Цветочек. Маска треснула. Том 2

Глава IV. Женщины и неприятности

После очередной бессонной ночи у Дейны слегка кружилась голова и настроение совсем испоганилось. Она успела передумать все дурные мысли, попыталась задержаться на хороших, но те вывернулись из сознания, оставив её наедине с тревогой. К моменту, когда поднялось солнце, раздражённая хранительница заплела половину волос господина в мелкие косы. Проснувшийся наг не обрадовался новой причёске, и до прихода лекаря женщина приводила голову ворчащего наагалея в порядок. Когда приполз господин Лилашей, господин не захотел, чтобы Дейна присутствовала при «унизительной» процедуре осмотра, и попросил её подождать снаружи.

По коридору гулял свежий утренний ветерок, и Дейна решила спуститься в парк. Наги останавливать её не стали, только Шем пополз следом. Они вывернули на ближайшую лестницу и спустились в парк, где Дейна устало уселась на скамейку среди умытых росой свежих кустов жасмина. Шем остался на лестнице и будто бы со скучающим видом осматривался и любовался немногочисленными гуляющими.

– О, какая приятная встреча, – раздался певучий женский голос, и Дейна неохотно вскинула голову.

Перед ней стояла прекрасная Марила, о существовании которой хранительница со всеми событиями успела забыть. Женщина, облачённая в прелестное платье персикового цвета, держала над головой легкий кружевной зонтик, а служанка за её спиной несла корзину с вязанием.

– Доброго утра, – сухо поздоровалась Дейна, даже не пытаясь подняться.

Марила окинула её мятую одежду снисходительным взором и бесцеремонно присела рядом. Шем посмотрел на неё вполне благожелательно, но так ощупал глазами и госпожу, и служанку, что последняя покраснела от смущения. Дейна же остро пожалела, что оставила кнут в собственной спальне: так ей хотелось кого-нибудь на нём повесить.

– Слышала, с вами и наагалеем случилось небольшое злоключение? – промурлыкала красавица.

– Совсем крохотное, – не стала вдаваться в подробности Дейна.

– Ходят слухи, он попал в неприятности из-за вас, – зелёные глаза по-лисьи прищурились.

– К счастью, это так, – раздражённой Дейне хотелось добавить, что будь это неприятности самого наагалея, пылала бы столица. Но в то же время ей было дико лень вести навязанную светскую беседу.

– Умеешь подогреть к себе интерес.

Фамильярный переход от «вы» к «ты» резанул слух, и Дейна косо посмотрела на собеседницу. Женщина мило улыбалась, но в глазах горело колкое превосходство.

– Наагалей очень богат и весьма уважаем, хоть и эксцентричен, – продолжила Марила. – Высокороден, занимает видный пост, да и император проявлял большое беспокойство, когда он исчез. Такие мужчины не ловятся просто.

Дейна с интересом ждала продолжения. Марила склонилась к ней – узорчатая тень зонтика накрыла обеих – и вкрадчиво прошептала:

– Отступись от него. Для тебя же будет лучше. Даже если повезёт и ты станешь его женой, на тебя будут смотреть с презрением и пренебрежением. Ты ведь гордая, такая жизнь не для тебя.

– И зачем мой жених замужней госпоже? – полюбопытствовала Дейна.

– Мне он ни к чему, – тонко улыбнулась Марила. – В семействах благородного происхождения, знаешь ли, принято заботиться о родственниках. Моя сестра юна, свежа, прелестна, должным образом воспитана и её очень интересует наагалей. В своём происхождении она, – снисходительная улыбка, – на несколько ступеней выше тебя.

– Пусть пробует, – щедро разрешила Дейна.

– Или же, – Марила склонилась ещё ближе и с придыханием дополнила, – все узнают, что ты осмелилась в храме Богини-Матери домогаться меня. Или ты думала, я тебя не узнаю?

Пристальный взгляд, которым Дейна наградила женщину, сложно было прочитать. А хранительница сидела и думала, не шутит ли над ней разум с недосыпа. Мордашка у этой Марилы была умненькой и хитрой, но сам шантаж не выдерживал критики. При императорском дворе водились такие змеищи, которые отлично понимали, что слухи о расположении дочери семьи Аррекс к женщинам особой роли не сыграют. Только развлекут скучающих. Видимо, Марила привыкла, что в местах, откуда она родом, успехом пользовалось и бесхитростное коварство. Но публика при дворе была более искушённой. Тем более угрожать человеку, который застал её саму в весьма компрометирующей ситуации…

Подавшись вперёд, Дейна подцепила пальцем край декольте женщины и дёрнула её на себя. Та охнула, и снисходительная улыбка мигом слетела с её лица, сменившись шоком. Служанка поражённо ахнула и прижала корзинку к груди.

