Глава XLIX. Проклятый род

Графа Риана перехватили у самых ворот. Тащиться к предполагаемому врагу в открытую, как деликатно выразился Ссадаши, было недальновидно. Милаш не боялся упасть в глазах зятя и прямо заявил, что Риан где-то позабыл мозги. После короткого обсуждения решили, что к особняку стоит подбираться с заднего двора или с востока через сад. Смотря где меньше охраны будет.

Ссадаши оценил молчаливость будущего тестя. В какой-то момент ему даже показалось, что перед ним замаскированная Тейсдариласа, а длинный тощий симпатяга – помощник графа – притворяется им самим, Устами наагашейдисы.

– Это у него эмоции внутри бурлят, – тихо объяснил чуть позже Милаш. – Чувствительный. Сейчас злится, вот горло и перемкнуло. Страшно на него было смотреть, когда ты Деда проткнул и Дейну умыкнул… – виконт укоряюще прицокнул.

Всей толпой тащиться в дом предполагаемого злодея было глупо. Вдруг там добропорядочный подданный Давридании. Настрочит потом жалобу императору, а тот и так в делах утопает.

Но ни Ссадаши, ни Милаш, ни тем более граф Риан не захотели проявить разумность. Арреш вместе с Шемом крутились неподалеку и выражали молчаливый протест, чтобы наагалей куда-то уползал без них. Лощёный помощник графа, казавшийся неоперившимся юнцом, упёрся, не желая оставлять его сиятельство. И только Милаш спокойно и меланхолично покуривал очередную папиросу, игнорируя вопли разъярённой сестры, доносившиеся из дома.

– Вот глотка-то лужёная, – то ли восхитился, то ли устрашился господин Рин.

Идти, конечно, нужно было тому, кто знал Сиана в лицо. Милаш не хотел пускать Риана, потому что тот смертный и импульсивный. Ссадаши рассказывал, что имел дело с проклятийниками и лучшей кандидатурой на роль соглядатая был сам Милаш. Если и нарвётся на проклятие, то, как в истории с Дедом, хуже будет проклявшему. Но проще было повернуть Нолин в сторону Шаашидаша, чем уговорить графа Риана остаться в доме купца в компании «соскучившихся» детей.

Поспорив ещё немного, мужчины решили, что Ссадаши поползёт прямо к парадному входу, ни от кого не скрываясь. Мол, спросить у хозяина дома, не нужна ли ему помощь. Проклясть долгоживущего нага[1] очень сложно, а от обрушившейся колонны он как-нибудь увернётся. Тем более опыт общения с лекарелами у Ссадаши был: недоброжелатели у него имелись среди всех народов Давридании.

А Милаш и Риан тайно последуют через сад. Если они увидят, что хозяин дома не Сиан, то повернут назад и подадут знак Ссадаши, чтобы тоже не задерживался.

Пришлось взять с собой вороватого Шема. Наагалею, как знатному господину, не пристало ползти без сопровождения, а от Шема с его шаловливым хвостом хотя бы будет прок.

Ворота соседнего особняка были заперты. Что странно, сторожа рядом не оказалось.

– Эй, есть тут кто? – позвал Ссадаши, но по кустам только ветер прошелестел.

Пока Шем возился с замком чугунной дверцы, наагалей осматривал дом. Несколько вычурный, помпезный, как и многие здания в этом районе: деньжата у местных хозяев водились, а вот художественный вкус на торгах не купишь. Фасад особняка украшал ряд из шести колонн, к которым вела широкая лестница из белого камня, огороженная вместо перил разнообразными статуями, порой мало связанными друг с другом. Свет бил только из двух окон, на втором и третьем этаже. Вход едва-едва освещал один-единственный фонарь, хотя блики света играли в стёклах ещё пары десятков таких же. В обычное время парадный вход наверняка сиял так, что свет бил в окна соседей и мешал спать.

Замок щёлкнул, и Шем почтительно открыл дверцу перед господином. Ссадаши величаво заполз, осмотрелся и прищурился.

Никого.

На улицах смута, а здесь никто не вышел оберечь покой богатого дома? Неужели птичка уже спугнулась?

По коже скользнуло липкое ощущение, словно от чужого пристального взгляда. Ссадаши из-под ресниц бегло осмотрел чёрные окна. На втором этаже будто тень колыхнулась.

Поднявшись по лестнице, Шем немного опередил господина, постучал в дверь и тут же отполз назад, уступая место Ссадаши. Открывали очень долго. Шему пришлось ещё дважды постучаться, прежде чем дверь приоткрылась и за порог шагнул невысокий сухой дворецкий.

– Что угодно господам столь глубокой ночью? – сдержанно поинтересовался слуга.

В глазах его блестело опасение, и он нет-нет, но скашивал взгляд вниз, на блестящие хвосты нагов.

– В городе беспорядки, уважаемый, – вкрадчиво пропел Ссадаши, обмахиваясь ладонью. – Никто не спит, все охраняют своё имущество. А у вас подозрительная тишина. Мы хотели убедиться, что всё в порядке.

– Мы – это кто? – подозрительно прищурился старик.

– Ваши соседи. Я – гость господина Рина, – наг ткнул хвостом себе за спину, и дворецкий заворожённо проследил за ним.

– У нас всё в порядке, – слуга опомнился и попытался захлопнуть дверь, но Шем успел засунуть в щель хвост.

– А где ваш господин, уважаемый? – не унимался наагалей.

– Господа давно изволят спать, чего и вам желаю.

Старик попытался выпихнуть хвост, но тот зашевелился, чем напугал его до холодного пота.

– А может, вы убили своих хозяев? Решили воспользоваться суматохой…

От возмущения дворецкий забыл о страхе и выпучил глаза на нагло скалящегося Ссадаши.

– Оскорбил? Прошу простить, но время такое, что всего боишься. Не хочется, чтобы бандиты оказались по соседству.

– Кирда̀н, кто там?

Обернувшись к тёмному холлу, старик неохотно и, что странно, не очень почтительно ответил:

– Соседи интересуются, всё ли у нас в порядке. А господин…

– Что за манеры? Держать гостей на пороге… Ступай прочь! Я сам поговорю с ними.

