Цветочек. Маска треснула. Том 2

Глава LV. Наследство

Марила не хотела заходить в большой зал, где стояли урны с пеплом свёкра и Рихана. Нагребли на пожарище в местах, где были найдены обгоревшие кости. Соседи, слуги которых помогали тушить дом, высказали не очень искренние соболезнования и после официальной части похорон, которые прошли очень быстро, задерживаться не стали. Дом быстро опустел, и женщине стало не по себе.

Она и раньше не очень-то любила особняк, но нелюбовь была связана больше с желчным свёкром, который ни во что её не ставил и порой говорил резкие обидные слова. Наверное, и сейчас не по себе оттого, что он ещё не до конца покинул дом. Только бы Ярен не решил закопать его пепел в саду! Тогда прелесть роскошного особняка будет окончательно потеряна для Марилы.

Ярен заперся вместе с графом Рианом в малой гостиной, и женщине было крайне любопытно узнать, о чём же они говорят. Но голоса звучали приглушённо и неразборчиво, и больше говорил муж. Марила так и не поняла, что произошло ночью. Ярен хмурился и отмалчивался. Сама женщина помнила только ворвавшегося в её покои наагалея, а через некоторое время в доме начался пожар. Запаниковав, Марила так ослабела, что не смогла подняться. И ни одного слуги рядом, чтобы помочь! Слава богам, Ярен нашёл её и вынес.

Подобравшись к двери, женщина прижалась к ней ухом. Тут же раздался смешок, и она, вздрогнув, развернулась. У окна, почти за портьерой, стоял виконт Ронт. И стоял, похоже, очень давно.

– У графа амулет от слишком чутких ушей, не трать силы.

– Я и не собиралась, – надменно бросила Марила, – хотела постучать и узнать, не нужен ли им травяной отвар.

– Так стучи, – пожал плечами Ронт.

– Ну уж нет, – женщина сложила руки на груди. – Раз потребовался амулет, значит, разговор серьёзный и не стоит их прерывать. Вы что здесь забыли?

– А я у графа вместо тени, – парень зевнул и повёл левым плечом.

Марила рассмотрела ремень и с оторопью узнала в нём часть арбалета. Свёкр был большим любителем самострельных луков, у него имелась огромная коллекция, и сыновьям он дарил только их. Даже ей, Мариле, преподнёс изящный складной арбалетик. «В яблочки стрелять».

– Вам не кажется, что это лишнее – приходить в гости с оружием?

– Я не гость, – парень очаровательно улыбнулся. – Скажем, я брат твоего мужа по папеньке. Слышал, он умер? – в голосе зазвучало откровенное ехидство. – Мои соболезнования.

Губы парня улыбались, а вот глаза были холодными, колючими. Марила невольно поёжилась и почувствовала страх.

– Неужто у моего правильного свёкра был сын-ублюдок? – прищурилась она.

– Отчего же ублюдок? – Ронт прищурился в ответ. – Прижит в законном браке. Рождён уже, правда, в разводе.

Мысли Марилы лихорадочно забегали, и она вдруг испугалась, что виконт претендует на наследство Ярена. Она столько перенесла, столько вытерпела, чтобы стать здесь полновластной хозяйкой, и не желала уступать титул виконтессы Расцеск с причитающимся ему состоянием.

– Мой муж единственный законный наследник, и если ты…

Её прервал хохот Ронта.

– Я понял, почему господин Сиан тебя так не любил, – отсмеявшись, сказал парень. – Ты же так похожа на него. Он смотрел на тебя как в зеркало, и ему не нравилось то, что он видел. Вы оба жаждали только высокого положения и богатства.

В глазах Марилы потемнело. Упрёки в корысти она слышала много-много раз. Они даже уже её не трогали. Но слова Ронта задели.

– А сам-то не жаждешь? – ядовито спросила она. – Думаешь, я не знаю, что ты ухлёстывал за принцессой как раз потому, что она принцесса? Да об этом весь дворец судачил.

Видимо, ей удалось зацепить мужчину. При упоминании принцессы он болезненно поморщился.

