Цветочек. Маска треснула. Том 2

Глава XXIV. Разные

Вааш долго полоскал хвост в прудике перед тем, как заползти в гостевое крыло, но по полу всё равно протянулся извилистый грязный след. И ладно, если бы просто грязь! Могучий наагалей не мог отделаться от брезгливого ощущения замаранности после того, как на пару с Делом прополз по столичным закоулкам. Наагашейд бы давно натянул местного градоправителя на кол, да и жителей тоже. А то ишь ты, взялись гадить где ни попадя! В следующий раз в давриданскую столицу он выйдет только в сапогах, а сейчас Вааш мечтал о купальне, полной горячей воды, и о бочонке мыла.

Но стоило ему заползти в гостиную своих покоев, и блаженные мечты о горячей воде вылетели из головы. На полу, обложенный подушками, полулежал-полусидел недовольный Ссадаши.

Вааш знал Ссадаши очень давно, ещё с тех времён, когда бледный сын рода Фасаш едва переполз столетний возраст и был ершистым и неуживчивым парнишкой. Он видел, как Ссадаши взрослеет, меняется, становится более уверенным в себе, превращается во взрослого и опасного интригана и обрастает таким слоем масок, что Вааш уже не всегда мог понять, что на самом деле чувствует друг.

Но сейчас он словно вернулся на семь веков назад и увидел юного Ссадаши, ершистого и раздражительного. И на миг оторопел от неожиданности.

– Чего ты на меня так смотришь? – красные глаза подозрительно прищурились.

– А чего ты такой странный? – не остался в долгу Вааш.

Друг фыркнул и раздражённо хлопнул хвостом по полу. Вааш поднапрягся, вспоминая столетнего Ссадаши. Мальчишкой тот не любил делиться своими переживаниями.

– Шаш опять куда-то слинял? – предположил самое безопасное Вааш.

– Нет, – фиолетовый хвост мотыльнулся из стороны в сторону. – Утащил Лаодонию в сливовую беседку, и они там воркуют, пока дождь хлещет.

Дождь не хлестал, а монотонно сыпался с неба. Вааш бы тоже не отказался потискать под его тихий шелест жену.

– Амарлиша чего учудила?

Левая бровь Ссадаши дёрнулась.

– Нет.

Хм… Врёт, что ли?

– Дейна?

Хвост сжался, разжался и разметал подушки.

– Значит, Дейна, – Вааш шумно выдохнул, почесал грудь и полез в брошенный у стены походный мешок. Порылся и вытащил бутылку вина. Держал как раз для таких бесед по душам.

Ссадаши зыркнул на вино вполне благосклонно. Опьянеть с него не опьянеет, но, может, малость успокоится и расслабится.

– И чего она натворила?

– Ничего.

– Ты чего-то натворил?

Ссадаши возмущённо уставился на друга.

– Если никто ничего не творил, тогда чего бесишься? – Вааш впихнул в руки друга бутылку.

– Ты знал, что император и наагашейд невесту мне подыскали?

Вааш изумлённо уставился на подозрительно прищурившегося Ссадаши.

– Да ладно? Император же не ожидал, что ты приедешь. Он прям расстроился, когда тебя увидел.

– Ожидал не ожидал, но невеста сегодня прикатила.

– Как сегодня? – не понял Вааш. – А Дейна тогда при чём?

Ссадаши убедился, что друг действительно ничего не знает, и когтем сковырнул с бутылки печать.

– Не при чём.

– Ссадаши, хватит мне мозг жевать, – Вааш недовольно пихнул злого наагалея грязным хвостом. – Чего случилось? Если никто ничего не натворил, ты ничего не натворил, то с чего ты такой кислый? Не из-за невесты же! Сколько их тебе уже находили, и ничем хорошим это всё равно не закончилось. Разобьёшь ещё одно сердечко. А наагашейд… – Вааш не договорил, но прищурился. – Дариласке, что ли, проболтаться?

