Цветочек. Маска треснула. Том 2

Глава LVI. О дружеской заботе

Застонавший Милаш дал себе зарок никогда больше не пить с Дедом раньше, чем успел полностью проснуться. Для самого Предка вино оказалось как вода. Дух грустно хлестал его, изредка отпуская ехидные комплименты «превосходному виноградному соку». Зато они с Сепушем нажрались, как нажирались только в годы военной службы. Последний раз они так упились прямо перед очередным нападением кочевников. Те, конечно же, не соблаговолили предупредить о визите заранее, и разбуженные друзья и ещё пятеро их собутыльников были столь злы, что отбили заставу едва ли не всемером. Командир даже хотел представить их к награде, но, узнав, сколько они выпили, наградить уже захотел петлёй на шею. Вся застава ещё неделю сидела без вина, ожидая очередного обоза.

Чем закончился уютный вечер в прохладном полутёмном погребе, Милаш не помнил. Но подозревал, что Предок оставил их там же и до спален их довела стража. Милаш только надеялся, что сам разделся.

Почувствовав шевеление перины, мужчина тоже пошевелился под пышным одеялом, ощупал голую грудь и портки и вытащил из-за пояса трубку, мундштук которой щекотал ложбинку меж ягодицами. Свет больно резанул глаза, и виконт кое-как приподнялся, принял сидячее положение и обвёл спальню полным боли взором. Глаза сразу же зацепились за стул, на котором аккуратной стопочкой высилась сложенная одежда, а рядышком стояли сапоги.

Нет, разделся всё-таки не сам.

Следующим неприятным открытием стал второй стул со второй стопкой одежды. Светлые сапоги мгновенно дали подсказку, кем мог быть их хозяин, и Милаш резко повернул голову налево.

Сепуш повернул голову в это же время, и они одновременно уставились друг на друга.

В отличие от Милаша, на котором остались портки и трубка, туманник был гол полностью.

– Хека̀с… – отчаянно просипел Сепуш родное ругательство, пялясь на очумевшего друга. – Мы…

– Не мы! – решительно отверг Милаш, нервно засовывая трубку в рот. – Я так одежду не складываю, даже когда трезвый.

В памяти мелькнуло размытое «…дети, ну и слабые вы…».

– Дед, – уверенно заявил Милаш. – Он всегда так. Сказку расскажет, убаюкает, а потом сам спать и уложит… О Тёмные… – мужчина прижал пальцы к вискам.

– Я ненавижу твою семью, – страдающий Сепуш растёр лоб.

– Ой, сейчас я её тоже ненавижу… – Милаша тошнило.

– Ты же пошутил насчёт Деда? Ну что он нас… укладывал.

Туманнику плохело от воображаемой картины, где дух заботливо стягивает с него портки и аккуратненько их складывает.

– Представь, что ты маленький мальчик и это мама или папа уложили тебя спать, – сострадательно посоветовал друг.

– Милаш!

Резкий голос Донии раздался прямо за дверью. Мужчины только и успели вздрогнуть и в ужасе распахнуть глаза, как створка отворилась и на пороге с занесённой ногой и открытым ртом замерла Дония.

Увидев брата в одной постели с голым и лохматым другом, женщина словно бы и не удивилась. Скорее обрадовалась. Левый уголок губ ехидно приподнялся, брови слегка изогнулись, но ненадолго. Уже через миг лицо Донии приняло кроткое и нежное выражение, какое нечасто можно было у неё увидеть. Она в мгновение похорошела ещё больше.

– О, простите, – женщина смущённо опустила ресницы, – я не думала, что брат… в компании.

Заминка была слишком красноречива, и Сепуш возмущённо привстал, но тут же под заинтересованным взглядом женщины, которым она наградила приоткрывшиеся ягодицы, сел, отобрал у друга одеяло и натянул его по грудь.

– Госпо…

– Не торопитесь, – с ласковой непринуждённостью пропела Дония, делая шаг назад.

– Это Дед! – не выдержал Милаш.

– Конечно, – сестра смиренно поверила, – отдыхайте.

И закрыла за собой дверь.

Некоторое время ошарашенные похмельем и столькими ударами по самолюбию мужчины просто пялились перед собой.

Из коридора донёсся заливистый хохот.