Явственно скрипнув зубами, дворецкий посторонился, и его место занял молодой светловолосый мужчина.

– Ба, – брови Ссадаши удивлённо взмыли вверх, – господин Ярен.

Тот обескураженно моргнул и в молчаливом изумлении приоткрыл рот.

– Наагалей…

– Какая неожиданная встреча, – сладко протянул наг, и парень невольно отступил, но затем вернулся на место. – Мы гости господина Рина, вызвались помочь и спросить, всё ли у вас хорошо. А то такая подозрительная тишина…

– А… да, – Ярен взял себя в руки и сурово свёл брови. – У нас всё хорошо, наагалей, благодарю за беспокойство.

– Но где ваша охрана? Мы никого не встретили. Ещё и ворота открыты…

Дворецкий возмущённо встрепенулся.

– Её и в обычное время немного, – Ярену не очень хотелось откровенничать перед незваными гостями, но те иначе не уберутся. – Я распорядился, чтобы они переместились в дом. Для защиты всей территории их слишком мало, а так запрёмся и отобьёмся. Что-то не так?

Молодого мужчину смутил слишком пристальный, оценивающий взгляд наагалея, которым тот окидывал его фигуру. Ссадаши досадливо прищурился. Увы, но Ярен не был похож на напавших на него проклятийников. Мужчина был выше их обоих, значительно стройнее самого широкого из них и плотнее самого тощего.

– Господин Рин выразил обеспокоенность здоровьем вашего отца.

– Что? – парень совсем растерялся.

– Говорит, видел днём, что-то плох совсем был. Может, нужен лекарь?

– Н-нет, не стоит… По правде, отцу действительно нездоровится, но ничего серьёзного…

– Никогда ещё господин Рин не был столь заботлив, – ядовито ввернул дворецкий.

– Так и время сейчас такое, что даже недругам стоит объединиться перед общей опасностью, – тонко улыбнулся Ссадаши. – Лучше живой недруг под боком, чем пылающая крыша его дома там же.

Старик не нашёл что ответить.

– Благодарю за заботу, наагалей, но у нас действительно всё в порядке, – Ярен вернул себе твёрдость голоса. – Я немного растерялся, увидев вас здесь. Очень неожиданно.

– Господин Рин мой друг, и он милостиво принял нас, когда случилась беда.

– А что произошло? – Ярен посмотрел в сторону дворца, над которым небо продолжало сереть от дыма.

– Происки заговорщиков. Испортили праздник, – наг укоряюще прицокнул. – Ради безопасности император велел всем покинуть дворец, а по городу уже расползлись слухи, что на нас едва ли не духи напали.

– Кошмар, – нервно улыбнулся Ярен.

Ему очень хотелось наконец попрощаться с нагом, но тот продолжал стоять, будто хвостом врос в лестницу. Когда за спиной раздались шаги, Ярен с облегчением обернулся, решив, что это отец, и скривился. Ссадаши тут же с любопытством заглянул за его плечо и увидел замершего посреди холла парнишку. Над светловолосой головой пульсировал серо-голубой светляк, и испуганно вытянувшееся лицо в его сиянии было похоже на лик восставшего с погребального костра мертвеца. Ссадаши определённо не видел эту физиономию раньше. А вот тощая фигура была знакома…

– Рихан? – Ярен неприязненно посмотрел на брата. – Иди к отцу.

– Не приказывай мне, – мгновенно вскинулся тот и, нервно облизнув губы, вновь уставился на белое лицо нага, затенённое пышными цветами венка.

– Он тебя искал. Можешь не идти, твои проблемы, – фыркнул Ярен. – Это мой брат Рихан, – представил он родственника наагалею. – Рихан, это господин Ссадаши, посол из наагатинского посольства. Он остановился у нашего соседа господина Рина.

– Рад… – парень нервно дёрнул рукой, и Ссадаши эта нервозность тоже была знакома. – Рад знакомству.

– Взаимно, – ласково улыбнулся наагалей. – Вы удивитесь, но почему-то у меня с первого взгляда возникло ощущение, что мы виделись раньше.

Красные насмехающиеся глаза столкнулись с испуганно распахнувшимися голубыми, и нервы парня не выдержали.

– Да чтоб треснуло…


Подтянувшись, Милаш одним завораживающим гибким движением забрался на подоконник и осмотрел окутанную тьмой комнату. Спрыгнув, он обернулся и невольно вздрогнул, когда в подоконник вцепилась огромная лапища Риана. Мышцы предплечья напряглись, дерево захрустело, и виконт обеспокоился, что подоконник оторвётся раньше, чем зять на него заберётся. Но Риан подтянулся неожиданно легко для своей комплекции и замер на окне, бдительно осматриваясь.

– Спускайся, здесь чисто, – Милаш ещё раз огляделся и настороженно прислушался, уловив какой-то шум внизу.

Дом дрогнул, затряслась и захрустела стена, и подоконник вдруг треснул прямо под Рианом. Тот поспешил скатиться вниз и грохнулся на пол как пушечное ядро. С таким же звуком, пробив коленями паркет.

Милаш смерил взором проломленный подоконник, всё ещё вздрагивающую стену и сидящего на полу Риана.

– Друг мой, или тебе пора худеть, или твой очаровательный зять нашёл неприятности.


От колонны уворачиваться не пришлось. Под хвостом треснуло крыльцо. Ухнуло так хорошо, что сотрясся весь дом, угрожающе захрустели стены, а вычурные статуи повалились на ступеньки. Вниз покатились отколовшиеся головы, руки, ноги, хвосты и оттащенный Шемом Ярен. На парня едва не рухнула притолока, и досадливо оскалившийся наг сам не мог понять, зачем полез спасать этого дурня. Случайно как-то вышло.

Ссадаши отпрянул от двери, когда рухнула притолока, и уже через миг, прикрыв нос рукавом, ринулся в облако пыли. Под хвостом он ощутил каменные обломки и что-то похожее на ноги. Видимо, господину Вредному дворецкому не повезло.

Тьму холла заволокло облако пыли, и пара светляков особо глазам не помогла. Пахло разгорячённым камнем. Уже сквозь этот запах пробивались другие ароматы жилого дома и его обитателей.

