Целители. Вслед за мечтой

Глава 37

— Ты кто? — закричал Ельмин.

— Конь в пальто! — ответила весёлая нежить с чувством юмора Айсы, не сознавая того, как только что выпала из "легенды" и чем ей это грозит.

Гейб первый сообразил, чем им всем "это" грозит. И повёл себя нетипично. Обычно в их среде, и он несколько раз проделывал это сам, было принято "сбрасывать" клиента и слабых, проблемных подельников. "Спасай себя и заметай следы" — это был главный девиз и правило их мира. И сейчас он должен был поступить ровно так же.

Только вот не поступил… Эти наивные дураки не понимали ещё, что их план рухнул, они все на пороге катастрофы, а Ельмин гораздо опаснее, чем каждому из них хотелось бы верить. Они застыли, прислушиваясь к воплю магистра и ждали, что ответит ему нежить Айсы.

Какая разница, что она ему ответит! Он понял уже, что его развели и вот-вот отрежет им путь к отступлению. У них и остались-то всего минута-две до того, как ловушка захлопнется.

Вместо того, чтобы бросить подельников, Гейб резко дёрнул Карвина за руку. Шепнул, едва слышно:

— Уходим!

Оба парня поняли его, без лишних слов. Неслышно вскочили и плавно двинулись к выходу. Девчонка снова подгадила им всем. Нельзя! Нельзя брать с собой баб! У них мозги затмевают эмоции, сентиментальность и прочая молопродуктивная хрень!

Упёрлась, тянула время. И что-то там пыталась колдовать. Гейб шагнул к ней. Прошипел:

— Сдохнуть хочешь? И парня своего подвести?

Она не отшатнулась от его страшного сейчас, жестокого лица. Придвинулась ближе:

— Нужно развеять нежить! Улика!

Ладно! Принимается! Не эмоциональная дура эта некромантка. С мозгами и выдержкой. Только это тоже не имело уже значения. Гейб видел. Поэтому притянул девчонку к себе ближе, несмотря на то, что парень её дёрнулся.

Они теперь были совсем близко, все трое, и Гейб снизошёл до последних объяснений. Не дойдёт, он уходит один!

— Смотри, дура, внимательно! Он отсёк уже её! Сейчас заблокирует весь участок. У нас последний шанс!

Дошло! Девчонка коротко кивнула и первой кинулась прочь. Влюблённый дурень следом. Дружок его, Нис, плавно за ними. Без суеты, не прислушиваясь к их перешёптываниям. Словно знал, что делать в подобной ситуации. И прикрывал их всех щитом и чарами отвода глаз. Его, Гейба, тоже. Вот уж у кого нервы железные. И не выпячивается. Такие подельники самые лучшие.

Гейб кивнул парню благодарно. Тот в ответ. Они поняли друг друга. И снова сработали вместе, не сговариваясь: Нис прикрывал их всех, А Гейб убрал и вернул охранные чары Ельмина на место…

Они долго бежали прочь самыми тёмными и безлюдными дорожками. Остановились только где-то в глубине парка академии. В противоположной стороне от "посёлка преподавателей". Отдышались. Неловко молчали. Что делать теперь?.. Гейб ответил на не заданный вопрос и объяснил неопытным "преступникам" расклад:

— Уходить отсюда нужно. Тебе, Айса, точно. Твой почерк можно будет отследить. Для вас, парни, всё, может быть, обойдётся. Если она не сдаст вас.

— Не сдам, — хрипло утвердила девушка.

— Не оставлю её, отвечать одну, — невозмутимо обозначил свою позицию Карвин. — И тебе, Нис, подставиться не дам.

Хохотнул немного нервно и безрадостно:

— Будешь нам с Айсой гостинцы в тюрьму носить.

Гейб "утешил":

— Какая тюрьма?.. Но отсюда точно вылетите…

Лица у ребят сделались скорбными. Дурни! Было бы о чём печалиться! Карвин, однако, собрался довольно быстро:

— Ладно. Спасибо тебе, Гейб. И да, долг за мной.

Гильдеец скривился:

— Не забуду. Как вылетишь, приходи. Работу дам и прикрою.

С насмешкой наблюдал, как девушка, не таясь, вцепилась в парня, словно прямо сейчас он вступит на путь порока и преступлений и нужно удержать его от этого гибельного шага.

Собрался было уходить, когда Нис плавно, чтобы это нельзя было расценить, как нападение, прикоснулся к его локтю. Гейб развернулся и опешил. Парень протягивал ему руку. А когда он неловко протянул свою, крепко пожал её. Заглянул в глаза:

— Тебе нужно учиться. Ты удивительный маг.