Поиски невест для Ссадаши он не одобрял: девочек было жалко.

– Сам не могу понять, что не так, – Ссадаши наконец раскупорил бутылку и приложился к горлышку, – но раздражение заедает. Я-то, как узнал, решил, что это Дейна. Даже подумал, может, всё-таки жениться… – наагалей стрельнул глазами на друга, но тот только хохотнул.

Ссадаши так часто шутил о женитьбе, что не нашлось бы нага из его окружения, который бы воспринял его всерьёз.

– Ну так женись, – пожал плечами Вааш.

– А если она не хочет?

– Конечно, она не хочет, – ничуть не усомнился могучий друг. – После первого-то проходимца.

– Она тебе и об этом рассказала? – расстроился Ссадаши.

– Ну… да. А где она сейчас? – поторопился переменить тему Вааш.

– Амарлише отдал, – мстительно прищурился друг. – Вот, Вааш, скажи мне, почему я её не понимаю? Мне казалось, что я нашёл к ней подход и наконец-то начал понимать ход её мыслей. А сейчас я запутался и совершенно её не понимаю. Мы ведь с ней так похожи…

– Да с чего бы? – поразился Вааш.

– Она вылитая я в юности, – уверенно заявил Ссадаши, не обращая внимания на изумлённо взлетевшие брови друга. – Видел, как она иногда притворяется? Я так же делал. Мы даже одинаково темпераментные. Мы же оба как огонь!

– М-м-м? – с сомнением протянул Вааш.

– Только Дейна пока больше похожа на мечущийся огонёк свечи, решающий, остаться ли ему на фитиле или перекинуться в устрашающее пламя. А я, – Ссадаши самодовольно улыбнулся, – то согревающее тепло, то испепеляющий взрыв.

– Больше уж на воду похож, – Вааш смерил друга подозрительным взглядом: точно ли тот в своём уме или опять комедию разыгрывает.

– Почему на воду?

– Ну, огонь – это всегда огонь, тепло он несёт или разрушение. А вода может быть разной. Туман там, лёд, дождь… – Вааш кивнул в окно. – Вот и ты такой: разный и обзывают тебя по-разному.

Именно в этот момент в открытое окно прилетел крик:

– Да когда этот проклятый дождь закончится?!

– О! Слышишь? – Вааш удовлетворённо улыбнулся.

– А верно, – Ссадаши приложился к горлышку. – Дейна похожа на реку, которая решила втиснуться в слишком узкое для неё русло.

– Дейна-то при чём? – нахмурился Вааш. – Я про тебя говорил.

– А мы похожи.

– Да не похожи вы! – Ссадаши раздражённо зыркнул на друга, но тот не проникся. – Чего ты себе в голову втемяшил? Ты себя-то вспомни юного. Тёмных не боялся! На рожон вечно лез. А Дейна – девочка осмотрительная.

– Это потому что она раненная в душу.

– Ты тоже ранен был, причём куда дольше. Нет, ну в чём-то вы, может быть, и похожи… – Вааш задумчиво прищурился. – Ладите-то вы неплохо.

– А я считаю, что мы похожи.

– Да чего ты заладил с этой схожестью?

– Мы так похожи, но я не понимаю её.

Фиолетовый хвост опять в раздражении заметался по полу.

– Раз не понимаешь, так спроси, – просто предложил Вааш. – Рот тебе на что дан?

Ссадаши обескураженно хлопнул глазами.

– Я мыться пополз, а ты либо к девочке с вопросами ползи, либо пей. Но пьяный к ней лучше не суйся.

Вааш скрылся в дверях спальни, а Ссадаши продолжил сидеть в задумчивости. Дождь за окном усилился, вечерняя тьма стала сгущаться быстрее.

