Глава LIV. Обман

Делегация нагов вернулась во дворец уже с наступлением ночи. Оба паланкина окружало плотное кольцо из встревоженных змеехвостых, и напряжённую обстановку разряжали лишь шуточки Милаша да тихий, но проникновенный хохот Вааша. Раздражённый Делилонис почему-то сердито на них косился, но больше внимания уделял паланкину, в котором ехали жена с дочерью, а компанию им составляли принц Дерри и его милая кузина Нера. Во втором паланкине по-царски возлежал раненый Ссадаши и за ним присматривали готовая во всём угождать Дейна и не в пример более строгий лекарь. Счастливая Лаодония ехала на колеснице рядом с мужем, и охрана смотрела на неё с мукой и страданием.

Вышел встречать высоких гостей сам император. Его величество выглядел усталым и замотанным, но всё же нашёл в себе силы улыбнуться наагаришу и наагасаху. Последний улыбнулся в ответ, а у Дела глаз дёрнулся. Второй раз он дёрнулся, когда где-то глубоко в парке грозно зарычала кошка.

– Наагасах, наагариш, сестра, – Раашир только кивнул головой.

Сердобольная Лаодония тут же подбежала к нему и слегка сжала в объятиях.

– Вы разобрались со своими «гостями»? – Дел неприязненно осмотрелся.

– Да. Приношу извинения за это. Наагасах, вам уже лучше?

– Намного, – Шаш почему-то посмотрел на жену, и та слегка порозовела, а у глядящего на неё Раашира едва скулы не свело.

– Слышал, наагалей Ссадаши ранен? Это серьёзно?

– Если нормально отлежится, то нет, – холодно отозвался Дел.

– Рад за него… то есть скорейшего ему выздоровления и терпения. Князь Хенесий передал, что моя… мой ребёнок с вами, – император даже вроде бы смутился.

– Да, мы привезли принца, – Шаш рассмеялся. – Завтра во дворец прибудет и похититель, – глаза Раашира яростно полыхнули, – в компании своего опекуна. Граф Риан очень сожалеет о глупости племянника и всячески готов загладить его вину. Он уже пожертвовал солидную сумму на восстановление храма Богини-Матери и жаждет приложить руку к воздвижению из пепла музейного комплекса.

Огонь в глазах сменился задумчивым блеском. Шаш опустил лукавый взгляд. Ему ли не знать, как задобрить давнего знакомого?

– И молит позволить племяннику постичь науку, ради чего испрашивает соизволения отправить того служить на восточное приграничье.

Представить графа молящим было сложно, но жертвенные дары откровенно подкупали.

– Я хотел бы увидеть своего сына и леди Неру, – Раашир решил не сдавать позиции так быстро. Надо хотя бы убедиться в целости детей.

Полог паланкина как раз приподнялся, и донёсся размеренный голос наагаришеи и нервные возгласы «детей».

– Так, а ну угомонились оба.

– …дура!

– Дерр, прекрати, – тонко просила Нера.

– Сопляк!

– Только из уважения к вам, наагаришея! – надменно протянул принц и первым вывалился наружу.

Как истинный мужчина, он помог спуститься кузине, госпоже Амарлише, но вот от Дарильи он брезгливо отдёрнул руку и гордо зашагал к отцу, на ходу подтягивая штаны-паруса, одолженные у щедрого купца. Нагиня презрительно фыркнула и прекрасно обошлась помощью куда более галантного тролля. А вот Нера не торопилась бросаться в объятия дядюшки и замерла рядом с наагаришеей, сверля императора проникновенно-злым взглядом.

Раашир был так вымотан, что на странное поведение племянницы внимания не обратил. Осмотрел сына, тихо хмыкнул, оценивая внешний вид наследника империи, и потрепал Дерра по голове.

– Благодарю вас, – степенно высказал он признательность нагам.

– Благодарить стоит Ссадаши и господина Милаша.

Милаш вытянул изо рта трубку и отсалютовал ею же приятелю. Раашир криво улыбнулся. Меньше всего он хотел вновь быть должным именно ему.

– Друг мой, – тем не менее его величество раскрыл объятия и шагнул навстречу.

Мужчины крепко обнялись.

– Надолго? – в словах Раашира теплилась тайная надежда.

