Цветочек. Маска треснула. Том 2

Глава XLVII. Кража

Гитара была выселена на пол, и на её место Ссадаши перетащил слабо сопротивляющуюся Дейну. Уставшая девушка сперва пыталась отпихивать руки, ложащиеся не на самые приличные места, но облюбованную часть тела тут же занимал хвост, и Дейна смирилась. Позволила облапать себя и притянуть ближе под насмешливым взглядом дядюшки. Только склонила голову, пряча смущённое лицо.

– Подуть на ушки? – ехидничал несносный наг. – А то сгорят же…

Под тёплым дыханием уши вспыхивали ещё сильнее.

– О чём вы говорили? – Дония схватила брата за грудки и попыталась встряхнуть, но лишь сама встряхнулась.

– Обсуждали грядущую свадьбу, – легко признался Милаш.

– Ты с ума сошёл? Какая свадьба?

Ссадаши подозревал, что родители его будущей жены могут не обрадоваться такому жениху, как он. Но всё же думал, что проблемы доставит именно тесть. Среди нагов именно отцы не желали расставаться со своими девочками и порой превращали жизнь претендентов на сердце дочерей в настоящий кошмар. Но Ссадаши «повезло» именно с тёщей.

Рядом с обнимающим её братом Дония казалась очень хрупкой. В ярости она была забавно милой. Но вот какой она будет в другом своём облике? Племянники её здорово побаивались.

– Ты права, – легко согласился Милаш. – Ссадаши ещё не поговорил с Рианом, а им нужно обсудить размер приданого…

– Мы можем обсудить его после свадьбы, – перебил его Ссадаши.

– Да, действительно, – Милаш согласился и с ним, – не самый важный вопрос.

Виконт явно наслаждался нетерпением жениха, яростью сестры и смущением племянницы. Осознав, что наг совершенно серьёзен – после устроенного представления сложно усомниться в твёрдости намерений, – Милаш успокоился. В этот раз Дейна не ошиблась с выбором. Точнее, здесь правильнее было бы сказать, что выбор не ошибся с Дейной.

Унять же страх Донии за судьбу племянницы, которую она растила как дочь и была готова защищать, как дракон своего ящерёнка, было сложнее. Сестра всегда была слишком мнительной. Строгая и на первый взгляд слишком злая, Дония на самом деле разрывалась от желания позаботиться о семье. Самая слабая и хрупкая, она всегда бросалась в атаку, чтобы их защитить.

Сейчас она, правда, была уже не столь слаба…

– Здесь в саду есть ручей, – тихо заметил Шширар.

Ссадаши перевёл взгляд на помощника, который смотрел на него с почти сумасшедшим блеском в глазах. И с жадным нетерпением ожидал ответа господина.

– Я понимаю твоё нетерпение, – заговорил Милаш, – но дождись хотя бы прихода её отца. Он имеет право присутствовать.

Наг стиснул зубы.

– Варон уже ищет его.

Дейна непонимающе смотрела то на дядю, то на не очень довольного жениха. На последнем она задержала взгляд и отвести уже не смогла. На голове наагалея всё так же царственно возлежал венок из гортензий. Уже слегка поникший, пропахший дымом, но он по-прежнему смотрелся на голове нага так, словно ему там самое место. Зелёные одежды измазались. Широкие полосы земли насохли на тех местах, которыми наг соприкасался с драконьими рёбрами. По бледному лицу трещиной расползалась уже высохшая кровь.

Дейна смотрела на нага, и ей казалось, что именно сейчас она видит истинного его. Слегка помятого, потрёпанного, но яркого и живого. С печатью времени в глазах, с сумасшедшей нервозностью в движениях и совершенно натуральным, не наигранным жаром во взоре. Он даже облизывался, когда смотрел на неё. Женщина невольно погладила спрятанный в поясе веер, припоминая выведенные на нём слова. Надпись, оставленная наагалеем, крошилась и осыпалась. Дейна боялась, что она исчезнет вовсе, и губы чесались от жгучего желания попросить нага вывести эти слова ещё раз, но уже чернилами, чтобы они намертво въелись в ткань.

– В ритуале нет ничего интересного, – вдруг заявил Шширар, – господину Риану необязательно присутствовать. А вот само празднование будет очень ярким.