Разговор с наагалеем не состоялся. Он, похоже, не думал с ней говорить и по возвращению в гостевое крыло отдал в распоряжение наагаришеи Амарлиши, которая почему-то была очень и очень ей рада и принялась расспрашивать про душу зверя. Дейне не хотелось обижать столь знатную особу, которая прошлой ночью взяла на себя заботу о ней, и она с неохотой, но отвечала. Наагалей же уполз проверять посты, и женщины долго слышали его голос в коридоре: наг был недоволен всем. Потом он отправился на поиски пропавшего наагасаха, и больше они его не слышали.

Освободиться от внимания наагаришеи Дейна смогла только ближе к вечеру, когда вернулся грязный и недовольный наагариш Делилонис. Наги все в дождь злыми становятся, что ли? Наагалей Ссадаши всё ещё не вернулся, и Дейна решила, что это её шанс смыться в собственные покои.

– Шерр? – тихо позвала она, когда наги всё проверили и уползли в коридор.

Никто не отозвался, и Дейна досадливо прочесала голову. Хотелось поговорить с братом и поделиться переживаниями. А то те покусывали злыми пчёлами и не собирались улетать, пока на них не пожалуешься кому-нибудь.

Подтащив табурет к окну, Дейна уставилась на медленно погружающийся во тьму парк. Погода соответствовала настроению. Вот как странно. Её уже не волновало, что где-то в городе бродит Тинтари. Она не переживала из-за неизвестного недруга семьи.

Она просто хотела, чтобы наги уехали из столицы. Наагалей тогда будет далеко…

Зелье подавляло возбуждение, но не избавляло от мыслей, которые постоянно крутились вокруг красноглазого змея. Дейна боялась его. Наедине с собой она могла честно в этом признаться. Ей казалось, что она уже в него…

Нет! Решительно мотнув головой, женщина вперила злой взгляд в поток дождя, а затем встала и достала из сундука бутылёк с зельем. Откупорила, но выпить не успела. В окно прилетел короткий вскрик и смачный плюх. Выглянув, Дейна увидела поднимающуюся из-за куста фигуру, облачённую в плащ. Мужчина тихо поминал Тёмного и пытался выпутаться из промокших и перекрутившихся пол плаща. С головы сполз капюшон, и Дейна узнала белокурого виконта Ронта. И заинтересованно подалась вперёд. Этот здесь чего ходит? Неужто решил воспользоваться непогодой и хочет пробраться под окна принцессы? Женщина отставила зелье на тумбочку и потянулась к кнуту. Похоже, кое-кто очень хочет познакомиться с щуками.

Увы, воплотить идею в жизнь не удалось. Дверь в спальню решительно распахнулась, и внутрь вполз главный ужас Дейны – наагалей собственной персоной.

– Господин? – почему-то женщина здорово струхнула.

– Дейна, я задам тебе один… нет, пару вопросов и хочу, чтобы ты честно на них ответила, – заявил наг. – А ты куда собралась?

Ссадаши оценил позу Дейны: рука протянута к кнуту, правая нога поднята и согнута в колене, будто женщина хотела поставить её на подоконник. Ну точно слинять куда-то думала.

– Это первый вопрос? – Дейна растерялась.

– Нет, до первого мы ещё не добрались. Чего ты такая нервная? Задумала что-то?

Ссадаши поймал встревоженный взгляд Дейны и, осмотревшись, уставился на единственное, что вызвало неясные подозрения. На небольшой глиняный бутылёк. В таких часто держат лекарства. Но стоило ему подползти и потянуть руку к сосуду, как хранительница встрепенулась.

– Не… – Дейна осеклась под проникновенным взглядом нага.

Ссадаши понюхал горлышко. Сильно пахло мятой. Запах в целом был очень знаком и отчего-то неприятен. Аккуратно капнув на язык, Ссадаши причмокнул и замер, мгновенно узнав вкус.

– Дейна, зачем? – наг оторопело уставился на женщину.

Дождь зарядил сильнее, капли зашлёпали по подоконнику. Проползший внутрь сквозняк сковал холодком и душу Дейны. Ей вдруг стало страшно и неловко. Дёрнув головой, хранительница отшатнулась, нервно отступила сперва на полшага назад, потом вернулась и вскинула на наагалея полыхающий взор.