– Жажду, – не стал отнекиваться Ронт. – Очень жажду. И могу сказать почему. Хочу поднять семью Церрый, чтобы больше никто не мог пренебрегать ею. А почему хочешь богатства и положения ты? От своей семьи ты отвернулась, потому что они бедны и прозябают в безвестности. От прежнего жениха – весьма солидной партии – отказалась, когда подвернулся случай отхватить мужа познатнее.

– А я тоже не желаю, чтобы мной пренебрегали, – сквозь зубы процедила Марила.

– Вышла бы за первого жениха, и никто бы не посмел смотреть на тебя свысока. Но, – Ронт усмехнулся, – ты же захотела большего. Сама-то можешь ответить зачем?

– Я просто люблю Ярена!

Насмешка парня была прямо-таки оскорбительной.

– А господин Сиан любил жену своего брата, потом свою первую жену, а потом вторую. Все три закончили очень плохо. Совпадение ли, но те, кто был близок к тебе раньше, тоже не особо счастливы. Да и как тут быть счастливым, когда дорогой человек прошёл по твоей голове, вминая каблуки прямо в шею?

Марила не хотела слушать эти абсурдные вещи. Каждая фразы вызывала всплеск ярости. Она смогла вырваться из бедности, занять достойное место в обществе только благодаря своим усилиям. А сейчас какой-то выскочка из обедневшего рода смеет говорить ей, что достойное место она достигла недостойным образом?

– Всё самое хорошее требует жертв, – надменно ответила она.

– Хорошо, когда в жертву можно принести другую сторону, да? – ехидно спросил Ронт.

– Ты! – Марила окончательно вышла из себя и, подойдя к мужчине, ткнула его пальцем в грудь. – Ты сам хотел поступить подобным же образом. Или считаешь, что в браке по расчёту жертвой будешь только ты? А как же несчастная богатая жена, от которой тебе нужны только деньги и положение, но никак не любовь?

– Милая, – сладко пропел Ронт, – в империи огромное число состоятельных невест. Почему бы не выбрать среди них ту, которую можно полюбить?

Марила отшатнулась.

– Не спорю, я корыстен и практичен, – парень развёл руками. – Но я всё же чуть-чуть отличаюсь от тебя и господина Сиана, – склонившись, Ронт почти прошептал: – Я остановлюсь, когда достигну желаемого. А ты нет. Ты будешь всегда желать большего. Как и он. И уже не ради того, чтобы тобой не пренебрегали, а чтобы пренебрегать самой. Но знаешь, в чём опасность для тебя?

– Не хочу это слышать! – сквозь зубы прошипела женщина.

– Когда идёшь по чужим головам, эти головы потом могут тебя укусить. Как я… папеньку.

Губы Ронта расползлись в завораживающе-жуткой улыбке. Марила с оторопью подумала, что, возможно, свёкр и Рихан не просто сгорели в огне, когда пытались выпустить лошадей. Ни тот, ни другой особой любовью к животным не отличались.

– Вот как, – усмехнувшись, Марила решила заставить мужчину пожалеть о своей откровенности. – Значит, мне стоит настоять, чтобы провели расследование?

– Рискни, – не испугался Ронт, – если не боишься.

– А кого мне бояться? Тебя? – женщина насмешливо приподняла брови. – Много ли ты можешь…

– Не буду спрашивать про господина Сиана, он явно мог много. Но вот Рихан много ли мог и боялась ли ты его? Боялась, – сделал верное заключение по побледневшему лицу Ронт. – А почему боялась? Из-за… – он сделал интригующую паузу, – лекарелского наследства? Так, – голос понизился до шёпота, – оно есть и у меня.

Стиснув пальцы, Марила отшатнулась. Глаза распахнулись, и она нервно сглотнула.

– Ты врёшь!

Хмыкнув, Ронт игриво приподнял брови и едва слышно ответил:

– Если не остановишься в своей неуёмной жажде, тебя будет ждать конец. Просто конец, – и припечатал: – Изменишь Ярену или избавишься от него в угоду своим амбициям – сдохнешь.