– Ты говорил, она милая, – подначивал друга Сепуш, когда они уже одетые шли по улицам городам.

Дония действительно вела себя очень мило, была предупредительна и просила туманника чувствовать себя свободнее. Ведь лучший друг – это уже семья. А то, что от Милаша наследника не дождёшься, она и раньше знала.

– Соображал с недосыпа плохо, – мрачный Милаш дымил трубкой и даже на хорошеньких горожанок особо не засматривался. Так, подмигнул двум или трём… – Достанется же кому-то гарпия!

Сколько помнил Сепуш, друг всегда был особенно чувствителен к шуточкам про мужеложество. Как-то спьяну он проговорился, что в детстве был очень милым и красивым ребёнком и это очарование здорово отравило ему жизнь. Похоже, детские обиды так и не ушли в тень.

Торопились друзья к борделю Инан, проведать боевую подругу. Так-то Сепушу нужно было быть на собрании глав, но когда оно началось, туманник спал в постели Милаша. Подданные отчаялись найти его, и на собрание отправился помощник. Заваливаться посреди мероприятия было бы уже невежливо, и Сепуш оказался свободным на пару часов.

У заведения «Наездницы Инан» оказалось неожиданно шумно и многолюдно. Женщины, порозовевшие от радостного предвкушения, вбегали и выбегали в двери, вынося свертки и тюки с вещами. Вышибалы и наги выносили сундуки, гружённые снедью корзины и мебель. Улицу запрудили телеги и ротозеи. Напротив входа по-царски стоял шикарный паланкин красно-жёлтого цвета. Вокруг него с грозными мордами высились тролли – охранники и носильщики. А перед входом в паланкин, сложив руки на груди, стоял наг. Милаш признал в нём раммашца по переливчатому хвосту, а Сепуш с удивлением понял, что не он один прогуливает собрание.

– Наагариш Ллэлсэ? – чуть удивлённо протянул туманник.

Наг повернул голову в его сторону и холодно сузил глаза.

– Господин Милаш! – радостная Ейра, заметив виконта, замахала ему рулонами тканей.

– Ейра, милая, – расцвёл мужчина, – что у вас здесь происходит?

– Мы переезжаем! – женщина взвизгнула и подпрыгнула на месте. – В Раммаш!

– Куда?! – изумился Милаш.

Насколько он помнил, Инан не собиралась уезжать из столицы ещё лет десять. Город ей нравился, жизнь была спокойной – в сравнении с прежней, – но не лишённой ярких красок. Дом, отданный под бордель, она обожала и считала очень уютным. Он действительно сильно отличался от многих увеселительных заведений такого типа.

Здесь не висела атмосфера отчаяния, страха, нужды и отвращения.

– Бордель? – Милаш решил, что подруга шутит. – Инан, ты серьёзно? Женщина твоего происхождения, положения и заслуг…

– Какого происхождения? – неприязненно прищурилась оборотница. – Титул и богатство – не залог хорошего происхождения.

– Прости, – Милаш поспешил отойти от запретной темы. – Но про бордель… ты же пошутила? Ты же говорила, что хочешь чем-то помочь этим женщинам…

– А ты думаешь, что после того, как они продавали себя, кто-то их признает? – подруга ехидно вскинула брови. – Даже если я пристрою их подмастерьями и они выучатся ремеслу, в городе никто не забудет, кем они были раньше. Захочет ли добропорядочная горожанка кормить хлебом, который испекла бывшая шлюха, детей и мужа? Пожелает ли девица облачиться в ткань, которую выткала раскаявшаяся проститутка? Их шанс начать новую жизнь – уехать из столицы далеко-далеко. Туда, где их точно никто не знает. Тогда их хлеб будут покупать, тканями восхищаться, и у них будут средства для жизни. Многие ли могут позволить себе уехать?

Давний разговор всплыл в памяти, когда Милаш следил за танцующей походкой Ейры. Инан умела выцеплять из серой толпы уже не мыслящих о другой жизни женщин тех, кто ещё не отчаялся. Она давала защиту, давала кров, возможность заработать и, главное, чему-то научиться. В столице Инан знали все более-менее толковые ремесленники. Её имя трепали порядочные горожане, и её же с почтением называли госпожой люди с не столь безупречной репутацией.

Инан давала шанс тем, кто выбрал не ту дорогу.