– Если твоя сестра так же глупа, как и ты, то у неё ничего не выйдет, – спокойно обронила Дейна, глядя прямо в испуганные зелёные глаза.

– Ч-что… – едва шевельнула губами Марила.

– Была бы умной, сперва узнала бы, кто я такая. При дворе о моём происхождении любят судачить. И зная это, ты бы сразу поняла, что виконтессе Фанлекс и будущей графине Аррекс простят что угодно и спишут на эксцентричность натуры, – Дейна пригладила кружева на груди женщины. – Даже если я расторгну помолвку с наагалеем после всего, что между нами было, мне простят.

– Ты… – начала было Марила, но осеклась, уставившись на зашевелившуюся грудь Дейны. Меж распущенных завязок высунулась змеиная голова, и у женщины волосы зашевелились от ужаса. Но только она распахнула рот для крика, как почувствовала, что вокруг щиколотки кто-то обвивается. И с визгом вскочила, отпрыгивая от скамейки и отшвыривая в сторону зонт.

– Позвольте спросить, госпожа, что вам нужно от моей невесты? – мрачный Ссадаши, облачённый лишь в исподнюю рубашку, отпустил ногу верещащей женщины и теперь нетерпеливо постукивал хвостом по земле. – Я, знаете ли, жутко ревнив.

Рядом с наагалеем стояли Оршош и такой довольный Шем, что Дейна сразу поняла: если господин и не слышал весь разговор, охранник услужливо пересказал каждое слово.

– Дейна, – строгий взгляд вперился в хранительницу, – я просил выйти ненадолго, а не уходить совсем. И что это за речи о разрыве помолвки? – красные глаза угрожающе прищурились.

– Это к слову, – с неохотой отозвалась Дейна.

Задыхающаяся от испуга Марила уставилась на них широко распахнутыми глазами.

– Иди за мной, – велел раздосадованный «жених» и, дождавшись, когда «невеста» поднимется на лестницу, пополз следом.

Шем немного приотстал от них и задержался на пролёте у вазона с пышно разросшимися львиными головами. Дрожащая от ярости Марила наступала на зажавшуюся служанку и, казалось, была готова отхлестать её по щекам. Останавливали её только гуляющие: женщина явно не хотела прослыть истеричкой.

– Аррекс?! Аррекс?!! Почему я не знала об этом с самого начала?! Ты наплела мне, что она просто воительница!

– Но мне так сказали, госпожа, – служанка почти плакала.

Шем заинтригованно приподнял брови.

Похоже, о Дейне начинают говорить так же, как и о наагалее: не всё и не всем.

– Дейна, если ты постоянно будешь говорить о разрыве помолвки, нам перестанут верить, – плохое настроение господина волшебным образом развеялось ещё на лестнице, и укор произнесли с весёлым блеском в глазах.

– Вам и так не верят, – зато плохое настроение Дейны перешло на новый уровень, и удержать язык за зубами не удалось.

– И всё…

Ссадаши осёкся. В коридоре гостевого крыла нарастал шум: звучали холодный взбешённый голос Делилониса и недовольный, но всё же миролюбиво рокочущий бас Вааша.

– …весь парк прочесал, город и без тебя осмотрят…

– Я сам его найду и насажу на кол!

Подобные угрозы услышать из уст Дела можно было нечасто, и заинтригованный Ссадаши пополз к его покоям.

Двери в гостиную были распахнуты настежь, дверь в спальню тоже приоткрыта, и из-за неё доносились голоса друзей.

– Тук-тук, – известил о своём прибытии Ссадаши, проползая внутрь.

В спальне царил кавардак, что для Дела тоже было нехарактерно. Эта белая змея обожала порядок. Огромное одеяло было смято и скомкано так, будто под ним кто-то свернулся, перина лежала кривовато и местами была подрана. Сам Делилонис стоял посреди комнаты полностью собранный и выползти ему мешал только стоящий на пути Вааш. Оба нага с раздражением уставились на Ссадаши, а Дел вдруг ткнул в него пальцем и обличительно заявил:

– Ты знал! Знал и потворствовал ей!

– Ты о чём? – Ссадаши заинтриговался ещё больше. – И кого ты хочешь посадить на кол? Меня?

