Хранитель оранжереи господин А̀рис смотрел на сияющее лицо рыжеволосой девчонки с большим сомнением и кривился, будто уксуса глотнул. Если бы просительница должности в императорской оранжерее сразу не представилась, он бы выставил её в тот же миг, как она осмелилась высказать свои смелые планы. Уважаемый господин Арис ни за что бы не подпустил к работе женщину. Что прекрасная половина вообще могла понимать в оранжерейном деле и работе с капризными обитателями роскошного стеклянного дома? Хоть и говорили, что занятие садоводством больше подходит именно женщинам, господин Арис был твёрдо убеждён, что наука растениеводства доступна лишь пытливому мужскому уму.
Но…
Девушка представилась как Вилѐна Прѝшый, правнучка известного на весь цивилизованный мир салейского растениеведа Шира Пришыя – господин Арис имел полное собрание его сочинений, – и дочь не менее известного исследователя и путешественника Вара̀на Пришыя. Девчонка привезла кучу рекомендаций и от знаменитых родственников, и от хранителей оранжерей и парков по всей Салее, где успела послужить за свою недолгую пятидесятилетнюю жизнь. Осматривалась кандидатка на пост служителя оранжереи с восторгом, выдававшим в ней большого знатока и, главное, трепетного обожателя мира растений. Просто выставить за порог такого блистательного кандидата не мог даже столь прожжённый женоненавистник, как господин Арис.
– Работа здесь тяжела, – пробормотал он, перелистывая рекомендации и искоса посматривая на девчушку.
– Ничего, мы, оборотни, сильные, – девчонка показательно перехватила горшок одной рукой и согнула освободившуюся руку, демонстрируя мышцы, но пышный рукав не позволил полюбоваться их наличием или отсутствием. – А медведи ещё и хозяйственные. О, алахриды! – девушка расцветала в улыбке, шагнула в сторону прожорливого куста, но вспомнила, зачем пришла, и одарила улыбкой хранителя.
Лицо того стало ещё более кислым. Господин Арис понимал, что, похоже, ему придётся поступиться своими принципами. Пусть это и женщина, но она из семьи Пришый. Если он её не примет, то она пойдёт к хранителю парка, с которым у господина Ариса было что-то вроде соперничества. И если девчонка действительно окажется способной, то пройдоха Швер только выиграет.
Кроме того… Хранитель бросил жадный взгляд на ссадишей, который держала девчонка. В оранжерее, конечно же, имелись и ссадишеи, но ни один из них сравниться не мог с великолепием, сидящим в горшке у девушки. И она это великолепие ценила и с рук не спускала.
– Ну хорошо, – неохотно протянул хранитель, и лицо стоящего рядом щуплого помощника изумлённо вытянулось. – Поработаешь неделю, если будешь хорошо справляться – останешься. Нет… – господин Арис красноречиво указал в сторону выхода.
– Отлично, – девушка нетерпеливо перекатилась с пятки на носок. – Где я могу бросить вещи?
– Вешка покажет, – хранитель кивнул на помощника. – А цветок, – не удержавшись, господин Арис опять жадно посмотрел на ссадишей, – можешь пока ссадить на клумбу к другим ссадишеям.
– Не-а, он прихотливый и не будет там расти, – девчонка плотнее прижала к себе горшок. – Да и экземпляр ценный. Поди потом докажи, что я его с собой принесла, а не собственность императора выкопать хочу.
Хранитель возмущённо трепыхнул ноздрями, но ничего не ответил.
– Проводи, – бросил он помощнику и, развернувшись, вальяжно пошёл прочь.
Вешка опасливо посмотрел на девушку и махнул в сторону корпуса, примыкавшего к оранжерее и отведённого садовникам.
– Жить будешь вместе с садовницами из парка, – по пути предупредил он. – Они занимаются украшением дворца цветами и собирают букеты. Ну и ещё карпов кормят. В оранжерею господин Арис их не пускает. Он… – парень запнулся и замялся. – Он считает, что женщин нельзя нагружать тяжёлой работой.
– Такой заботливый, – лучисто улыбнулась Вилена, но вот глаза лукаво прищурила. Она-то не раз сталкивалась с пренебрежением, исходящим от умудрённых опытом садоводов.
Они зашли в полутёмный прохладный холл, почти сразу переходящий в коридор, по обе стороны которого темнели многочисленные двери – спальни слуг.
