Цветочек. Маска треснула. Том 2

Глава LI. Нежные духи

Зелёные одежды сброшенной драконьей шкурой валялись на полу. Складки прекрасного сашаха переливались в блеклом свете едва-едва проклюнувшейся зари. Дейна сидела на уголке постели, прижав к груди колени и положив на них подбородок, и неотрывно смотрела на спящего наагалея. На её лице лежала тень от растрёпанных кудрей, из-за чего казалось, что на нага смотрит сама тьма.

Ссадаши тихо спал, укрытый по грудь тёплым пуховым одеялом. Если бы не стойкий запах лекарственных трав, покой в спальне можно было бы назвать умиротворяющим. Предрассветная нега, часы самого сладкого сна.

– С рёбрами всё будет в порядке, – сказал Лилашей, оправляя одеяло и выпрямляясь. – У нагов хорошие кости, даже рубец лет через двадцать сотрётся, обновится новой костной тканью. День на третий бы уже встал, но вот с головой проваляется дольше.

– Чё-то серьёзное? – обеспокоенно спросил господин Вааш.

– Да так-то вроде нет… – с сомнением протянул лекарь. – Голова всё-таки. Порой не знаешь, чего ждать от таких травм. Череп я поправил, но вот тошнить и укачивать его ещё с недельку будет. Но вы же знаете наагалея. Вряд ли он захочет отлежаться и в конце концов угодит в постель на месяц. Неслушник великий!

– Ничё, – господин Вааш с угрозой потёр огромные ладони, – у меня и месяц отлёживаться будет.

– Главное, чтоб во благо, наагалей, – Лилашей опасливо скосился на ручища нага.

Дейна чуть ниже опустила голову, кудри почти коснулись коленей. Голову нага теперь венчал не роскошный венок из гортензий, а повязка, свитая из деревянных лечебных амулетов, бренчащей горстью свисающих у левого виска. Помятый и подвядший венок лежал на прикроватном столике в компании лекарственных снадобий.

– Я его сонным на всякий случай припоил, – лекарь понизил голос, будто спящий наг мог их слышать. – Госпожа Дейна, вы присмотрите за ним?

Просить было излишним. Дейна не смогла бы отойти от Ссадаши и на шаг.

Но в то же время и не смела приблизиться. Сидела в самом дальнем углу кровати, сжавшись так, чтобы не соприкасаться с вольготно раскинувшимся хвостом.

Драконий рык побеспокоил крепкий лечебный сон нага, и он, заворочавшись, с усилием приподнял веки.

– Дейна… – хрипло позвал он, и когтистая рука зашарила по одеялу.

Женщина тут же подалась вперёд и коснулась пальцами прохладной ладони. Та мгновенно сжалась с неожиданной для раненого силой, и красные глаза цепко посмотрели на испуганно оцепеневшую женщину. Хищная улыбка искривила тонкие губы.

– Дейна, – удовлетворённо протянул Ссадаши и, расслабившись, вновь закрыл глаза.

В спальне воцарилась хрупкая тишина, и хранительница решила, что наг уснул, но он опять заговорил:

– Мне приснилось, что я не успел и ты осталась в огне.

Дейна вздрогнула. Было очень созвучно с её собственными кошмарами. С тем только отличием, что её ужасы были отражением реального прошлого. Не удержавшись, она сама сжала ладонь нага.

– Как ты можешь лезть в огонь на глазах влюблённого в тебя мужчины? – в слабом голосе Ссадаши прозвучал укор. – Тебе совсем меня не жаль? Посмотри на меня.

Дейну затрясло, и она ниже опустила голову.

– Жалко меня? – наг чувствовал, как дрожат пальцы в его ладони. – Помни, что я в таком положении, потому что спасал тебя. Помни и больше никогда не лезь в неприятности. Ты слышишь меня?

– Да, – выдохнула в колени Дейна.

Ссадаши удовлетворённо вздохнул и действительно начал проваливаться в сон.

– Люби меня крепко, Дейна. Я хочу получить от тебя всё-всё…

Голос мужчины стих, слабо ворохнулся хвост, притискиваясь к бедру женщины, и спальня вновь наполнилась умиротворяющей тишиной.

Дверь тихонечко отворилась, и внутрь заглянул бдительный наагалей Вааш.

– Мне почудился его голос, – рокочуще прошептал наг.

– Да, – Дейна неохотно повернула голову, – он ненадолго просыпался.

Вааш хотел ещё кое-что спросить, но замер, смотря на разодранные лоб и виски Дейны. Посмотрев прямо в тёмные, скрытые в тени кудрей глаза женщины, он тихо спросил:

– А чё это у тебя с лицом?

