Цветочек. Маска треснула. Том 2

Глава XI. Две неприятности – две опасности

– Я же говорил, это её задница, – Ссадаши с победным видом уставился на затравленно прижавшуюся к мостовой кошку.

Дейна покачнулась и крепче вцепилась в нага. Так-то она не спорила, что длинная хвостатая тень принадлежала Госпоже, но была готова согласиться, что гений наагалея велик. Настрадавшаяся кошка смылась от них ещё у самого борделя, но далеко отходить, видимо, побоялась. Они заметили её в проулке и немедленно туда свернули.

Госпожа беззвучно ощерилась на хозяина и одним прыжком перескочила через каменную ограду, скрывшись в чьём-то саду. Мгновением позже из-за ограды яростно забрехала собака, но лай почти тут же сменился визгом и испуганным рыком. Похоже, звери взаимно напугали друг друга.

– Да куда они делись-то? – в проулок заглянула чья-то бородатая рожа и тут же утянулась назад.

– Ищут кого-то… – удивлённо приподнял брови Ссадаши. – А куда мы шли?

– Петь, – тут же отозвалась Дейна. Душе хотелось песни, лёгкой, звонкой.

– Нам нужна самая видная крыша! – тут же решил наг и развернулся, осматриваясь и оборачиваясь хвостом вокруг хранительницы. – Туда пойдём, – ткнул он куда-то пальцем и, вывернув Дейну из своего хвоста, подпихнул её к каменной ограде. – Так короче.

Быстрее было бы, если бы они отправились в обход. На улице их головы слегка просвежились, но лишь самую малость. Каменный забор, через который Ссадаши в другое время даже в хвостатом облике перевалился бы в считанные мгновения, стал непреодолимым препятствием. Дейну наг подсадил, и хихикающая женщина пусть и не сразу, но всё же смогла уцепиться и оседлать ограду.

А вот хохочущий наагалей никак не мог взобраться.

– Ну же, господин, – подбадривала Дейна, – хвостом подпихнитесь.

– Я тяжёлый, – с гордостью протянул наг.

– Я сейчас вас подниму, – и женщина, вцепившись в ворот наагалея, рывком затянула его на забор, животом уложив на самый верх.

Но сама не удержалась и рухнула вниз, в ядрёно пахнущие смородиновые кусты. Ссадаши зловеще захехекал и начал сползать головой вниз в те же кусты. В окне дома замелькал огонёк, и на крыльцо, ругаясь, вышел тощий мужик в длинной белой рубахе.

И захрипел от ужаса, увидев гигантскую змею, облачённую в белый саван и сползающую к нему в сад. Дверь с грохотом закрылась, лязгнул запор, за окнами один за другим вспыхнуло ещё несколько огоньков. Собака ещё глубже забилась под крыльцо, тихо-тихо скуля от ужаса.

Сполз наагалей прямо на распластанную внизу Дейну. Женщина только недовольно охнула и попыталась спихнуть господина в растущую рядом малину. Тот капризно переполз назад и вроде бы даже вознамерился уснуть, но тут из дома донёсся заунывный напев изгоняющих молитв.

– Ой, тоска какая… – поморщился наг, приподнимаясь. – Поползли отсюда. У меня настроение портится.

После падения Дейна ещё чуточку протрезвела, не настолько, чтобы разум вернулся к ней, но настолько, чтобы встать и помочь подняться наагалею. И они вместе, увязая в кустах и спотыкаясь в расставленных на грядках битых горшках, через весь двор и сад направились в противоположную сторону, где опять упёрлись в каменную ограду.

– Она перебегает с нами, – заподозрил Ссадаши. – Так, теперь ты меня подсаживаешь…

– О, ворота! – Дейна потянула их обоих к калитке.

Та была заперта, но дёрнувшая её на себя женщина этого даже не заметила.

Вывалились они с наагалеем на довольно широкую улицу и замерли перед высоченной каменной стеной, окружавшей храм Богини-Матери. Ссадаши уставился на облюбованную им крышу колокольни, потом на стену и решительно мотнул головой.

