Буридан

VI. ЛАНСЕЛОТ БИГОРН ДЕЙСТВУЕТ

Теми, кого мельком видел Симон Маленгр и чей разговор подслушала Жийона, были Буридан, Готье, Бурраск и Одрио.

Об их-то делах и поступках пойдет речь в этой главе.

Как только Ланселот Бигорн исчез, Готье принялся настойчиво убеждать товарищей в том, что нужно немедленно заняться поисками правды о Филиппе, для начала хотя бы узнать, жив он или нет. Но, вероятно, Бигорн, прежде чем уйти, в общих чертах набросал Буридану свой план, так как юноша попытался успокоить Готье и отложить принятие решения по этому вопросу до возвращения Ланселота.

— Но что, если он не вернется! — в сотый раз ворчал Готье.

— За Ланселота ты можешь быть спокоен, мой дорогой Готье, — мягко отвечал Буридан, — он — тертый калач, к тому же, верный и преданный друг. Так что просто потерпи немного.

— Потерпи! Легко сказать… И что за это время станет с моим несчастным братом?.. Если бы этот шельмец Ланселот хотя бы дал о себе знать. Но нет, ничего, исчез, умер, потерялся!..

— Признаться, меня это отсутствие новостей тоже тревожит. Зная Ланселота так, как знаю его я, я уж начинаю подумывать, не случилось ли с ним какое-нибудь несчастье. Но подождем еще немного. Излишняя спешка ни к чему хорошему не приведет.

— А я вам говорю, мой дорогой Буридан, что если от него и завтра не будет никаких вестей, я.

— Тише! — подал голос Гийом Бурраск, который, как и Рике Одрио, присутствовал при этом разговоре в качестве безмолвного свидетеля. — Прислушайтесь: по-моему, у нас сейчас будут гости. Разве вы не слышали сигнала, сообщающего о приближении друга?

— Ничего я не слышал, — буркнул Готье.

— И я тоже, — нахмурился Буридан, — но это и неудивительно: вы один, мой дорогой Готье, так шумите, что здесь и сам черт ничего бы не услышал.

— Вот как! Что ж, буду нем как рыба! — вскричал Готье.

Тем временем Гийом с обычными предосторожностями открыл дверь:

— Я не ошибся, это друзья!.. Хе!.. И, клянусь рогами дьявола, похоже, их привел именно Ланселот!..

— Ланселот! — воскликнули в один голос Готье, Буридан и Рике, бросаясь к распахнутой настежь двери.

— Ну да, он самый!

В это время Ланселот Бигорн, во главе десятка крепких парней — все они были в лохмотьях, но, повторимся, ладно скроены, — уже подходил к двери. Повернувшись к своему эскорту, Ланселот гаркнул командирским тоном:

— Ждите там, где сказано, и главное — без глупостей!

Парни отдали честь и сделали полуоборот с такими синхронностью и четкостью, которым позавидовали бы лучшие солдаты короля.

— Секундочку, — спохватился Ланселот, подняв руку. — Пусть двое из вас предупредят всех часовых Двора — с этой минуты пароль меняется! Никого не впускать во Двор чудес и не выпускать, если не будет произнесен новый пароль: «Д'Онэ и Валуа!» Выполняйте!

После этих слов Ланселот перешагнул через порог и, кивком указав на удаляющийся отряд, спросил:

— Ну, что скажете?.. Крепкие ребята, не правда ли?.. Да и выглядят довольно-таки воинственно, а?..

— Присядь! — сказал Буридан. — Глядя на тебя, вижу, что ты порядком устал.

Ничего не говоря, Готье до краев наполнил кубок и протянул Ланселоту, промолвив одно лишь слово:

— Выпей!

Бигорн не заставил просить его дважды: степенно усевшись, он взял кубок, осушил до дна и поставил на стол, поцокав языком с видом знатока.

— А теперь — рассказывай! — сказал Буридан.

