Цветочек. Маска треснула. Том 2

Глава VIII. Исчезнувшие

Дейна думала, что они выйдут в город через тот же лаз, что и она в прошлое своё путешествие. Но наагалей свернул из знакомого коридора в какую-то дыру и они долго шли-ползли, пока не остановились перед довольно ухоженной деревянной дверью.

– Когда-то я тоже любил здесь гулять, – пропел наг в ответ на изумлённый взгляд хранительницы.

Та не понимала, почему император всё ещё не переехал жить в другое место.

– А та дырка, через которую ты вылезала, наверняка сейчас пользуется успехом у стражи, – наг намекнул на её побег.

Нынешняя «дырка» успехом пользовалась только у крыс. Выходила она прямо в город, на грязную и такую вонючую улочку, что даже нищие здесь не ночевали. Ссадаши и Дейна вышли в уже накрытый ночной пеленой город, осмотрелись, и хранительница сообразила, что находятся они недалеко от увеселительных кварталов. Дейна даже узнала угол заведения достопочтенной Шканы.

– Чище тут не стало, – Ссадаши брезгливо отёр хвост о мостовую. Вот в наагатинских городах такую вонь не разводят. А то ползать по ней ещё. Нагу остро захотелось искупаться и переодеться. – Заглянем к госпоже Инан?

– Она вас сожрёт, – мрачно предрекла Дейна.

– Последний раз мы очень даже неплохо поговорили, – не согласился с ней наг. – И сожрать её был готов я. Так что квиты, можно ходить в гости. У неё же можно переодеться?

– Платье служительницы борделя вам подойдёт?

– Ну или хотя бы постираться, – Ссадаши заглянул за пазуху и решил, что нижнее одеяние достаточно чистое.

В заведениях уровня наездницы Инан можно было не только провести время в прелестной женской компании, но и хорошо покушать, привести себя в порядок и даже переночевать, если не смущали посторонние звуки и были свободные комнаты. За плату в борделе могли исполнить всё, что можно было ждать от женщины, кроме рождения ребёнка. Хотя порой и эта услуга оказывалась.

– Давай всё же сползаем к тётушке Инан, – наагалей решительно развернул хвост. – Тебе стоит поблагодарить её за заботу, а мне она теперь должна.

– За что? – изумилась Дейна.

– За то, что на пять дней избавил её от обязанностей няньки, – нагло оскалился господин.

Пьяные прохожие с ужасом шарахнулись прочь, хотя Госпожа даже пасть на них раскрыть не успела, и раздосадованная Дейна поспешила прихватить зверя за шерсть.

Гости пришли с чёрного хода. Сидящий на табурете вышибала устало заявил, что наагалея пускать не велено. В компании Дейны пускать тоже не велено. Но когда внутрь начал рваться третий член компании – кошка размером с лошадь, – вышибала вскочил и кликнул девчонку, чтобы та позвала госпожу Инан.

Когда хозяйка борделя изволила прийти, Госпожа уже протиснулась внутрь и от дальнейшего исследования весёлого дома её удерживали только Дейна и страх. Причём второй крепче. Наагалей же вполне дружелюбно общался с вышибалой на какие-то мужские темы.

– Прекрасная… – радостно пропел Ссадаши.

– Дейна, зачем ты притащила его сюда? – оборотница недовольно сложила руки на выдающейся груди.

– Это он меня притащил, – отозвалась хранительница, пытаясь удержать кису на месте.

Но ту испугала и ввела в смятение Инан, и Госпожа рычала и переминалась с лапы на лапу, горя желанием удрать, но в то же время не хотела бросать господина и Дейну. Ведь если с ними что-то случится, то кто защитит её?

– Я подумал, вы наверняка волновались, как там Дейна, где она пропадала, – Ссадаши коварно прищурился, – не изменилась ли…

Инан пристально уставилась на него, и Дейна ощутила повисшую в воздухе недосказанность.

– А то, может, влюбилась, – улыбнулся наг.

– Тёмные с вами, – сквозь зубы выдохнула оборотница. – Проходите. Эй-эй, а вот с лошадью к нам нельзя!

– Госпожа, гулять, – приказал Ссадаши кошке, и та на миг замерла.

– Куда гулять? – неожиданно возмутилась Дейна. – В незнакомый город? А если она испугается и потеряется? Или покалечит кого-то? Или её покалечат?

