прием.

— Принято, рядовой. Выше нос. Вы взяли гражданских?

— Да, сэр, Алан собирает раненых, их у нас полный грузовик.

— Отлично. Вывозите их. Отбой. Тагуба, как там с зарядами?

Голос сержанта Тагубы пришел с прерывистыми вздохами.

— Уже делаем… последнюю колонну… Куорри упал… дали ему бутыль.

Ворвался другой голос, повыше — отряд сержанта Шароффа уже закончил с северным мостом и перешел к одному из съездов.

— Сэр, у нас закончились ранцевые заряды, импровизируем с блоками взрывчатки, но мы еще растягиваем шнур…

Лейтенант Престон оборвал его.

— Сержант, у нас нет времени. Приготовьтесь выставить таймеры, три минуты, по моему сигналу.

Последовала долгая тишина — во всяком случае, в радиоканале. В городе творилось что угодно, кроме тишины — вой сирен, бибиканье, рев пламени, человеческие крики, грохот рушащихся зданий и вездесущий глубокий рокот падающей лавы. Четвертый взвод роты «браво» был лучшим подобием боевого инженерного подразделения, которое смог выставить Третий Добровольческий, но в атаке таких масштабов все, на что они могли надеяться, это лишь купить немного времени.

— Готово. Мои парни отходят, — еще одна пауза. — Шарофф на позиции.

— Давай!

— Таймер выставлен, — за голосом послышался топот ног, Тагуба не терял времени и отходил.

— Время по… сэр… — голос сержанта Шароффа прервался.

— Хорошая работа, а теперь уносите задницы! Сэмюэльс, перекрывай движение, любыми средствами.

— Так точно, сэр.

Престон смотрел, как заводятся дизели и его люди отводят грузовики, перекрывая автостраду. Штатские их за это возненавидят, но пусть лучше так, чем позволить машинам взорваться или утонуть в лаве. Костяшки побелели от усилия, с которым он сжимал бинокль. Дым полностью скрыл съезды, но вроде показалось движение… да, да! По автостраде катился грузовик Тагубы с его набившимися в кабину людьми. Но где, черт возьми, Шарофф?

— Шарофф? Доклад! Шарофф? Ли? — Престон не видел второго грузовика и пытался отогнать растущее чувство страха. Он опустил бинокль и прыгнул во внедорожник, обращаясь к водителю. — Веди нас к краю. Как только заряды взорвутся, поедем за нашими, понял?

Рядовому Расселлу было всего девятнадцать, до вступления в полк он работал стажером-механиком. Судя по той работе, что он проделал, приводя в порядок бывшие музейные экспонаты, Престон предполагал, что до Послания парень много крутился вокруг машин. Пока Расселл вел «Чероки» вниз по парковке, руки его дрожали, и он сглотнул, прежде чем ответил подрагивающим «сэр, да, сэр».

— Теперь держимся наготове. Обломки задержат лаву, мы войдем и выйдем раньше, чем доберется дым. Если их вырубило газом, мы их единственная надежда…

Слова лейтенанта перекрыл оглушительный прерывистый треск и грохот. Дым заклубился и на миг разошелся, открывая картину рушащихся в кучу бетонных обломков двух мостов автострады. Секундой позже стало опускаться одно из дорожных полотен, разлетаясь на крутящиеся куски после внезапного разрушения поддерживающих колонн. Заряды разместили так, чтобы они наклонили полотно при падении, и отсюда казалось, что работу они выполнили неплохо. Цветные пятна показывали, где при падении на мостах находились машины. Престон надеялся, что они покинуты… ну а если нет… что ж, их предупредили, а на кону тысячи жизней.

Не дожидаясь, пока перестанут падать обломки, Расселл вдавил педаль газа, и внедорожник рванулся вперед, проломившись через низкую металлическую оградку, пересекая площадку и устремляясь по травянистому склону к автостраде. Когда они въехали в успокаивающееся пыльное облако, видимость упала до нескольких футов. Машина внезапно вильнула влево, резко затормозив и швырнув лейтенанта Престона на приборную доску. Из сумрака возникла пара низко пригнувшихся и медленно идущих фигур, передающих друг другу ярко-красную бутылку. Престон дернул дверь, открывая ее и приглашая в салон волну дыма и жара, и затянул мужчин на заднее сиденье внедорожника.

— У других получилось?

В глазах капрала Ли стояла жуткая боль.

— Нет… не думаю, — прохрипел он. — Шарофф настоял проложить больше шнура! Думаю, до них добрался газ, они не двигались. Простите, сэр. выбора не было, пришлось их оставить.

Пронизанный скрежетом терзаемой измученной арматуры грохот и треск возвестили прибытие лавы. Импровизированный барьер сдвинулся, но пока устоял, сдерживая стремительный поток в сторону делового района и реки. Престон кивнул рядовому Расселлу.