Ссадаши бросил хитрый взгляд на помощника. Хвост того нервно метался из стороны в сторону, но Шширар, похоже, не замечал этого. Глаза нага горели, он сжимал перемазанные утиным жиром пальцы и нетерпеливо облизывал губы. Упустить такую возможность и дать господину время передумать помощник просто не мог. Ссадаши не ошибся бы, предположив, что все родственники Дейны воспринимались Шшираром как самые главные недруги семьи Фасаш, нацеленные на то, чтобы разрушить её благополучие.

– Вы хотите жениться прямо сейчас? – Дейна припомнила предупреждение брата о лужах и соотнесла с предложением Шширара сходить к ручью.

– А ты хочешь отказать мне? – с вызовом спросил наагалей.

– Я… – женщина смутилась.

– Призналась мне в любви, сказала, чтобы я теперь и мечтать не смел умирать, а сама хочешь так меня ранить? – наг прищурился. – Не смей меня мучить, девчонка. Если забрала моё сердце, то будь добра поступить как честная женщина. Или твоя тётка настолько плохо тебя воспитала, что не привила никакого понимания приличий?

Дония задохнулась от возмущения. Более привычная Дейна лишь скептически изогнула брови.

– Меня ещё и дядя воспитывал, – в глазах мелькнул лукавый огонёк.

Милаш с улыбкой отсалютовал недовольному нагу чашкой.

– Ты не собираешься за меня замуж? – голос нага зазвучал деловито, и Дейна напряглась. – Будешь, – Ссадаши резко подался вперёд и повалил женщину на диван, – жить со мной в грехе?

– Останови это! – Дония требовательно ударила брата в плечо.

– Тётя, ты чего? – наигранно изумился Шерр. – Дейна в ответе за честь наагалея. Она тут едва не обесчестила его на улице города! Он вправе требовать, чтобы она взяла на себя ответственность.

– Дония, ну ты слышала, – развёл руками Милаш.

Слова родственников до ушей Дейны почти не доходили. Она лежала и смотрела в красные глаза над собой. По телу разливалось тепло, сердце бу́хало, и его удары она чувствовала в каждой части тела. Хотелось обхватить ладонями лицо нага, притянуть его к себе и поцеловать тонкие потрескавшиеся губы. Потом стащить с него всю одежду и обесчестить уже по-настоящему.

– Я… – она облизнула пересохшие губы и, сглотнув, едва слышно прошептала: – Я хотела бы взять ответственность…

Шумный облегчённый вздох Шширара разлетелся по всей комнате. Наг приподнялся, уже готовый указать путь к ручью.

– …только давайте утром? – Дейна жалобно посмотрела на скрипнувшего зубами Ссадаши. – Мне кажется, что вся эта ночь – сон. Хочу проснуться и понять, что нет, всё правда.

– Э, Дейна, – Шширар сложил руки на могучей груди. – Выйдешь замуж, опять решишь, что сон, и заново ложиться спать. А тут сразу за всё поспишь.

– Или… можно мы дождёмся хотя бы моего отца? Он… я… – Дейна осеклась.

Не знала, как сказать, что не хочет выходить замуж втайне от отца. Это слишком явный намёк на первое «замужество», когда она сбежала с Тинтари, чтобы стать его женой, скрыв это от всех. Нет, Тинтари не должен стоять рядом даже в виде прозрачной тени. Она не хотела вспоминать его, глядя в нетерпеливые красные глаза.

Ссадаши скривился и сел, поднимая и Дейну.

– Шширар, а что, никто из наших не присматривает за моим дорогим тестем? – недовольно спросил он.

Досадливо кусающий губы наг промолчал.

– Ссадаши, ты нашёл Дейну? – громыхнуло за спиной.

Все присутствующие перевели взгляд на Вааша, застывшего в дверях и подозрительно осматривающего гостей. Увидев Шерра, наагалей расплылся в улыбке и уже добродушнее осмотрел Милаша и Донию. Ему сходство сразу бросилось в глаза.

– Дейна, это твоё семейство, что ль?

– Да, Вааш, – ответил за девушку Ссадаши. – Позволь представить господина Милаша и госпожу Донию, тётю и дядю Дейны. Это её брат…

– Да с Шерром-то мы знакомы, – отмахнулся наг.

– Что? – Ссадаши мгновенно переменился в лице. Губы плотно сжались, и он со злостью и возмущением уставился на Вааша. – Ты знал, что у Дейны есть живой брат? Знал и не сказал мне?

– Я думал, Дейна тебе рассказала, – наагалей с таким удивлением уставился на возмущённого друга, что тот уверился: думал Вааш совершенно о другом. – Ты меня поражаешь, Ссадаши. Дейна с тобой рядом столько времени, а ты не знаешь даже, что у неё брат есть?