– Через неё мы не полезем. Она ж коварная. Перебегает, вырастает… Если она придёт с нами во дворец, Дел нас убьёт.

– Господин, вы дурак? – Дейна возмущённо посмотрела на раскрасневшееся лицо нага. – Кто её туда пустит? Там своя стена есть.

– Во-о-о-от! – глубокомысленно протянул Ссадаши. – Если они подерутся, с нас шкуры спустят.

Дейна представила, как схлёстываются в схватке две стены и разные стороны летят камни и башни. И сделала вид, что стену не видит. А, отводя взгляд, заметила две фигурки, крадущиеся в темноте к запертым воротам храма.

– Господин…

– Я Ссадаши.

– Ссадаши, – покладисто повторила Дейна, – кто это там?

Парочка светящимися глазами уставилась на фигуры. Те были плотно укутаны в плащи и по улице шли торопливо, явно опасаясь тьмы и тех, кто из неё мог выскочить.

– Бабы, – пришёл к заключению наг.

– А я их знаю! – удивилась Дейна. – Это госпожа Марила со служанкой.

Фигурки остановились, одна что-то сказала плачущим голосом, вторая рассерженно на неё зашипела.

– Не они, – решительно мотнул головой наагалей. – Чего им тут делать? Богиня спит.

– Да они это. Эй! – Дейна окликнула женщин, и те едва ли не на землю попадали.

Обернувшись, Марила и её служанка с изумлением уставились на ранее незамеченную пару – наагалея и его несносную невесту. Ещё через пару десятков секунд, когда сердце перестало испуганно бухать в груди, женщина, к крайнему изумлению, заподозрила, что и наг, и графская дочь пьяны. Они стояли посреди улицы, бесстыдно обнявшись, наагалей ещё и щеголял в одном нижнем одеянии.

– Действительно они, – наг покачнулся и для устойчивости обвился хвостом вокруг Дейны, которая и сама не очень хорошо держалась на ногах. – А что они тут делают? Так поздно…

– А вы сами… – начала было изумлённая Марила.

Вот уж с кем она не ожидала встретиться ночью рядом с храмом Богини-Матери, так это с сиятельным змеем и его не менее сиятельной невестой. Да ещё и в таком виде.

– Давайте уйдём, – вновь заныла служанка.

Марила раздражённо зыркнула на неё. Дура совсем её извела своими страхами, хотя бояться было совершенно нечего. Доверенный слуга проводил их до Заречной улицы, им нужно было только добраться до маленькой дверки рядом с храмовыми воротами, а внутрь бы их впустил привратник, с которым должен был договориться тот же слуга. А жрецы ночью из своих спален не выходили. Не положено.

Боги, ведь всё так хорошо складывалось. Свёкр с мужем уехали из города, слуг в городском доме совсем мало. Только и стоило, что уйти спать, а затем тихонечко, через дверь, ведущую в сад, выйти из дома.

– Я знаю, чего им тут надо, – заявила Дейна. – У неё тут в жрецах бывший жених, соблазнять его идёт.

Пьяная хранительница конечно же не подумала понизить голос и прогремела на всю улицу. Собаки отозвались лаем. Марила вздрогнула, словно ей пощёчину отвесили, а Дейна продолжила:

– Ещё и меня соблазнить пыталась, бесстыдница. А я тогда жрецом была. Никакого уважения перед богами. Как у моего первого мужа.

– Кошмар, – Ссадаши сочувственно похлопал Дейну по плечу.

– А ещё она пыталась убедить меня, что я недостойна вас… тебя.

– Госпожа! – возмутилась Марила, но испуганно осеклась, когда Дейна зыркнула на неё светящимися глазами.

– А своему бывшему жениху она больше не нравится, – свистящим шёпотом сообщила Дейна Ссадаши. – Она там чего-то его сестре сделала. Но вот всё равно идёт к нему. Никакого к себе уважения.

– А ты ко мне с уважением? – зацепился Ссадаши, которого встреченная парочка мало интересовала.

– Больше вас только папу уважаю, – Дейна забыла о Мариле, которая онемела от унижения.

