Целители. Вслед за мечтой

Глава 44

Парня прикрыли. Редит убежал надзирать за студиузами. Что ж делать? Если повесил на начальника такой себе гемор, то, будь добр, нести с ним трудности и помогать. Лавиль же, не теряя времени, принялся диагностировать и подлечивать бедолагу.

Юный пьяница не только пришёл немного в себя, но и демонстрировал зачатки адекватности и мыслительной активности. Лечиться не желал категорически. Упирался. Отнекивался. Болтал с преподавателем, хотя, в его случае, безопаснее было бы держать язык за зубами.

О чём вы? Карвин и забота о собственной шкуре? Понятия из разных категорий! Что такое своя выгода или даже безопасность, если правда и справедливость требуют другого? В этом смысле, они с Айсой были духовными близнецами. Благородные и верные до дурости… Для каждого из них это было всего-то нормально, правильно и достойно.

Вот и трепал возлюбленный Айсы языком. Пел соловьём, тем более, что алкоголь развязывал язык и способствовал откровенности. Даже с деканом. На самом деле, особенно, с ним. Давно он хотел поговорить с высокородным. А теперь вот… Обстоятельства сложились правильно. И, наверное, вовремя.

Поэтому, пусть и затуманенным мозгом, но Карвин выстроил стратегию разговора и постепенно подводил декана к главному. Болтал. Очень панибратски, кстати. Что и понятно: алкоголь стирает границы. Бурчал и отталкивал руки лекаря:

— Не дёргайся, декан. Всё со мной нормально!

Невесело хохотнул и продолжил уже о фактах:

— Это средство для чистки — всего-то спирт, я проверил сразу же. Чистейший спирт. А что название такое, тоже правильно, чтобы не пили, такие, как я, дурни. Только, знаешь, мне кажется, я умер бы, если бы не выпил. Или сорвался так, как Нел нашу срывает иногда. А это, знаешь ли хуже, чем набухаться на занятии. Ты, конечно, накажешь меня, и это правильно, но я просто не мог…

Дамиан слушал-слушал, да и попробовал вклиниться в этот поток сознания:

— Никто тебя наказывать не будет…

Адепт Дан сказал ещё не всё. Поэтому он не позволил прервать себя и руки лекаря оттолкнул:

— Не надо! Не надо пока приводить меня в себя! А то, точно сорвусь. Мне время нужно попривыкнуть… Привыкнуть к самой мысли…

Лавилю стало так жаль молодого дурака, что он убрал руки. И сказал ему:

— А чего там привыкать? Прими как факт, что сукой оказалась эта твоя некромантка! Как большинство женщин. Сразу жить станет легче!

Он много ожидал. Того, что парень согласится. Или, наоборот, вспылит и кинется защищать свою несостоявшуюся подружку. Чего он не ожидал, так это мудрого и сочувствующего взгляда. Негромких, таких тёплых и, одновременно, болезненных слов:

— Это ведь то, что ты сам думаешь о женщинах, декан? Обо всех, ну, кроме, может быть, матери?.. Ты ошибаешься, декан… Фатально, я сказал бы, ошибаешься. Ты обесцениваешь женщин, их личность и чувства. И, в то же время, испытываешь страшную вину за это потому, что ты хороший человек. Вот и получается, что ты несчастен, как мало кто…

Теперь Лавиль всем сердцем понадеялся, что адепт отрубится побыстрее и заткнётся. А тот не собирался. И, оказывается, видел слишком многое:

— Ты не понимаешь, что нет мужчин и женщин, Лавиль! Нету их! Не знаю, кто вбил в твою голову эту хрень. Наверное, так и воспитывают вас, высокородных. Чтобы потом не так жалко жён и любовниц было… Когда умирать станут по вашей вине. Оно может и так… Одно дело жалеть кого-то, кого ты считаешь чуть выше, по уму и личным качествам, кошечки. И гораздо ниже собачки. Ведь псы умны и способны на преданность. А женщины, судя по тому, что насаждают у нас, не особо. И совсем другое, потерять друга, соратницу или любимую. Кусок собственной души… После этого в душе дырка останется. И заживёт ли, большой вопрос!.. Вот и лжёте вы себе и другим.