– Вот здесь есть свободная постель, – Вешка постучал в одну из дверей и, не дождавшись ответа, отворил её.
Комната оказалась пуста, женщины наверняка были заняты работами.
Вилена с энтузиазмом осмотрела небогатое помещение, занятое тремя кроватями, плюхнула мешок на свободную постель и туда же поставила горшок. Из мешка она сразу же вытащила красный фартук и, повязав его, потащила горшок к окну.
– Ну как? – поинтересовалась она, поставив сосуд на подоконник.
Вешке показалось, что головка цветка отрицательно качнулась.
– Не хочешь оставаться один?
Влетевший ветер согнул стебель так, будто ссадишей выражал ярое согласие.
– Ну пошли.
Девушка одной рукой подхватила горшок и бодрым шагом направилась к Вешке.
– Так с чего мне начать?
В столь кристально искренней ярости видеть наагалея Дейне ещё не доводилось. Что уж он там нашипел восхитительно прекрасной женщине, найденной в постели наагариша, она не поняла. Даже предположила, что господин Делилонис изменял с ней жене (или женщина пыталась склонить его к измене), что и вызвало беспощадный гнев наагалея. Но предположение она отмела быстро: наагалей смотрел и злился на незнакомку так, как можно злиться и смотреть только на близких. Уже потом наагалей Вааш, в отличие от друзей сохраняющий спокойствие, представил Дейну жене наагариша Делилониса госпоже Амарлише, старшей дочери наагашейда.
Раненой во время охоты на Тинтари.
У Дейны внутри похолодело, когда наагалей Вааш сообщил причину злости и наагариша, и господина. И в то же время душу наполнило постыдное ликование: врюхался Тинтари по самые ноздри!
Конечно же, господин Ссадаши захотел составить другу компанию в охоте. Но на шум приполз лекарь.
– Из этой комнаты вы выползете только через мой труп! – господин Лилашей грозно раскрылился в дверном проёме, зигзагообразно упёршись хвостом в косяки. Ссадаши досадливо зашипел, а по лицу Дела загуляли желваки.
– Пшёл прочь! – сквозь зубы выплюнул разъярённый Ссадаши.
Труп лекаря его мало волновал. Скорее волновало, что в нынешнем пошатывающемся состоянии до трупа со стороны лекаря точно не дойдёт. Ещё и мрачная Дейна смотрела так тяжело, что без слов было понятно, на чьей она стороне. А Вааш явно был готов мешать Делу, так что на друзей никакой надежды.
Рана Амарлиши, которую Ссадаши нянькал с пелёнок и обожал как родную племянницу, ожидаемо его взбесила. Инстинкты, и так в последнее время постоянно тревожимые, завязались раскалённым шаром, выжигающим воздух в груди.
– Господин, я понимаю ваш гнев, но искать Тинтари в таком состоянии равносильно самоубийству, – тихо произнесла Дейна, и все взгляды тут же устремились к ней. – Вам стоит как можно быстрее набраться сил, и после этого вы можете охотиться на него, сколько вашей душе пожелается. До Тинтари наверняка уже дошли слухи о том, кого он ранил, и, вероятно, он уже предусмотрительно залёг. Просто зря прошатаетесь по городу, а можно потратить время на восстановление. Например, – лицо женщины почему-то исказила мимолётная зависть, – на сон. А вам, наагариш, стоит сейчас уделить больше времени своей жене, – Дел обескураженно моргнул, заслужив от хранительницы строгий взгляд. – Если вы раньше постоянно оставляли её одну, чтобы заняться делами, то её желание быть рядом можно объяснить и оправдать.
Амарлиша тут же ликующе вскинула брови, мол, «Видишь, дорогой!». И требовательно потянула руки к мужу. Тот страдальчески взглянул на её перебинтованную ладонь и со стоном опустился на постель в её объятия. Жена с готовностью прижала его к груди и утешающе погладила по спине хвостом.
– Ну вот правильно, – прогудел Вааш и окончательно добил решимость друзей, ткнув в обеих женщин пальцем поочерёдно: – А то я же за ними в ваше отсутствие следить не буду.
Дейна шмыгнула неожиданно засопливившимся носом и испуганно вздрогнула, когда в неё разом вперились три мужских взгляда. Из носа капнуло, и смутившаяся женщина поспешила прижать к лицу рукав и зашарила по карманам в поисках платка. И только найдя его, поняла, что на запястье осталась кровь и, уже не стесняясь, провела пальцами над губой. И вскинула настороженный взгляд на нервно шлёпнувшего по полу хвостом наагалея.
