Целители. Вслед за мечтой

Глава 15

Нел расхохоталась просто гомерически. Лавиль потрясённо моргнул. Он тут душу распахнул и исповедуется в самом постыдном, а она хохочет! Да ещё так глумливо!

Помолчал, обиженно. Подождал, когда насмешница увидит и задумается… Она так и смеялась. Будто это была самая лучшая шутка, какую только можно себе вообразить. Тогда он буркнул осуждающе:

— Рад, что повеселил!

Она даже покивала: да-да, повеселил! И тогда Лавиль не выдержал. Спросил желчно и сварливо:

— Может быть, просветишь меня, что такого я сказал?

Нел упала назад на подушки, посмотрела на него своими невозможно яркими глазами, влажными от смеха. Ехидно сморщилась и сдёрнула с себя одеяло до пояса:

— Ладно! Но сначала ты скажи, что это?

— Пижама! Не видно что-ли?

Нел снова фыркнула:

— Видно! А где взял?

— Купил! Ещё прошлой зимой, — зачем-то признался Лавиль.

Стушевался и добавил:

— Я всем сёстрам и матушке купил. Отомстил за баночки в ванной и вмешательство в мой быт. Каждой под её характер. У матушки злобные феечки изображены. С кровожадными улыбками. Отличный магазинчик, для таких вот шуток… Ну, и эту увидел, и купил. С голубыми мотыльками.

— Парную, значит? — ехидно поинтересовалась Нел.

Она вообще была сейчас странной. Снова, наверное, болталась на грани срыва. Надо бы отправить её поспать, а он не мог. Соскучился. Пусть говорит. Даже если глупости. Он восемь месяцев уже не был рядом. Соскучился. Устал без неё. Ответил тоже ехидно:

— Помнишь, значит?

И пошёл за фриллом. Ему нужно, ей тоже не повредит. Поставил бутылку на тумбочку, налил два бокала. Один всучил ей. Из своего тут же отпил.

Нел снова села. Он тут же взбил подушки повыше, чтобы опиралась спиной. Она задумчиво покрутила свой бокал в руках. Призналась в вещах о которых молчала бы в "нормальном состоянии:

— Помню. Что-то помню… И спаивать меня не нужно, Лавиль… На меня твоя магия действует покруче фрилла. Отшибает соображение и память напрочь. Странно… Сколько лекарей лечило меня, никто так не действует. Там как положено: расслабляет и всё. Тут же: как пьяная. И ненормальная…

Он уселся на кровать с ногами. Тянул фрилл и был похож на студента сейчас. Смешливого и совсем юного. Посмеивался над ней, как её приятели:

— Ты, Нел, и без вмешательства, не так чтобы очень уж нормальная. Не обижайся!.. Хотя, это интересно и необычно. Жалко, что нельзя провести подобное исследование!..

— Почему? — встряла Нел.

Лавиль снова фыркнул:

— Ну, как ты представляешь себе опросник для такого исследования? Вопросы типа: у вас от меня бабочки в животе? Нет? А где?.. А от кого у вас эти самые бабочки?

Хитро покосился на Нел:

— Так что придётся ограничиться пока только тобой, адептка Тал! Так где у тебя там бабочки? И насколько интенсивные?..

Он рассмеялся и отпил снова. А Нел призналась зачем-то:

— Виллис видел меня у тебя. Прошлой зимой.

Лавиль поджал губы:

— Не удивительно. Он натаскан видеть сквозь любую защиту и иллюзию… Может быть, это и подтолкнуло его, в итоге. Побоялся, что я перехвачу тебя.

Нел услышала сначала то, что волновало её:

— Так он что? И сегодня мог видеть?

Дамиан спокойно кивнул:

— Да на здоровье! Пусть смотрит!

Нел испугалась:

— Зачем ты притащил меня сюда? Он же теперь имеет право вызвать тебя! Что тогда?