— Прежде всего, как там Филипп?.. — вмешался Готье.

— Жив! — лаконично отвечал Ланселот.

Все облегченно вздохнули.

— Что ж, — проворчал Готье, — это самое главное. Мы вырвем его из когтей, что его держат.

— Разумеется! — уверенно кивнул Буридан.

— Но где он?

— В Тампле, под охраной стражников Валуа!

И Ланселот Бигорн, слово в слово, пересказал все, что с ним случилось после ухода со Двора чудес, и, не упустив ни малейшей детали, изложил свой разговор с королем. Он добавил, что воспользовался своим присутствием в Лувре, чтобы порыться везде, где только было возможно, в результате чего завладел несколькими чистыми, но с королевской печатью пергаментами, которые и заполнил по своему усмотрению.

Затем он во всех подробностях объяснил, каким образом рассчитывает освободить Филиппа еще до рассвета.

Какими были детали этого плана, мы узнаем из хода дальнейших событий.

Когда он закончил, со всех сторон послышались возгласы одобрения, перемежавшиеся комплиментами и поздравлениями.

Готье, которому перспектива начала кампании по освобождению брата вернула шумную веселость, вскричал:

— Тысяча чертей!.. Буридан прав, ты — тот еще хитрец, Ланселот. Пью за твое здоровье!..

— А я выпью за ваше, сеньор Готье, — промолвил Ланселот, поднося кубок к устам.

И, осушив его одним махом, он насмешливым тоном добавил:

— Поверьте, по части выпивки, как и во многих других делах, я вам ни в чем не уступлю.

— Гм!.. Думаю, ты чересчур самоуверен!

— Быть может, и нет, Готье, — заметил Буридан. — Бигорн зря хвалиться не будет!

— Но времени терять нельзя, — проговорил Ланселот, который, с молчаливого согласия товарищей, похоже, взял на себя командование этой операцией. — Следуйте за мной, господа.

— И куда же? — спросил Готье.

— Увидите.

Ланселот провел всех в другой дом, в одной из комнат которого, соответствующим образом разложенные по полкам, хранилось несколько полных комплектов обмундирования королевских стражников.

Ланселот выдал каждому подходящую экипировку и, облачаясь сам, указал Буридану на офицерскую униформу:

— Вы, естественно, будете командиром эскорта. Не забывайте только, что забрало шлема поднимать ни в коем случае нельзя.

— Будь спокоен, — отвечал Буридан.

Когда все экипировались с ног до головы, обнаружилось, что Буридан выглядит точь-в-точь как офицер короля, возглавляющий посланный на задание отряд жандармов.

Лишь Ланселот, дабы скрыть свое одеяние, закутался в широкий плащ.

Встав во главе отряда, Бигорн провел его к еще одной лачуге Двора чудес, дверь которой он открыл с самым непринужденным видом.

За столом, на котором стояли несколько бутылей и кубков, сидело еще с десяток жандармов в полном боевом облачении.

Завидев Бигорна, эти десять вооруженных людей как один вскочили на ноги и застыли в ожидании приказаний.

— Мои недавние парни, — шепнул Ланселот Буридану. — Клянусь святым Варнавой, это самый первоклассный эскорт из тех, что мне доводилось когда-либо видеть! Я их помиловал по одному из бланков, которые сам заполнил. Это лучники короля, только и всего! Они находились в тюрьме, а я, шут, вооруженный приказами короля, вытащил их оттуда!..

Затем, обращаясь к одному из этих людей, который, по всей видимости, был у них за главного, Бигорн спросил:

— Что там с паролем?

— Сделано, передали всем постам.

— Лошади?

— Здесь, неподалеку.

— Прекрасно!.. В дорогу, господа!

— Он бесподобен! — пробормотал Буридан.

В третий уже раз все направились к очередному строению, в котором их ждали пятнадцать превосходных скакунов, седланных и с надетыми сбруями.