– Это от волнения, – торопливо пробормотала хранительница. – У меня такое иногда бывает. Я просто испугалась, что вы действительно поползёте искать Тинтари. Честно, ничего серьёзного…
– Это уже мне решать, – мрачно заявил лекарь, мгновенно оказавшись рядом.
Длинные тонкие пальцы с втянутыми когтями легли на переносицу женщины, и по лицу расползлось тепло. Почти минуту лекарь сосредоточенно прислушивался к собственной магии, а потом с неохотой протянул:
– Похоже на правду. Видимо, от физического перенапряжения. Наагалей, будьте внимательны к своей невесте. Надеюсь, вы оставите эту дурную идею и присмотрите сегодня за ней.
Ссадаши досадливо зашипел, но ярость улеглась, разум просветлел и идея ползти и искать Тинтари уже не казалась такой светлой. Тем более есть кое-что, что стоит решить в первую очередь. Наг посмотрел на смущённо отводящую взгляд и утирающуюся Дейну.
– Довёл девочку, – подсыпал соли Вааш, и женщина почему-то виновато поморщилась.
Ссадаши нехорошо прищурился и мгновение спустя расплылся в улыбке.
– Ох, что-то у меня от всех этих волнений голова разболелась, – наг вздохнул с нежной печалью и зашарил по спальне глазами.
На прикроватном столике нашлись бумага и графит.
– Лилашей, будь так добр, приготовь мне одно средство, – Ссадаши склонился и начал торопливо писать, – а то у меня голова сейчас развалится.
– Какое ещё? – Лилашея удивило уже то, что наагалей захотел сам полечиться, и заглянул через его плечо, потеснив Дейну.
Женщина тоже невольно скосила глаза на бумагу, отметила, что пишет господин по-наагатински и очень-очень длинно для названия лекарства. Но, поймав лукавый взгляд нага, стыдливо отвернулась. Боги, уже чужие письма читает!
– Вот, – Ссадаши передал письмо лекарю, а сам вновь склонился над столом.
– Хм-м-м-м… – заинтересованно прихлопнул Лилашей хвостом, вчитываясь. – Через четверть часа принесу, мне только развести. Госпожа, – наг строго посмотрел на баюкающую мужа наагаришею, – чтобы из покоев и кончика хвоста не казали.
И уполз, прижимая к груди письмо.
– Дейна, – окликнул Ссадаши, заканчивая писать, – отнеси это князю Хенесию. Только быстрее, одна нога здесь, другая там, чтобы я на твои поиски отряд не снаряжал.
– Да давай я сползаю, – великодушно предложил Вааш.
Но Ссадаши так зыркнул, что друг изумлённо приподнял бровь. Дейна письмо приняла, но подозрительно прищурилась.
– Да не уползу я. Мои обормоты никуда меня не пустят в таком состоянии, старейшины с них потом шкуры спустят, не дожидаясь линьки. Ползи давай.
Дейна вышла, но у двери задержалась, чтобы поделиться подозрениями с дожидающимися господина нагами. Ссадаши дождался, когда она уйдёт, и нетерпеливо подался на выход.
– Ссадаши… – окликнул было Вааш, но тот лишь отмахнулся хвостом.
Посмотрев на Амарлишу с Делом, наагалей тоже подался на выход, а потом сразу в свои покои.
И уставился на растянувшегося на подушках на полу Шерра. Откинув назад кудрявую голову, парень беззаботно дрых, но, услышав шелест хвоста, тут же встрепенулся и вскочил, сонно хлопая глазами. Увидев нага, он успокоился, но всё равно продолжал смотреть настороженно.
– Отоспался? – благодушно пробасил наагалей.
– Ну… да, – Шерр взлохматил кудри.
Наагалей оказался тем, кто спас его из объятий принца Шеидана. Заполз проведать девочку и едва ли не уронил достоинство королевской особы, беспардонно выпихнув принца в коридор, попутно коря его за бесстыдство. От взора самого наагалея Шерру спастись не удалось, но наг почему-то ни капельки не удивился, увидев его. Только почесал голову и поинтересовался, не у Ссадаши ли его сестрица. Тут уж у Шерра душа в пятки ушла.
