Целители. Вслед за мечтой

Глава 12

— У меня от неё натуральная мигрень! Хроническая и непрерывная! — так думал через несколько дней о своей "невесте" декан Виллис.

И думал он так, как вы понимаете, вовсе не из-за прелестей адептки.

Она была просто невыносима. И вовсе не беззащитна… Такая "дева в беде" могла, он был уверен в этом теперь, выдрессировать дракона или довести его до самоубийства. Принцу была бы обеспечена и вовсе печальная судьба: наивного и покладистого дурня, который будет покорно ждать когда на него обратят внимание. И смирно стоять в ряду, таких же сражённых красотой и харизмой девицы, как он сам.

Она не просто скакала козой через любые препятствия и барьеры, что он давал ей. Она ещё медленно и неуклонно "дружилась" с парнями. Именно так. Не кокетничала, не подмигивала. Да и они, похоже всё меньше обращали внимания на её прелести. Скорее, начинали видеть в ней "своего" парня. И были довольны этим. Они сами, и Тал тоже.

— Всё-таки молодым людям, в таком возрасте, дружба важнее, чем все эти романы, — печально и смиренно думал Виллис глядя, как радостно и открыто улыбаются Нел молодые и высокомерные аристократы.

Просто молодые мальчики. У большинства из них нет матерей, сестёр и бабушек. Большинство растят властные и деспотичные отцы, которые чуть ли не с пелёнок "лепят" из своих детей будущих царедворцев. А тут она: буйная и бестолковая. Как вольный ветер, что дует с гор. Да, он может сбить шапку, или сбить с ног. Но ещё он приносит новое и пахнет свободой. Волей…

Варнер со своими парнями на практике. Пятый курс. Вар Сан, шестой. Казалось бы, защитить Тал некому. А её и не нужно защищать. Она лучше подружится со своими потенциальными обидчиками. Сделает их них друзей. А они, те кто претендовали на неё, будут рассматривать её с недоумением, стараясь разгадать.

Так смотрел на неё Дастон. И сам Виллис. Странная она! Но глаз не отвести! И раздражает до невозможности! Так, что Виллис потерял однажды своё хвалёное терпение…

Тут собралось, наверное, всё: его раздражение оттого, что она игнорирует его, усталость от того, что его начали преследовать студентки. Не на шутку так начали. Настолько, что он впервые по-настоящему посочувствовал Лавилю и Графтону. Всё-таки возможность ощутить что-то на своей "шкуре", бесценна. Смотреть как преследуют друзей, смеяться над курьёзами и сочувствовать, если преследование выходило на какой-то новый уровень, это не то же самое, что самому отлавливать студенток около своего кабинета или дома.

Он устал от этого. К тому же, тот вечер в опере взбудоражил его. До крайности. Идти в "весёлый дом" он не желал. Категорически. А Нел не давалась в руки. Совершенно. И не смотрела на него. Они будто откатились к началу первого курса, к отношениям "преподаватель-студент".

Виллис сердился. Хоть и понимал, что испугал её. Не только тем, что едва не занялся с ней любовью в ложе оперы, но и тем, что начал планировать и контролировать её жизнь. А, насколько он понял, у Нел всё было плохо с подчинением. Скорее, было никак. Не было способа взбесить её быстрее и вернее, чем ограничить свободу. И он сделал это.

Сначала он вёл игру умно и правильно. Профессионально. Что ж, стратегия и тактика были его коньком. Служба такая. Но потом, когда собственные чувства встали дыбом, он начал вести себя как какой-нибудь влюблённый олух, которому жизненно необходимо спрятать предмет своей страсти подальше, чтобы другие не дотянулись до него.

Он понял свои просчёты. Сделал выводы и готовил "работу над ошибками"… Ага!.. Готовил… И сорвался снова самым позорным и жалким образом. Срезался на малости, можно сказать. Или, его сбили в полёте юные сосунки. Или можно сказать ещё что-нибудь такое же уничижительное…

Его раздражала эта такая откровенная дружба Нел и "золотых деток". Похоже, злились они вместе: он и высокомерные стервы, которые считали, что "мерзавка Тал" прибрала к рукам не только Дастона, но и остальных их кавалеров. Сердились они примерно в одинаковой степени. Только девушки, дай им волю, укусили бы Нел. Он поцеловал бы от души.

А парни, похоже, просто радовались общению с ней. Тем более, что Дастон не мешал им. Этот прошаренный сукин сын, похоже, изучал Нел "в среде обитания". Не мешал проявляться ни ей, ни своим парням. Смотрел, до чего они могут дойти? Прикидывал тактику "взятия крепости"? Кто его знает?

Одно несомненно. Дастон умён, выдержан, амбициозен. Умеет ставить себе и другим цели. Добиваться их. Он далеко пойдёт. Уже сейчас он дал бы фору некоторым советникам Величества. Именно, из-за своей этой спокойной, несуетной манеры готовить почву и предпосылки того события, что нужно ему. И молниеносно приводить план в исполнение.