Лавиль снисходительно посмотрел на неё:

— Да на здоровье! Я ему не наивная девочка, которую можно втянуть в обязательства так, что она и не поймёт!.. А зачем притащил?.. Так отдыхать мне нужно, Нелли Тал! Тебя никому такую не поручишь. Ты или хвост отрастишь или ещё что… Мне хоть повезло, иллюзорным хвостом отделался. А у бедняги Курвика самый что на на есть пятак на лице. Хрюкает. Говорит, только если в извинение информацию встраивает. Веселятся с ним Алат и его умельцы. На полную катушку… И меня спрашивают без конца, что там за гений такой у нас прячется. Им такой спец по проклятиям, ой, как нужен!

Нел пискнула:

— А ты не?..

Он бросил шутки:

— Никогда! Не бойся.

Она почему-то сразу поверила. А потому вернулась к тому, чего боялась:

— А если тебя вызовет Виллис, что делать?.. Не отвечай ему пока! Я поговорю с ним сама… Когда в себя приду немного!

Лавиль замкнулся:

— Не оскорбляй меня, Нел. Я не прятался за женщину никогда. И не буду…

Посмотрел на её побледневшее личико и пожалел:

— Ничего он не сделает мне. У меня двое лучших друзей — выродки. Кого, ты думаешь, они валяют, под настроение? Мар раньше, да и сейчас бывает. А Эльдар регулярно. Нервный он. И жизнь у него не сахар. А на мне можно отыграться, не опасаясь.

— Почему? — прошептала Нел.

— Живучий и устойчивый к ментальному вмешательству.

Непроизвольно Лавиль потёр шею слева. Нел, против воли потянулась туда, отогнула ворот рубашки. Так и есть! Хороший такой рубец. Свежий. Хорошо залеченный, но тем не менее…

Нел, в ужасе, подняла глаза на Лавиля:

— Какие идиоты бьются боевыми мечами, и без защиты?..

— Мы, — отрезал Лавиль. — Только молчи об этом. Жизнь у каждого из нас неоднозначная. Нужно быть готовыми.

Глянул в её всё ещё испуганные глаза и добавил:

— Да, не пугайся ты! Мужские игры, не больше! Величеству тоже достаётся!.. Меня на эшафот пригласили бы давным давно, если бы знали. А так ничего… Сам калечу, сам лечу…

— Вы больные! — выдохнула Нел.

Дамиан ухмыльнулся, будто она его похвалила:

— Так что Виллису не достать меня после Адельмара и Эльдара. Да! Ещё на моей шкуре упражняется Алат. И был ещё самирский принц, от которого не знаю, кто сумел бы уйти живым…

Лавиль помрачнел. Нел решила утешить его:

— Не волнуйся, декан. Мне кажется, всё обойдётся. Не думаю, что Виллис воспринимает тебя серьёзно. Он знает, что ты не по части чувств или длительных привязанностей.

Лавиль только сильнее помрачнел.

— Расскажи мне, почему ты так хохотала, когда я признался, что эльфийский смесок?

Нелли посмотрела в хмурое лицо Лавиля. Он на неё не смотрел. Налил себе второй бокал. Тут же выпил. Залпом. Налил снова. Отпил половину. Он что, напиться решил? Из-за того, что эльф? Нел утешила его:

— Не бойся, Лавиль. Может быть, ты внешне и смахиваешь на сидхе… Тут ты сам виноват, если хочешь знать моё мнение! Ты сам выпячиваешь это. Длинные светлые волосы… Только это роднит тебя с ши. А так… Дормерцы тоже ведь красивы… Конечно, раз ты блондин, был у вас кто-то в роду. И родовое имя подходит. Но сколько их, таких родов в Дормере?… Это вовсе не значит, что ты прям сидхе-сидхе…

— К чему ты ведёшь? — оборвал он её несколько путанную речь.

— К тому, что ты типичный дормерец, Лавиль. Как и Виллис.