– Надеюсь, что нет, – порадовал его виконт. – Сестрица терпеть не может столицу. Ты скомандуй, чтоб не стреляли. Сейчас приземлится парочка драконов. А то места всем не хватило, а наши змеехвостые друзья нервничают, когда женщины едут у всех на виду и…

Жутковато-пронзительный крик пронзил небо, и уже привычная стража неохотно вскинула головы. Император знаком показал начальнику своей охраны, чтобы не стреляли, и тот передал приказ дальше.

Первым на землю рухнул тёмно-зелёный дракон, на спине которого сидели Шерр и Дония. Женщина, не дожидаясь, пока взбудораженный полётом ящер утихомирится, соскользнула вниз по нервно вздымающемуся боку и решительно зашагала к гостям и встречающим. Раашир невольно засмотрелся.

– Моя сестра, – с улыбкой представил Милаш и с намёком добавил: – Не замужем.

Чёрный ящер приземлился прямо перед женщиной, но его всадники явно не собирались покидать сёдел. Варон смотрел на траву с презрением, а маленькая фигурка в светлом плаще крепко прижималась к его спине и, похоже, тоже не хотела покидать ящера. Но Дония была безжалостна.

– Ассехар, кош ма! – женщина требовательно поманила девочку, и та неохотно сползла вниз.

– Фух, давно не летал! – раскрасневшийся Шерр выглядел ещё более довольным, чем его дядя.

Перебегая взглядом с одного гостя на другого, Раашир наконец заметил странный взгляд племянницы, но не понял его. Тут ещё и полог второго паланкина приподнялся, и на землю соскочила Дейна, а следом сполз лекарь. Нера косо посмотрела на неё, потом на дядю и, решительно подобрав юбки, двинулась к императору.

До него наконец дошло.

– О боги! – Раашир встрепенулся в глубочайшем потрясении и прикрыл изумлённо приоткрытый рот ладонью. – Госпожа Дейна, вы живы? Господин Шерр, вы… О боги, какая неожиданность!

Видимо, сказалась усталость и вышло не очень правдоподобно. Наги как один ехидно осклабились, а Нера замерла, и к злости в глазах прибавились глубокая обида и жажда мести.

Раашир с досадой осознал, что ко всем имеющимся проблемам прибавилось маленькое семейное разбирательство.


Ссадаши, несмотря на полуобморочное состояние, был весел и радушен. Радушие, правда, простиралось на одну лишь Дейну. Он не сопротивлялся, пока его несли к прежним покоям, не вздыхал горестно, когда подчинённые в несколько рук и хвостов аккуратно и почтительно перекладывали его на постель, не бросал злые взгляды на Шширара, который с материнской нежностью оправлял господину подушки. Он был занят флиртом.

– Дейна, – тихо и проникновенно шипел наг, ласково смотря из-под ресниц на повеселевшую девушку, – дай сходим к прудику.

– С касимийскими щуками? – вскинула бровь хранительница.

– Неа-а-а, – Ссадаши благостно улыбнулся, – где карпы и лотосы. Там ты виконтишку купала.

– Слабы вы… ты для хождений.

– На бровях доползу, – самоотверженно отозвался наг. – Сил нет как жениться хочу.

Охранники с сомнением и подозрением посмотрели сперва на опоенного лекарствами господина, потом на невозмутимо спокойного Шширара и разочарованно вздохнули.

– Как оклемаетесь, тогда и поженимся, – Дейна подоткнула одеяло со всех сторон, опутывая слабого змея слишком крепкими для него путами.

– Сейчас хочу, – капризничал Ссадаши. – Любишь же меня?

– Люблю, – просто призналась девушка, присаживаясь рядом и заботливо отводя пряди с лица нага.

Тот вновь расплылся в довольной, немного пьяной улыбке.

– Меня донесут.

Тут уж и Шширар не удержал лица. Как бы слаб ни был господин, он с неизменной яростью и отчаянием воспринимал помощь подчинённых. А тут «Меня донесут»…

– Ты чем его споил? – подозрительно уточнил Вааш у Лилашея.

Лекарь пожал плечами.

– От боли да для хорошего сна зелье дал. Наагалей, ну он же на голову сейчас ударенный.