Парень насмешливо глянул на преподавателя. И ничего, что глаза его косили и не слушались. Лавилю было больно видеть этот такой много замечающий взгляд. Карвин словно услышал его. Закрыл глаза:

— Нету их, баб. Есть люди! Со своими характерами, надеждами, мозгами, на худой конец. Думая так, как привык, как тебя учили, ты никогда не увидишь настоящее. Истину…

Снова открыл прозорливые свои глаза. И не только. Сел даже. Здоров! После такой порции спирта!.. Сел, и прямо глядя Дамиану в лицо, негромко продолжил. Приступил к тому, к чему, собственно, и вёл:

— Я ведь не дурак. И вижу, как ты на неё смотришь. Почему постоянно допекаешь. Тебе ведь хочется, чтобы она думала о тебе всё время, пусть даже если плохо? А знаешь почему?.. Потому, что ты постоянно думаешь о ней… И унижаешь её… Зря, высокородный! Так зря! Как ты будешь жалеть! Потом… Наша Нел сокровище. Она сияет, как звезда…

Силы закончились и парень сдался. Улёгся обессиленно. Теперь уже Лавиль не хотел, чтобы он засыпал. Оказывается, этот мальчик так много чувствует и понимает! Он ведь тоже чувствует это… Ему нужно было, чтобы он, этот юноша, продолжил. Что видит он? Что слышит? Почему так жалеет о чём-то? Или о ком-то? О нём или о Нел? Ведь почему-то же губы его кривятся зло или горестно?

Дамиан влил в резерв Карвина силы. Много сил. Так, чтобы подхлестнуть, очистить его сознание ещё на какое-то время. Да! Парень снова открыл глаза… И убил… Испугал… Припечатал своего преподавателя так, как только ближайшие друзья себе могли позволить:

— Ты дурак, декан. Я нет. Айса моя удивительная. Раз она ведёт себя так, значит, точно защищает меня от чего-то. Я, конечно, идиот, что напился. Но я не думал, что это может быть так больно. Даже если понимаешь что-то… Я очухаюсь и разберусь, что там угрожает моей любимой… Я вижу её ясно. Потому, что смотрю глазами любви. Не боюсь, не стыжусь слабости и зависимости. Счастлив, что удостоен чести любить и быть любимым… Ты нет. Ты, Лавиль, слепой… На твоём месте, я радовался бы тому, что твоя звезда ещё здесь. Светит, греет. Просто сияет. Это ведь так красиво: вся эта её доброта к каждому… Она ведь уйдёт, декан… Всё, что тебе останется, это только воспоминания… Не унижай свою любовь к ней. Потом будет очень стыдно и больно…

Парень заснул. Лавиль понаблюдал его. Прикрыл. Не стал доводить до Элвина. Вместо этого, когда был уверен уже, что ничего юному пьянице не будет, порталом переправил его в общежитие, в постель.

Поразил Ниса. Тот потерял друга, но утешал себя тем, что мало ли где и как может он шляться и переживать горе. А тут оно… Открывается портал и оттуда выплывает тело…

Кондрашка едва не хватила Лениса. Хорошо, что следом за "телом" появился Лавиль и рявкнул:

— Постель его разбери и помоги уложить!

Это не было уже похоже на кошмар. Нис вернулся в реальность. Дрожащими руками кинулся исполнять приказ. Помог устроить друга. Разул его. И преданно посмотрел на декана, ожидая следующую команду. Она не замедлила случиться:

— Не спускай с него глаз. Если что, зови. Меня или кого-то из лекарей.

— А чтооо?..

Ленис только начал, как Лавиль ответил:

— Пьян. В стельку.

— А что?.. И где?.. — поразился Нис.

Декану не нужны были уточнения. Он тряхнул головой:

— Долго ли, когда есть желание? Всегда и везде найдёшь… Этот нашёл прямо в больнице. Раствор для обработки инструментов.

Губы Ниса сложились в идеальную букву "о". Лавиль оценил степень потрясения юноши, грустно усмехнулся и ушёл. А Ленис выродил, наконец:

— Этот спирта напился. Айса и вовсе какой-то дряни. Зачем было огород городить с этим расставанием?..

Нис всё-таки был ещё довольно наивным парнем и считал так: если нет социального неравенства, что может помешать любви?.. Простодушно, в общем-то. Жизнь намного сложнее…

Чего напилась Айса никто так и не узнал. И анализы, взятые у неё, ничего не дали. Хотя лекари очень и очень старались. И не только потому, что декан некромантов просил. Им самим было невероятно интересно, что и как можно смешать и обработать, чтобы из жутких, ядовитых растворов, используемых некромантами, получилось что-то относительно безобидное и с такими невероятно интересными свойствами.