– А любишь?

– Обожаю.

Парочка довольно рассмеялась и, не сговариваясь, запела:

– Весёлая свадьба прошла по полям,

Не наша, но боги с тем…

– Госпожа, не нужно! – служанка вцепилась в руку Марилы, опасаясь, что госпожа начнёт ругаться с пьяницами, от которых невесть чего можно ждать.

– Не трогай меня! – вызверилась Марила, бросая ненавидящий взгляд на служанку и опять переводя пылающий взор на Дейну…

Но той уже не было. Как и наагалея. Парочка просто исчезла.

Женщины в молчании медленно обозрели улицу, покрутились на месте и, не сговариваясь, прижались друг к другу. Повеяло жутью.

– Госпожа, а вдруг с ними что-то случилось и они умерли? – побелевшими губами прошептала служанка. – И мы сейчас видели их призраков.

– Дура, – в голосе госпожи не было привычной яростной уверенности. Он испуганно дрожал, и женщина явно была склонна поверить служанке. – Ладно, пошли домой. Они наверняка своими воплями весь храм перебудили.

– А если их слышали только мы? – теперь служанке очень хотелось оказаться под божеским кровом, а не тащиться по ночным улицам обратно.

– Не мертвецы они.

Мужской голос прозвучал так неожиданно, что женщины взвизгнули и отшатнулись. А рассмотрев в глубокой тени чей-то силуэт, и вовсе едва не позвали на помощь.

– Это наг головы дурит, – незнакомец сплюнул. – Змеехвостые это умеют. Да и Дейна та ещё… вещь. Живые они.

– Кто там? – требовательно вопросила более смелая Марила.

– Не бойтесь, госпожа, – тень зашевелилась. – Я, если вам угодно, с предложением пришёл.

– Мне ничего не нужно! – решительно возразила Марила.

– Ай ли? – не поверил неизвестный. – Дейна вам поперёк горла стоит. Знакомы недавно, а уже так много о вас знает, да всё не то, что нужно. Ещё и рыбку такую к рукам прибрала. Мне она тоже костью в горле. Хамоватая девка, учить таких надо.

– Ничего мне не нужно! – ещё решительнее возразила Марила, увидев в конце улицы силуэт доверенного слуги. Похоже, тот услышал шум и решил проверить, что там.

– Ну, навязываться не буду, – ничуть не разочаровался незнакомец. – Идите, госпожа, а то время неспокойное, да и весёлые улицы рядом. Дома-то рядом с мужем безопаснее будет.

Марила, схватив служанку за руку, торопливо развернулась прочь, но через пару шагов замерла. Мысли лихорадочно заработали, внутри всколыхнулось беспокойство.

А если графская дочь расскажет мужу о сегодняшнем столкновении? И боги с мужем! А если она расскажет свёкру? Старый хрыч и так пытается её со свету сжить.

– Госпожа, – окликнул её приближающийся слуга.

– Стой там, – приказала Марила, разворачиваясь к тени. – Какое у тебя предложение?

Гулять по улицам города было очень весело. Ссадаши и Дейне хотелось плясать, и, казалось, сам город пляшет вместе с ними. Как тут не поддержать его задорной песней?

– …Растряси, болото, жижу,

Речка, воду отведи!

Пляшут слуги водяные,

Волны брызжут от кормы!

И Дейна, и Ссадаши голоса имели звонкие, густые, такими только Божиню-Мать в хоре прославлять или в войске запевалами быть.

– Запьянели речники и купчишка с ними,

Стали воды той реки по̀ голень богине!

И, прекрасная, пустись танцевать в долине,

Лес погнулся до земли, речка вверх как взмынет…

Парочка приостановилась, задержала на миг дыхание и грохнула:

– Растряси, болото, жижу,

Речка, воду отведи!

Пляшут боги с водяными,

Волны брызжут от кормы!

А купец кричит: «Мила̀я, повернись ко мне лицом!

Окропим её, ребята, южносаринским вином!»