– Растрясут, – хмыкнула Дейна.

Слабый и нежный наагалей был невероятно мил её сердцу. Хотелось холить его, лелеять, нежить, целовать и обнимать. А потом забраться к нему под бок и уснуть крепким сном без сновидений. Проснуться, увидеть его рядом и вновь уснуть.

Охранники отползли к стенам и там остались. Оставлять раненого господина в спальне с потайными ходами они не собирались.

– Эй, Ссадаши, ты бедокурить-то не вздумай, – упреждающе пробасил Вааш. – Вот только попробуй у меня встать. Месяц после этого отлёживаться будешь.

Ссадаши с трепетной покорностью посмотрел на друга, но вот кончик его хвоста азартно вильнул из стороны в сторону за спиной могучего наагалея.

Стоило лекарю и Ваашу отползти немного в сторону, чтобы тихонечко обсудить, как перевозить Ссадаши в княжество, и болезный решил, что они с Дейной остались наедине.

– Иди ко мне, – низким голосом позвал наг.

Девушка фыркнула, но покорно склонилась и легонько поцеловала Ссадаши в бледные губы. Он жадно потянулся за продолжением, но не смог оторвать слишком тяжёлую голову от подушки.

– Я так хочу тебя, – капризно проныл мужчина.

Дейна шаловливо стрельнула глазами ниже пояса и ехидно протянула:

– Не хотите.

– Всей душой хочу, – извернулся наг. – Это тело подводит.

– Ну шутка ли, – сочувственно протянула женщина, – восемь веков телу.

Ссадаши аж задохнулся от возмущения.

– Я в самом расцвете… в самом соку… Вот поцелуй меня ещё раз и увидишь.

Дейна нежно поцеловала его в оба глаза.

– Когда поправитесь, я поцелую вас всего, – тихо пообещала она, и охранники смущённо потупились.

– Обещаешь? – красные глаза хитро прищурились.

Девушка пригладила белые волосы и, помедлив, сказала:

– Обещаю.


– Знаешь, моя милая, ты слишком долго бегала от близости, поэтому не понимаешь, что значит любовь.

– Это у тебя извращённые понятия о любви, старый маразматик! Пусти меня!

Дония сопротивлялась изо всех сил, но проще было пробиться через замковую стену, чем выбраться из мягких объятий Деда. Предок коварно умыкнул её прямо из комнаты, где она устраивалась вместе с Ассехар, и утащил в проход между пространствами, которыми пользовались только духи и боги. Серая муть, покривившиеся очертания предметов и то появляющиеся, то исчезающие пейзажи разозлённую женщину интересовали мало. Из ныне живых Фанлексов в пространственных переходах чаще неё бывал только Варон. Его постоянно куда-то таскал его же отец, беспутный дядюшка Лайшѐр, уже в бессмертии приживший ребёнка от смертной женщины.

– Что худого в том, что я хочу прикоснуться к своей жене? – не понимал Исхедиар.

– То, что до прикосновений ей ещё расти и расти! Она ребёнок, старая ты головёшка!

– Я не собираюсь с ней спать, – обиженно протянул Предок. – Если только немножечко поцелую…

– Только посмей протянуть к ней свои губы! – яростно взвилась Дония.

– Я поцелую её как ребёнка!

Не то что бы Дония действительно считала Деда извращенцем, но он весьма своеобразно мыслил. Для него поцеловать сурового и мужественного Риана в лысину – вполне нормальный поступок. Поднять Милаша или Шерра на руки как маленьких детей – тоже ничего странного. Но это не мешало ему спокойно советовать своим детям, которых он считал детьми, плотские утехи. Так что Дония серьёзно сомневалась, что благоразумие Деда схоже с благоразумием добропорядочного смертного.

– Не смей омрачать детство девочки поползновениями! Ей тебя потом всю жизнь терпеть.

– Не всю жизнь, а вечность, – дотошно поправил Предок. – Дония, тебе уже очень давно пора… м-м-м… как это у вас смертных называется? Остепениться?

– О-о-о-о, вряд ли! – мигом засомневалась женщина.

– Тебе нужно понять, как хороша плотская близость. Тогда ты сможешь почувствовать любовь.