Какие свойства "дряни", выпитой Айсой так поразили лекарей и некромантов?

Ну… Во-первых, девчонка была пьяной в стельку. Но как-то странно. Будто не алкоголь опьянил её, а силы. Значит, решили потом лекари, у "дряни" была другая природа. Не алкогольная, а магическая. И ещё сильнее удивились. Ещё бы! Девчонка, похоже, изобрела такой себе некромантский вариант фрилла. Дичь? Может быть. Но так похоже по свойствам!..

Во-вторых, "дрянь" подкрутила адептке Климт силы и резерв. До каких-то совсем уж неприличных показателей. Такие у некромантов почти и не встречались никогда. Или повлияла не "дрянь", а ещё что-то? Или она потому и смогла создать "дрянь" неизвестно из чего, что резерв девушки позволил бы ей сейчас с лёгкостью материализовать иллюзии?

Этим она, собственно, и занималась… После того, как подняла всех покойников, какие нашлись в хранилищах факультета некромантии.

А началось всё безобидно…

Когда во время мирного, вполне себе обычного занятия, в дверь хранилища факультета некромантии заскреблись… Изнутри!.. Студенты застыли в ужасе. Декан ухмыльнулся:

— Кто из вас, проказники, сумел обойти мои заклинания и пробудил кого-то из наших постояльцев? Молодец!.. Поставлю "отлично"! Но! Сначала накажу примерно! Чтобы другие не пытались воспроизвести! Кто? Признавайтесь, негодники!

— Признаюсь!.. Честно, заметьте, признаюсь! — раздалось не особенно внятное, но громкое, с заднего стола.

Айса Климт, отличница, которая почему-то забилась сегодня "на галерку", попыталась встать и едва не упала. Декан подскочил к ней и с искренним беспокойством затормошил её. Почти как Илевей. И понятно почему. Девочка явно не в себе. Значит, что-то пила из того, что у неё на столе. А учитывая, что всё это сплошь яды, смертельные для живого организма…

— Что ты пила, деточка? — льстиво заглянул в глаза адептки декан.

Айса, и правда, хорошая девочка, которая, к тому же, любила декана, с готовностью сунула ему под нос пробирку:

— Вот!

Пробирка была довольно большой… И пустой…

Декан сглотнул. Отравилась! Бывали на его памяти такие дуры, но, чтобы Айса… не ожидал он… Выдавил из себя:

— А что ты туда наливала перед тем, как пить?

— А вам зачем? — скосила на старика и так вполне себе косые глаза Айса. — Чтобы повторить?

— Ну… Да…

А что ещё ответишь? Не скажешь же:

— Тебе, деточка, осталось жизни всего ничего! Вот я и пытаюсь выяснить, сколько…

Айса ухмыльнулась:

— Не выйдет! Повторить!

И добавила невнятно:

— У вас ведь нет подруги — настоящей…

— Кого? — помог старичок зависшей девушке.

Лекарей он вызвал уже. А пока те тащатся сюда, пытался собрать анамнез. И не позволял себе раскисать. Скорбеть по дуре, к которой имел глупость привязаться, он будет потом. А пока…

— Кто твоя подруга, милая?

Девушка попыталась сфокусировать взгляд. Вышло, на самом деле, уморительно. Сначала глаза сошлись почти вместе. Видимо, не помогло. Разъехались в разные стороны. Стало, наверное, только хуже потому, что бедняжка зажмурилась. Но вполне себе адекватно и даже гордо заявила:

— Моя подруга настоящая женщина! Разве вы сможете повторить то, чему научила она меня?

Кто-то из студентов рассмеялся. Но быстро заткнулся под гневным взглядом преподавателя. Айса продолжила вещать:

— На самом деле, двое из моих подруг настоящие…женщины!

Смешков стало больше. И взгляды декана не пугали уже. Айса то-ли вдохновилась реакцией сокурсников, то-ли хотела уточнить что-то… Старый некромант ведь учил их, что точность — это основа всего? Вот она и уточнила. Удивлённо:

— Я, похоже, тоже… настоящая женщина… Или это моё состояние так влияет?