Раскрутилася богиня, в поднебесье хохоча,

Да как пнула тот корабль…

Ссадаши и Дейна дружно простонали, сочувствуя больше не треснувшей корме, а побитым бочкам с вином, и грянули:

– Растряси, болото, жижу,

Речка, воду отведи!

Тонет судно в винной жиже,

Стонут горько речники! [1]

Песня так и осталась не допетой: наг и женщина наконец добрались до здания с облюбованной крышей, раскинувшей свою кровлю наподобие крыльев.

– Нам туда, – уверенно заявил наагалей и первым полез наверх.

Дейна, конечно же, последовала за ним. Со смехом, шутками и песнями они добрались до края крыши и, поскальзываясь на черепице, кое-как водрузились на конёк. Ссадаши тут же обвился хвостом вокруг Дейны и крепко к ней притиснулся: наверху было зябко, прохладный ветер трепал волосы и флаг Давриданской империи.

– Я же говорил, отсюда самый потрясающий вид.

Вид действительно был очень красив. Центр города и главную улицу, шедшую к императорскому дворцу, освещали многочисленные фонари. Ближе к окраинам огней было уже значительно меньше, дома тонули во тьме, и лишь иногда то тут, то там вспыхивали фонарь, факел или тонкая искра светляка. Ещё дальше, на западе, блестели в лунном сиянии тёмные воды Нолина, а на другой стороне реки горел огонь Дейвидского маяка, построенного напротив самой коварной нолинской отмели.

Небо здесь было куда красивее, чем если смотреть на него снизу, из окружения домов. Дейна была уверена, что смогла бы потрогать гвоздики звёзд, прибитых к чёрному бархату ночного неба. Вот только руки скованы хвостом, а языком не дотягивалась.

– Ты чего творишь? – её попытки рассмешили наагалея.

– Хочу лизнуть звезду.

– Лизни меня, – наг подставил щёку, но Дейна не лизнула, а поцеловала его. Крепко, до красного пятна. Довольный наг притиснулся к ней ещё сильнее.

– Мне так нравится, что ты меня трогаешь. Потрогай ещё.

– Да вы сами меня всю трогаете, – рассмеялась хранительница.

– А ты сама потрогай, я люблю, когда меня женщины трогают.

– Ну вы и бабник, – по-своему истолковала его желание Дейна, но всё же кое-как обхватила часть хвоста, прижатую к её животу.

– И ничего не бабник. Вааш говорит, это у меня от недостатка материнской ласки в детстве.

– Ваша мама умерла? – опечалилась хранительница.

– Нет, – мотнул головой Ссадаши. – Я умер.

– О-о-о, – с пониманием протянула Дейна, ничуть не удивившись. – У меня дядя, тётя и брат тоже умерли.

– Но они совсем умерли, – заметил наг.

– Совсем, – не стала спорить Дейна. – И всё из-за меня.

Лицо опечаленно осунулось. Захмелевшая женщина не могла прочувствовать и треть пережитой ею горечи, но само вино бросилось в слёзы. Шмыгнув носом, Дейна уткнулась в плечо нага и тихо зашептала:

– Я безобразно глупая и доверчивая. Я позволила Тинтари подобраться к дяде и ранить его. Не смогла защитить Шерра и тётушку, когда на дом напали… Вообще ничего не сделала. Только стояла и смотрела, – шмыганье стало задумчивым, – с вилами…

– Мы им отомстим, – заверил её Ссадаши.

– Уже нет, – ещё горестнее всхлипнула Дейна. – Папа убил Ляхая, а он возглавлял нападение.

– Печально, – огорчился наагалей. – Но ещё есть Тинтари.

– Его никто найти не может. А тех, кто нашёл, он уже перестрелял. Ненавижу его! Надо было сперва его добить, а потом вас спасать.

– Ты что! – красные глаза сверкнули в праведном негодовании. – Сперва всегда я! И вообще, неприлично, чтобы жена нага сама кого-то убивала. На это есть муж.

– Вы мне не муж.

– Фу тебя, – рассердился наагалей, отпихивая хранительницу от себя, но при этом удерживая хвостом. – Ну ты и нудная!