Ярость пришла к ней неожиданно. Напала со спины, сжала тисками-объятиями грудь и ударила в голову.

– А затем, что я не хочу желать вас! – разъярённо зашипела Дейна. – Не хочу! Вы себя видели?!

Ссадаши пристально смотрел на неё, продолжая держать в поднятой руке бутылёк.

– Влюбиться в вас – плёвое дело, – женщина нервно усмехнулась. – Я молода, я не умею контролировать свои мысли и чувства. Если я поддамся своим желаниям и разделю с вами страсть, то моё сердце… Моё истерзанное сердце!.. Боги! – Дейна прервалась. Она не могла произнести вслух свой самый главный страх.

А Ссадаши продолжал смотреть на неё оторопевшим взглядом. Женщина наконец совладала с собой и тихо, с болезненной гримасой спросила:

– Что со мной будет, если я влюблюсь в вас? Вы мне уже нравитесь, наагалей, и я не хочу заходить дальше. Вы уедете, а я останусь здесь. Без вас. И эта неразделённая любовь меня сожрёт.

– Дейна… – едва слышно прошептал наг.

Повисло молчание, нарушаемое лишь тихим шелестом дождя. Дейна помялась, ей стало стыдно за свою откровенность. Могла бы и соврать. Сказала бы, что это не для неё. Можно было что-нибудь придумать, вместо того чтобы говорить о своих полудетских страхах. Любовь какая-то… Тёмные! Наверняка заставила наагалея почувствовать неловкость.

– Я не виню вас, – Дейна закусила губу. – Я очень молода, мне сложно… – женщина осеклась. Все мелькающие в голове мысли казались глупыми, их было стыдно произносить. – Мне просто страшно, и я хочу сохранить себя. И я… я буду благодарна, если вы забудете всё, что я сейчас наговорила.

Вновь повисла тишина. Дейна больше не прерывала её, смиренно ожидая, когда же наагалей уползёт. Но тот продолжал стоять напротив и изумлённо смотреть на неё.

– Почему я не понял этого? – голос наагалея прозвучал тихо-тихо.

– Что? – женщина непонимающе посмотрела на него и застыла, столкнувшись со светящимися глазами.

– Почему я не почувствовал… то, о чём ты сказала?

Дейна совсем запуталась.

– Да как бы вы это сделали? – нерешительно, всё ещё сомневаясь, что правильно поняла, протянула хранительница. – Мы же… разные. В разных телах. И мыслями мы никак не сое… – Дейна оборвала себя, едва не высказав совсем уж бредовую мысль.

Наагалей выглядел искренне растерянным, и Дейна совсем смутилась. И чего она всё на него вывалила? Молчала бы лучше!

– Спи… Дейна, – наг медленно качнулся к двери. – Хорошо спи.

Развернувшись, он высунул руку в окно и опрокинул бутылёк горлышком вниз. Дейна, холодея смотрела, как зелье выливается, смешиваясь с каплями дождя. Опорожнив сосуд, Ссадаши хорошенько встряхнул его и аккуратно поставил назад на тумбочку. После чего пополз к двери и уже у порога посмотрел на Дейну через плечо.

– Спи, – ещё раз велел он и выполз прочь.

– Тёмные, – Дейна прижала руку к груди. Сердце бешено колотилось. – Боги, зачем я ему сказала…

– А мне больше интересно, что он спросить хотел.

Похолодев ещё сильнее, Дейна перегнулась через подоконник и уставилась на сидящего на земле в обнимку с закрытым зонтом Шема. От нага одуряюще пахло мятой: зелье наагалей выплеснул прямо ему на голову.

– Ш-шем, что мне делать? – хранительница испуганно посмотрела на охранника.

– Да не переживай, ему не первый раз признаются. Завтра всё как обычно будет.