Она не врала, не обещала, что общество примет их.

Она лишь спрашивала: «Тебе нравится твоя жизнь?».

Она даже не говорила: «Тогда меняй её». Большинство живущих в теневом мире не представляли, что делать. А Инан знала. «Иди к мастеру Ирдану. Он будет ждать тебя завтра. Стащишь хоть черепок, сама пришибу». «Переезжай в Генору. Если хочешь остаться здесь, будет сложнее».

Инан всегда о ком-то заботилась. Вилась как орлица над гнездом. Они так и сдружились. Сепуш и Милаш только-только прибыли на Везейскую заставу с прежнего места службы, и она взяла их под своё крыло.

– В Раммаш, в Раммаш, – радостно подтвердила Ейра. – Госпожа согласилась на уговоры наагариша Ллелсэ, – наездница скорее по привычке, чем из желания соблазнить, игриво стрельнула глазами на невозмутимого нага.

– Так и сказала? – не мог поверить Милаш.

– Передала, – вздёрнула носик Ейра. – Но если бы была не согласна, мы бы уже об этом знали. Разнесла бы здесь всё!

Милаш и Сепуш одновременно с подозрением прищурились на нага. Тот ничуть не впечатлился.

– А где сама Инан? – поинтересовался туманник.

– Спит, – Ллелсэ кивнул в сторону паланкина.

Один из троллей в тяжёлой чёрной кирасе двумя пальчиками приподнял полог, открывая вид на безмятежно спящую оборотницу.

– Из-за ранения она очень и очень, – прозвучало слишком многозначительно, – много спит.

– М-м-м, – понимающе протянул Милаш. – Так она может проспать всё самое интересное.

Некоторое время мужчины проникновенно смотрели друг на друга, и Милашу показалось, что в глазах нага мелькнуло что-то красное и очень опасное. Наагариш определённо знал, какими друзьями они с Инан были. Виконт не заметил ревности, лишь чисто интуитивно почувствовал предупреждение.

– Надеюсь, мы сможем приехать к ней в гости?

– Возможно.

Друзья переглянулись и одновременно расплылись в довольных улыбках.

– Тогда не будем тревожить её сон, – легко решил Милаш. – Хорошей дороги.

Уголки губ нага едва заметно приподнялись.

Пришла пора и Инан оказаться под защитой и заботой.

Шагая в обратном направлении, Милаш тихо поинтересовался у друга:

– Думаешь, он знает про нас и Инан?

– Наверняка.

– Ревнивый?

– Не замечал за ним. Довольно хладнокровный и терпения ему не занимать, – осмотревшись, Сепуш прошептал: – Ходят слухи, что его мать из вампирского племени. Если что, спокойно сожрёт, а косточки закопает и не будет мучиться угрызениями совести.

– А мне он нравится, – оценил Милаш. – Хорошо бы ещё, чтобы ему упорства хватило…

– Упорство у них семейное, – перебил туманник. – Его отец сто лет ждал согласия его матери на брак.

– Ого! – восхитился Милаш.

Сепуш прищурился и ехидно дополнил:

– Ллелсэ как раз к тому моменту сто один исполнилось.

День стоял погожий. Солнце светило с чистого голубого неба, дул прохладный ветерок, и по парку разносился приятный запах скошенной травы и вскопанной земли. На самом деле трава и цветы были смяты, а земля перерыта обломками, но вспоминать об этом никому не хотелось.

Несмотря на хорошую погоду, гуляющих было очень мало. Гости всё ещё опасались высовывать нос из покоев, часть из них вообще предпочла остаться в городе. Главы посольств же пребывали на собрании, где негодовали и выслушивали императорские извинения и объяснения.

Дейна и Шерр сидели на скамеечке и пялились на сидящего напротив Ронта. Тот выглядел весьма спокойно для похитителя принцессы, на взгляд Дейны, даже нагловато себя вёл. Развалился вальяжно, светил улыбкой и накручивал белые пряди на палец. Шерр смотрел на новоявленного кузена благодушнее: общее разочарование и выпитое после вино сближают.

Ронт прибыл во дворец вместе с графом Рианом полчаса назад. Граф ушёл беседовать с его высочеством Шеиданом, а племянника оставил снаружи, чтобы глаза не мозолил и не раздражал и без того раздражённых особ.