– Или вы Шширара имели в виду? – Дейна, напротив, от господина отлипать не хотела и вцепилась в его одежду.

– А он тут при чём? – ревниво оскалился Ссадаши.

– Он мне нравится, – Дейна кокетливо хихикнула. – Такой высокий, большой, серьёзный… Ой, да не шипите, я же дразнюсь. Чего у вас здесь?

Женщина оттянула одежду Ссадаши на себя, что-то прихватив вместе с ней. Наг заинтересованно заглянул за ворот и улыбнулся.

– А-а-а-а… Наша находка!

Наружу была вытащена гранатовая брошь, в камнях которой будто бы горели красные голодные глаза. Ссадаши и Дейна склонились над ней, закрывая от лунного света, и наг повернул побрякушку из стороны в сторону. Несмотря на то, что свет больше на неё не падал, красные огни в глубинах камней не угасли.

– Выбросим? – осторожность пробилась через опьянение, и Дейна вопросительно посмотрела на нага.

До того осторожность не могла достучаться и в трезвом состоянии, так что Ссадаши с восторгом задрал вверх руку, смотря на брошь снизу.

– Там какое-то многоглазое чудище заперто!

– Ну и пусть сидит, – воспитанная Дейна не хотела врываться без спроса в чужой дом.

– А если это чья-то икра, и сейчас на нас смотрят зародыши головастиков?

Нагу удалось заинтересовать хранительницу, в детстве собиравшую лягушек со всей округи, и она тоже присмотрелась. Ей даже почудилось, что она видит чёрные хвостики, тянущиеся от красных светящихся голов. Зачарованная, Дейна подалась ещё ближе, почти прижавшись ухом к губам наагалея. Тот слегка отстранился, с удивлением смотря на её лицо, а затем склонился и, прикрыв глаза, поцеловал её за ухом. Дейна ахнула и отстранилась, с изумлением смотря на наагалея. И замерла.

Между ними словно нить натянулась. И она натягивалась всё сильнее и сильнее. Хвост вокруг Дейны сжался, красные глаза наагалея сузились, и Ссадаши медленно подался вперёд, не отрывая взгляда от приоткрытых губ девушки.

Со стороны огромной печной трубы раздался шорох, и парочка бдительно вскинулась. На миг и Ссадаши, и Дейна стали выглядеть совершенно трезвыми, но их собранности надолго не хватило.

– Там кто-то есть, – прошептал Ссадаши в ухо хранительнице.

Та подозрительно смотрела на три каменные трубы, соединённые вместе и оттого выглядевшие как каменный короб с тремя железными нашлёпками наверху. Ничего не говоря, она ткнула себя в грудь и указала налево. Наагалей кивнул и расплёл хвост, выпуская женщину. Как им самим казалось, с конька они спустились и начали подбираться с разных сторон к трубе совершенно бесшумно. На самом деле черепица нещадно хрустела, соскальзывающий наг шипел, а Дейна тихо-тихо проговаривала под нос, что она сделает с несчастным соглядатаем.

– Ага! – закричала Дейна, добравшаяся до цели первой и нырнувшая за трубу.

Раздался истеричный кошачий рык, треск и шум. Ссадаши ринулся на помощь и нос к носу столкнулся с Дейной.

– Милая… – расплылся в улыбке наг, но осёкся и захлопал глазами, осматривая резко прибавившую в росте и в плечах «невесту». Улыбка сползла с лица, сменившись гримасой ярости, когда Ссадаши перевёл взгляд на грудь и обнаружил, что та исчезла. Точнее, грудь была и даже стала шире, но её восхитительная пышность исчезла. – Ты опять?! Вернула всё на место!

«Дейна» ругнулась, отпихнула бросившегося к ней нага и метнулась назад за трубу. Потерявший равновесие Ссадаши скатился до середины кровли и выронил брошь.

– Это просто Госпожа, – радостная Дейна уже в более привычном виде вышла из-за трубы, вытягивая за собой упирающуюся кошку.

– Ты обернулась им! – разъярённый Ссадаши запустил когти в черепицу.

– Простите, – Дейна пьяно хихикнула, – я это не контролирую.