— Поехали, — крикнул он, добавив потише, — мы сделали все, что могли. Теперь посмотрим, где еще мы можем понадобиться.

Он снова достал радио.

Они наконец добрались до вестибюля. Сандер тяжело дышал, в свои шестьдесят семь он был уже совсем не молод. Он остановился перевести дух, но от картины снаружи дыхание снова сперло. Небо стало угольно-черным, с него, как снег, валил пепел. Они вышли на улицы, но движение давно прекратилось, половина машин застряла в пепле, а другую водители просто бросили. Кашляя и спотыкаясь, они медленно шли сквозь сгущающийся мрак. Сохранять ощущение направления было тяжело: они идут к реке?

Спустя то, что показалось вечностью, тьму разорвал пронзительный крик. Они завернули за угол, лишь чтобы увидеть подсвеченную рекой лавы городскую улицу. Рукав основного потока. Двигался тот не с головокружительной скоростью, но все равно упорно тек по Рэндольф-стрит. Карл скорчил гримасу, поняв, что парк уже должен быть в огне. Но что еще хуже, лава достигла входа в тоннель на Виндзор, отрезав критический маршрут эвакуации.

— Мы должны что-то сделать! — прокричал он сквозь шум.

— Наша работа доставить вас в безопасное место, сэр! — агент схватил его за плечо, но сенатор из Мичигана не сдвинулся с места. Впереди показались приглушенные дымом огни. Громоздкий желтый силуэт превратился в экскаватор; это оказалась заброшенный ремонтируемый участок шоссе.

— Сюда! — он заметил полный гравия самосвал и побежал к нему. — Мы можем сделать что-то вроде… — голос Карла прервался резким кашлем, — вроде барьера, задержать лаву.

Агенты переглянулись и посмотрели на Сандера, тот кивнул. Вряд ли они выберутся живыми, но чем дольше смогут удерживать улицы свободными, тем больше спасется других людей.

— Я сделаю, сэр, я служил в армии.

Агент забрался в кабину и завел двигатель.

Глория поплакала, но сейчас тоска прошла. Возможно, из-за нереальности происходящего, как в фильме-катастрофе. Хотя, возможно, все из-за того, что она видела внизу, Глория не ожидала встретить столько героизма перед лицом адского пламени и проклятия. Из опустевшего ресторана ей открывался отличный вид, и она видела, как одни люди вытаскивают других из горящих зданий, иные рыли обломки рухнувших, даже когда приближалась лава, а личные автомобили возвращались в город, чтобы подобрать выживших. Она видела вертолет новостной службы, подбирающий детей с крыш, а другой большой вертолет сбрасывал выжившим пакеты. Через несколько минут наблюдения она убедилась, что в них находились какие-то газовые маски.

Повсюду возникали баррикады, люди пытались еще хотя бы на несколько минут удержать огненную волну. Все началось с обрушения автострады; она рухнула и подняла большое пыльное облако прямо перед лавой, так что сделала она это явно не сама. Глория сомневалась, была ли то хорошая идея; стадион уже затопило, жидкий камень повернул и пошел на запад к М-75. отрезая по дороге северные пути эвакуации. С другой стороны, не перенаправь люди поток, она вместе с тысячами других, попавших в ловушку в центре, уже отправилась бы в Ад.

Одна особенно смелая группа пыталась перекрыть дорогу прямо перед ее небоскребом, нагромождая обломки, машины, грузовики и всяческий хлам прямо под эстакадой метро. Лава уже добралась до баррикады, та горела, плавилась и опасно колебалась, но они продолжали ее укреплять. Еще грохот, еще взрыв… рухнуло очередное здание, всего в сотне ярдов к северу от баррикады. Лава приближалась, кажется, она окружала башню со всех улиц. Они вообще собираются бежать? Понимают, что это конец? Глория прикрыла глаза, размышляя, поднимется когда-нибудь ли над равнинами Ада Новый Детройт.

Агент Дрекслер наконец нашел управляющую кузовом ручку и медленно провел через улицу трехфутовой высоты линию из гравия. Другие люди остановились и, видя, что он делает, начали перетаскивать скамейки, шины, и укреплять линию еще работающими автомобилями. Всего через пять минут барьер достиг высоты пяти футов. Лава стала скапливаться за ним, но камни раскалялись и сплавлялись в монолит. Лава кружилась медленным водоворотом.