Дейна небрежно огладила щёки ладонью, словно не сразу сообразила, о чём это наг, и безразлично отозвалась:

– Щепой побило.

– А-а-а, – не очень-то убеждённо протянул Вааш, но допытываться более не стал.

Дверь за ним тихо закрылась, и Дейна перевела взгляд на спящего Ссадаши, на его грудь, где в мерном дыхании поднималась и опускалась гроздь амулетов. Помедлив, она обвела взором пол и нашла обугленный кругляшок, который в сердцах сорвала с себя.

Защитил!

А амулет наагалея был возмутительно бело-розовым. Он даже не попытался заступиться за своего хозяина.

Обеспокоенный Вааш выполз на крыльцо и осмотрелся в поисках виконта Милаша. Видел же, как тот мило окна проходил… О! Вот и он.

Виконт сидел на скамеечке под окнами и наслаждался трубкой. Над головой вился терпкий дым, и Милаш с мечтательной полуулыбкой смотрел на парочку драконов, устраивающихся спать прямо посреди сада. Впрочем, взор его был затуманен, и, похоже, ящеров он и не видел.

Беспардонно плюхнувшись рядом с виконтом, Вааша всунул ему ручищу для рукопожатия и представился:

– Вааш.

Милаш вынырнул из мыслей и с дружелюбной улыбкой пожал руку.

– Милаш, дядюшка Дейны.

– Вот о ней я и хочу поговорить, – Вааш вздохнул. – Смурная она какая-то. Напридумывала себе чего-то. Переживаю, что из-за Ссадаши себя корит.

– Корит, – не стал успокаивать его Милаш. – Ещё как корит.

– А что, причина есть? – растерянно нахмурился наг.

– Ей полагалось дома сидеть, а не в пекло лезть, – дядюшка недовольно закусил чубук, но потом сжалился если не над племянницей, то хотя бы над переживающим за неё нагом. – Наверняка думает, что это из-за Короны.

– Но не из-за неё же?

– Пф-ф-ф-ф, – презрительно фыркнул Милаш. – Дейну амулет защитил от кары за смерть, а тут всего лишь тычок в бок. Ссадаши просто сам с дороги убраться не успел, вот и зацепило.

– Она наверняка думает, что из-за Короны, – уверенно заявил Вааш.

– Наверняка, – даже не подумал спорить Милаш.

– Наворотит глупостей… Мож, поговорить?

– А поверит?

Вааш тяжело вздохнул.

– Неа, решит, что утешаем.

– Ну вот ты её не хуже меня знаешь, – Милаш легко перешёл на «ты».

– Она глупостей наворотит, Ссадаши в ответ глупостей наделает… А он мастер в этом!

– Подождём, пока они выдадут свои глупости, успокоятся, и тогда влезем с нравоучениями, – Милаш зевнул. – На благодатную почву лягут.

Вааш благодушно взглянул на нового знакомца и отвлёкся на маленькую фигурку в светлом плаще, которая вылезла чуть ли не из-под драконьего крыла и уверенно зашагала к воротам. Но Варонов дракон игриво цапнул её за край накидки и повалил на землю. Она с возмущёнными криками вскочила, одёргивая плащ и набрасывая на голову капюшон, но Вааш успел рассмотреть длинные белёсые волосы и по-детски округлое лицо. Цвет глаз не различил, но даже с расстояния они показались Ваашу странно бледными и до жути напомнили красноватые глаза альбиноса-Ссадаши.

– Жена моего младшего брата Варона, – Милаш хитро прищурился, и Вааш хмыкнул.

Охранники успели нашептать ему захватывающую историю встречи Ссадаши с ухажёром из прошлого.

– Как и ваш друг, она альбинос.

Вааш смутился и почувствовал вину перед бедной девушкой, ставшей заменой его беспутного друга.

– Да вы не думайте, – Милаш хмыкнул, – Варон не настолько проникся красотой вашего друга, чтобы искать суженую ему под стать.

Словно почувствовав, что говорят про него, из-за угла дома показался сам Варон. Сложив руки на груди, он с нехорошим прищуром начал следить за своей миниатюрной женой.

– После неудачи в столице Варон поехал служить на границу, а потом и вовсе перебрался в земли нашей семьи, расположенные на территориях кочевников. Там он попал в одну передрягу и оказал местному вождю услугу равную… м-м-м… равную жизни. И когда Варон… эм-м-м… вернулся, они с тем вождём от радости и потрясения сильно напились ритуального вина. И разговорились. Варон ему спьяну и поведал историю своей «любви». Только вождь почти не понимал по-давридански, а Варон тогда ещё плохо говорил по-тарведийски.