— Опять же — по распоряжению короля! — сказал Ланселот Буридану. — Бедняга Сварливый даже не догадывается, что подписал приказ о выделении пятнадцати лошадей из королевских конюшен для нужд своего шута!

И пока каждый выводил своего коня и забирался в седло, Ланселот подошел к человеку, с которым только что говорил, и вполголоса сказал:

— Не забудь мои указания!

— Как можно!..

— Присматривайте за офицером, который будет вами командовать. Отвечаете за него головой.

— Сделаем все так, как и договаривались.

— Помните, что я вам обещал?.. Помилование для всех по выходе из Тампля. Соответствующие бумаги получите тотчас же. Если же, напротив, кто-либо из ваших проявит малодушие, будете повешены еще до восхода солнца.

— Не волнуйтесь. Каждый из нас честно отработает свое помилование и обещанную награду в пятьдесят экю.

— Тогда — в дорогу!

У Готье округлились глаза. Буридан улыбался. Гийом и Рике, после плотного ужина, выглядели немного озабоченными.

Через двадцать минут отряд был уже у Тампля. Бигорн протрубил в рог.

— Приказ короля! — прокричал Буридан.

— Послание короля! — прокричал Бигорн, вытаскивая свиток пергамента.

Подъемный мост опустился.

Вместе с лучником, несшим фонарь, подошел офицер. Он узнал королевский герб на одеждах жандармов и поклонился, заметив королевскую печать, проставленную на нижней половине пергамента.

Через минуту весь отряд уже въезжал во внутренний двор.

— Сколько часовых имеется в вашем распоряжении? — строго спросил Буридан.

— Трое! — отвечал офицер, признав в говорившем старшего по званию.

— Хорошо!

Затем, повернувшись к своим людям, Буридан скомандовал:

— Четверым остаться здесь для усиления поста! Сударь, — промолвил он, обращаясь к офицеру, — вы на время поступаете под начальство вот этого господина, — он указал на Гийома Бурраска. — Вот приказ Его Величества, — продолжал он, видя, что офицер колеблется.

С этими словами он сунул ему под нос документ с королевской печатью.

Человек поклонился в знак повиновения, тогда как Гийом и его люди, которые, вероятно, получили предварительные указания, направились к караульному помещению.

В это время Ланселот Бигорн вел переговоры с другим офицером, явившимся из замка узнать, в чем дело.

— Послание короля! — говорил Бигорн, натянув капюшон на глаза. — Пусть меня немедленно отведут к капитану лучников Тампля. Будить господина коменданта не стоит.

И, так как и этот офицер не спешил исполнять это показавшееся ему подозрительным распоряжение, подошедший к ним Буридан вынужден был и ему показать королевский пергамент:

— Приказ короля!

Как и его охранявший ворота товарищ, офицер, увидев королевскую печать, перестал упорствовать и поспешил подчиниться.

В ожидании возвращения офицера весь отряд Буридана промаршировал в просторный зал. Не прошло и минуты, как и офицер вернулся, заявив, что капитан лучников Тампля ждет королевского посланника.

Как и у входных ворот, Буридан оставил четырех человек у двери этого зала и, указав на Рике, промолвил:

— Только вы, и никто другой, командуете здесь до нового приказа!

И он в третий раз продемонстрировал королевский пергамент, сказав:

— Приказ короля!

Те, кто остался из отряда, последовали за Ланселотом и остановилось у двери комнаты, в которой поспешно одевался капитан лучников, немало удивленный этим нанесенным от имени короля визитом.

Перед тем как войти, Бигорн широко распахнул плащ, явив взорам присутствующих костюм шута, который он имел обыкновение носить при дворе.

— Сеньор капитан, — промолвил Ланселот, входя и глубоко кланяясь, — король поручил мне передать вам этот приказ. — С этими словами он протянул капитану пергамент, который тот пробежал глазами, выказывая все признаки глубочайшего удивления.