Дония лишь страдальчески застонала. Дед, для которого все его чувства, все эмоции и любовь в том числе начались с плотских ощущений, был уверен в своей правоте. Ему было сложно понять, что для смертных, которые с ощущениями плоти живут с самого рождения, всё немного по-другому.

– И я нашёл среди знакомых твоего брата прекрасного мужчину. У него уже есть ребёнок, так что он точно знает, как вести себя с женщиной.

– Постой, ты куда меня тащишь? – заволновалась Дония.

– Серьёзный мальчик. По происхождению как твоя Бабушка.

– Ты на что меня толкаешь?! – возмутилась женщина.

– Просто пообщайтесь.

Исхедиар приподнял Донию и куда-то ссадил её.

– Не показывай зубы.

Женщина почувствовала лёгкий поцелуй в волосы, в следующий миг переходная муть исчезла и она с ужасом уставилась на лежащего под ней светловолосого мужчину, который с открытым от изумления ртом смотрел на неё.

– Сепуш, друг мой, я с вином! – дверь распахнулась, и глазам радостного Милаша предстал, собственно, сам друг, лежащий на постели, и сестра, сидящая на бёдрах друга.

Парочка уставилась на него с таким ужасом, что мужчина сразу уже уверился, что поймал их на горячем.

– Так, – бутылка тяжело опустилась на стол.

Милаш в мгновение ока позабыл о своей мечте выдать сестру замуж и нехорошо уставился на Сепуша.

– С моей сестрой…

Сепуш взглянул на Донию с ещё большим ужасом. Та встрепенулась и поспешила соскочить с него и с постели. Сам туманник отполз от неё к изголовью и виновато уставился на мрачного друга.

– Я не знаю, откуда она здесь появилась. Спать собирался, а тут из воздуха появились две руки и она между ними…

– Это всё Дед! – обличающе заявила Дония. – Он решил избавиться от меня, чтобы добраться до Ассехар!

Уголки губ Милаша дрогнули, но он мужественно сдержал маску мрачного негодования. Всё же нечасто ему доводилось видеть своего уверенного друга таким нервным и виноватым.

– Ну-ну, – снисходительно протянул он, приближаясь. – Сепуш, ты решил отплатить мне долг жизни чёрной неблагодарностью?

– Милаш, да я полчаса назад узнал, что ты в городе, а про твою сестру вообще только что узнал, – горячась, туманник вскочил на ноги.

Он, конечно, не впервые оказывался в компрометирующей ситуации, но ещё никогда это не происходило столь неожиданно. Да ещё и так несправедливо! Он даже прикоснуться не успел.

– Идиотизм передаётся по наследству! – злая Дония хлопнула себя по лбу.

Она раскусила брата на раз и поняла, что тот просто развлекается замешательством друга. Там Ассехар в опасности, а он вино жрать пришёл!

– А я всё думал, от кого это Донии письма приходят из земель тумана, – Милаш подошёл почти вплотную.

– Да не при чём я, – Сепуш нервно взлохматил волосы.

Мужчины были так заняты друг другом – первая встреча за несколько лет, – что не обратили внимания, как Дония решительно потянула руку к ценной бутылке. Но взять её не успела. Из воздуха высунулись две руки с золотыми ногтями, крест-накрест обхватили женщину и утянули её в пустоту. Дония только успела вскрикнуть и дрыгнуть в воздухе ногами.

Одновременно обернувшись, мужчины уставились на стену.

– Вот именно так это и произошло! – с облегчением заявил Сепуш.

Милаш сочно выругался.

– Этот не из ваших? – осторожно уточнил друг.

Будучи свидетелем воскрешения Милаша, Сепуш если и не знал о его наследственности, то о многом догадывался.

– И куда он её? Надо спасать, – избежав славы негодяя, обесчестившего сестру друга, Сепуш почувствовал прилив благородства.

– Мы туда не пройдём, – Милаш тоскливо поморщился и полез в карман за артефактом призыва.

Деда сейчас звать бесполезно. Ослеплённый долгожданной встречей, он вряд ли отреагирует. Придётся звать дядю Лайшера.


Дождавшись, когда измотанный секретарь доложит о её приходе и разрешит пройти, Дейна миновала приёмную и зашла в кабинет императора. Его величество встретил её усталым взглядом. В комнате ощутимо пахло крепким табаком, травяным отваром и, кажется, дикой. Император бодрился чем мог.