— Почему?

Нел приложилась к фриллу. Задумалась. Открыто посмотрела на Лавиля:

— Ты не болтун ведь. Удивительно! Языком метёшь и шутишь, но что-то важное из тебя не "вылетает" никогда! Ты не выдал меня, что касается "пятачка". Он, кстати, пусть прощение попросит у тех женщин, что помнит, и проклятие спадёт… Так вот. Я тоже буду с тобой откровенна. Но только настолько, насколько могу…

Он дёрнул плечом:

— Знаю я о вашей зацикленности на тайнах. Быстрее!

Нел вздохнула:

— Ну, если быстрее, то ты никак не можешь быть более или менее чистокровным потомком эльфов.

— Почему?

Нел решилась и доверчиво глядела на него. Мягко улыбалась. Глаза сияли, как магические кристаллы в горах Гарнара. И голос лился, как горный ручей. Негромко и певуче. Хрустально. Так, наверное, и должна звучать истинная тайна:

— Эльфы умеют любить, Лавиль. Нет. Даже не так… Это единственная слабость, какая у нас есть… Та самая слабина, которая делает любую броню бесполезной… Поэтому мы никогда не носим броню. И прячем свои слабости… Это проявляется во всём. В манере боя. В политике. В личной жизни… Мы невыразимо зависимы от тех, кого любим. И принимаем их любыми. Потому у нас так почитают истинные пары. Это счастье для обоих, и всей семьи. Значит, никто не разобьёт сердце нашего брата и сестры. Никто не толкнёт их к гибели. Они проживут в счастье. Защищённые любовью друг друга… Знаешь, сколько из нас погибли из-за вероломства тех, кого полюбили? Больше, чем в войнах… Каждый ши знает это и боится. Мы с большим трудом вступаем в отношения, Лавиль. Мы знаем, чего это может стоить нам…

Лавиль поверил ей. Безоговорочно. Пробормотал:

— Я никому… А как же эти все…

Она поняла. Ответила:

— Об этом знают все, кто играет в политику. Твои друзья тоже. Почему ты думаешь, король пытался обаять нашу княгиню? Он знал, что она будет безусловно верна тому, кто затронет её сердце.

— Она и была верна тому, кого выбрала, — против воли проболтался Лавиль. — Она почти умерла, чтобы спасти его.

Нел не удивилась. Кивнула:

— Алат тоже знает. Все политики и шпионы знают.

— Они ловят вас на этом? — спросил вдруг Дамиан.

Нел покачала головой:

— Мы стараемся не выпускать молодняк из княжества. Это то место, где они могут быть в безопасности. Как в нашем старом мире. Максимум Ламеталь. Законы там теперь созвучны с нашими… В Дормер эльфы попадают только случайно. Или если нет выхода… В Тайной канцелярии только те, кто уже любил, потерял и пережил. Им нечего терять больше.

— А ты? — шепнул Лавиль.

Нел спокойно глянула на него:

— У меня есть ребёнок, Лавиль. Дочь.

— Виллис знает?

— Да.

Разговор заглох. Он сам вернулся к опасной теме. Протянул задумчиво и, казалось бы, безразлично:

— Сильно Виллиса зацепило, раз готов принять ребёнка…

Нел пожала плечами. Допила бокал:

— Кто его знает… Как по мне, одинаково неприятны и его одержимость, и твоё равнодушие.

Он даже не повернулся к ней. Бросил хмуро:

— Я не был равнодушным.

Нел фыркнула:

— Ну, конечно! Предложил поучить меня любви!

Он усиливал воздействие на неё. Чтобы говорила правду. Очень плавно. Чтобы не заметила его фортель. Она и не замечала. Несла эту самую "правду", от которой он уже больше восьми месяцев был сам не свой. Он задавал вопросы, а она била его той самой "правдой" наотмашь по щекам. Или по сердцу… Вливал силы в её резерв бурным потоком теперь. Сама же призналась, что действует безотказно. Чтобы не запомнила их разговор. Мало ли что там у него на лице от этой "правды" проступает?..