– Как ты это делаешь?!

Дейна хмыкнула и заявила:

– Дар предков.

– Я из-за тебя икру потерял!

Потеря «икры» Дейну искренне огорчила.

– Наагалей, вы косорукий, – выпустив кошку, женщина взобралась на конёк и осмотрелась. – Куда она могла упасть?

– Вроде нигде не светится, – недовольный Ссадаши осмотрелся и заметил на самом краешке крыши что-то выдающееся за её пределы, будто камешек лежал. – Я сейчас…

Наг покатился вниз, и Дейна поддержала его ликующим «Йеху!».

– Эй, кто там?! – раздалось откуда-то снизу.

– Мать-Божиня, и вправду сидят! А ну слезайте оттудова!

– Там кто-то ходит, – доложила смотрящая сверху Дейна.

– Пусть ходит, – Ссадаши наконец дотянулся до «камешка» и разочарованно застонал. – Она больше не светится…

– Разбилась? – огорчилась Дейна.

– Не вижу…

– Лезьте сюда, посмотрим вместе.

– Слезайте, кому говорят!

– Как они туда залезли?! Не изнутри же? Мы глаз с дверей не спускали, – в голосе звучала обеспокоенность, говоривший явно опасался, что им влетит за гостей на крыше.

– Скажем, что с дракона спрыгнули. Эй, слезайте подобру-поздорову!!!

– Вон тот толстый с бородой так на Тинтари похож, – Дейна подозрительно прищурилась. – Мне в него даже бросить нечего. И стоит, подлец, далеко.

– А ты всё, что думаешь о нём, выскажи, – злорадно посоветовал Ссадаши, карабкаясь наверх.

– И то верно, – взбодрилась Дейна и, выпрямившись и набрав полную грудь воздуха, заорала так, что эхо грохотом раскатилось по городу во все стороны. – ТИНТА-А-А-А-РИ! ТЫ-Ы-Ы-Ы! ДРАКО-О-О-О-НЬЕ! ДЕ-Е-Е-ЕРЬ…

– …МО-О-О-О-О!!!

Тинтари ушам своим поверить не мог. У него, конечно, много врагов, но никто ещё не кричал о своей ненависти на весь город.

Ещё и голосом Дейны.

Приподнявшись, мужчина выглянул в арку колокольни и изумлённо приподнял брови. На крыше здания суда – самого высокого здания в Дардане, – на фоне волчьего месяца под гордо реющим флагом Давриданской империи чернела фигурка. Вроде бы даже с кучерявой головой. Тинтари встряхнулся, невольно решив, что уже успел уснуть, и подался вперёд. Точно Дейна! Эту фигуру он никогда не забудет.

Здание суда располагалось почти стенка в стенку с монастырём Арлитѝны[2], где устроился на ночлег Тинтари, и он мог хорошо рассмотреть орущую женщину. Он сразу почувствовал ловушку, в которой Дейна была лакомой приманкой. Ну не забралась же она сама туда? Строгое здание суда уродовало своим видом праздничный центр города серостью и ровным однообразием стен. Уцепиться не за что. Окошки как бойницы, больше похоже на крепость, чем на храм правосудия. На крышу Дейна могла попасть только изнутри, значит, её впустили внутрь специально.

– ЧТОБЫ БРЮХО У ТЕБЯ НИКОГДА НЕ СРОСЛОСЬ!!!

Рана под повязкой дёрнулась, а в паху вдруг потяжелело. Тинтари перебросил косу с груди на спину и с кривой улыбкой потянулся к взведённому арбалету.

Ну как тут можно устоять?

– Я тоже тебя обожаю, – протянул мужчина и, прищурив светящийся глаз, спустил тетиву.

Запах наагалея и Дейны появился неожиданно, будто у нагов разом нюх вернулся. Рядом яростно принюхалась госпожа Инан и встрепенулся пугающий мужчина с кучерявыми волосами – один из сопровождающих оборотницы, вызвавшихся помочь с поисками.

– ТИНТАРИ! ТЫ! ДРАКОНЬЕ! ДЕРЬМО!!!