Гейб попытался вытащить руку, но студент на удивление крепко держал и не пускал:

— Слушай! Судя по всему, у тебя бывает нестабильность. При таких-то силах! Уверен! Ты знаешь, что это значит? Ты или подчинишь их, все свои силы, или плохо кончишь!

Гейб вырвал руку:

— С чего ты?..

Лекарёнок даже не дослушал. Фыркнул:

— Видел! Узнаю́! У меня есть подруга, с такими же проблемами!

Гейб скривился. Нужно прекратить поскорее этот мутный разговор. И он спровоцировал лекарёнка:

— Не та ли девица, которую вы дружно прикрываете?

Парень скроил рожу не хуже, чем он сам:

— Этого я тебе, приятель, не скажу, прости!

Прямо посмотрел ему в лицо и добавил:

— Не уводи разговор в сторону. Думай. Я приду с Карвином, помогать лечить, кого ты там скажешь. И мы ещё поговорим.

— Запачкаться не боишься? — презрительно бросил Гейб.

— Я? — криво усмехнулся молодой целитель. — А чем я лучше тебя? Только тем, что меня мой папаша пристроил хоть куда-то, а тебя твой не потрудился?

Ярко усмехнулся, высокомерный красавец:

— Такие, как мы, видны каждому, друг мой. Брошенные бастарды высоких родов. Я никогда не посмотрю на тебя свысока. Ни на кого не посмотрю, на самом деле. Кому как не нам с тобой знать, что в нашем мире за всё приходится платить? Даже если это грехи не твои, а твоих ублюдочных предков!..

Гейбу понятны были надрыв и боль, что прятались в глазах мага. Он молча кивнул им всем и быстро пошёл прочь.

Разбередили они его, эти наивные дети. Которые так похожи на него самого. И, к тому же, слишком много видят и понимают.

— Я не позволю тебе совершить глупость и сломать себе жизнь!..

Они все втроём сидели у парней в комнате. Прямо на кроватях. Айса свернулась на руках у Карвина. Девушка в мужском общежитии, ночью! Какой пикантный скандал!

Айсе было плевать. Какая вообще разница, если всё рухнуло?.. Тем более, что Карвин принёс её сюда под чарами отвода глаз. Она не противилась. И сейчас он с рук её не спускает. Она и тут не возражала. Замерзала она, а рядом с ним легче. Теплее…

Не плакала. И не думала пока. Грелась и наслаждалась близостью Карвина. Позволяла себе эту близость. Она начнёт действовать, когда Ельмин сделает свой первый ход. Понятно, что она пойдёт под раздачу. Но парней не подставит. Никого из них. Не позволит, чтобы её провальная идея сломала жизнь хоть одному из них. Ни за что!

И пусть они пока что-то там обсуждают и планируют, она поступит по-своему. Никого не утащит за собой. Пусть обсуждают, а она пока погреется рядом с Карвином… Как жалко, что она была такой дурой и играла в холодность! Какое это всё имело значение: её страхи, деньги и прочее? Вон, как он защищает её!.. И она тоже защитит. Они, оказывается, оба так серьёзно относятся друг к другу… А с этими всеми реверансами только время потеряли. Для счастья.

— Жалко! Мы часто понимаем, что вот оно было, время для счастья, только тогда, когда оно уходит…

Айса смиренно думала, грелась и проваливалась в дрёму. Нужно набраться сил, чтобы вынести то, что принесёт новый день. Тёплые, надёжные руки того, кого она, оказывается, так глубоко любит, и негромкие голоса парней успокаивали…

— Я не позволю тебе сломать себе жизнь, — тихо, но ожесточённо звучит голос Карвина.

Нис отвечает, как обычно, насмешливо и холодновато:

— Я и не собирался совать голову в петлю. Я что, дурак? Если прикроете, то буду только признателен!

И добавляет, с горьким смешком:

— Должен же хоть один из нас закончить академию, чтобы помогать другим! Выносить для вас книги и конспекты. Пусть вам не дадут дипломы, но образование вы получите. А потом, когда мы прищучим Ельмина на какой-нибудь мерзости, уверен, Элвин даст вам возможность сдать всё и легализоваться.

Парни тоже затихли. Мужчины… Им стало легче, когда они выработали план на будущее. Пусть утром и случится катастрофа.

Но ведь даже после катастроф жизнь продолжается дальше?.. Продолжится и их жизнь. Они соберут её по осколкам, не предадут ни себя, ни друг друга.

— Жизнь продолжится, что бы там ни было…

Так утешали они себя, мирно засыпая. Молодым свойственна такая вот вера в лучшее. А Карвин заснул и вовсе счастливым: обнимая ту, кого любит. Какая разница, что там будет, если она рядом?..

Утро началось для них очень рано. И напряжённо.