Шем задумался. Обычно господин реагировал несколько иначе. Довольно добродушно убеждал женщин, что он не самый лучший объект для воздыханий. Но тут его, похоже, так поразило, что Дейна, дабы уберечься, даже зелье пьёт, что только хорошего сна и пожелал.

– Но… – Дейна не договорила.

Сейчас она чувствовала себя жалкой, а ей бы хотелось остаться в памяти наагалея сильной и уверенной. Но вопрошать, что же теперь он о ней подумает, она не стала.

– Если хочешь, то вылезай. Прогуляемся, – милосердно предложил Шем. – Вряд ли наагалей сегодня ещё раз сюда сунется. А если сунется… Ну тогда точно твоё признание временно позабудется.

Дейна молча и мрачно сгребла кнут и забралась на подоконник.

Ссадаши, позабыв про зонт, полз к гостевому крылу под косыми струями дождя. Одежда вымокла, ручейки воды стекали с волос прямо за шиворот, но наг будто не чувствовал холода, продолжая потрясённо смотреть прямо перед собой.

«Вы мне уже нравитесь…»

Он нравился многим женщинам. Некоторые были достаточно горды, чтобы пытаться скрыть это, и он благородно притворялся, что не замечает. Но чувств Дейны он действительно не заметил. И обескураживало Ссадаши не то, что он нравится Дейне. Его обескуражило, что она боится, что он понравится сильнее.

В жизни Ссадаши был период, когда он сторонился любви, избегал её. Но он никогда не боялся этого чувства. В юности самонадеянно считал, что уж он-то точно не будет его рабом, а повзрослев, стал ещё более самонадеян и уверен, что добьётся взаимности от любой женщины. Упорства ему было не занимать.

И то, что Дейна боится, его ошеломило.

Ссадаши видел Дейну как себя. Такой же смелой, иногда безрассудной и весьма язвительной. Но прав оказался Вааш: они разные.

Ссадаши остановился. Дейна перед его глазами была такой же решительной, храброй и острой на язык. Но выражение её глаз изменилось, поток мыслей, которые он приписывал ей, тоже. Ссадаши уже очень давно видел мир яркими декорациями. Возможно, Вааш прав и здесь, и он действительно немного оторвался от реальности.

Он вновь вспомнил себя юного и осознал, что прикрывался масками не потому, что был молод, глуп и терзался пустыми обидами. Это сейчас они пустые. Он прикрывался масками, потому что было больно и страшно.

Ему было больно. Просто он забыл об этом.

Сейчас его сложно задеть, он сам кого угодно укусит и даже сожрёт. И ему трудно понять метания молодого себя. А вот Дейна, наверное, поняла бы.

Ссадаши ощутил вкус бессилия, которое испытывал когда-то очень, очень давно. Когда ты чего-то хочешь, но думаешь, что не можешь это получить. И боишься остаться наедине со своими желаниями. Наедине, потому что кроме тебя они больше никому не нужны. И ты чувствуешь себя жалким, разбитым, брошенным и несчастным. Потому что тебя в очередной раз не полюбили.

Разочарования из-за того, что Дейна оказалась не такой, какой он себе представлял, Ссадаши не ощутил. Скорее облегчение, что он наконец разобрался, поймал то, что так долго ускользало от его внимания.

А ещё он, к собственному удивлению, почувствовал себя подлецом. Будто хотел взять больше, чем был готов отдать.

– Бассадешыс, – зло протянул наг.

Заигрался. Упустил очевидное. Давно ли с ним начали случаться такие глупые промашки? Ссадаши злился всё сильнее и сильнее. В памяти ядовитыми цветами продолжали распускаться яркие и злые воспоминания юности, когда он чувствовал себя одиноким в окружении семьи. Прошлое освежало и пробуждало чувства, Ссадаши казалось, что дождь смывает с него всё нанесённое веками.