Тонко глумящийся наг опёрся плечом на косяк и расплылся в широченной улыбке. Ссадаши с обидой и яростью уставился на Дейну, но та ответила ему растерянным взглядом.

– Мы только с императором… – начала она.

– Ты говорила императору, но не сказала мне?! – разъярился наагалей.

– А с чего я должна была тебе говорить? – разозлилась Дейна.

– Все вокруг знали, а я не знал?!

– Только император! Я сама была обманута им!

Милаш хмыкнул. Племянница даже не подозревает, сколько у него друзей в столице.

– Господин… – Шширар подозрительно принюхался.

Тянуло дымом. Наг сперва не обратил внимание, потому что вся столица пропахла пожаром, что бушевал во дворце. Но запах усиливался и начинал разъедать нос. Вааш резко развернулся и бросился в коридор.

– Пожар! – известил истеричный вопль.

В холле гости столкнулись с князем Хенесием, который только и успел, что натянуть штаны. За ним поспевал Лесавий, державший в охапке кучу тряпья, из которого торчал железный штырь со знаменем любви, прихваченным в спешке.

– Князь, это же не вы? – вскинул брови Ссадаши.

– Клянусь богами, держал себя в руках, – отмахнулся оборотень.

Вывалились они на улицу одновременно с гостями, расположившимися в левом крыле. Первыми о себя заявили кошки. Шириша негодующе зашипела на варлийцев и учесала в сад. А вот яростная Госпожа с грозным рыком набросилась на Шерра и, повалив его наземь под сдавленный вопль Донии, с рявканьем облизала.

– Вот предательница, – фыркнул Ссадаши.

– Они и сюда добрались?

Злой Делилонис, выползший в одном нижнем одеянии, осматривался, выискивая врагов, а наткнувшись взглядом на варлийцев, негодующе распахнул глаза и попытался запихнуть одну из ползших за ним женщин за спину. Та запищала, что-то обиженно зашипела по-наагатински, но на неё рявкнули и наагариш, и наагаришея. Сама госпожа Амарлиша куталась в широкую одежду мужа, но её больше волновала не собственная нагота, а девчонка, которую Дел стискивал в хвосте и тащил за собой едва ли не волоком.

Следом за ним выскочил принц Дерр, одетый уже в штаны и рубаху. Наряд явно одолжил сам хозяин дома: рубашка пыталась сползти с плеч, а туго подвязанные штаны пузырились как шаровары. Мальчишка тащил за собой сонную и испуганную Неру. Девушка успела накинуть только платок поверх ночной сорочки и теперь стеснительно пряталась за тощей спиной кузена.

Последними под тонкие причитания Лаодонии выползли Вааш и Шаш. Наагасах едва шевелил хвостом и свободной рукой стискивал локоть прижимавшейся к нему жены.

– Думаю, стоит уехать из столицы вообще, – раздражённый Ссадаши отпихнул Лаодонию в руки Дейны и, подхватив Шаша, помог Ваашу оттащить его подальше.

У противоположного торца особняка стоял и орал Рин. Рядом с ним куталась в одеяло тоненькая светловолосая женщина – его жена. Слуги, подгоняемые грозными господскими окриками, метались за водой. Взбаламученная охрана шныряла по территории и буквально обнюхивала каждый корень.

Выслушав донесение старенького слуги, Рин смачно сплюнул и тяжело зашагал к гостям.

– Дрова подожгли под окнами, – сквозь зубы процедил купец, – на дом перекинуться пламя не успело. Да далеко разложили, дым только в окна нагнали. Видать, отвлекали. Охрана видела какую-то тень у погребов в саду, но та улепетнуть успела. Никак пройдоха Лаван решил оказией воспользоваться и соглядатая подогнать… – Рин раздражённо огладил лысину. – Не знаю, что уж и сказать, наагалей. Я не гоню, но если решите, что небезопасно тут, то обиду таить не стану.

– В город соваться ещё опаснее, – Вааш бросил взгляд на улицу.

Мостовая была ярко освещена всеми имеющимися фонарями. Пока шалящих толп не было. Местные богатеи быстро сообразили организовать совместную охрану улицы, и всех шалобродов отбрасывали ещё на подходе. Вряд ли в городе найдётся сейчас место безопаснее.

– Мы останемся, – решил Ссадаши и бросил упреждающе злой взгляд на Оршоша и Шема.

Те виновато и пристыженно опустили головы. Остальные поспешили расползтись и занять охранные посты, чтобы не разочаровывать господина ещё больше.