– Да ладно тебе, Дейна, не отравляй его взглядом, – брат пихнул сестру в плечо.

– Она мне тоже никогда не нравилась, – хмыкнул Ронт. – Аррекс же…

Шерр возмущаться не стал. Кузен хоть улыбаться не перестал, но в глубине глаз мелькнуло что-то злое, и вспомнился предрассветный разговор более суток назад.

– А чего мне вас любить? Моя мать была второй после вашей матери. А потом ей предпочли третью.

Дейна нехорошо прищурилась. Родство со смазливым виконтишкой, который ухлёстывал за принцессой из любви к её богатству и знатности, хранительницу не радовало. Она бы даже сказала что-нибудь ядовитое, но… смущало, что принцесса оказалась принцем.

Она бы вообще не сидела в компании виконта, но господин Вааш насильно спровадил её в парк на время, пока лекарь осматривает Ссадаши. Тот слегка пришёл в себя, был очень раздражительным и ему не нравилось, что Дейна видит его таким слабым и уязвимым. Конечно же, он не хотел, чтобы девушка присутствовала при унизительном для него осмотре.

– Что отец решил насчёт тебя и Ярена? – спросил Шерр.

– Ярена в покое оставили, – хмыкнул Ронт. – Семейный уже, чтобы его учить и перевоспитывать. А я вот свободный и за меня решили взяться.

Яда в голосе парня не было, но затею он явно не считал блестящей.

– Хотят отправить служить.

– Вот и добудешь славу семье доблестным служением, – одобрил Шерр.

Дейна фыркнула.

– Слишком сложно для него.

– Ну чего ты… – начал брат.

– Хотел бы, с самого начала так поступил, а не искал богатую глупышку.

– Принцесса мне, между прочим, в самом деле нравилась.

– Так нравилась, что ты потом её украл и бросил одну в столице.

– Если бы они с леди остались на месте, им бы ничего не угрожало, – развёл руками Ронт. – Нашли бы их сыскари императора и препроводили в безопасное место.

– Зачем вообще было похищать, если ты всё равно их бросил? – Дейна раздражённо скривилась, когда Шерр пихнул её локтем в бок.

– Я хотел, чтобы моя кузина вышла за ними прогуляться в город, – весело подмигнул Ронт, – а к ней бы уже вышел мой дражайший папаша.

Дейна задумчиво посмотрела на него, и Шерр поспешил добавить:

– Я ему уже врезал за это.

Но сестра почти не сердилась. Обсуди Ронт с ней свои планы, ещё бы добровольно согласилась помочь.

– Меня больше интересует, как ты нашёл меня так быстро. Я сама не знала, что окажусь на храмовой крыше.

– Ты сперва спроси, как он понял, что ты из дворца вышла, – посоветовал брат. – Он же не у ворот тебя караулил. Представляешь, – глаза Шерра заблестели, – Ронт проклял самого себя, и когда ты выбираешься за стены дворца, у него на руке порез появляется. Если ты вздумаешь бросить своего нага и остаться при дворе, то наш кузен рискует умереть от кровопотери.

– Я торопился, – с улыбкой пожал плечами Ронт, – и не очень надеялся на такую лёгкую смерть.

Дейна с угрозой прищурилась. Если выходить за ворота с определённым интервалом, то смерть от кровопотери не будет лёгкой.

– У тебя всё на лице написано, – хмыкнул кузен.

Девушка презрительно приподняла верхнюю губу.

– А нашёл тоже с помощью проклятья, – продолжил Шерр. – Только в этот раз он проклял себя на радость от встречи с тобой. Чем ближе ты, тем веселее ему.

Веселье Ронта нашло объяснение, но меньше бесить Дейну не стало.

– О, ты смотри, – проклятая радость парня всё же померкла, когда он увидел принца Дерриана, спускавшегося в компании Илеры и Сании по лестнице.

Одет его высочество был в мужской костюм, который шёл ему так же хорошо, как и женское платье. Выглядел негодник до неприличия привлекательно, даже до Дейны доходило от охранников, что юный принц очень быстро стал популярен среди придворных дам. Женщин не смущало, что его высочество ещё слишком юн. Если он мальчишкой так хорош, то каков будет, когда подрастёт? Дейна легко представляла высокого широкоплечего парня с пепельными волнистыми волосами и наглым кошачьим взглядом. Как говорила нянечка, сухота девичья.