А затем ушла ещё раз, когда через тайный ход из-под кровати начал кто-то ломиться. Как потом выяснилось, принцесса Дерри в компании дрожащих фрейлин пришла «красть» Дейну. И так бранилась, когда не обнаружила ту под одеялом, что одна из девушек расплакалась, не поняв её и решив, что высочество ругается на них. Стоящие за дверью мужчины дружно восхитились красноречием монаршей особы и на этом восхищении прониклись расположением друг к другу. После чего господин Вааш предложил поспать у него в гостиной. Шерр не нашёл в себе смелости отказать.
– Вот здесь посмотри штаны, – наагалей хвостом выволок из угла вещевой мешок, – а то, – наг хмыкнул, – застудишь.
Шерр досадливо прикрыл рукой расползшийся на бедре шов.
На самом верху в мешке лежала маленькая, украшенная камнями корона. Парень оторопел, не осмеливаясь залезть глубже, но наг едва взглянул и благодушно отмахнулся.
– Подарок дочке. Ты внизу смотри.
Шерр аккуратно потеснил дорогое украшение и вытащил свернутые штаны. Совсем новые и размером мало подходящие габаритному нагу. Штаны показались парню знакомыми, и он вдруг понял, что точно такие же сейчас на нём. И внезапно заподозрил, что неведомый благодетель, вместо нерасторопной сестры подкладывающий ему одежду в дупло паркового дуба, стоит прямо перед ним.
– Чего? – не понял Вааш. – Малы? Так прошлые ж вроде ладно сели.
Шерр проглотил вопрос и начал торопливо переодеваться.
– Выпускайте Шширара, – резко приказал Ссадаши уже в коридоре.
– Но господин Лилашей… – начал было Арреш, но под неприятно острым взглядом дяди осёкся.
– Где он?
– Его здесь же расположили на время болезни, – отозвался Оршош, – чтобы за ним присмотреть могли, не отрываясь от охраны.
Охранник указал на дверь комнаты, где обычно располагали приехавших с родителями малолетних детей. Тяжёлая дверь была заперта на ключ, и стоило её отомкнуть, как Ссадаши грудь в грудь столкнулся с Шшираром.
– Господин, – истомившийся в заточении наг растроганно уставился на приползшего его освободить наагалея.
– Заползайте, – приказал Ссадаши Шему, Аррешу и Оршошу и первым потеснил Шширара. – И живее, пока Дейны нет.
Ссадаши видел в окно, что Хенесий куда-то ушёл, так что некоторое время Дейна будет занята поисками. Но вряд ли у них много времени.
– У меня есть очень важное задание для вас четверых, – Ссадаши пристально осмотрел охранников.
Шширар выглядел вполне бодро и в кои-то веки был готов составить господину компанию в любой авантюре, так уж хотелось вырваться на волю. Шем сиял благожелательной улыбкой, а вот Арреш и Оршош опасливо заелозили хвостами.
– Вы всё же решили поделиться своими мыслями и планами касательно Орясия? – Шширар нетерпеливо вильнул хвостом.
– Оставим его, – поморщился Ссадаши. – Скорее всего, его прихлопнул подельник. Больно уж рисковый парень этот Рясий для заговорщика. От таких быстро избавляются сами же товарищи, чтобы за собой не потянул. Но меня они сейчас интересуют меньше всего.
Слова наагалея прозвучали на удивление искренне.
– Шширар, ты помнишь того мага-печатника, который умыкнул у Амарлиши браслет Хризы?
– Эту историю весь Дардан помнит, – Шширар скривился.
– Я не про историю, а про мага, – терпеливо уточнил Ссадаши. – Про него что-то не очень много говорят.
– А вы его затмили, дядя, – нагло заметил Арреш.
– Мне нужен этот печатник, – оборвал его Ссадаши. – Или кто-то лучше него. Даю неделю, чтобы вы его притащили.
Наги обескураженно переглянулись. Хорошие маги в империи имелись, но специалистов конкретной стези найти было сложно. Школ магии, как в Салее или Нордасе, в Давридании не имелось. Была небольшая школа в северном городке Дабенѝзе, но там готовили только лекарей. В основном же знания передавались от учителя к ученику в личном обучении. Своими знаниями маги делились не очень охотно, и почти каждый учитель брал с учеников клятву о молчании. И народ мало знал о возможностях того или иного мага.
– Мы Заашара так быстро не привезём, – нахмурился Шширар. – А печатник наверняка отбывает наказание на рудниках. Или уже отбыл и в Дардан нипочём не сунется.