– Олухи! Дебилы! – князь взглядами не ограничился и, поддерживая штаны, отвесил по пинку стоящим поблизости варлийцам. – Лоси безрогие! Кроты с плавниками! Где у вас глаза и уши? Нос я вижу, что в заднице!

Лесавий холодно зыркнул на подчинённых, и те с поклонами тоже разошлись по постам, оставив князя и дальше негодовать.

– Больше я сегодня никуда не поползу, – с угрозой протянул Вааш и развернулся, увлекая за собой Шаша.

– Вот из-за этого терпеть не могу столицу, – Дония недовольно сложила руки на груди. – Каждый раз как не приедешь сюда, здесь кавардак.

– Так ты тут не быва… – начал брат, но Ссадаши с ехидством его перебил:

– Может, из-за того, что здесь собирается ваше семейство?

– Оденься уже наконец, – Лесавий рычал на отца.

Из-за плеча Дела высунула любопытная девичья мордашка. На неё разом рыкнули и отец, и Ссадаши. Амарлиша зашипела, защищая детёныша от их гнева.

– Боги, почему вы не даёте нашим женщинам разум? – процедил по-наагатински Ссадаши. – Мало того, что сама за нами увязалась, так ещё и дочь прихватила.

Амарлиша ничуть не устыдилась.

– И прекрасно за ней присматривала, – гордо вздёрнула она подбородок. – Вы бы так ничего и узнали, если бы я вас носом не ткнула, всемогущие и всезнающие.

– Ты рисковала… – вскинулся Ссадаши.

– Вся жизнь риск, – сверкнула глазами женщина. – Мне прятать дочь от жизни? Она не беспомощная! Хотя… – Амарлиша с досадой посмотрела за спину мужа, – …несколько самодовольна и глуповата.

За спиной Дела обиженно засопели.

– Ты нарушила уговор! – наагаришея хлестнула дочь хвостом. – В следующий раз я тебя возьму с собой только лет через пятьдесят. Если посчитаю, что ты поумнела.

– Я правильно услышал? – немного понимающий по-наагатински князь заинтригованно распрямился. – Наагариш, вы там дочку прячете? Лесавий, – хохотнув, Хенесий пихнул сына локтем в бок, – на невесту хочешь поглядеть?

Мрачный княжич ещё не сообразил, что отец не шутит в очередной раз, и хотел, лишь чтобы папаша наконец оделся и перестал смущать людей своей откровенной волосатостью. Поэтому на наагариша он взглянул с неохотой и поморщился, переведя взгляд на брошенный наземь флаг любви.

– Ты мне эту попойку до своей смерти припоминать будешь?

– Э, бестолочь! Там за спиной наагариша красавица, которую ты нарисовал.

Лесавий невольно посмотрел на сморщенную складками морду «красавицы» и скептически изломил рыжую бровь. Увидеть такое вживую он пожелал бы только врагу.

– Представь, – отец игриво ему подмигнул, – что она на маму похожа.

Амарлиша польщённо улыбнулась, и княжич зачарованно уставился на неё, а потом и на наагариша. Он не хотел, но глаза сами притянулись к его хвосту, обвивавшемуся вокруг тонкого беленького хвостика. И Дел тут же оскалился. Обнажил клыки, обещая разорвать за один лишь взгляд.

– Что с ним? – Дейна всерьёз обеспокоилась, что наагариш сошёл с ума.

– Наги – ревнивые родители, – лениво отозвался Ссадаши, – особенно когда дело касается дочерей. Если у нас с тобой родится девочка, я перетравлю всех её женихов.

Дейна вспыхнула.

Прелестную дочь господина Дела Лесавий увидел неожиданно. Та смело поднырнула под локоть отца и с прищуром уставилась на возможного жениха.

На роскошную и яркую мать она была мало похожа. Симпатичное аккуратное личико совсем молоденькой девушки с серебристо светящимися светлыми глазами. Длинные волосы снежно-белые, как у папы. Она с вызовом уставилась на княжича, и тот, слегка удивлённый таким проникновенным взглядом, сощурил в ответ рыжие глаза. А затем пренебрежительно скривил губы.

– Она же маленькая.

– Я?! – девушка возмущённо распахнула рот.

Оскаленный Делилонис замер, медленно опустил верхнюю губу и посмотрел на Лесавия с большим уважением. Вмиг наагариш стал выглядеть значительно более вменяемым, чем секундой ранее.