– Да ты тут при чём? – отмахнулся Вааш. – Того рыжего пройдоху, который тебя пристрелить пытался.

Ссадаши ни на миг не заподозрил, что рвение Дела вызвано желанием отомстить за него, дорогого друга.

– Что он сделал? – хвост резко дёрнулся из стороны в сторону.

– Не надо делать вид, что не знаешь! – белый хвост Дела разъярённо свивался в кольца.

– Да он спал весь день и всю ночь, – пытался достучаться до разума друга Вааш. – Черви ему ещё не донесли, я запретил беспокоить.

Дейна не понимала, о чём говорят наги, но непривычно нервный наагариш её насторожил, и она поспешила приблизиться к наагалею. Но запуталась в трёх извивающихся конечностях и рухнула на зелёный хвост господина Вааша.

– Ой, прости, – вскинулся тот и хвостом же помог ей подняться.

Ссадаши тоже решил помочь, но не успел толком оторвать хвост от пола и невольно подставил Дейне подножку, из-за чего женщина рухнула лицом вниз уже на постель наагариша. Ссадаши прыснул от смеха и скосил ехидные глаза на Дела.

– Если не скажешь, что произошло, я напишу Амарлише, что в твоей постели была другая женщина.

И Вааш, и Дел посмотрели на него как на идиота. И тот же миг одеяло зашевелилось, поползло вниз, и высунувшаяся Амарлиша с заинтересованной улыбкой уставилась на женщину в постели своего мужа. Дейна изумлённо распахнула рот.

Улыбка тут же стекла с лица Ссадаши, глаза поражённо распахнулись, и на некоторое время наг остолбенел. А затем его лицо исказила такая искренняя ярость, что он мгновенно оправдался в глазах Дела.

– Что ты здесь делаешь?!!

– Божечки, как прекрасен мир! Какой замечательный город!

Рыжая как костёр девушка шагала по главной улице Дардана и, прижимая к груди белый горшок с голубыми узорами, восторженно осматривалась и восхищалась самыми простыми вещами. Особенно её радовали люди, их живые лица, и она с такой радостью улыбалась всем встречным, что от неё шарахались.

– Вы ни за что не пожалеете, что отпустили меня, – в сотый раз заверила она неведомо кого и чмокнула растущий в горшке ссадишей в белоснежную головку.

У цветка, казалось, от многочисленных ласк подрагивали стебель и листья, а длинные лепестки развевались, нежно оплетая шею девушки, хотя ветер уже улёгся.

И девушка, и цветок привлекали многочисленные взгляды. Девушка выделялась своей яркой шевелюрой и богато расшитым походным мешком, никак не подходящим к простому коричневому платью. А великолепный ссадишей светился белизной, длинные лепестки опускались ниже донышка горшка, а тычинки словно белый бархат обтягивал.

– А воздух-то какой! – рыжая с наслаждением втянула не самый ароматный уличный запах и расплылась в улыбке.

После почти шестимесячного заточения, когда она не видела никого, кроме Духа, и ничего, кроме собственного дома и белого поля ссадишеев, Дардан казался сокровищницей впечатлений.

– Эй, милая, тебя проводить? – девушку окликнул высокий худой парень с лукаво блестящими глазами. – А то украдут такую малышку.

Низенькая гостья города действительно могла бы достать до его затылка только в прыжке. Но девушка ничуть не обиделась, наоборот, оживилась и остановилась. Ей так хотелось поговорить с кем-нибудь, что даже подозрительно кривая улыбка её не отпугнула.

– Мне в императорский дворец, хочу по рекомендации поступить на службу в оранжерею. Но я вижу, куда идти, – рыжая развернулась и указала на хорошо видимые шпили дворца.

– Так по главной улице до полудня идти будешь! Давай провожу короткой дорогой?

Лепестки цветка будто ветер подхватил, и они потянулись в сторону парня.

– А давай, – смело согласилась девушка.

– Вот сюда, – провожатый подхватил гостью под локоток и потянул в проулок.

Только они там скрылись, как раздались звуки ударов, и через минуту раскрасневшаяся девушка опять вышла на главную улицу.

– Хам! – с очень довольным видом припечатала она скрючившегося на мостовой парня и с глубоким удовлетворением вновь чмокнула разлохматившийся цветок. – Ничего не бойся, я защищу нас обоих, – и кровожадно добавила: – Эх, вот кто-нибудь ещё привязался!