Неожиданно им овладела ослепляющая ярость. Где отец Дейны? Почему она здесь совершенно одна, без поддержки семьи? Почему рядом с ней нет никого, кто мог бы за неё заступиться? А если бы он не пришёл в себя и продолжил напирать и соблазнять, кто бы защитил Дейну от него? Кто бы ей помог? Император? Да он смотрит в сторону Дейны, только когда что-то взрывается. Безответственные людишки! Она один раз вляпалась в этого Тинтари, и они ничему не научились. Зло ползает вокруг, и Дейне нужна защита посерьёзнее кнута!

Ссадаши замер, лихорадочно облизывая губы. Ну а чего бы ему не украсть Дейну у таких безалаберных защитников? Мимо него… хе-хе-хе… ни одна рыжая погань не пройдёт. А всякие ползающие только издали зубы скалить и осмелятся. Пока зубы будут на месте. Ну а правда, он уже очень давно не был обременён ответственностью защищать. Сестра вышла замуж, наагашейдиса и сама кого хочешь порвёт, а ему очень нужна ответственность такая, чтобы нервы шалили и… и инстинкты немного… ну, самую малость шевелились. Исключительно чтобы не терять себя и свежесть восприятия мира.

Когда он успел так закостенеть? На веки падали капли дождя, и Ссадаши изумляло, как остро он ощущает их именно сейчас. Слышит шелест капель по листьям, тихий треск, далекое плюханье шагов… И запах. Сочный запах влажной земли, который он чувствовал и раньше, но не наслаждался им.

Встряхнувшись, Ссадаши решительно пополз в сторону гостевого крыла. У входа из тьмы выскользнули охранники и пристроились за его спиной.

– Наагариш в своих покоях? – не оборачиваясь, спросил наагалей.

– Да, он не выползал.

В покои друга Ссадаши ввалился без стука. Стремительно миновал гостиную и замер на пороге спальни. Амарлиша спала, разметавшись по постели, а Дел сидел рядом на полу и нежно гладил её раненую руку. На появление Ссадаши он отреагировал не сразу и ещё почти минуту с нежностью всматривался в капризно изогнутые губы жены. Только когда гость нетерпеливо прихлопнул влажным хвостом по полу, Дел вскинул на него светящиеся серые глаза.

– Ты мне нужен, – заявил Ссадаши. – Выползи на пару минут. Больше мне не понадобится.

Дел укрыл раненую руку жены одеялом, неохотно поднялся и выполз в гостиную. Дверь за его спиной тихо клацнула запором.

– Что-то случилось? – наагариш оценил серьёзное выражение лица Ссадаши.

– Я решил жениться.

Дел тихо фыркнул. Как и многие из окружения Ссадаши, эту фразу он слышал не первый раз и не собирался в неё верить.

– На Дейне.

Друг только приподнял брови.

– И мне нужен друг, который присмотрит за моей невестой до свадебного ритуала, – резко обозначил серьёзность своего заявления Ссадаши.

Дел вскинул голову, недоверчиво полыхнув глазами. Сложно было припомнить, сколько раз Ссадаши приводил домой якобы невесту, чтобы потравить старейшин. Но ни разу он не просил своих друзей исполнить роль охранника при избраннице – одну из наагатинских традиций.

– Я. Не. Шучу. Дел, – Ссадаши прищурился. – Я собрался жениться. Дейна меня полностью устраивает. Мне хорошо рядом с ней, я хочу взять ответственность за неё.

– Почему не Вааш? – Делилонис никак не мог поверить.

– Чтобы мне нервы истрепали ещё до свадьбы?

– Ты трепал мне нервы не меньше, а недавно ославил на весь Дардан, – припомнил Дел. – С чего ты решил, что я не отомщу тебе?

– Ну, – губы Ссадаши расползлись в улыбке, – если помнишь, я был единственным, кто не приполз бить тебе морду после женитьбы на Амарлише.

И Дел поверил. Не окончательно. Но использовать такой козырь просто так Ссадаши бы точно не стал.

– Пока сильно не вмешивайся, мои охламоны за ней присматривают. Ещё и твоё внимание её насторожит.