– Чтоб люстра рухнула!

Наверху раздался пугающий скрежет, треск переламываемого крюка, и вниз с ошеломляющим звоном, разбрасывая вокруг осколки хрусталя, грохнулась роскошная люстра. Грохнулась довольно далеко, и Ссадаши смекнул, что проклятийник тоже его не видит. Чуткий слух уловил топот, перешедший в скачки. Наг росчерком пересёк холл, нырнул в дверной проём напротив парадного входа и проворно взлетел на ступеньки.

Проклятийник паниковал. Он явно не продумывал путь побега и нёсся туда, куда глядели глаза. Поняв, что по лестнице наг поднимается быстрее, он выскочил на втором этаже и тут же через плечо бросил проклятье. По площадке побежала трещина, но Ссадаши покинул лестницу раньше, чем она решила частично рухнуть. Шем едва успел схватиться за дверной проём и ненадолго провис хвостом, когда площадка накренилась, а затем, выломав из стены кусок кладки, совсем завалилась. Пролёт, ведущий на третий этаж, обрушился наполовину. Грохот заложил уши, пыль вновь заволокла глаза. Когда Шем подтянулся в коридор, хвост господина уже скрылся за одной из дверей и раздался пронзительный женский крик. Наагалей мгновенно выскочил и досадливо осмотрелся.

– Прошу извинить, госпожа Марила, – неискренне извинился наг, – можете спать дальше.

Прежде чем он распахнул следующую дверь, она отворилась сама и высунувшийся Милаш насмешливо протянул:

– Всё-таки это твой зять.

Риан широкими плечами оттеснил шурина вглубь комнаты, вышел и угрюмо осмотрелся.

– Я не видел охрану, – тихо сообщил Шем, подползая.

– Ну а зачем им столько лишних глаз, когда у них такие важные дела? – хищно улыбнулся Ссадаши и вышиб хвостом ближайшую дверь.

Первой бросилась в глаза взметнувшая занавеска у открытого окна. Шем подоспел первым и выглянул наружу, но тут же замотал головой. Ссадаши осмотрелся и сразу же направился к деревянной панели у кровати. Кончик хвоста пролез в щель между стеной и не прикрытой полностью панелью и распахнул её. Наагалей уже хотел бесстрашно сунуться внутрь, но Шем обвил его хвостом, придерживая, и, воспользовавшись случаем, первым полез господин Риан. Широченные плечи едва-едва вместились в проём тайного хода.

– Риан, твою мать! – выругался Милаш, обнаружив, что продвижение сильно замедлилось.

Благо ход был недлинным. Граф вывалился в круглую комнатку, по центру которой стояли стол с тускло мерцающим светильником, пара кресел, а вдоль стен тянулись шкафы, полки которых были полностью заняты бархатными чёрными подушками, на которых возлежали различные побрякушки.

– Ого! – восхищённо охнул Милаш.

– Артефакты, – мигом оценил Ссадаши.

Совсем недавно здесь кто-то был. На столе в пепельнице тлела папироса.

Для четырёх мужчин, двое из которых были нагами, а один графом Рианом, комнатка оказалась тесновата.

– Или отсюда есть другой выход, или они улепетнули всё же через окно, – протянул Милаш.

– Неа, – мотнул головой Шем. – Не успели бы так быстро двор пересечь. Да и там внизу всё кустами сажено. И они не примяты. Только если по воздуху…

– Нет, – теперь с сожалением мотнул головой Милаш. – В роду Аррекс единственным нелюдем была госпожа Арирдеша. А дракон… – мужчина резко осёкся и обернулся на тихий щелчок.

Панель, через которую вошли, закрылась. Напряжение мигом сгустилось, Ссадаши и Шем перекинулись взглядами.

– Если что, выломаем, – охранник сунул в проход хвост и постучал им в закрывшуюся «дверь».

Раздался стеклянный треск. Колба светильника, в которой плясал язычок пламени, разлетелась. Язычок, хлебнув воздуха, взметнулся вверх… и вдруг хлестнул в потолок столбом огня. Мужчины отшатнулись, а опавшее пламя мигом въелось в столешницу, и та вспыхнула костром.

– Ловушка! – рыкнул Шем и бросился выламывать панель.

Милаш и Ссадаши потянулись за ним, но остановились, когда граф вцепился в один из шкафов и отодрал его от стены. За ним оказалась просто каменная кладка. Отодранную мебель вместе с высыпающимися артефактами Риан бросил на пылающий стол и перешёл к следующему шкафу.

– Риан, надо уходить! – попытался образумить его Милаш.

Артефакты начали лопаться и трещать в огне. Сверху полетел ещё один шкаф, усеивая пол дождём из ценных побрякушек. За третьим шкафом наконец обнаружилась ещё одна деревянная панель – вот её граф и вынес с одного пинка. Прикрывая лица от огня, Ссадаши и Милаш рванули за ним. Шем тоже хотел, но в этот момент один из артефактов взорвался и нагу пришлось уходить тем же путём, что они пришли.

Риан пробил путь в кабинет. У окна стоял массивный, уже своим видом внушающий уважение к хозяину дома стол. У противоположной стены трагично распахнули дверцы два шкафа. Их содержимое было выпотрошено на пол. Там же валялась сброшенная картина, а стене чернел зев распахнутого схрона.

– Ах ты ж… – Ссадаши торопился отдёрнуть хвост, когда из тайной комнатки хлестнуло огнём. Видать, треснул какой-то мощный артефакт и из него рванула освобождённая энергия.

Пламя разъярилось ещё больше, въелось в деревянные панели и вытянулось в кабинет. Разлетевшиеся искры голодными мухами всосались в разбросанную бумагу, мигом расползаясь красными пятнами, быстро переходящими в огненные всполохи.

– Окна давно не открывались, – Милаш провёл пальцем по раме, собирая пышную пыль. – И слуги сюда редко допускались.

Риан молча и неотвратимо развернулся в сторону двери. Ссадаши же, напротив, развернулся к окнам.

– Им нужны лошади.

Милаш понятливо вскинул брови и локтем разбил стекло. Пламя радостно затрепетало, вкусив свежего воздуха, и затем радостно потянулось к окну, окончательно выбитому виконтом.