Не было ещё, на памяти Истора того, что не удалось бы юному хлыщу. Хотя, он мог отслеживать его жизнь только в академии. Кто там знает, что происходит у него "дома"? И хлыщом называть его не правильно и несправедливо. Он, этот мальчик, тренировался, как бешеный, и мог уже сейчас сойтись с ним почти что на равных. В академии он уступал только Вару Сану. Ну, тот парень типичный выродок… Там понятно, что история другая.

Друзья были верны Дастону. Шли за ним, куда бы ни вёл. И не по-рабски, как думали некоторые. Нет, они уважали своего предводителя. Значит, было за что. Свободную, дурную молодёжь не запугаешь так легко, как взрослых. Если они идут за кем-то, значит, он чего-то стоит…

Всё это воплощённое и убийственное "совершенство" поставило себе, похоже, новую цель. Бедняжка Нел думает, что они отстали от неё, он и Дастон, и радуется жизни. Наивная! Конечно, нет! Только он воспользуется этой их "помолвкой", чтобы держать её к себе поближе. А Дастон разрабатывает некий план…

Студенты скакали и веселились. Виллис медленно и неуклонно зверел. День за днём. Может быть, на это и был расчёт мелкого манипулятора?.. Как бы там ни было, но однажды декан не выдержал и сорвался. Наорал на Нел при всех. И не только наорал.

Парни выдавали какие-то неимоверные результаты при прохождении полосы препятствий. И вообще…

Если так пойдёт, они смогут не побороться, а спокойно и непринуждённо победить на соревновании военных академий континента. Там участвовали, как правило, только те, чьи государства ставили охрану границ или нападение своей основной целью. Они вливали в такие академии лучшие кадры и ресурсы. Дормер не был таким. И никогда не стремился быть.

Слишком большой. Даже с учётом того, что разделялся теперь на два независимых королевства, и Гарнар уходил к Ламеталю. Дормер был среди государств континента, как кархон, среди других, мелких животных. Ему не обязательно быть агрессивным или быстрым и нахрапистым. Он задавит массой. И достаточно будет одного, молниеносного броска.

Студентам было не до подобных мыслей. Они, если разобраться, цели себе никакие в этом смысле не ставили… Тем не менее радовали. Парни. И Нел. Да, она до сих пор прикидывалась, что не знает, с какой стороны браться за меч. Но на полосе препятствий обходила элиту универсов так легко и непринуждённо, будто в игры играла. Использовала разные, странные фишки, неизвестные в Дормере. Явно, Гарнарские. Виллису, просто до дрожи хотелось изучить и перенять их. До свербежа в пальцах. А девчонка не желала делиться опытом тренировок северян.

Понятно, что у них запрет на разглашение. Она верна своим и не может делиться секретами, даже если бы ей и хотелось… Мозг говорил дельные вещи. Но, как говорится, мы бываем быстрее. И Виллис обошёл собственный здравый смысл… Когда Нелли Тал как-то особенно хитро и быстро прошла полосу препятствий. В каком-то странном, слитном, летящем стиле. На одном дыхании. Так легко, будто пролетела…

Он потребовал, чтобы она прошла полосу ещё раз. И ещё раз. И ещё… Он не понимал эти странные связки, и то, как она движется. Вроде бы, ничего особенного, но странно. Это уже не танец, а полёт. Как? Странно всё. Будто сама реальность даётся ей в руки, помогает…

Бред?.. Может быть. Но очень вряд-ли. Дастон присматривается с изумлением, некоторые ребята тоже… А Тал издевается над ними… Двигается, вроде бы, так же. Но медленнее. И "то самое", что поразило его в первый раз, не просматривается больше.

Виллис пытался вывести её из себя. Гонял… Сколько раз? Он не считал. И студентов не спросил потом. Стыдно признаваться в том, что тебе сорвало крышу. Своим ребятам он признался бы, но не детям за которых отвечает и должен быть примером… Просто невероятно стыдно. Но, он не мог удержаться. Никак. Это была "она"! Та самая тайна, что не давала ему покоя столько лет…

То, что делала сегодня Нел, забывшись в какой-то момент, было "тем самым", что видел он на войне. Он был там относительно недолго. Король "отдал" брату своего лучшего телохранителя. Нужна была замена. Выбрали его. Вызвали назад в Дорм.

Тем не менее, Истор успел насмотреться, на "тот" стиль боя. Он делал своих обладателей совершенно непобедимыми. Они, такие ши, небольшой горсткой могли снести целый отряд, не потеряв ни одного из своих. И тут же исчезнуть, раствориться в горах… Их, этих "призраков" боялись просто до дрожи. До полной потери сознания и гордости. Не было для них преград.

Вот что показалось ему знакомым, в движениях Нел, ещё в прошлом году. Глаза не лгут. Особенно, тренированные. Его органы чувств уловили то самое, знакомое, страшное и восхитительное, что поразило и покорило его навсегда.