– Боги, Шширар, ты в будущем станешь старейшиной, а не понимаешь таких вещей! Магами такого уровня и таких возможностей император разбрасываться не будет. Нужно только понять, где его величество припрятал столь ценную фигуру, и привести его ко мне.
– Но… зачем? – удивился Арреш.
Дядя расплылся в улыбке.
– Я соскучился.
Шширар свёл брови ещё сильнее и задумчиво шевельнул хвостом.
– Вот сейчас, когда заговорили, у меня появилось ощущение, что я где-то этого печатника видел совсем недавно. Причём не один раз…
– Где? – требовательно спросил Ссадаши.
Наг неохотно пожал плечами и признался:
– Что никак не соображу. Двадцать два года вроде плёвый срок, но людям этого времени достаточно, чтобы измениться до неузнаваемости. Да и видел я его раньше три раза, и он всегда был того… навеселе.
Ссадаши сталкивался с доставившим им неприятности печатником чаще, но тоже трезвым никогда не видел. В памяти всплыл образ высокого худощавого мужчины с длинной светло-русой косой и с сумасшедшей пьяной улыбкой. Ссадаши с досадой сообразил, что сам не очень хорошо помнит мага, который тогда носил длинную чёлку. Из-за неё глаза совсем не запомнились.
– Вспоминай, – велел наагалей. – А ещё мне нужен самый видный историк, занимающийся генеалогией знатных семейств Давридании. Арреш, поспрашивай, во дворце должен быть знаток…
Ссадаши невольно осёкся, увидев в окно вышедшую в парк на поиски князя Дейну. Женщина осмотрелась, приветственно качнула головой Сепушу Хаурицу. Тот качнул головой в ответ, но не пошёл своей дорогой, а остановился и пристально, будто видел что-то одному ему ведомое, уставился вслед девушке. Медленно засунув руки в рукава, Ссадаши склонил голову набок и слегка прищурил глаза, всматриваясь в главу туманников.
– Я передумал. Не нужно искать знатока генеалогий, – наагалей косо посмотрел на подчинённых. – Найдите мне знатока истории людей тумана. И, – Ссадаши прищурился ещё сильнее, – это должен быть не Сепуш Хауриц или кто-то из его подчинённых, ясно?
Охранники кивнули.
– А теперь, Арреш, ползи-ка ты за завтраком. Пусть накроют стол в моих покоях на две персоны. И поставьте стол поближе к постели.
Племянник непонимающе моргнул, но уточнять ничего не стал.
Ссадаши же опять перевёл взгляд в окно и смерил главу тумана оценивающим холодным взглядом.
Когда Дейна вернулась в покои наагалея, в спальне уже был накрыт низенький стол, почему-то почти вплотную придвинутый к постели, а господин сидел на подушке и нетерпеливо прихлопывал хвостом.
– Ну наконец-то, – недовольно поворчал он. – Голодом меня заморить захотела?
Женщина лишь устало посмотрела на второй прибор и села на свободную подушку. Не успела она решить, к чему потянуть руки, как наагалей сам налил ей травяного отвара и, презрительно шевеля ноздрями, притянул свою уже наполненную чашку.
– Я просил чего-нибудь успокаивающего, а они, похоже, сюда все запасы императорского лекаря покрошили.
От чашки действительно одуряюще пахло лекарством. Но Дейна посмотрела, как наагалей, морщась, выпивает свою порцию, и тоже решила начать с отвара. К тому же запах её почему-то успокаивал, и зашевелилась крохотная надежда, что усталость немного уменьшится, станет легче.
– Руки бы оторвал за такое питьё, – ворчал недовольный наагалей, впиваясь зубами в булку. – Пей быстрее и заешь чем-нибудь сладким.
Дейна пригубила напиток, и скулы свело от горечи. Отвар явно передержали. Выпив чашку одним духом, женщина сморгнула выступившие слёзы и потянулась к нарезанному яблоку. И вдруг закатив глаза, завалилась назад. Ссадаши, не отрываясь от булки, поймал хранительницу хвостом и довольно хмыкнул.
– Наивность с доверчивостью ходят рука об руку, – пропел он давриданскую поговорку и, всё же оторвавшись от трапезы, поднял Дейну на руки и переложил на постель.
Заботливо стянул сапоги, поправил подушку и, довольный своим коварством, опять уселся за стол.
Это только Дейне казалось, что господин не знает, чем она занималась ночами, когда они возвращались в Дардан. Ссадаши часто просыпался, и всегда, когда он открывал глаза, Дейна бодрствовала. С ней определённо что-то не так.