Окна кабинета выходили как раз на задний двор. Милаш попросту спрыгнул со второго этажа, ничуть не переживая за сохранность своих коленей. Ссадаши, вцепившись в подоконник, свесился до самой земли и аккуратно сполз на неё.

– Не прыгай! – шёпотом взмолился Милаш, увидев зятя на подоконнике.

Ссадаши едва успел подхватить графа хвостом в воздухе и осторожно опустить на землю. Из окна высунулись языки огня, довольно пожиравшие занавески, и злорадно затрепетали, будто выражая радость от изгнания живых из владений, которые они захватили.

– Туда, – ткнул Ссадаши и первым устремился к характерно пахнувшей постройке.

Задний двор почти полностью был скрыт мраком, только у входа конюшни горел фонарь, подвешенный на железный крюк. Ворота были приоткрыты, наружу выбегала полоска света и доносилось тихое обеспокоенное ржание. Там был кто-то помимо лошадей. Слышались торопливые шаги, пыхтение и тихий злобный шёпот.

– Два сына, и оба идиоты. Ладно Ярен, но ты-то мог пойти мозгами в меня!

Послышался звук оплеухи, затем что-то оторвалось и с резким хлёстом с чем-то столкнулось. Ранее говоривший разъярённо зашипел.

– Какого Тёмного хлыст сюда привесили?!

Милаш увидел, как закаменело лицо Риана, и поспешил вцепиться в его плечо.

– Он меня узнал! – визгливо отозвался уже знакомый Рихан.

– Как он тебя узнал, если рожи твоей не видел? Он блефовал, а ты и был рад проколоться! Седлай живее! Эти твари точно выберутся. Наги и с горячей сковороды сбегут[2]!

– Да чего мы бежим-то?! Давай разберёмся с ними. Если там граф, то мы сперва его…

– Что ж ты раньше таким смелым не был? Мы его сейчас, а девка тут же выскочит замуж и всё мужу отпишет?

– И её сейчас! После них!

– Седлай, идиот! Забыл про Корону?

– Ничего я не забыл! Корона… она…

Ссадаши обернулся и многозначительно посмотрел на спутников. Милаш склонился к уху Риана и коротко сообщил о пропаже Малой Короны.

– Я… я… Я её нашёл! – на одном духу выпалил Рихан.

На несколько секунд воцарилась напряжённая тишина.

– Где?! – вопрос дышал таким жадным нетерпением, что даже Ссадаши невольно отшатнулся.

Рихан, судя по звуку, ещё и на пол грохнулся.

– Я надел её, надел! – яростно выпалил он.

– Ах ты сучёныш! Я тебе что сказал…

– Ну давай, ударь! – Рихан нервно засмеялся. – Хлыстом тебе было мало?

Парень нервно, ликующе засмеялся.

– И ничего я не идиот! А то всё либо Ярену, либо тебе…

– Боги, почему у меня родился именно ты?! Бездарная тупая скотина, которая не понимает, что всё состояние Аррексов наследовать будет, если всё сложится как надо. Не Ярен, а ты, дубина!

– Да ты всегда с ним…

– Кто мне кровь родная из вас двоих, полудурок?! Ярен – наследник семьи Расцеск. А ты – единственный законный наследник семьи Аррекс! Ты, а не какая-то баба! Пусть она и не в пример умнее и способнее тебя. Ну хоть кто-то мозгами пошёл…

Риан решительно двинулся вперёд, и Милаш не стал его останавливать. Распахнув ворота пинком, граф остановился и мрачно уставился на замершую у денника парочку: тощего Рихана и низкорослого, но кряжистого и широкого мужчину.

Рин не соврал. Они с графом действительно были необычайно похожи. Та же дубовая кряжистость, блестящая лысина, тяжёлый взгляд голубых глаз… Только стоящий рядом с Риханом мужчина был чуть более оплывшим, да и вместо усов носил окладистую бороду. Братья сцепились взглядами.

– Это он? – Ссадаши прополз и встал рядом с графом. – Тот самый Сиан?

Риан не ответил, но красноречиво сдвинул брови. Толстые пальцы с хрустом вцепились в кнутовище, и Сиан невольно опасливо стрельнул глазами на кнут. Тот пока ещё был прицеплен к поясу. Побелевший Рихан, ещё недавно так смело предлагавший от всех избавиться, трусливо отступил к деннику. Он вдруг подумал, что для того, чтобы Корона отомстила, врагу сперва нужно нанести ему вред.

– Братец, – Сиан криво усмехнулся, – давненько не виделись.

Ничего не ответив, Риан отцепил от пояса кнут, и его хвост распустился, падая на разбросанное сено. Граф почувствовал, как сзади в ремень впиваются железной хваткой пальцы Милаша и шурин настойчиво оттягивает его назад. Ссадаши прополз немного вперёд и бухнул хвост перед ногами будущего тестя. Может, нагу и показалось, но на миг он решил, что густистые брови нахмурились обиженно. Давно не виденный братец же ядовито хмыкнул, смотря на такую заботу.

– Кто там? – с мерзкой улыбкой Сиан отклонился в сторону, пытаясь высмотреть согнувшегося за спиной зятя Милаша. – Дочь? Дай мне на тебя посмотреть… – мужчина сделал красноречивую паузу и, глядя в глаза брату, продолжил, – моя девочка.

От мерзкого предположения, чем же именно Сиан так насолил брату, у Ссадаши сковало хвост напряжением. Это объясняло, почему Милаш не хотел говорить при Шерре и Дейне. И граф подтвердил предположение, рванувшись вперёд с такой силой, что кожаный ремень затрещал в пальцах Милаша как разрываемый тисками.

– Рихан, не будь невежливым полудурком, поздоровайся с дядей, – Сиан издевался, – а то решит, что я плохо тебя воспитал.

Парень лишь нервно сглотнул и продолжил отступать вглубь денника, затравленно переводя взгляд с графа на нага и обратно.

– Да не трусь, – подбодрил его отец, ухмыляясь. – Ничего он нам не сделает. Да, Риан? Помнишь же матушкино проклятье?