Сандер хлопнул брата по плечу, оба улыбнулись. Но прежде, чем они успели что-то сказать друг другу, над общим шумом разнесся громкий треск. Здание справа дико дернулось, выбросив дождь из облицовки, и оба они увидели, как лава льется в подвальные окна и ливневую канализацию. Фундамент рушился из-за жары. Треск снова повторился и перешел в оглушительный грохот: сооружение начало падать. Братья посмотрели друг другу в глаза, зная, что увидятся еще не скоро, и собрались с мужеством, глядя, как на них рушатся сотни тонн стали и каменной кладки.

Оба не дрогнули.

Вдалеке грохотала русская артиллерия, звуча как отдаленная гроза. Джейд Ким могла только представлять, что происходит на огневых позициях, или какой ад творится на попавшем под стальной дождь другом конце. Один раз ей довелось побывать рядом с ведущей огонь большой гаубицей; звук выбил из нее дыхание и оглушил даже через наушники. А зная русских, они выстроили артиллерию линией в пятьдесят миль, колесо к колесу. Ей не хотелось бы находиться в той большой армии балдриков, что штурмовала сейчас русские позиции.

Ким вернулась мыслями к Свободному Аду. Первичные прикидки давали число томящихся на территории Свободного Ада людей в чуть выше сотни тысяч. Ким не уставала до глубины души удивляться огромным числам, думая о них, ей постоянно приходилось напоминать себе, что в одной только Впадине девяносто миллиардов, а разведывательные полеты показывали, что Свободный Ад занимал немногим больше миллионной части Впадины. Перед ней лежала приблизительная карта Ада. У лейтенанта был перерыв между встречами, и Ким рассматривала контролируемую ими область. Отметки на карте показывали крупные скальные обнажения, особенно сухие и влажные места, русла рек и ручьев, дороги балдриков и известные человеческие и демонические позиции. Она также начертила карандашом строящиеся каналы и небольшой растущий город, приютивший всех освобожденных людей.

Около трети границы Свободного Ада пролегало вдоль Стикса. По другим двум третям Таррент установил обширные минные поля и разместил через равные промежутки небольшие укрепления, используя преимущества влажных мест и скоплений торчащих из грязи булыжников. За последние несколько недель они отразили несколько слабых атак балдриков; обошлось без человеческих жертв, а вот атакующих сильно потрепало.

Но информации об основных силах демонов не хватало. Контуры цитаделей балдриков были нечеткими, и вокруг них слишком много знаков вопроса. Ким не знала, сколько точно прибыло подкреплений, или даже просто сколько демонов изначально находилось под командованием Асмодея. Нехватка информации тревожила.

Ким нахмурилась. По берегу Стикса стояло несколько огневых точек, одна наблюдала за мостом, а другие расположились на равном расстоянии вдоль реки. Очень слабая защита; Таррент слишком полагался на Стикс как естественную преграду. Она сделала пометку поговорить с ним об этом.

В палатку просунул голову МакАйнери.

— Эл-ти?

— Да, Мак?

— Тут к вам Раав с тремя мужчинами.

Ах, да. Раав и Юлий Цезарь.

— Кто они?

— Один назвал себя Юлием Цезарем и говорит, что двое других его телохранители.

— Пригласи их, пожалуйста.

Она проверила, что пистолет лежит в кобуре свободно, просто на всякий случай. Если что-то пойдет не так, у нее есть Мак. Хотя Ким, конечно, этого бы не хотелось.

Полог палатки раскрылся, и вошла Раав. За ней следовал Цезарь, низкорослый человек с тонкими черными волосами и широким ртом. За Цезарем шли двое. Один — крупный и мускулистый, с вытянутой головой и короткими волосами; второй поменьше ростом, с кудрявыми светлыми волосами и могучими бровями. Оба носили ножны, но без мечей. Процессию завершал Мак.

Первой заговорила Раав.

— Позволь представить Гая Юлия Цезаря. С ним его телохранители, Тит Пулло и Луций Ворен.

Ким кивнула.

— Спасибо, Раав, — она встала и протянула руку. — Я погибший лейтенант Джейд Ким, командующий Народного Фронта Освобождения Ада и управляющий Свободным Адом.

Цезарь пропустил ее рукопожатие и сомкнул ладонь на запястье. Секунду поколебавшись, Ким повторила жест и сжала его запястье. Хватка Цезаря была твердой, и он на миг сжал ее, прежде чем отпустить.

— Прошу, садитесь, — указала Ким на кресло перед столом и три других вдоль стены.

Раав облизнула губы.

— Если вы не против, я пойду.

— Как тебе удобно, — ответила Ким. Цезарь тем временем уселся в кресло у стола.

Ким вопросительно глянула на Пулло и Ворена. Ворен качнул головой и заговорил за обоих.

— Если вы не против, мэм, мы постоим.

Ким кивнула. В глубине палатки скромно стоял Мак.

— Итак, мистер Цезарь, чем могу помочь?

Цезарь улыбнулся.