Парни так же, как вчера привели её сюда, под чарами отвода глаз и пологом тишины вывели Айсу из мужского общежития и проводили домой. Туда она вошла уже одна и открыто.

Илевей, который почему-то дремал сегодня прямо на своём посту… Хотя, какое почему-то? Он, конечно, чувствовал и знал, что одной из его девочек нет на месте и ждал её.

Приоткрыл сонный глаз. Улыбнулся. Никак не показал, что видит взъерошенный и такой несчастный вид Айсы. Вместо этого предложил с умильной улыбкой:

— Чайку, ласточка? Того самого?

И подмигнул ей.

Айса почувствовала, что глаза наливаются горючими слезами, и часто-часто заморгала. Не помогло… Сдалась и заплакала. Всхлипнула протяжно, и провыла, как Нел иногда:

— Ой, нельзя, Илевеюшка!.. Я в своём уме должна быть, когда меня станут выгонять отсюда с позором!

Сломалась она. Натуральным образом. И осознала себя уже в обнимку с домовым. Он крепко и ласково обнимал её, и от него невыразимо вкусно пахло домом. Этим вот её любимым домом, который она потеряет сегодня…

Взвыла Айса снова. Приглушённо потому, что догадалась уткнуться в плечо домового. Хлюпнула ему в ухо:

— Ты мне, Илевеюшка, чаю своего после всего принеси. И побольше… И фрилла тоже… Не знаю, как я переживу…

Илевей гладил её по голове и спине. Вздыхал скорбно, без привычной ласки и весёлости:

— Переживёшь, милая… Знаешь, сколько до тебя было таких, которые плакали? За последние тысячи лет? Как пришли дормерцы, так и стали плакать… Знаешь, скольких проводил я отсюда, со слезами?.. Уходили они в храм, на войну, хоронить любимых. А некоторые и на плаху… Все они пережили слёзы, и страх. Прошли путь свой достойно… И ты пройдёшь, милая…

Такое себе утешение, скажете вы? Нет! Именно такое, как нужно было Айсе. Как и нужно в такие вот моменты, когда жизнь ломается, с громким треском, как сухостой. Тогда не до всех этих соплей. А правда, настоящая правда, она пусть и ранит, но и утешает тоже. Ведь действительно, сколько было до нас, и сколько будет…

Алика сидела на постели, забившись в угол, укутанная в одеяло и, судя по всему, всю ночь не спускала глаз с двери. Когда Айса вошла, её смело с кровати…

Она обнимала Айсу, как родную. Молча. Зачем спрашивать что-то, если и так видно: катастрофа? А какая и как справляться с этой новой бедой, они подумают после. После того, как Айса перестанет вздрагивать от любого прикосновения и звука…

Обжигающе-горячий душ и обильный завтрак с каким-то особенным, тонизирующим чаем, который притащил Илевей, привели девушек в почти что нормальное состояние. Внешне, во всяком случае. Только для посторонних.

Нел и Ильга, когда увидели их, уже в академии, вцепились: что случилось? Айса усмехнулась:

— Скоро узнаете.

Больше ничего вытрясти из неё они не сумели. Ладно… Взялись за Лику. Но та тоже не знала ровным счётом ничего. Пришлось ждать. Давить дальше на Айсу побоялись. Видно было, что она едва держится.

Стали ждать новостей. Разошлись, каждая по своим занятиям. И потянулось время. Мучительно и тягостно. Оно всегда так тянется, когда ждёшь… Айсе пришлось сложнее всех. Она точно знала, что за катастрофа вот-вот грянет, и кто явится по её душу. Потому на занятиях она была "совершенно и абсолютно невменяемой", как обозначил её состояние старик-декан.

Он как раз вёл у них две первых пары. Практикум. На нём, понятное дело, зевать и рефлексировать нельзя — можно остаться без чего-нибудь жизненно важного. Некромантия, в этом смысле, довольно жестокая и однозначная штука.

Поэтому декан и собирался выпереть девочку куда-то подальше: к лекарям или ещё куда. Чтобы в себя приходила. Но, увидев, что Айса едва не заплакала, быстро передумал. Дал ей задание у себя на кафедре. Пусть возится с безобидными реактивами, пока не очухается. Ни у кого это не вызвало ни малейшего удивления. Айса была любимицей магистра.

До самого обеда было тихо…

А когда друзья из "отверженных" собрались своей дружной и сегодня мало весёлой компанией на большом перерыве, грянула новость. Удивительная новость! Такая удивительная, что никто не поверил ей. Нел пришлось сгонять к Марле, чтобы она подтвердила: нет, это не сплетня, не бред переучившегося мозга какого-то студиуза, а самая что ни на есть истинная правда!

Ельмин уволился!