Здесь уже все разом развернулись и задрали головы, уставившись на крышу суда. Инан охнула, Шширар тихо застонал.

– Что она там делает? – изумился кудрявый спутник оборотницы.

– Как они туда залезли, – поправил его мрачный Шем, вслед за облегчением испытавший досаду. – Мне кажется, они не додумались спросить разрешения у охраны.

– Бодра, энергична. Похоже, с ней всё хорошо, – заметила Инан.

– Да и наагалей вполне живенький, – вторил ей Шем, наблюдая, как хвостатая фигурка ползёт наверх.

– ЧТОБЫ БРЮХО У ТЕБЯ НИКОГДА НЕ СРОСЛОСЬ!!! – щедро пожелала Дейна.

– А пусть у неё дар проклятийника проснётся, – повеселел Шем, в красках представивший, какое незабываемое зрелище его ждёт, когда Дейне начнут рассказывать, что она творила ночью.

Вдруг хранительница взмахнула руками и рухнула с конька крыши вниз. Наагалей едва успел перехватить её хвостом, а затем вдруг что-то случилось. Как будто скудное освещение на миг моргнуло, и, когда оно появилось вновь, на крыше уже никого не было.

– Упали, – помертвевшим голосом протянула Инан, и все бегом бросились к зданию суда.

– Вот тварь! – негодовала Дейна, пытаясь вывернуться из хвоста Ссадаши. – Я едва отскочить успела. Смотрите-смотрите, торчит в трубе!

– Убью его! – глухо прорычал наагалей, подтягивая женщину к себе.

– И я кнут забыла! – хранительница завыла от досады. – Даже кинжала нет.

– Так задушим! – прохрипел взбешённый наг, стискивая Дейну в руках.

– Больно, – женщина сердито пихнулась, когда Ссадаши вдавил в её грудь брошь. – О, икра ожила!

– К Тёмным икру! – наг запихнул брошь за шиворот. – Я хочу убивать!

– Нам нужен арбалет, – поддержала его Дейна.

– Тут рядом есть оружейная лавка для стражников, – опомнился Ссадаши.

– Купим арбалет, – воодушевилась Дейна, но вспомнила о деньгах и поправилась: – Возьмём взаймы!

Госпожа лежала в тени совершенно неподвижно, не издавая ни единого звука, и даже дышала через раз. Лишь бы хозяин не заметил. Прячущийся за кошкой Шерр был так же неподвижен, только выпученные глаза бегали из стороны в сторону, следя за сестрой.

Парень был уверен, что поседел на треть, смотря, как эта ужравшаяся парочка спускается по стене здания суда. Сам-то он «слезал» верхом на кошке, когти которой входили в каменную стену как в дерево. Дейна один раз сорвалась, но хохочущий наагалей поймал её хвостом и придержал, пока она заново не уцепилась. Осипший от ужаса Шерр только беззвучно шевелил губами, проклиная сестру на долгую жизнь, а наагалея – на десяток слюнявых детишек.

Шерру вообще казалось, что он спит, ибо он совершенно не понимал происходящего, начиная с подземелий, где наагалей и Дейна неожиданно куда-то запропастились, оставив кошку в одиночестве, и заканчивая нынешним моментом.

Через полчаса поисков по всей тайной части дворца Шерр заподозрил, что у Дейны проснулся какой-то забытый всеми дар предков. Может быть, что-то вроде запрещённой ментальной магии. Но связь между близнецами, тем более завязанную так крепко на духовном уровне, это заглушить не смогло. Прислушавшись к интуиции, Шерр решил искать кошку, которая до исчезновения нага и Дейны ходила с этой парочкой. Парень по опыту знал, что избавиться от Госпожи очень сложно.

Увы, со следами кошки он разбирался очень долго и к борделю пришёл, когда наагалей и Дейна уже вываливались из дверей. Пьяные.

В таком состоянии сестру Шерр никогда не видел.

Но она была так похожа на себя прежнюю.