– Что-то с наагалеем?

Время было уже очень позднее. Дейна оставила заснувшего Ссадаши на попечение господина Вааша и вышла, отговорившись, будто ей нужно повидать тётю. Шем пополз вместе с ней, но ни слова не сказал, когда они завернули в сторону главного дворцового корпуса.

– Не совсем, – Дейна опустила голову, в неверном сиянии светляков по её лбу расползлись полосы. Чуть позже император понял, что это не игра света. По лицу хранительницы шли то ли царапины, то ли дорожки грязи. – Мне неловко отрывать вас от дел… Моя просьба… вопрос покажется вам пустяком. Не злитесь на меня.

Девушка выглядела подавленной. Вечером, когда посольство нагов вернулось, она была куда бодрее, и Раашира насторожила перемена.

– Я не буду злиться. Но я очень занят, поэтому не тяни.

– Проклятые Короны, – Дейна говорила тихо, но по лицу скользнула тень неприязни, – императрица Хваена оставила одну своим потомкам и одну императорской семье. Скажите, ваше величество, у вас не осталось каких-то записей о них?

– А что тебя интересует?

– Корону ведь как-то можно снять? – в глаза появилась отчаянная надежда.

Раашир отрицательно мотнул головой.

– Корону можно снять, – ответил он, – но её величество Хваена оставила это знание только своим кровным потомкам.

Дейна до крови закусила губу и склонила голову.

– Простите, что побеспокоила.

– Может, тебе нужна какая-то другая помощь? – предложил Раашир.

– Нет, всё хорошо.

Выйдя из кабинета, Дейна ещё пару минут стояла в коридоре в молчании. Шем обеспокоенно смотрел на неё, но не трогал.

– Пойдём, – наконец очнулась девушка.

Спускаясь по лестнице, они ненадолго остановились, услышав знакомый голос принца Дерра.

– И эти две дуры в слёзы, – раздражённо фыркнул мальчишка. – Мол, мы обесчещены! Пару раз-то при мне переоделись.

– Отвернулся бы для приличия, – Дейна узнала принца Шеидана. – Женская честь требует бережного отношения…

– Я этой чести не касался!

– Но это же не всё? Давай рассказывай, чего ты такого сморозил, что они в слезах убежали с криками, что никогда больше не будут твоими фрейлинами?

– Я говорю, курицы они! – Дерр был возмущён. – Они так страдали по чести, что я сказал не ныть. Женюсь на обеих, как совершеннолетним стану. А что? Нагам можно, а мне, принцу Давриданской империи, нет?

– Дерр, но ты заметь, наги как-то не торопятся обзаводиться парой-тройкой жён.

– Мямли потому что, – решительно припечатал мальчишка, – боятся, что не сдюжат.

Шем оскорблённо открыл и закрыл рот, как выброшенная на берег рыбина.

– Хотя… – голос Дерра зазвучал задумчиво, и наг ехидно прищурился. Сообразил, видать, поганец, какое это ярмо. – Совершеннолетия ждать не получится. Раньше женюсь, а они уж в браке подождут, когда я до них дозрею.

Не выдержав, Дейна фыркнула от смеха, глядя на обескураженное лицо нага, и они поспешили скатиться с лестницы, чтобы их не поймали на подслушивании.


Проход в пространстве при желании мог длиться меньше мига. Но сейчас, несмотря на все устремления Исхедиара, это крохотный промежуток времени растянулся до вечности. С радостным трепетом и предвкушением он ожидал новой встречи, мечтал о прикосновении, страстно желал обнять возлюбленную и нашептать ей тысячи ласковых слов, накопленных за время ожидания.

Каким томительно-сладким было предвкушение встречи, таким же горьким было и разочарование.

Посреди комнаты, сложив ноги кренделем, сидел скалящийся Варон. Внук что-то ехидно говорил на незнакомом языке, а красноглазая девочка обиженно фыркала, задирала носик и перетряхивала его рубашки. Увидев Деда, мужчина широко улыбнулся и многозначительно помахал перед глазами концом косицы с пышно завязанным бантом.

– За няньку сегодня я.

Загрузка...