Распрямив плечи, парень окинул взглядом застывшую женщину и добавил:

– Если хочешь, можешь проверить, похож ли я хоть в чём-то на господина Сиана.

Дверь распахнулась, и за порог гостиной вышли граф Риан и понурившийся Ярен.

– Всё? – Ронт посмотрел на них радостно блестящими глазами. Как пёс, заждавшийся хозяина.

– Пойдём, – коротко бросил граф.

– Что ж, позвольте откланяться. Был очень-очень рад познакомиться.

Парочка направилась к выходу, а Ярен приобнял бледную жену.

– Устала?

Марила лишь кивнула и неосознанно прижалась к мужу.

– Ничего, скоро всё закончится. Я отправил слуг на поиски Синки. Соскучилась по ней?

Жена молча уткнулась в его плечо, пряча сковавший её страх.

– Знаешь, – Ронт остановился у двери посмотрел на Ярена, – если бы я знал раньше, что ты мой сводный брат, то врезал бы тебе сильнее.

Ярен невольно потянулся к челюсти.

Ночную тишь парка нарушали только лягушки, выводившие рулады во всех окрестных камышах. У пруда с касимийскими щуками, впрочем, было немного потише: жить здесь земноводные отваживались лишь на берегу.

Милаш и Сепуш сидели на горбатом мостике, просунув меж перилами и свесив вниз ноги. Над головами мужчин кружился табачный дым. Виконт курил трубку, а глава туманников затягивался одолженной папироской.

Лица обоих были слегка ошалевшими, молчание они прерывать не спешили, наслаждаясь лягушачьим пением.

Четверть часа назад дядя Лайшер вернулся из мира духов, выпихнул в спальню «вышедшую из себя» Донию и, весело попрощавшись, умотал к какой-то красотке в Салею.

Оставив разъярённую Донию на них.

Милаш-то привычный, а вот Сепушу впечатлений хватило на пять лет жизни. Насилу угомонили и уговорили простить «козла с золотыми рогами» и «древность с пеплом вместо мозгов». Проводили до выделенных женщине покоев, послушали, как она чихвостит Варона – тот почему-то сидел с разбитым лицом и смеялся над хнычущей над ним Ассехар, – и не сговариваясь пошли в парк. Спальню Сепуша Дония всё равно разнесла, присесть разве только на пол было можно и то с риском занозить штаны. Жутко хотелось выпить чего-то очень крепкого, но прежде мужчины желали насладиться умиротворением природы, полюбоваться ночным звёздным небом и подышать чистым воздухом, сладко пахнущим тиной.

– Нет, обычно она спокойнее, – после довольно-таки продолжительного молчания протянул Милаш.

– Угу, – Сепуш не стал спорить, только глубоко затянулся и распахнул глаза, силясь вытеснить красотой мерцающего неба облик сестры друга.

– Распереживалась. Она очень милая, добрая и ответственная. Но выходит из себя, если обижают детей, – Милаш отчаянно пытался добавить в чёрный образ сестры больше тёплых красок. – Ей бы замуж выйти и своих нарожать…

Сепуш деликатно кашлянул и невольно припомнил, нет ли у него врагов достаточно благородных и достойных, чтобы не обидеть предложением друга, и в то же время – чтобы их точно не было жаль.

– А ты же хотел вроде второй раз жениться? – припомнил последнее письмо Милаш.

– Ну, – туманник выпустил струю дыма в звёздное небо, – больше не хочу.

Друг посмотрел на него с наигранной обидой.

– Тебе не нравится моя сестра?

– Я в восторге, – без энтузиазма ответил Сепуш. – А тебе моя?

– Твоя уже замужем за князем Хенесием, – поспешил отгородиться Милаш.

Они одновременно тяжело вздохнули и глубоко затянулись дымом. За спинами тихо скрипнул помост, и Сепуш бросил взгляд через плечо, а затем поспешил перевести взор на тёмную гладь пруда. Чёрная пепельная лента всё равно попала в поле зрения, но туманник усиленно делал вид, что не замечает её.