— Ну и ну! — воскликнул он, закончив чтение. — Король приказывает всем, в том числе и мне, выполнять указания, переданные от его имени подателем сей бумаги!.. Но, если глаза меня не обманывают, вы же шут Его Величества!..

— Я действительно имею эту неслыханную честь!

— И вздумалось же королю. Послать шута в качестве. Что ж, приказ есть приказ, — добавил он, вертя пергамент в руках, словно он никак не мог решиться принять содержавшиеся в нем указания всерьез.

Однако, при всей своей власти, и сколь бы унизительным, в глубине души, для него ни было подчиняться шуту, капитан и не подумал оказать неповиновение. Разве что он выглядел обеспокоенным и спрашивал себя с тревогой, что бы могла означать эта причуда короля и какого рода приказ ему, капитану лучников, предстоит исполнить.

— Ну что ж! — сказал он наконец. — Посмотрим, какие у вас имеются для нас указания, и, — добавил он с натянутой улыбкой, — будем надеяться, что, пусть вы и шут, наш сир король прислал вас сюда не для того, чтобы шутить.

— Мессир, — смиренно промолвил Ланселот, — я лишь стараюсь как можно лучше исполнять распоряжения Его Величества, не пытаясь проникнуть в суть его мыслей и поступков.

— И поступаете мудро, мессир шут, — отвечал капитан со скрытой иронией. — Говорите же!

— Монсеньор, у вас здесь содержится узник по имени Филипп д'Онэ.

— Возможно, здесь столько узников!

— Так вот: соблаговолите передать этого заключенного в мои руки.

— Передать этого заключенного в ваши руки?.. Полноте!.. Монсеньор де Валуа распорядился.

— Это приказ короля; монсеньор де Валуа здесь ни при чем. И потом, мне было сказано обратиться именно к вам, а не к коменданту. Соблаговолите и прочитать и перечитать приказ: «Слушаться подателя сего во всем, что он прикажет от нашего имени…» Как видите, так и написано.

— Видит Бог, так и есть!.. Клянусь святым Георгием, ничего не понимаю… Но, раз уж королю так угодно, мне остается лишь подчиниться!

Ланселот, кланяясь, не смог сдержать вздоха облегчения.

— Но, — продолжал капитан, — могу я спросить, что вы намерены сделать с этим узником?

— Немедленно препроводить в Лувр, где его желает видеть король!

— Ума не приложу, — пробормотал капитан и уже громче добавил: — Король желает видеть этого узника?.. Но зачем?..

— Государственная тайна, которую шуту знать не дано, монсеньор!

— Гм!.. Похоже, этот шут может дать фору многим здравомыслящим и рассудительным людям!

— Ваша светлость оказывают мне слишком много чести, должен добавить, что Его Величество желают, чтобы перевод этого узника сохранялся в секрете, вследствие чего, если позволите, я подожду в соседней комнате, пока узника приведут и передадут мне. Соблаговолите, монсеньор, отдать соответствующие распоряжения.

— Да-да, можете подождать в указанной комнате; узника приведут через пару минут. До свидания, мессир шут, надеюсь, вы не станете сильно поносить меня перед королем. Пойду распоряжусь.

Ланселот, не ответив, глубоко поклонился, вышел и присоединился в соседней комнате к своим товарищам.

— Почему мы не спустились в камеру и не освободили Филиппа сами? — шепотом спросил Готье.

— Хе! — промолвил Ланселот тем же тоном. — Кто знает, что может случиться?.. Не очень-то хочется спускаться в эти подземелья, так как в случае тревоги мы оттуда уже не выберемся, тогда как здесь еще можем. Если что, отсюда до зала, где остались Рике и наш отряд, — рукой подать, словом, отход нам обеспечен, тогда как внизу, б-р-р-р!..

— И все же мне кажется.

— Ланселот прав, — заметил Буридан, — если все пойдет нормально, Филиппа приведут сюда, и нам не придется его разыскивать.