Милаш умолк, затягиваясь, и заинтригованный Вааш его поторопил:

– И?

– Вождь решил, что Варон до сих страдает от любви к прекрасной белокосой деве с алыми глазами, и оказал ему такую услугу… Полгода по всей степи искали. Наверное, одну-единственную на весь кочевой народ нашли, – виконт весело кивнул на фигурку в белом. – А по тарведийским традициям, если вождь сам преподнёс тебе жену, то отправить её восвояси ты можешь только через два года, иначе её семья не примет. Или она сама через год может уйти. Ну, конечно, при условии, если ты ей… ну того… мужем стать не успел, – Милаш подмигнул. – Видел бы лицо осчастливленного Варона… Плачу от смеха, когда вспоминаю, – мужчина действительно вытер заслезившийся глаз. – И не откажешься от дара, оскорбление. Хотя Варон пытался…

– Оскорбить?

– Ага… Так, а ведь это было… – Милаш прищурился от внезапного озарения и перевёл сомневающийся взгляд на брата.

Тот продолжал смотреть на жену. Та отряхнулась и продолжила свой путь к воротам.

– Эй, Варон, – окликнул брата Милаш, – а у вас сегодня разве не год? Ассеха̀р, похоже, бросает тебя.

Варон презрительно посмотрел на брата и, не глядя на дракона, свистнул. Ящер радостно взвился в воздух и, подлетев к девушке, схватил её в лапы и поволок назад. Та тонко возмущалась, била кулачками по чешуйчатым лапам и дрыгала ногами. Плюхнувшись на место, дракон мордой запихнул пигалицу себе под крыло и положил башку рядом, заглядывая в «шалашик».

– Что у вас здесь? – на крыльцо вышла и строго обозрела окрестности Дония.

– У Варона годовщина свадьбы, и Ассехар решила его бросить, – бессовестно сдал всех Милаш.

– Что? – возмутилась Дония. – Одна? В незнакомой стране? Ещё чего удумала! – и, грозно чеканя шаг, направилась к дракону, на ходу что-то выговаривая по-тарведийски.

Слушая сестру, Варон всё больше и больше расплывался в ехиднейшей улыбке. Супруге он нисколько не сочувствовал и вообще был доволен собой: супружеский долг исполнен – попытка к побегу предотвращена.

Дония выволокла слабо сопротивляющуюся девушку и, отпихнув недовольного дракона, зашагала к дому. Не успела дойти. К изумлению Вааша, прямо перед ней из ниоткуда вышел высокий мужчина с чёрными волнистыми волосами. Милаш поперхнулся дымом и затравленно посмотрел на своего собеседника.

– А это наш Дед. Великий маг, большой знаток мастерства древних, представитель одной почти вымершей расы.

– Ага, – благородно поверил Вааш, но рукой всё же смахнул невидимую пудру с ушей.

– Варон, мальчик мой, – скривившегося «мальчика» чмокнули в висок, – это твоя жена? Дайте мне на неё посмотреть.

Отстранив Донию, Дед склонился над пискнувшей девушкой и, отодвинув капюшон, всмотрелся в её глаза. Радостная улыбка медленно сползла с его лица, сменившись потрясением, глубочайшим ошеломлением, а затем и робко проклюнувшимся радостным… безумием.

– Варон, – почти спокойно произнёс Дед, – а ведь это не твоя жена, а моя. Ми-и-и-и-лая-х-х-х-х-х…

Вздох облегчения ветром зашевелил деревья в саду, и мужчина, блаженно прикрыв глаза, потянулся к губам девушки. И столкнулся с грудью Варона, который героически закрыл жену собой.

– Ты что творишь, мальчишка?!

Вверх взметнулись призрачные ленты пепла, чернота полезла из глаз духа. В бешенстве из-за того, что прервали его долгожданную встречу с возлюбленной, Исхедиар не был готов пощадить даже внука.

– Ты что творишь! – зарычал в ответ Варон. – Она тебя не помнит, а ты лезешь с поцелуями!

– Отойди!!!

– Милаш… – Вааш приподнялся.

– Всё хорошо, – виконт наконец отмер и вскочил, – просто очень неожиданно. У нас небольшая семейная драма.

– Уйди и успокойся! – Варон бесстрашно упёрся руками в грудь Деда, который всё больше и больше терял человеческий облик.

Жена испуганно жалась к его спине, не понимая, что происходит. Обычно родичи мужа были очень ласковы с ней даже в таком виде, но этому она явно не нравилась.

– Пусти меня к ней! – не мог уйти Исхедиар.

– Да возьми ты себя в руки! – требовал Варон.