Риан помнил, иначе бы Милаш его не удержал. Протащился бы за ним, как хозяин пса бойцовской породы.

– Зато ты забыл, – наконец соизволил обронить Риан.

– Разве я или мои потомки пытались тебя убить? – насмешливо изогнул брови брат.

Его лицо, столь похожее на лицо графа, в своей подвижности казалось малость карикатурным.

– Ну мне уж точно добра не желали, – осклабился Ссадаши. – А я ведь всего лишь пришёл вместо Дейны.

– Ты пытался убить мою дочь, – прорычал Риан.

– Твою ли? – выпучил глаза Сиан.

Кнут яростно ворохнулся, лизнул кончиком сапог стоящего напротив скалящегося мужчины и затих, мелко подрагивая от нетерпения как живой. Брат тихо, рокочуще засмеялся.

– Дурак ты, Риан. Бережёшь девчонку, хотя она и не твоя дочь…

– Она моя дочь, – твёрдо заявил граф.

– Мы оба знаем… – начал было брат, но Риан его осадил:

– В это веришь только ты.

– Что скажет сама девочка, а? – Сиан вновь попытался заглянуть за плечо брата.

Милаш неторопливо разогнулся и, опёршись локтем на могучее плечо зятя, обаятельно улыбнулся. Насмешка мгновенно стекла с лица Сиана, и он, побледнев, невольно отшатнулся к сыну.

– Хорошей ночи, Сиан, – добродушно поздоровался виконт. – Столько лет тебя не видел, аж соскучился. Позволишь обнять?

Рихан задушено ахнул и с непониманием и ужасом уставился на отца. Тот не отрываясь смотрел в почти чёрные глаза, левая бровь задёргалась, а губы искривились в едва сдерживаемой ярости.

– Мы решили не брать с собой детей, – Милаш вёл себя так, словно они просто зашли поздороваться с родичем и за спинами полыхает совсем не усадьба. Нет, там бахает праздничный салют в честь такой прекрасной встречи. – Шерр и Дейна слишком вспыльчивы, все в папу, – мужчина безбоязненно погладил Риана по сверкающей лысине. – Донию оставили с ними.

Одно упоминание Донии заставило Сиана отступить ещё на шаг.

– Риан, он, кажется, не рад, – Милаш расстроенно посмотрел на зятя. – А я так предвкушал нашу встречу…

Его прервал смех Сиана.

– А я-то думал, девчонку ты бережёшь. Теперь спокоен. Надо же, выставил приманкой, пока остальные отсиживались на погребальном костре. Что ж не парня-то? Он же тоже не кровь…

– Не мели чепуху, – тяжело обронил Риан, – они не твои дети.

– Нет, право, Сиан, – Милаш весело вскинул брови, – они на тебя даже не похожи. А вот на Риана похожи. Особенно Дейна. Брови у них один в один!

– Тешьте себя, – хмыкнул родич. – Яковия понесла сразу…

– Замолчи, – мягко и с улыбкой попросил Милаш, и Сиан застыл с открытым ртом. Переведя взгляд на наагалея, виконт продолжил: – Вам как будущему родственнику стоит знать некоторые детали истории, которую я рассказывал не более получаса назад. Не хотел упоминать при Шерре и Дейне. Они вспыльчивые и могут натворить глупостей.

– Ну давай рассказывай, – подначил Сиан и перевёл взгляд на Ссадаши. – Так это мой будущий зять?

Ссадаши молча облокотился на плечо графа с другой стороны.

– В ту ночь Сиан воспользовался отсутствием Риана и опоил Яковию, – улыбка наконец сползла с лица Милаша, обнажая скрытую до этого ненависть. – Как ему казалось, он прекрасно провёл время. Только… – виконт взял небольшую паузу, и усмешка вновь приподняла уголки его губ, – только Дед не такой уж бесполезный, как о нём любит говорить Дония. Он вышвырнул Сиана со спущенными штанами из спальни до того, как тот успел что-то сделать, а потом наябедничал Риану и помог вернуться побыстрее, чтобы кое-что оторвать братцу. Жаль, не прихлопнул сразу, стольких бы проблем избежали…

– Какой дед? – лениво протянул Сиан. – Придумали сказочку для детишек?

– Только вот этот господин явно повредился умом и продолжает верить, что сделал своё чёрное дело.

Рихан оторопело уставился на отца. Он был готов поверить словам виконта. Слишком уж часто у него мелькала мысль, что отец не совсем нормален. Будет ли нормальный человек говорить сам с собой ночами разными голосами, смеяться, плакать и угрожать невесть кому?

– Да, жаль, что Дедушка поступил столь милосердно, – поддержал виконта Ссадаши.

– Наша вина, – поморщился Милаш. – Мы слишком часто ругали его за крайние меры. Едва ли не впервые он решил пойти нам навстречу и проявить снисхождение. И по итогу Яковия оказалась проклята и до конца жизни считала, что на ней есть вина и… – в тёмных глаза полыхнули искры, – и что ею воспользовались.

Напряжение совсем немного отпустило Ссадаши. Поступок продолжал оставаться мерзким. Даже не осуществлённый, он погубил жизнь женщины, нарушил покой двух семей и перекроил судьбы нескольких людей. Это поступок, который нельзя исправить, только сгладить последствия. И то лишь совсем немного: проклятье лекарела нельзя было снять. Мерзкая задумка одного члена семьи притянула проклятье для всего рода.

Пошатнувшись, Сиан мотнул головой и изменившимся утробным голосом прорычал:

– Обманщица! Ты обманщица, Яковия…

Рихан испуганно посмотрел на врагов. Рядом с поехавшим умом отцом парень не чувствовал себя в безопасности.

– Она бы выбрала меня! – стиснув кулаки, Сиан шагнул к брату. – Если бы я был наследником, она бы выбрала меня! Наследство – единственное, чем мы отличались, Риан.

– Вы не одинаковые, – почти прошептал Милаш.

У него перед глазами стояла давняя сцена…

Яковия, смеясь, висела на широких плечах мужа. Поджимала ноги и, хихикая как девчонка, целовала мужа в крепкую налитую щёку. Тот влюблённо розовел лысиной.