На личике девушки отразилось такое уморительно обиженное выражение, что Лесавий не удержался и подначил:

– Она наверняка ещё и шкуры ни от кого, кроме родичей, не получала.

Девушка негодующе прищурилась и поджала губы. Сам того не зная, Лесавий ткнул в больное место. Прелестная дочь наагариша ещё ни разу не получала от поклонников самый значимый подарок – сброшенную после линьки шкуру. По справедливости, благодарить за это стоило папу и других родственников, а не корить ухажёров за отсутствие смелости.

– Вот твоя и будет первой, – кровожадно протянула Дарилья по-наагатински.

Лесавий непонимающе нахмурился, Хенесий и Амарлиша усмехнулись, а Дел скривился.

– Они понравились друг другу, – прогудел князь. – Наагариш, может, обсудим?

Дел только фыркнул, понимая, что оборотень несерьёзно, и потянул своё семейство в дом. Лесавий проводил нагиню заинтересованным взглядом – всё же не каждый день встречаешь девушку, которую рисовал по описанию её же отца – и подошёл к наагалею.

– Там, во дворце, за вами охотились. Не думаете, что они придут сюда?

Дейна вмиг насторожилась, но Ссадаши отрицательно мотнул головой. Он ещё тогда ощущал какую-то неправильность, а сейчас и вовсе не чувствовал опасности именно для себя.

– Меня, конечно, сильно любят, но в этот раз больше похоже, что из меня пытались сделать козла отпущения. Перетянуть внимание на меня. Я же идеален для этого. Яркий, интересный, многим известный…

– Взбалмошный и притягивающий неприятности, – закончила за него Дейна.

– Мы прекрасная пара, – тонко улыбнулся наг. – А что это ты себя расписал?

Взор Ссадаши притянулся к круглой печати на запястье княжича. Тот с досадой посмотрел на неё и одёрнул рукав.

– Да я пока от раны оправлялся, в бреду перекидывался, и отец, чтобы я совсем покои не разнёс, нанёс блок для оборота. Я потому в зале и не обернулся вместе со всеми.

– М-м-м, – понимающе протянул Ссадаши, провожая спину удаляющегося принца довольным взглядом.

– Эй, Ссадаши.

Тот вскинулся и обеспокоенно посмотрел на мрачного Вааша, вновь выползшего на улицу.

– У меня тут кое-что стащили, – скривился наг. – Заползи на пару минут. Родичей Дейны тоже можешь прихватить.

– Где он?! Олух! Когда он нужен, его никогда нет! Риха̀н!

Парень застыл, не отрывая взгляда от запертой двери. Вряд ли отец додумается искать его в собственных покоях.

– Ярен, ты его не нашёл?

– Нет, – раздался угрюмый голос брата.

– Бесполезные идиоты!

Тяжёлые шаги удалились, и Рихан перевёл дыхание. Отерев пот на висках, он достал из-за пазухи Корону и с благоговением уставился на острые зубцы. В комнате было темно, в окна проникал только лунный свет и сияние уличных фонарей. Их блики дрожали на зубастых гранях, и Корона выглядела кровожадно и хищно.

Она отзывалась. Рихан ощущал, как металл пульсировал лёгким теплом в его руках. Откликалась на кровь потомка своего создателя. Ликование тихо плеснулось внутри. Горло защекотало чувство превосходства. А вот в руках ублюдка Ярена Корона осталась бы холодным куском драгоценного металла.

С дрожью парень всмотрелся в тёмную гладь зеркала и поднял Корону над своей головой. Помедлив, он перевернул её зубьями вниз и опустил. Острые кончики прошли сквозь волосы и коснулись кожи. Мурашки по шее сбежали на спину, и Рихан едва не дёрнулся. Разжав пальцы, он замер, с трепетом ожидая… На самом деле он смутно представлял, чего нужно ожидать.

Отец рассказывал, что потомкам создателей Короны не нужно проводить ритуал единения. Артефакт сам признает их – потомков императрицы Хваены. И сольется с одним из них безо всяких ритуалов. Но как именно проходит единение?

Тепло усилилось, превратившись в жар. Риханом едва не овладело малодушие, он уже хотел скинуть Корону с головы, но зубья остро кольнули кожу, словно вспарывая её, и горячая волна расползалась по голове и рваной волной замерла на лбу и затылке. Судорожно вздохнув, парень запустил пальцы в волосы и нервно хохотнул.

Короны не было. Она исчезла.

Ликование волной захлестнуло его, и Рихан, уже не скрываясь, захохотал.