– Твоя сестра чудовище, – потусторонне-жуткий голос влился в уши Милаша.

Тот досадливо прижался правым ухом к плечу, а потом посмотрел на чёрную личину страдающего Деда.

– Она мучает меня.

– Ничем помочь не могу, – пыхнул трубкой внук, – я у неё в заложниках.

Пепельные ленты яростно взметнулись вверх и вниз, окунувшись в воду. Бдительные щуки тут же попытались их откусить и разочарованно бултыхнулись.

– Хочу наказать вас всех, – Предок реально был зол, но Милаш действительно ничем помочь не мог.

Деду стоило сперва взять себя в руки, малость успокоиться, а то своим рвением он только напугает девчонку, которая считает себя женой Варона. Ассехар даже с ним, Милашем, не оставалась наедине, а тут какой-то незнакомый мужчина рвётся смять её в объятиях и расцеловать. Объяснять это Деду было бесполезно. Он не видел ничего плохого в страхе и верил, что тот обязательно пройдёт и забудется. Только когда пройдёт и забудется? Для духа несколько лет нельзя было назвать сроком.

– Вот те на! Мы её нашли, привезли, а ты нас наказывать за это хочешь? – изумился Милаш. – Надо было её там оставить дозревать, раз ты каких-то пять лет не хочешь побыть для неё просто дядюшкой.

– Я муж! – взбеленился Исхедиар.

– Тогда жди брачного возраста. Чего ты от меня хочешь? Донию не переубедить, она вся в тебя. И по силе я ей не ровня.

– Я не так жесток! – оскорблённо заявил командир Выжигающего Полчища.

– Серьёзно? – в этот раз Милаш изумился искренне. – А кто выжег два поселения в Риреях и устроил землетрясение в Агрехе?

– Я разозлился из любви к вам!

– А Дония злится из любви к Бабушке.

Милашу удалось озадачить Предка. С тихим стоном опустившись рядом на колени, Исхедиар навалился на спину внука.

– Я так скучал по ней, – протянул дух, – так хотел увидеть, прикоснуться…

– Смотри сколько хочешь, – Милаш опасливо посмотрел на друга.

Тот в свою очередь косился на Предка, с которого медленно сползала личина, открывая его вполне человекоподобное лицо. Заметив взгляд Милаша, Сепуш одними губами прошептал: «Не хочу знать».

– Мне плохо, – жаловался Дед так проникновенно, что туманник ему посочувствовал.

– Может, выпить? – предложил Сепуш самое действенное лекарство от тоски.

Исхедиар заинтересованно уставился на него, явно только что заметив.

– Не думаю, что хорошая идея, – скривился Милаш. – Не знаю, как он отреагирует на выпивку.

Перед глазами Сепуша вновь предстала злая Дония, и он содрогнулся, вообразив, что может быть ещё хуже. Но сказанного не воротишь, дух уже услышал предложение.

– Я хочу, – мрачно заявил он.

– Ну ладно, – внук вытряхнул пепел из трубки в пруд. – Тогда давайте напьёмся. Мне тут Шерр рассказал про один ход в винный погреб императора…

– Его уже замуровали, – Сепуш поднялся на ноги, – после визита пьяных нагов.

– Да нет, это другой. Так, идёшь ножками, так что приведи себя в смертный вид, – Милаш охлопал одежду Деда, сбивая руками пепельные ленты. – И помни: чужая жизнь – это ценность.

– Сколько ещё меня будут попрекать этими несчастными деревушками? – мигом понял намёк Исхедиар. – Я уже давно действую по-другому, – и ехидно добавил: – С вашей рыжей проблемой я разобрался, не спалив даже пяди земли.

– С какой проблемой? – напрягся Милаш.

– Уже ни с какой, – отозвался Дед и первым зашагал к берегу.

– Нет, ты постой!

– Я тебя, олуха, столько учил, а ты теперь не можешь даже вспомнить, что росло в нашей скромной оранжерее!

В «скромной» оранжерее было не менее трёх тысяч видов растений, о чём помощник не стал напоминать хранителю. За этим бы последовали горестные стенания, причитания и оплакивание трети «самых прекрасных и редких образцов», погибших под лапами скелетины.