– Она не знает?

– Пока я думаю, как сообщить ей об этом, – уклончиво протянул друг.

– А она ответит согласием? – Дел сомневался

– Если бы я был уверен, то не стал бы просить тебя исполнить эту дурацкую традицию, – вкрадчиво отозвался Ссадаши. – Но я ей совершенно точно нравлюсь.

Задумчиво прихлопнув хвостом, Делилонис покосился на дверь. Его определённо пытались втянуть в очередную авантюру, которая к тому же могла обернуться нарушением наагатинских законов. Одного очень важного закона.

– Ладно, я присмотрю.

– Люблю тебя, друг, – расплылся в улыбке Ссадаши.

– Давай без этого, – поморщился Дел.

– А когда-то шкуру мне свою дарил…

– Могу завернуть тебя в неё ещё раз и бросить в воду. Я тут нашёл милый прудик с рыбками, – судя по оскалу, с теми самыми щуками.

– Спи сладко-сладко, – просюсюкал наагалей, входя в образ Цветочка.

– Сам с постели не упади, – пожелал Дел уползающему другу.

С постели Ссадаши не упал, но спал очень беспокойно. Мысли крутились и не покинули его даже во сне, отразившись весьма неприятным образом.

– Я не люблю вас, наагалей, – холодно заявила Дейна.

Женщина развернулась, резко вытянулась вверх и раздалась в плечах, превращаясь в мужчину. Дернувшийся за ней Ссадаши отшатнулся, ударился спиной обо что-то и, развернувшись, замер.

Перед ним висело зеркало, в котором отражался он сам, но вместо лица у него была белая личина.

В холодном поту наг не проснулся, но всё же пробуждение было неприятным. По спальне гулял сквозняк, дождь усилился, царила кромешная тьма. Сев, мужчина потянулся к воде, привычно её обнюхал и только после этого глотнул.

Ну да, с чего бы Дейне быть уверенной, что она ему понравится, если она видит белую личину?

Ссадаши вновь плюхнулся на подушки и зажмурился. Сон сбежал. Мелькнула мысль пойти спать к Дейне, но, наверное, стоит ей дать время немного прийти в себя…

Решительно встав, наг пополз на выход. Стоящие в коридоре охранники встрепенулись, подозрительно посмотрели на него, но задавать вопросы не посмели. Наагалей выполз под дождь прямо в нижнем одеянии и пополз в сторону дворца. Но целью его был не центральный вход. Наг добрался до неприметной двери и скользнул за неё. И по узенькому коридору пробрался в крыло для слуг. Нужную комнату он вычислил по громогласному храпу и решительно заполз внутрь.

Комнату занимали четверо троллей, но храпел из них только один. Вот его Ссадаши и потыкал хвостом в могучий бок.

– Харх, проснись. Да проснись ты!

Тролль недовольно причмокнул губами, приподнял веки и уставился на наагалея. Судя по тому, в каком ужасе распахнулись его глаза, Харх решил, что за ним пришёл кто-то из предков. Но потом присмотрелся, увидел, что предок худоват и сильно смахивает на наагалея Ссадаши – а он ничуть не лучше призрака предка, но хотя бы живой, – и недовольно захрипел.

– Чего надобно господину? – по-наагатински вопросил тролль.

Его соседи тоже проснулись и не очень дружелюбно пялились на нага.

– Конопляная настойка есть?

Тролль посмотрел на него уже удивлённо. Пошкрябал брюхо и потянулся к мешку.

– Мне так, чтобы упиться сразу до бессознания. А то, чую, натворю дел.

– Тут и полстаканчика хватит, – презрительно фыркнул тролль.

Ссадаши хотел оскорбиться, но Харх извлёк «стаканчик», едва умещавшийся в могучей ладони.

– Только в кровать вас пусть ваши тащат, – выставил условие тролль перед тем, как достать бутыль.

Ох, боги, какие эти тролли злопамятные!