— Не говоря уж о том, что в случае неудачи, оставаясь на свободе, мы сможем вновь попытаться вызволить вашего брата, тогда как если нас схватят. Но — тсс! Я слышу шаги! Его ведут!

Действительно, в конце зала раздался шум шагов и позвякивание ключей.

В ту же секунду дверь открылась, и они увидели Филиппа — бледного, осунувшегося, державшегося на ногах каким-то чудом, так как руки и ноги его были скованы цепями, которые так и не удосужились снять.

Буридан едва успел остановить уже было вознамерившегося броситься к брату Готье и тихим голосом сказал:

— Ради Бога, не шевелитесь!.. Так вы только его погубите!..

Ланселот сделал два шага вперед и, напустив на себя самый достойный вид, властным тоном промолвил:

— Снимите с него цепи, бездельники, да поживее!..

В тот же миг послышался звук рога. Ланселот резко остановился.

— Это Гийом Бурраск; он трубит отступление! — проревел Буридан. — Забираем Филиппа и уходим!

Не успел он закончить, как Готье оказался на другом конце зала, заключив Филиппа в объятья.

— Брат! Брат! Это я! Что с тобой?.. Говори.

Филипп повернул к брату бледное лицо и ничего не выражающий взгляд.

— Господь Всемогущий! — возопил Готье. — Мой брат помешался!.. Ну, Маргарита, дай только я до тебя доберусь!..

В то же мгновение раздался страшный шум, и откуда ни возьмись появились вооруженные люди, которые набросились на Буридана и его спутников, тогда как Валуа, стоя в дверях комнаты со шпагой в руке, кричал громовым голосом:

— Смерть им! Смерть!.. Хватайте шута и того, другого — офицера!.. Они нужны мне живыми!.. Остальных — убивайте!.. Никакой пощады!

И еще некто с лицом, оживленным свирепой радостью, осмотрительно держась за спиной Валуа, кричал во все горло, указывая на Ланселота:

— Измена!.. Измена!.. Арестуйте его!.. Не дайте ему уйти!

И этим омерзительным, дрожащим от дикой радости существом был Симон Маленгр.

Тем временем, видя, что зал наполняется жандармами, Ланселот Бигорн выхватил рапиру и, подав знак своим людям, устремился на них, сказав Буридану:

— Уходим, дело не выгорело.

Перед ними уже выросли порядка десяти шпаг. Они бросились вперед очертя голову. Позади уже появились Рике Одрио и его люди. Завязался бой.

Отовсюду неслись крики, стоны, хрипы, но Буридан и его товарищи промчались, словно вихрь, сметая все на своем пути, в то время как рог продолжал трубить, и позади них нарастал шум, усиливались вопли.

Через несколько мгновений они были уже в зале, который только что — и весьма кстати — оставил Рике Одрио.

Дверь тотчас же была заперта на засов, и они продолжили отступление, выбежав во внутренний двор.

Подъемный мост был опущен и навстречу им уже несся отряд лучников.

Буридан и его спутники ринулись вперед, принявшись колоть и рубить, сея панику в рядах захваченных врасплох этой внезапной атакой солдат.

При поддержке Гийома Бурраска и его людей они пробились на другой конец моста и уже намеревались было рвануть прямо, когда Гийом прокричал:

— Сюда!.. Направо!..

Навстречу им вышел один из наемников Бигорна, держа под уздцы двух скакунов и говоря:

— Скорее, все лошади там, я их охранял.

Через несколько секунд они уже галопом неслись прочь, преследуемые конниками Валуа.

К счастью, у отряда Буридана лошади были более быстрые, да и разделяло их с преследователями довольно-таки большое расстояние.

Спустя пару часов спутники Буридана были уже во Дворе чудес. Пересчитав товарищей, Буридан испустил леденящий душу вопль.

Мало того, что он не освободил Филиппа, так еще и потерял Готье! Оба брата остались в Тампле.