Обычно бодрый полненький хранитель выглядел уставшим, больным и оплывшим. Пухлые щёки обвисли, глаза потухли, и смертельная бледность никак не покидала лицо мужчины. Сам он не участвовал в разгребании обломков. Потрудившись пару часов, хранитель понял, что если увидит ещё одну растёртую в кашу клумбу, то просто умрёт.

– Простите, господин, – виновато промямлил помощник. – Я перерыл наши каталоги, но не нашёл его и там.

– Плохо искал!

Парень уже жалел, что вытащил хранителя из постели, но ему находка показалась важной.

– Вот сюда, – торопливо пробежав по узенькой тропке между кучами земли, помощник поманил господина Ариса за каменную арку, воткнувшуюся в почву «рогами» вверх.

Хранитель кое-как пробрался по хрустящему стеклу и малость заинтересовался, увидев ярко-красный мазок. В голове тут же мелькнули самые ценные и прекрасные цветы, которые когда-то росли в этой части, и затеплилась надежда, что удалось найти целый экземпляр. Но, подобравшись ближе, господин Арис обескураженно заморгал.

К своему глубочайшему стыду, он совершенно не мог припомнить этот цветок. Он не просто не мог вспомнить его в числе обитателей оранжереи. Хранитель в принципе не находил его в своей памяти.

– Какой… неожиданный образец… – всё же пробормотал он, и помощник приободрился. – Но его не было в нашей оранжерее.

– И я о том же! – облегчённо выдохнул парень. – Смотрите, – он присел и пальцем ткнул в землю, – она рыхлая. Я думаю, кто-то посадил его здесь совсем недавно. Возможно, некто проникся нашим несчастьем и решил благородно пожертвовать нашей обедневшей оранжерее ценнейшее растение.

– Да пусть боги даруют его саду вечное процветание, – господин Арис был растроган невиданной щедростью. – Ты взгляни, какое великолепное соцветие! Какое изящество, благородство! Какой цвет!

– Придворные дамы с ума сойдут, – поддержал помощник.

– Надо немедленно пересадить его в более укромный уголок, чтобы никакой злодей не посмел на него покуситься! – щёки господина Ариса налились здоровым румянцем, даже фигура слегка подтянулась, да и в движениях появилась привычная суетливость. – Ты кому-то ещё показывал его?

– Нет, только вам.

– Молодец! – парень гордо вскинул подбородок. – Найди его название. Сейчас мы пересаживаем его, и ты идёшь в библиотеку.

– Но оранжерея…

– Я освобождаю тебя от работ! Восстановление многообразия намного важнее. Мы сделаем это место лучше, чем оно было! – энтузиазм вскипел в крови Ариса. – Утром вернёшься и будешь сторожить наше сокровище, а я сбегаю на торговую площадь. Хватит нам принимать подношения от гостей, теперь мы сами будем заказывать диковинки из других стран.

– Сисѐлию моховѝстую? – глаза помощника благостно засияли от предвкушения.

– А почему бы и нет? – азартно поддержал идею Арис. – Какой всё-таки красавец…

Он вновь склонился над гордо раскинувшим листья цветком. Его яркая головка смотрела чашечкой вверх, и чёрная сердцевина с жёлтыми и красными крапинами была похожа на сердитое лицо, обрамлённое сочными глянцевитыми ярко-алыми лепестками. Лепестки коротко торчали над верхней частью «лица» и удлинялись ближе к «подбородку». Там они опускались подобно лентам до середины стебля и были покрыты чёрными пятнами.

Но больше всего Ариса восхитили листья.

– Смотри какие, – хранитель нежно пощекотал их толстым волосатым пальцем.

Каждый листик был разделён на три тонкие доли. Две крайние изгибались, из-за чего сам лист был похож на лук. Средняя доля походила на вложенную в него стрелу.

– Назовём его Лучником, – хранитель сиял, словно разом излечился от тяжёлой болезни. – Да благословят боги твоего дарителя!