Она вопросительно посмотрела на любимого преподавателя: помогай! Дед завис. О чём она вообще?.. Студенты жрали, как кони…

Поэтому они и поняли, что происходит что-то не то только тогда, когда всё уже, собственно, произошло… Когда дверь, зачарованную дверь хранилища выбило изнутри. Она распахнулась. Ударилась о стену. А на пороге появился скелет с топором в руках…

Заверещали не только девушки, но и некоторые парни. Хотя, ради справедливости, заметим, что в обморок упали только девушки. Остальные повскакивали на парты. Потому…

Потому, что из дверей повалили не только, скажем так, целые наглядные пособия, но и препараты. То есть, говоря прямо, части тел, которые тоже использовались для демонстрации. Руки, ноги, и прочее. Руки двигались на пальцах, как на ножках. Ноги или подпрыгивали, или ползли, как гусеницы, сгибаясь в колене. Остальные органы прыгали. Больше всего их передвижение было похоже на то, как прыгают грузные жабы.

Теперь в обморок свалилась парочка парней. Кого-то вырвало. Декан пытался сделать что-то. Пока, правда, не выходило. Контроль над всем этим непотребством явно был у кого-то.

Очень скоро стало понятно, кто дирижирует дурдомом. Айса Климт, заплетаясь ногами, рванулась вперёд. Когда она, зигзагами, добежала до преподавательского места, движение препаратов прекратилось.

— Бедняжки мои! — воскликнула девушка. — Какие же вы… Разобщённые, в большинстве своём… Как вам, должно быть, одиноко! Соберитесь во что-нибудь… Красивое…

— Во что, хозяйка? — прохрипела вдруг голова. Тоже "разобщённая" и одинокая. Сидящая на ноге, как всадник на лошади.

Кто-то страдальчески застонал и, похоже, лишился чувств. Декан не мешал происходящему. Удивительно! Он изучал новое явление, какого не наблюдал ещё никогда. Но, как же студенты?.. А что они? Нервных приведут в чувство, а остальным тоже полезно посмотреть.

— Во что собираться, хозяйка? Подумай! — настаивала голова.

Айса зажмурилась…

Хорошо, что подумать она не успела. Подоспели целители. И отлично, что адептка покорно пошла в больницу своими ногами, без капризов. Не понятно, как отреагировали бы её "сопровождающие" на насилие, чинимое над хозяйкой.

"Постояльцы" из хранилища сопровождали её. Очень дружно и согласованно. Можно сказать, торжественно. А вокруг процессии танцевали иллюзорные, но вполне себе материальные скелеты.

Мало кто смог бы постичь эту эстетику. Чего уж там!.. Но то, что вся академия вывесилась в окна, чтобы не упустить феерическое зрелище, это факт.

Как только Айсу Климт вырубили лекари, препараты "разобщились", хотя до этого упорно пытались собраться во что-то крупное и страшное, скелеты испарились. А студентам старших курсов факультета некромантии пришлось собирать и переносить наглядные пособия назад в хранилище. Курс Айсы был не в состоянии помогать им.

Ребята честно признались, что боятся, что пособия снова "оживут" у них в руках. Это те, кто обошлись без срыва. Но, таких, к несчастью, было немного. Большинство лежало в палатах с хорошими порциями успокоительного в желудках. Айса Климт и вовсе находилась в "мягкой", магически изолированной, палате несколько дней после того.

Отпустили её только тогда, когда уверились, что здоровье её, после приёма неведомого зелья, в порядке. И сама она адекватна и безопасна для окружающих.

Карвин и Айса были не единственными, кто позволил себе слабость в этом дне…

Когда Артис Графтон заявился в гости к своему другу тем же вечером, он нашёл его совершенно, в стельку пьяным. Фриллом. Декан универсов был искренне поражён:

— Сколько нужно было выпить эльфийского компота, чтобы дойти до такого?

Лавиль хитро улыбнулся. Он, отличие от юных, не умеющих пить влюблённых, был в этом деле докой. И держался не в пример лучше, чем они. Глаза не разбегались. Только слишком ярко блестели:

— О том, сколько нужно выпить фрилла, ты, мой друг, не узнаешь никогда. Я, похоже, тоже… Я испарял бутылки, как только они пустели.

— Зачем? — изумился Графтон.

— Как зачем? Чтобы не было стыдно перед самим собой! Хватит того, что я мерзавец. Узнать о себе, что ты ещё и тряпка — это, доложу я тебе, новый для меня опыт. И крайне неприятный…

Почему он тряпка, Лавиль так и не объяснил другу. А продолжил наливаться, пока не отключился там же, в кресле. Артис не мешал. Пусть уж лучше так, чем срыв. Остался и провёл ночь в соседнем кресле. Мало ли…