– Божечки, как я тебя люблю, Риан, – счастливый хохот огласил весь двор. – Милаш, смотри, этот шикарный красавчик – мой муж. Ты всегда говорил, что мне нравятся уроды. А теперь забери свои слова обратно. У меня бесподобный вкус!

Встав на ноги и выпрямившись, Яковия поцеловала смущённого мужа в лысину и, совершенно довольная, положила подбородок ему на макушку, благо ростом была выше. И Риан на минуту обзавёлся длинными смоляными локонами.

– Красавчик, – фыркнул от смеха Милаш.

Яковию привлекала в людях не внешность. Она увидела в Риане что-то такое, из-за чего просто сошла от любви к этому неразговорчивому увальню. Милаш вернулся домой слишком поздно и не смог вдоволь налюбоваться счастливой сестрой. Но каждый раз, когда он видел Яковию, она светилась от любви. Его яркая, подвижная, эмоциональная сестричка на удивление гармонично смотрелась рядом с тихим, неповоротливым и скупым на эмоции Рианом.

Сиан словно не услышал Милаша.

– Всё, что есть у тебя, есть и у меня, – продолжил он. – Кроме наследства. Если бы наследником был я, она бы предпочла меня.

– Не предпочла, – уверенно отозвался Риан.

Столкнувшись с твёрдым взглядом брата, Сиан замер. Будто споткнулся и теперь пытался удержать хрупкое равновесие.

– Братец, – мужчина расплылся в улыбке и вновь переменился, – мы встретились и даже не знаем зачем. Свиделись, а даже припомнить старые обиды не можем благодаря матушке.

– Подозреваю, что встреча с Предком действительно слегка повредила его рассудок, – едва слышно пробормотал Милаш. – Такое… иногда случалось раньше.

– И зачем нужно было искать меня, Риан, если мы всё равно друг другу ничего сделать не можем?

– Ну ты же пытался, – напомнил Милаш.

– Разве это был я? – Сиан издевался.

– Ну мы тоже не будем пытаться, да, Риан? Наагалей, – виконт перевёл взор на нага, – позволите обратиться к вам с просьбой?

Сиан переметнул взгляд на Ссадаши, и губы того расползлись в пугающей ухмылке.

– Какие просьбы могут быть между почти родичами? – певуче протянул наг, выползая вперёд.

Нервы Рихана в очередной раз сдали.

– Пусть обвалится потолок! – взвизгнул парень.

Над головами тут же раздался треск, вниз посыпалась труха и с хрустящим скулежом рухнули концы переломившейся балки. Сиан едва успел отскочить вглубь денника, на пол полетел сбитый фонарь. Тренькнуло стекло, и вырвавшийся язычок пламени превратил валяющееся сено в огненную траву.

– Что ты творишь?! – разъярился отец.

– Не ори на меня, не ори! – Рихан забился в дальний угол денника. – Вы! Не смейте трогать меня! Никто не смейте трогать меня! На мне Проклятая Корона!

– Хватит молоть чепуху! – папаша огрел отпрыска кулаком по уху. – Раз начал, то пробивай дорогу к выходу. Ах…

Балка просела ещё ниже, и из-под неё, как из катапульты, выстрелило щелкой, которая прилетела прямо в ухо Сиану и разодрала ему всю щёку.

– Вот! – Рихан торжествующе наставил на него палец. – Действует!

В отличие от папаши парня гости поверили ему сразу и досадливо скривились, оставшись на месте.

– Эй, парень, давай немного спокойнее, – ровно протянул Милаш. – На пару с тобой мы можем разнести здесь полквартала. У нас вопросы к твоему отцу. Ты можешь идти.

Обезумевший от страха и в то же время ощутивший свою неприкосновенность Рихан понял, что его опасаются, и преисполнился ликования и сумасшедшей смелости. Глядя на то, как стремительно меняется выражение его лица, Милаш заподозрил, что Предок проклял Сиана и всё его потомство. Проклясть Дед вполне мог.

– Берёшь на себя Сиана, а я скручу мальчишку, – шепнул Милаш Ссадаши. – Риан, если обвалятся ворота, придержи их для нас.

Ширх, и мужчины, пригнувшись к земле, ринулись вперёд, оставив графа позади.

– Пол, вспыхни!

Огненная трава нырнула в половицы и выметнулась перед мужчинами на полсажени в высоту подобно копьям. Милаш и Ссадаши метнулись в стороны, разделяясь.

– Пусть огонь прожигает всё!

– Боги, трясётся от страха, а что кричать соображает, – недовольно пробурчал Милаш.

Хотевший прихлопнуть огонь хвостом Ссадаши тут же передумал и тоже красочно похвалил парня за сообразительность по-наагатински.

Рихан что-то пробормотал под нос, часть огня ухнула под пол и неожиданно вынырнула стеной прямо в проёме ворот. Пламя резво взобралось по деревянным столбам и волной покатило к мужчинам, тесня графа к Милашу и Ссадаши. Огненные языки проклюнулись в стенах и злорадно зашевелились, будто намекая: отступать больше некуда.

– Милаш, а ты в другом своём облике родственников-мужчин любишь? – с намёком поинтересовался Ссадаши.

– Риана вытащу точно. А тебя – только если вспомню, что Дейна тебя любит, – честно признался виконт.

Стена конюшни дрогнула, как от удара. Видимо, брёвна треснули от жара. Пламя взревело драконом, где-то хохотал Рихан, которого за грудки тряс разозлённый отец.

– Вытаскивай нас отсюда, ублюдок!

– Что вы сами, папенька, не постараетесь? – сын вкушал такое долгожданное могущество, упивался безнаказанностью.

– Это твой огонь! Расчисти путь!

Стена вновь дрогнула, пламя опять взревело, и прикрывающий лицо от жара Милаш подозрительно прислушался.

– В сторону! – крикнул он Ссадаши, и наг едва успел убраться и хвостом оттащить графа.

Драконий хвост свернул угол конюшни и вмял брёвна внутрь. Поддерживаемая ими крыша накренилась, лошади истерично заржали и заметались, почуяв выход, а когда упавшая балка свернула столб, к которому крепились двери денника, перепрыгнули через покосившиеся створки и сквозь пламя рванули прочь. И даже мелькнувшая среди огненных языков драконья голова их не спугнула.