– Я убью тебя…

– Ей тринадцать! – завопил выведенный из себя внук.

Дед на мгновение замер, а затем скривился не только лицом и почти наросшей чёрной маской.

– Ваши смертные предрассудки…

– Так, – тяжело обронила Дония.

Она потрясённо смотрела то на Предка, то на девчонку и никак не могла уложить в голове, что вот эта милая кроха должна… О Боги! Дония в ужасе тряхнула головой и, схватив Ассехар за руку, рывком задвинула себе за спину. После чего грозно посмотрела на замершего Деда.

– Ты, – ткнула она пальцем в Предка, – посмеешь приблизиться к ней ближе, чем на две сажени, до её восемнадцатилетия, и я оторву твои древние бубенцы. Ясно? Сха̀мнада[1], Ассехар.

И потрясённый, взбешённый и расстроенный, что у него забрали только что найденное, Исхедиар остался стоять и просто смотреть, как Дония уводит девочку с Её душой.

Милаш смущённо посмотрел на Вааша. В другой ситуации он попросил бы Предка разобраться с проблемой, которую сам же и создал. Память там затереть… Но сейчас опасался, что Дед затрёт память вместе с головой.

– Может, вашему великому магу запить чем-нибудь свою драму? – предложил Вааш.

– Боюсь, что не стоит. Варон, обними Дедушку. Дедулечка, ну ты чего? – Милаш зашагал к замершему Предку. – Такая радость! Ты теперь знаешь, где она. Ну повоспитывает её Дония пять лет, так можно не бояться, что уведут. У Донии никого не уведут.

– Мя-а-а-а-а, – чёрный котёнок издал едва слышный звук и, осторожно переставляя лапки, двинулся по белоснежным волосам к сидящей садовнице.

Вилена нежно гладила непривычно расслабленное и умиротворённое лицо Ссадашилия и взволнованно вздыхала. В опочивальне садовниц было пусто. Девушки покинули дворец ещё ночью, оставив после себя разворошённые постели и разбросанные вещи. Вилена с большим трудом доволокла сюда тяжеленного духа, уложила на две сдвинутые кровати и с ногами забралась на постель. Перетащив духа на свои колени и прижав его лицом к животу, девушка пыталась хоть немного привести его в чувство.

Только она не понимала, что близость ещё больше пьянила неискушённого Ссадашилия.

– Почему вы до сих пор такой горячий? – переживала Вилена.

Ей никогда не нравился холод, которым тянуло от Карающего. Хотя в жару стоять рядом с ним было приятно. Но сейчас садовница мечтала, чтобы дух стал таким, каким был прежде. На самом деле Ссадашилий уже не был столь горяч, как в первые мгновения после поцелуя. Температура понизилась, дух стал умеренно тёплым, жаром как от печки от него больше не пыхало.

Но он раньше вообще никогда тёплым не был!

– Вам хоть немного лучше? – жалобно спросила девушка.

Дух вяло кивнул, ткнувшись лбом в её живот, и замер.

Исхедиар был прав. Прикосновения приятны. И он хотел ещё больше прикосновений. От маленького тела Вилены шло тепло, её кожа и её одежда пахли, от касаний слегка шершавых пальцев по телу разливалось волнующее удовольствие, от которого стягивало низ живота. Ссадашилий наслаждался присутствием Вилены так, как не наслаждался ранее ничем. Он вдруг осознал, что эта маленькая смертная носит с собой океан притягательного тепла, из которого не хотелось вылезать. Она вся, вся была этим океаном. Волны расходились от её голоса, её запаха, её движений и прикосновений. Она завораживала взор.

Попробовав один раз, хочется ещё больше. И здесь Исхедиар тоже был прав.

Ремни на груди были расстёгнуты. Перепуганная Вилена сама распахнула его одежды, путая его со смертными, которым порой тяжело дышать. Хотя именно сейчас Ссадашилию хотелось дышать. Чтобы чувствовать её запах и тепло внутри себя.

А ещё его преследовало странное, необъяснимое желание стать частью Вилены. Чтобы она тоже дышала им, вбирала в себя его дыхание. Ради этого он готов дышать.

– Оказывается, духи такие нежные, – садовница погладила Ссадашилия по голове.

Белоснежные волосы зашевелились и плотнее обвились вокруг ног девушки, забираясь под кружево панталон.

Котёнок наконец добрался до цели и плюхнулся тёплым животом на щёку Ссадашилия.

– Эй, ты мешаешь ему, – Вилена схватила зверёныша, но её остановил тихий голос духа.

– Оставь. Мне… нравится.

[1]Сха̀мнада – в переводе с тарведийского «пойдём». Именно это слово применяется, если идти совсем недалеко.