А ещё…
Ссадаши замер с широко раскрытыми глазами, кроша пальцами булку. В памяти вырисовался мутный, едва различимый на фоне костра колышущийся силуэт, и в ушах зазвучали слова…
Раздался скрежет, и наг резко повернулся к окну.
– Боги, откуда ты такая чистая… – «обрадовался» он Госпоже, по самое брюхо перемазанной глиной. Или илом? Ссадаши заподозрил, что ему могут выдвинуть претензию за сожранных карпов. – Так, не смей! – рявкнул наг, увидев, что кошка вознамерилась встряхнуться. – В купальню! Или возвращайся в пруд.
Госпожа обиженно зарычала, а затем вдруг круто развернулась и, оглушительно рыкнув, припала на передние лапы, уставившись мутным взором куда-то в пустоту. Миг, и она, растопырив лапы, прыгнула в центр комнаты, а затем, проскользив на месте, ринулась к выходу из спальни. Кто-то – наверняка малодушные охранники – захлопнул дверь прямо перед её носом. Зверь обиженно взревел и полоснул дерево когтями, украсив его не только драными полосами, но и грязью. Ссадаши заскрипел зубами.
– А ну иди сюда…
– Бестолочь! – бесновался за закрытой дверью наг. – Кто тебе опять причудился? Да не мажь ты её своими слюнями!
Стоящий в гостиной и невидимый для смертных Ссадашилий прислушивался к звукам в спальне и переживал новое для него чувство непонимания. Смертная кошка не должна была его увидеть, но ему показалось, что она видела. Дух едва успел отойти в сторону, когда кошка прыгнула, и ощутил скользящее прикосновение огромной лапы. Его это так поразило, что в следующий миг он уже стоял в гостиной за закрытой дверью, забыв о цели своего визита.
Ссадашилий снял с плеча чёрную шерстинку и поднёс к глазам. Зрачок дрогнул и расширился.
День близился к полудню, когда Вилена решила оторваться от дел и посмотреть, как там себя чувствует оставленный в тени цветок. Так-то ссадишеи любили солнечный свет, но дух имел дурную привычку вылезать из горшка и исчезать в неизвестном направлении. То исчезающий, то появляющийся цветок мог насторожить случайных свидетелей, а затыкать им рты у Вилены не было никакого желания.
Дух был там, где его оставили: под золотолистной ивой, в народе прозванной волосатой из-за чрезвычайно длинных солнечно-жёлтых листьев. Только сидел господин Ссадаши не в горшке, а меж корней дерева и держал в длинных тонких пальцах невесть откуда взявшегося чёрного котёнка, необычайно грязного и дикого. Зверёныш утробно рычал, царапался и кусался, а Дух смотрел на него кукольным взглядом и просто держал.
– Это что? – изумилась девушка.
– Он не что, а кто, – поправил её дух. – Смертные же держат рядом с собой зверей.
Вилена посмотрела на утробно рычащего котёнка, потом на духа, опять на котёнка и почесала затылок. Ну ладно, боги с ним! Всё-таки не лошадь или дракона притащил.
– Вы его кормили?
– Чем? – неподвижный взор вперился в неё, зрачок зашевелился, и Вилена увидела своё отражение в серых глазах.
Девушка призадумалась, пытаясь тщательно сформулировать ответ и учесть все детали. А то этот господин мог такого натворить… В лучшем случае притащит ведро молока, а может, и завалит быка, чтобы этот дрожащий комок ярости набил брюхо. А если она предложит искупать чёрное несчастье, то не дай боги утопит в том же ведре с молоком.
– Я лучше покажу, – вздохнула Вилена. – И где только нашли… Вы же собирались посмотреть на какого-то ребёнка, носящего ваше имя. Хоть посмотрели? Как всё прошло?
И тут длиннющие белые волосы зашевелились, вставая дыбом и вытягиваясь вверх. Рот девушки распахнулся от изумления, и она перевела потрясённый взор с кроны дерева, с ветвями которого переплелись волосы, на лицо духа. Глаза того повлажнели, вытянулись к вискам, зрачок расширился и уголки губ поднялись в пробирающей до дрожи острозубой улыбке.
– Всё хорошо, – наконец ответил господин Ссадаши.
Вилена упёрла руки в бока и с сомнением протянула:
– А что-то не похоже…