– Мой любимый братишка, – с нежностью выдохнул Милаш.

Среди пламени мелькнула фигура в белом, и Ссадаши горестно застонал, узнав свою обожаемую Дейну.

– Правее! – скомандовала женщина.

– Мы их брёвнами накроем! – крикнул в ответ Варон. – Это же сруб!

– А вот и сестрица, о которой ты столько говорил, – расхохотался Рихан. – Умная, сильная, способная, красивая… Во всём лучше, чем я. Ты говорил о ней даже больше, чем о братце. Так на свою мать похожа?

– Приди в себя, щенок!

– Я как никогда в себе! Пусть эта сильная и способная стоит и смотрит, как они поджариваются, – внутри взыграли много лет взращиваемые обида и зависть. – И ты смотри. Смотри на неё, на эту умную и сильную, когда она будет рыдать как самая глупая девчонка. А потом сдохнет! Ты же хотел её смерти? Она и умрёт. Корона у меня, больше нечего бояться!

– Ссадаши! Папа! – позвала Дейна.

– А дядюшка? – обиделся Милаш.

– Снимай цепь! – рявкнула племянница. – И вытаскивай их!

– Пусть цепь не снимается! – Рихан даже не стал задумываться, что там за цепь.

Милаш помянул Тёмных.

– Я пристрелю его, – решил Варон.

– На нём Корона! – тут же отозвался брат.

– Вот и посмотрим, сможет ли она отомстить достаточно сильно, чтобы убить меня.

– Земля, провались под драконом!

Затрясся пол, дракон возмущённо зарычал и под негодующие крики Варона взмыл в небо. Дейна оглянулась на расползшуюся за спиной трещину и, подобрав юбку, решительно задрала подол и плотнее обвязала его вокруг пояса.

– Тащите воду! – Ссадаши узнал голос Шема.

Рихан расхохотался.

– Огонь сожрёт их раньше.

Наг это тоже понимал, и наагалей видел его мечущуюся фигуру. Охранник совался в пламя и с рычанием отстранялся.

– Не дури, – приказал господин. – Ты сгоришь раньше, чем до меня доберёшься. А если и доберёшься, то сожжёшь меня, вытаскивая.

Длинная фраза сожрала воздух в груди, и Ссадаши закашлялся. Стоящий рядом граф дышал медленно, делая короткие вдохи. Наслаждался дымом только Милаш. Он с жадностью втягивал его ноздрями и глубоко вдыхал.

Дейна с ума сходила. В памяти всплывали картинки пожара в усадьбе, когда она, томимая яростью и страхом за близких, ждала возвращения Шерра. Шерр не вернулся. Его тело и тело тётушки Донии едва не сгорели в огне. И она опять ничего не могла сделать. Как она ненавидела сейчас Ссадаши из-за того, что её способности запечатаны.

– Позови Деда! – крикнула она дяде.

– Уже! Не отзывается.

– Полы, проломитесь!

– Идиот! Ты исчерпаешь себя, – пытался образумить Сиан сына.

Полы проломились прямо под хвостом Ссадаши, но граф дёрнул нага на себя и они устояли. Пламя продолжало плясать вокруг, не подступая ближе. Видимо, проклятийник вознамерился запечь их медленно.

– Чего ты хочешь?! Говори! – потребовала Дейна.

– Чтобы ты сдохла!

– Так сделай хоть что-нибудь для этого! Или ты думаешь, я от разрыва сердца скончаюсь?

– А может, и скончаешься! А? Отец, я же могу… могу её проклясть. И мне ничего не будет!

– Остановись, идиот! – Милаш поднял и бросил в парня поддон от фонаря, но промазал.

Дейна бросила взгляд наверх и замерла.

Огнём были объяты стены, пол, но не потолок. Если подсадить наверх наагалея, он хвостом втащит дядю и отца, а их троих уже снимет с крыши дядя Варон. Только как об этом сказать и не привлечь внимание полудурка, называющего её «сестрицей»? Облегчение накатило, когда она среди всполохов поймала взгляд нага, направленный наверх. Значит, нужно только отвлечь ржущего проходимца.

– Ну так прокляни, – оскалилась женщина, вскидывая подбородок. – Ты, трус, только палец мне оцарапать и осмелишься. Жалко же свою жизнь. Стоишь и надеешься, что я сама глупо полезу в пламя?

– Прекрати! – зарычал Ссадаши и полез бы в огонь, если бы в него мёртвой хваткой не вцепился граф.

– Она тебя отвлекает, дурак! – Сиан с трудом удерживался от оплеухи.

– Ну так сам присмотри за нашими гостями! – рявкнул на него сын. – Я не один проклинать умею. А ты! – он с ненавистью уставился на Дейну и медленно вытянул руку. – Сдохни! Сдохни! Сдохни!

Его пальцы с силой сомкнулись в кулак, и Дейна невольно схватилась за горло, пытаясь разжать невидимую хватку.

– Дейна! – Ссадаши полез в огонь вместе с графом.

– Куда? – назад их оттянул… кто-то, покрытый сплошь чёрным ворсом.

– Ты вовремя, Шерр, – похвалил Милаш, подсовывая часть цепи в огонь. – Вытопчи им тропинку.

– Уже. Живее, пока опять не загорелось, – парень потянул отца и нага в противоположную от Дейны сторону. – Быстрее!

Шерр пошёл первым, сбивая мохнатыми руками пламя и затаптывая его ногами.

Звенья цепи, засунутые в огонь, стремительно чернели и начинали напоминать прогоревшие угли.

– Ну же, быстрее, быстрее, – нервно торопил Милаш, посматривая на силуэт племянницы.

– Ворота, обвалитесь! – гаркнул Сиан, но припоздал: ведомые Шерром Ссадаши и Риан успели выскочить.

В огне остались только Милаш и сам Сиан с сыном.