Радостная, такая весёлая и добродушная. Глаза искрятся, в них нет страха и недоверия. Солнечная, сильная – его обожаемая сестричка Дейна, которая была готова сходить с ним и в лес, и на кладбище, и в монастырь девок попугать.

Пока он любовался сестрой, парочка немыслимым образом куда-то улизнула. Шерр метался и искал их, пока его самого Госпожа не нашла. И вот рядом с кошкой он наконец-то смог присматривать и не терять из внимания этих пьяниц.

– М-м-м… – мычал сквозь кляп привязанный к столбу сторож оружейной лавки.

Явлению покупателей в столь поздний час он не обрадовался, а наагалей обиделся за холодный приём и в два счёта скрутил и связал детину, пока открывшая дверь Дейна, точнее, взломавшая, хотя сама сестра радостно возвестила: «О, не закрыто!», обозревала развешенные по стенам сокровища.

– Я выбрала!

Дейна с гордостью продемонстрировала тугой дальнобойный арбалет и стрелу. Наагалей оторвался от расписывания стен, и спросил, кивая на стрелу:

– Одну?

– Ну он же один.

В заявлении чувствовалась логика, и нага это устроило.

– Как тебе? – Ссадаши кивнул на размашистую надпись.

«Оплатить обязуется наагариш Делилонис Ошадаран»

– А почему он? – не поняла Дейна.

– Вааш меня убьёт.

– А вы?

– А я вообще не помню, где мой кошель. Подожди, давай возьмём пару горшочков.

Ссадаши сгрёб четыре горшка с дорогущей краской «Стальной лист» и запихнул их в стащенную со стены суму.

– Куда нам?

– Во-о-он туда, – Дейна глазами показала на тёмный палец башни, высящейся над монастырской стеной, и взвела арбалет.

– Нам надо подкрасться неожиданно.

– А мы неожиданно придём, может, даже наступим на него, – хранительница уверенно вскинула на плечо взведённый и заряженный арбалет и схватила наагалея за руку. – Не отставайте.

И шагнула в тень.

– А-а-а-а! – заорал вскочивший Шерр, и здорово струхнувший сторож испуганно уставился на него. – Идиотка! Дура! Полоумная!

Парень в отчаянной надежде уставился на колокольню и едва не зарыдал от облегчения, увидев в арке два силуэта.

– Милая, поднимайся! – кошка зарычала на вцепившегося в её шерсть парня, а затем и вовсе обалдела, когда тот вскочил на её спину и ударил пятками в бока. – Давай, на тебя одна надежда, иначе мы их упустим! Давай-давай!

Дейна вышла из тени на каменную площадку колокольни, вытянула за собой наагалея и осмотрелась.

– Сбежал, скотина, – презрительно выплюнула она.

– Трус, – пренебрежительно отозвался Ссадаши и, выглянув в арку, свесился вниз.

Дейна тоже выглянула, но с другой стороны, и заинтригованно приподняла брови. Через монастырский сад кралась девичья фигурка, судя по белым одеждам, послушница. Она как раз пробиралась через кусты под колокольней, и Дейна её хорошо видела в свете волчьего месяца.

– Эй, милая, – добродушно окликнула она послушницу, – не видела, тут рыжий проходимец не проходил?

Девушка застыла на месте и медленно вскинула голову.

– Кто там? – рядом с Дейной показался наагалей.

Девица обморочно осела в кусты и завизжала.

[1] Народная песня, в которой рассказывается про купца, возвращавшегося с грузом вина по реке Нолин и решившего отпраздновать удачное сватовство. Допились все до духов и богов и умудрились завести корабль в одну из мелких речушек, впадавших в Карийские болота. По слухам, остов того судна всё ещё торчит в болотах и местные духи собираются там и устраивают пьянки. Загулявшие мужики из окрестных деревень неизменно оправдываются перед жёнами, что это духи сманили и едва ли не силком вино в глотку заливали. Но жёны в пьянствующих духов свято верят, а в мужнины байки – нет.

[2] У Богини-Матери нет жриц, только жрецы. Но есть женщины, почитаемые святыми, которые положили свою жизнь на служение богине, и в честь многих из них возводятся женские монастыри.