Только той своей одержимостью и мог он потом объяснить то, как загонял Нел. Тем более, что она издевалась над ним. Двигалась похоже, но вовсе не так. И, с каждым разом, всё медленнее. Когда она проползла полосу, как черепаха, он гаркнул:

— Тал! Сюда!

Она подошла спокойно и неспешно. Нагло, как показалось ему, глянула на него зелёными глазами. Такими яркими, каких не бывало даже у тех, кто убивал его и его товарищей. Совершенно не ко времени, Виллису вспомнилось то, что он читал в какой-то замшелой летописи, ещё в детстве. Что у сидхе красота, яркость, долгая молодость не считаются какими-то особенно привлекательными. Они просто являются проявлениями крови. Чистоты крови.

И сейчас на него смотрели ярчайшие, ядовито-зелёные глаза, ядовитее, чем самая яркая весенняя зелень. Бесстыжие, которые видят и читают его до самого дна. Безумные глаза, для которых нет табу и преград. Как у тех, кто убивал их… Они смотрели так же отчаянно, весело даже, бросая вызов себе и им, дормерцам…

Они, воины короля, не тянули той свободы и смелости. Лёгкости. Доблести. И, наверное, правды, и уверенности в своей правоте… Потому они боялись их. Боялись до дрожи и ужаса. Он до сих пор боялся… Они снились ему, те молодые, прекрасные парни, со спокойными, отрешёнными лицами, которые бились, как танцевали, и убивали так, будто признавали твою доблесть и уважали тебя. Без ненависти…

Теперь он смотрел в чистейшие зелёные глаза Нел… Они и раньше были зелёными, яркими. Но "обыкновенными". Того оттенка, что можно встретить в природе. Теперь же что-то пробивалось из глубины этих глаз… Та самая чистота оттенка, что присуща только древней крови… Чистейшей крови фейри…

Они светились даже, эти шальные глаза! Как те самые магические кристаллы, наверное, светятся в их горах, освещая их нереальным, невозможным светом. Волшебная земля! И волшебные обитатели!.. Безумные! Страшные!..

Виллис не рассказывал никому и никогда. Один из них, "тех", убил ведь его. Практически, убил. Оставался последний удар. Он понимал уже, что вот оно, и приготовился к боли и смерти… А прекрасный фейри небрежно оттолкнул его, рассмеялся негромко и сказал своим музыкальным, как песня, голосом:

— Живи дормерец!

Виллис упал тогда, обессиленный, и прохрипел одно:

— Почему?

Сидхе склонился над ним. Посмотрел на него невероятно чистыми глазами и прошептал:

— Разве я могу убить того, кто восхищается нами? Живи! И, может быть, однажды ты увидишь Холмы…

Виллис тогда упал в обморок от слабости и прежних ранений. А теперь смотрел в ещё более яркие глаза, чем были у того парня. Они разгорались безумным, нереальным светом. И убивали его… Наконец-то убивали… Он не выдержал воспоминаний, страха и боли оттого, что "его" Нел оказалась "такой"… Закричал:

— Двадцать раз пройти полосу препятствий! За наглость!

Зачем?.. Откуда он знает?.. Студенты ахнули. Такая дикая нагрузка! Он же загонит её! Тот возмущённый вздох привёл Виллиса в чувство. Он очнулся. Заметался. Как отменить глупый приказ и не уронить авторитет окончательно?..

Дастон без всякого почтения хмыкнул:

— Ну, ты и мудак, декан!.. Ты окончательно оттолкнул её от себя!

Виллис повернулся к щенку и едва не бросился на него. Тот смотрел на него холодно, не дрогнул. И произнёс совсем негромко:

— Я слышал слухи о твоих травмах, связанных с сидхе… Так нахрена было лезть к их женщине? Чтобы срывать злость? Загонять? Я понимаю, что у тебя к эльфам такая себе любовь-ненависть. Но голову нужно лечить, прежде чем лезть к женщинам!

Виллис рыкнул:

— Сильно ты её вылечил перед тем, как полез к Вардис?!

Лицо парня дрогнуло. Но взгляд он не отвёл:

— Я тоже был больным, юным ублюдком, который сломал жизнь ей и Варнеру. Я даже не о том, что переспал с ней. Она сама явилась и лезла… Я сломал её. И репутацию… Теперь этому благородному идиоту, Варнеру, не позволят быть с ней. Никак.

Дастон сжал зубы. Но у него вырвалось с болью. И звучало, как обещание:

— Я буду искупать то, что сделал. Сделаю всё, чтобы они были вместе, эти влюблённые… И ты сделай всё, Виллис! Оставь Тал! Я знаю, что ты не можешь простить себя за то, что убивал их!.. Отпусти её во имя искупления своей вины!

— И отдать её тебе?

Молодой человек скованно улыбнулся:

— Я никогда не буду принуждать её. Если она придёт ко мне, то только сама. С эльфийками и ведающими иначе быть не может. Я буду ждать. Сколько нужно.

— Почему? — спросил странного мальчика Виллис, вглядываясь в его глаза, как в загадку.

Он усмехнулся:

— Потому, что любовь и верность бывают только добровольными.