У Дейны уже плавали круги перед глазами. Она смутно видела, как огонь оплетается вокруг кряжистой фигуры отца и хвостатого наагалея. Горькая злоба вскипела в груди, и женщина зарычала, сумев этим усилием отхватить глоток воздуха. Когда ворота обвалились, скрыв близких, женщина решила, что они упали на пол, пожранные огнём. Внутри вскинулась ненависть такой силы, что грудная клетка расправилась и Дейна вдохнула ещё глубже. Хотелось сделать хоть что-то, причинить боль, разбить, сломать! Огнём запекло кожу в том же месте, где совсем недавно горела устанавливаемая ограничительная печать. В душе вскинулась вязкая чернота, и Дейна с трудом выдохнула:

– Сдохни…

Между грудями будто огонёк вспыхнул. Вспыхнул и тут же угас, оставив после себя саднящий ожог. Рихан рухнул как подкошенный с выпученными глазами и страшно смятым горлом. Два проклятья настигли его одновременно и убили почти мгновенно.

Хватка на горле тут же исчезла, и Дейна судорожно задышала. Вырвались рыдания, губы задрожали. Папочка… Ссадаши…

– Пошла отсюда живее!

Резко обернувшись, женщина едва не задохнулась от облегчения, увидев злющего наагалея и сердито нахмурившегося отца.

– Пусть стена рухнет наружу!

Сиана после смерти сына вновь переклинило. Он, видимо, и думать забыл о Проклятой Короне, которая отмстит ему за любой вред, нанесённый Дейне.

– Прибью дуру! – прошипел Ссадаши, и хвостом вышиб женщину из-под обваливающихся брёвен.

Хвост едва не вышиб из Дейны дух. Ударив в бок под рёбра, он заставил её пролететь почти две сажени, миновав трещину в земле, и ещё сажень прокатиться по траве. Но Дейна почти тут же приподнялась на локтях и замерла в ужасе, смотря, как горящее бревно бьёт Ссадаши в бок прямо под рёбра. Горло опять перехватило, но теперь она даже не пыталась дышать. Нага отшвырнуло всего на сажень, а затем его, безвольного, оттащили в сторону Шерр и Шем.

Пальцы сами судорожно впились в лоб, и Дейне показалось, что она нащупала грани Короны. Нащупала и впилась в них ногтями, пытаясь содрать. Тихий вой сорвался с губ, она, спотыкаясь, бросилась к нагу.

Обезумевший Сиан продолжал хохотать, выбираясь из пролома.

– Никто! Никто из вас не посмеет мне навредить. Да, Риан? Помнишь матушкино проклятье? Давай, убей меня и все твои ублюдки сдохнут вместе с Фанлексами. И никого, никого не останется. Ты жалкий, Риан. Яковия должна была стать моей. Я лучше тебя, способнее… Из нас двоих только у меня есть дар! Наследство можно заполучить, а дар нет. Ты бездарность, Риан. Я могу стать всем, а ты уже нет. Никто, никто…

Сиан замер, с недоумением смотря на белокурого улыбающегося парня, вышедшего прямо перед ним из ночной тьмы. Отшатнувшись, мужчина мотнул головой и вроде бы опять пришёл в себя.

– А ты кто? – хрипло спросил он.

Парень молча, всё так же улыбаясь, вскинул арбалет. Сиан удивлённо посмотрел на оружие, а потом вновь на незнакомца, который действительно был незнакомцем. А затем торопливо перевёл взор на старый потрёпанный арбалет. Смутное узнавание мелькнуло в прищуренных глазах, но в осознание перейти не успело. Щёлкнула тетива, и арбалетный болт вошёл в грудь мужчины.

Со столь близкого расстояния Ронт не промахнулся. Не промахнулся бы и издалека. Постояв рядом с распростёршимся телом, молодой мужчина дождался, пока стихнет агония и, присев, прижал пальцы к шее.

– Не стучит, – удовлетворённо протянул парень поднимаясь.

И тут же испуганно падая на землю.

Остатки крыши с конюшни сорвало будто взрывом, и из глубин пожарища раскатился громогласный хохот.

– Ты опоздал! – раздражённо фыркнул мохнатый Шерр.


Тинтари тщательно прицелился в распростёртого на земле нага. Какой всё-таки живучий проходимец! Глядя на устроенное светопреставление, наёмник понадеялся, что наагалей сдохнет и без его вмешательства, но тот вновь вывернулся. Мелькнула даже мысль, что не стоит быть столь гордым: пусть у него будет два невыполненных заказа вместо одного, чем он ещё хоть раз свяжется с этой ползающей гадостью.

Но тут наг сам так прекрасно подставился и теперь лежит обморочной девой, что не воспользоваться удачей было бы глупо. Видать, сами боги наконец решили явить ему благостный лик, а не то, что они, спустив штаны, показывали ему в последнее время.

Тинтари уже почти спустил стрелу, когда услышал тихое цоканье над самым ухом и бдительно повернул голову.

И обескураженно замер, обнаружив рядом с собой на крыше сидящего на корточках черноволосого мужчину. Незнакомец благожелательно улыбался и смотрел на него с искренним интересом.

– Так это ты та неприятность, которую от меня скрывают дети? – тёмные глаза сузились и неожиданно потемнели полностью. Чернота залила всю глазницу и выплыла за пределы век. – Представляешь, – жутковатый шёпот влился в уши оторопевшего наёмника, – они думают, что могут что-то скрыть от меня.

[1] Защитой от проклятий в случае Ссадаши служит его продолжительность жизни. Сами лекарелы живут чуть больше людей, лет сто двадцать, и им не хватит жизненной энергии, чтобы серьёзно проклясть представителя долгоживущей расы. По мелочи могут, но если решат наслать смертельное проклятье, то оно высосет жизнь проклявшего раньше, чем успеет покрыть трёхтысячелетний срок жизни нага. Т.е. понос на Ссадаши наслать могут, а «чтоб у тебя хвост отвалился» вряд ли осуществится. Для заинтересованных: проклясть на многодетность (как тут пожелал Шерр) нага можно. Это проклятие со знаком плюс и жизненную энергию лекарела почти не ест.

[2] Присказка песчаников. Наги – одни из немногих народов, которые при переходе пустыни Ходячих Песков не обходили плато Огненная Сковорода, а переползали его, чтобы не удлинять путь. И чаще всего переползали без потерь.

Загрузка...