— Прошу, зовите меня Гай. Я здесь с предложением помощи.

Ким подняла бровь. Цезарь продолжил.

— Знаю, что вы удивлены возможностью моей помощи. Я взял под защиту вашего человека, Докинза. Из бесед с ним я узнал многое о произошедшем после моего прибытия в Ад, особенно за последние несколько веков. Вы обладаете оружием, о котором я, да и любой римлянин, могли только мечтать.

Ким согласно кивнула.

— Это так.

Цезарь наклонился к ней.

— Но, — продолжал он, — обосновываясь в Аду, вы лишены одного.

— И чего же, Гай?

— Человеческих ресурсов, — улыбнулся Цезарь. — Год за годом после прибытия я освобождал людей. Они продолжали освобождать других, а те тоже продолжали делать это. Я создал сеть для передачи этих людей в безопасность, в места вне постоянных патрулирований демонов. В каждом круге скрываются небольшие группы, и они готовы действовать по моему приказу.

— И чем они мне полезны, — спросила Ким, — если они не умеют пользоваться моим оружием?

— Их можно обучить. Вот что я предлагаю, лейтенант Ким. Если вы снабдите и обучите мою армию, она будет готова восстать против демонов, вся и сразу, по всему Аду, по вашей команде.

— Сколько у вас людей?

— На данный момент их численность более двух с половиной миллионов, — Ким кивнула, тщательно скрывая удивление.

— Благодарю, Гай. Будем на связи. Могу я предложить разместить вас и ваших людей на ночь?

— С удовольствием примем ваше предложение, лейтенант Ким.

— Мак, найдешь им места на ночь? — спросила Ким. МакАйнери кивнул. — Спасибо.

Когда Цезарь и его телохранители покинули палатку, Ким вернулась к карте. Мозг кипел. Спустя миг она начала успокаиваться. Сперва — поговорить с Таррентом насчет линии обороны у Стикса.

Ксизориксус был никем. Тем не менее, за последние несколько тысячелетий он с головокружительной скоростью возвысился до собственной вотчины. Благодаря сочетанию военной доблести, коварства и отваги он ныне управлял крупным, значительным куском территории Шестого круга под властью покойного герцога Асмодея. А теперь, с гибелью Асмодея и столь многих подчиненных ему лордов, Ксизориксус стал старшим демоном в оставшихся на границе зараженной людьми территории легионах.

Хотя он был занят установлением власти над землями погибших мелких лордов — его владения за последние несколько недель утроились — Ксизориксус также укреплял и свое положение и начинал строить планы совершения подвига, что навечно закрепит его место в иерархии Ада. Ксизориксус собирался уничтожить освободившихся людей.

Последние несколько недель он совершал обманные удары, испытывая человеческую оборону. Та сосредоточилась на обращенных от Стикса сторонах оккупированных людьми территорий; Ксизориксус не испытывал иллюзий насчет способности своих войск прорваться через магическую защиту и выйти из нее в достаточной силе, чтобы стереть людей.

Но его глаза и уши трудились и собирали информацию. Он узнал, что сокрушающая человеческая магия действует неразборчиво; один из его шпионов видел, как человеческие маги готовят заклятия, и одно из заклятий случайно взорвалось, превратив человека в кричащее и бьющееся на земле от боли окровавленное тело. Это навело его на идею: если он как-то сможет пересечь Стикс и одержать над людьми верх, то отбросит их назад на их собственную магию.

Что еще лучше, Ксизориксус выяснил, что за Стиксом следило совсем немного людей. Теперь его демоны могли показываться при свете дня без малейшей ответной магии, за исключением нескольких мест. Как-то он попробовал снова начать восстановление разрушенного моста, но люди выпустили чары, и Ксизориксус потерял почти две сотни хороших демонов.

Он вышел из палатки в суету Дита. Город являлся единственным местом, где можно с уверенностью сказать, что люди за ним не шпионят, так что он запросил позволение привести сюда свои легионы. Сатана рассеянно согласился; вернее, согласился один из подчиненных ему правительственных бюрократов, и командир взял пять усиленных легионов, занявших эти несколько частей города. Каждый легион он дополнил пятой частью легиона летунов из полученных им при восхождении к власти воздушных сил.

Сегодня настал день проверки его плана. Во дворе штаба, подле привязанной виверны, лежали десять странных деревянных связок. Около них стояли три виверны, которые эти связки повезут. Воздушная гвардия при появлении Ксизориксуса вытянулась по стойке «смирно» и сформировала эскорт. Они сопроводят его к полигону в широкой, неглубокой части Стикса между позициями людей и водопадами. Там его уже ждала когорта пехоты.

Ксизориксус улыбался. Плавучие мосты почти наверняка сработают, а потом еще несколько дней, и он вступит в битву.