Но едва проклюнувшимся мечтам дам быстро подрезал крылья сам принц, заявивший, что он уже нашёл невесту.

Точнее, двух невест.

И вчера вечером, когда фрейлины в очередной раз не явились к своей «госпоже», Дерриан сам пришёл к ним и утащил на ужин. Шширар ехидно добавлял, что леди сопротивлялись, а у принца был неприятный разговор с отцом.

Впрочем, разговор эффекта не возымел. Вид у девушек был надутый, и они нехорошо смотрели на спину его высочества.

Принц не заметил компанию, сидящую в тени кустов, и, спустившись, целеустремлённо зашагал в парк.

– Живее, – не оборачиваясь бросил он девушкам.

Те переглянулись и слегка отстали. И вздрогнули, когда принц резко обернулся и полоснул их прищуренным взглядом.

– У вас ножки коротенькие, чтобы от меня сбежать. Живее, я слежу за вами.

– Присмотреть, что ли? – протянул Шерр.

– Это проблемы императора, – не поддержал Ронт.

– Куда он вообще их тащит? – кузен никак не мог успокоиться. – Там не пруд ли?

– Они тут везде, – Дейна взглядом нашла горбатый мостик прудика с касимийсками щуками.

– По той стороне ещё Тинка протекает, почти под самой стеной, – припомнил Ронт. – И там откидной мостик есть на другую сторону. Не в город ли собрался его высочество?

– Хорошо бы… – протянул Шерр и заслужил удивлённые взгляды. – А то наживёт неприятности семье…

– Чего? – поразилась сестра. – Ты о своей семье никогда так не заботился!

– Враньё! Ещё как заботился. Разве я был виноват, что ты влюбилась в самого проблемного нага Давридании? Или, может, я устроил охоту… – Шерр осёкся, но на Ронта посмотрел многозначительно.

Дейна досадливо прикусила губу, а Ронт, глядя на неё, едва ли не растекался от радости. Отведя взгляд, девушка тихо спросила:

– Малую Корону нашли?

– Ага, – виконт кивнул. – Но от короны там одно название. Кусок металла с камнями. Свою силу она утратила, огонь оплавил печати. Интересно, – парень ехидно сузил глаза, – если тебе повредят голову… ну там проломят… на Короне печати попортятся?

Ронт бы сильно изумился, узнав, что Дейне пришла в голову та же мысль.

– Большой вопрос, – отозвался Шерр. – Но у рискнувшего пробить голову нашей Дейне может потом отвалиться его голова.

– Дейна! – на лестнице появился Шширар. – Наагалей ждёт тебя!

Хранительница вскочила и уже хотела чуть ли не побежать, но её оставил голос Ронта.

– Ваша трепетная наагатинская дева всё же выкарабкалась?

Дейна прикрыла глаза и стиснула зубы. Ранение наагалея взвинтило все её чувства. Если сейчас бабочка коснулась бы крылом его щеки, она наверняка прихлопнула бы невинное создание. А Ронт далеко не бабочка…

Рука потянулась к кнуту.

– Не смей! Куда ты меня тащишь?!

Милаш и Сепуш замерли, с лёгким удивлением смотря на Дейну, которая с мрачным упорством волокла по траве связанного кнутом Ронта.

– Если тебе есть, что мне казать, то давай выясним это в честном бою! – парень яростно извивался. – Как благородные люди! Шерр!

Шерр бессовестно ржал.

– Я уж думал, что ты притворялся идиотом, когда к принцессе лез.

– Она роняет достоинство семьи Аррекс плебейскими разборками и моё тоже!

– Да ладно тебе! Зато когда ты уже будешь прославленным суровым военачальником и придворные за твоей спиной попытаются причислить тебя к нудным сухарям, кто-то обязательно припомнит, что в молодости ты был ого-го-го! – потешался Шерр. – Такой роковой красавчик, что тебя зажимал муж кузины, а она потом тебя за это топила. Из ревности. Эй, Дейна, – брат понял, куда сестра тащит жертву, и улыбка сползла, – ты ку… Да они же его сожрут, сумасшедшая!!!

– Не поладили, – заключил Милаш.