— А что не так было с этим "учить любви"? Вы же, вроде бы, не цепляетесь за формальности?

Нел фыркнула:

— Как удобно! Я попользуюсь, оскорблю и назову это "свободой".

— А чего ты хотела? Брак? Как Виллис?

Она даже не ответила. Пренебрежительно хмыкнула. И он озверел. Осторожно убрал бокалы подальше. Подсел ближе. Она плыла уже. Теперь он видел, что она, и правда, как пьяная: расширенные зрачки, покрасневшее лицо. Блестящие зелёные глаза. Он посмотрел в эти глаза. И спросил то, чего не мог понять:

— Почему честность обижает больше всего? И ты!.. Ты ведь сама уходила от меня. Столько раз! Ты каждый раз бросала меня! Ты! Не я! Почему?

Она прошептала:

— Ты не умеешь любить. Не можешь нуждаться в ком-то…

И он просто вырубил её. Усыпил. Пусть спит. Ей полезно проспаться. От своих диких идей. Да! Он не верит во все эти сопли! И обещал себе, что никогда не свяжется с женщиной серьёзно!.. Но, чтобы не нуждаться?..

Он нуждался в этой мерзавке так болезненно, что становилось страшно. И каждый раз надеялся, что она останется и доверится ему. А она уходила. Он слышал. Каждый раз. И делал вид, что спит. Почему?.. А что ему было делать? Умолять?.. Она и завтра уйдёт. И, не исключено, что к Виллису. И что? Что тогда?..

Он рывком стащил рубашку через голову. Улёгся рядом с ней. Конечно, хотелось бы, чтобы она была тут, с ним, и радовалась ему. Доверяла ему. Но раз нет?.. Что делать? Он не нарушит слово. Ничего между ними не будет. Но это не значит, что он не может получить своё хоть так…

Как?.. Да как придётся. Как захочется… Он устал быть без неё. И страх этот, что мерзавка выгорит, доконал его почти. Ходила к нему пол года худая, прозрачная, равнодушная и пустая… И его сорвало… Эльдар оказался прав: всё это… Весь этот разврат ни хрена не лечит и не облегчает боль. Ни хрена…

Он потянулся к пуговицам на смешной пижаме. Поцеловал мерзавку в шею и застонал от того, что, наконец-то почувствовал себя живым. И страшная пружина в душе со стоном и стрипом стала разжиматься…

Ему плевать, каким извратом он будет выглядеть в чьих-то глазах. Он изврат и есть. Усыпил студентку, раздел и ведёт себя с ней, как кархон со своей самкой… А что остаётся?.. Он так соскучился! Восемь месяцев!.. Восемь!.. Как он выжил вообще?..

Он не сомкнул глаза этой ночью. И универсальным щитом укрыл комнату потому, что магия его рвалась и выплёскивалась, как те самые эмоции, которые он просто не мог сдержать. Умирая, в очередной раз, рядом с ней, Дамиан вспомнил, как ругал Мара за его несдержанность с Альтеей там, в Лиметте.

Теперь он понимал. Есть вещи, которые сильнее. Тебя, принципов, разума, даже инстинктов. Безумная жажда, потребность, которую только близость может погасить. Любая близость. Для него пока только объятия и поцелуи…

К утру он привёл комнату и себя в порядок. Вернул пижаму на место. Нел ещё спала, а он сидел на кровати, скрестив босые ноги. Смотрел на неё, почти не мигая. Чувствовал себя, если не "сытым", то хотя бы в относительном ладу с самим собой. Наконец-то!

Вовремя она рассказала ему, про сидхе… Придётся поговорить с матушкой предметно. Когда-нибудь… Теперь нет никаких сомнений, что он смесок фейри. А, может быть, и не смесок вовсе…