– Муф-ф-ф-ф, – Госпожа с жалобным стоном плюхнула башку на плечо хранительницы и уставилась на Ссадаши с Инан косыми глазами: одним глазом на господина, а вторым – на женщину.

– Ничего с ней не будет. Как тень до дворца дойдёт, – попытался уверить её наагалей.

– Про себя вы так же говорите, – не купилась Дейна. – Идите переодевайтесь, мойтесь, а я с ней здесь посижу.

Ссадаши обескураженно моргнул и растерянно уставился на Инан. Та хмыкнула.

– Ладно, ребёнок, тащи свою лошадь внутрь. Но если она что-то разнесёт, ты же и заплатишь.

Дейна торопливо, пока не передумали, двинулась внутрь, а кошка поспешила за ней, пугливо прижимаясь к плечу хранительницы огромным телом.

– Меня будто обокрали, – с лёгким возмущением протянул наагалей, недовольно смотря на зад едва ли не предавшей его Госпожи.

Заведение только-только открылось, и гости ещё не успели напиться настолько, чтобы проигнорировать явление огромной кошки.

– Матушка-Божиня, – гаркнул-ахнул бородатый верзила, отчего-то смутно знакомый. Из стражи, наверное.

Госпожа ответила яростным рычанием, гости повскакивали, кое-кто из наездниц неуверенно пискнул, но большинство женщин выжидательно уставились на Инан.

– А ну не пугайте котёночка, – прикрикнула оборотница. – Кошек не видели?

– Да этакий котёнок всех тут сожрёт и ещё голодным останется, – нервно хохотнул кто-то из гостей.

– Зачем всех? – лениво удивилась Инан. – Только тех, кто не заплатит. Эй, Ейра, – оборотница поймала за руку сбежавшую с лестницы помощницу, – проводи эту парочку наверх и дай что-нибудь переодеться.

– Ой, вас всё-таки пустили, – обрадовалась наездница и к вящему недовольству кошки и Ссадаши повисла на руке Дейны, томно прикусывая нижнюю губу. – Останетесь на ночь, госпожа?

Дейна предположила, что Шерр всё-таки добрался до прелестной наездницы, так как бедро женщины скользнуло между её ног… и было выпихнуто хвостом наагалея.

– На ужин, – с улыбкой протянул наагалей.

– Мы же хотели только переодеться, – встрепенулась Дейна.

– Тащиться в город лишь ради этого? Раз мы пришли в такое прекрасное заведение, то не грех выпить и поесть, особенно после наших приключений. Госпоже Инан будет интересно послушать, где мы пропадали.

– Накрой здесь, – Инан кивнула в сторону столика у окна, за которым она сама имела обыкновение принимать гостей. – На меня тоже прибор поставь.

– Прибор поставлю, а чарку нет! – решительно отмела Ейра и поманила гостей за собой наверх.

Поднялись они на третий этаж и зашли в просторную комнату, заваленную вещами и расположенную под самой крышей. Скошенный потолок покрывали деревянные панели, и с них опускались яркие занавеси, гроздья светильников, шкуры, цепи с крюками, пахучие букеты сушёных цветов и трав. У стен штабелями стояли сундуки, сундучки и сундучочки, короба и корзины с тканями, рулонами валялись шелка, замша и хлопок, у единственного окошка корячился мощный стол с медвежьими лапами, усыпанный швейными принадлежностями. Справа от двери, в углу, стояла уже знакомая Дейне ярко-алая ширма, расписанная золотыми журавлями. Видать, поленились обратно в подвал тащить.

– Ой, господин, у вас такая прекрасная фигура! – радостно защебетала Ейра, которой впервые выпала удача одеть нага, а не раздеть. – Вам подойдёт почти всё.

Наездница выдернула из кучи первую попавшуюся тряпку и воодушевлённо уставилась на полупрозрачное голубое платье. Ссадаши вздрогнул и поспешил отползти.

– Не стоит трудиться, мне бы просто слегка застирать верхнюю одежду, – наг распустил пояс и изящным, небрежным жестом отвёл руки назад. Перемазанные, но всё равно роскошные одежды пышным облаком сползли на пол, и мужчина остался в длиннополом нижнем одеянии белого цвета. На нём тоже кое-где проступали пятна, просочились через ткань верхнего, но Ссадаши счёл, что и так сойдёт. – За столом посижу в этом, а во дворец доползу и в мокром.

– Как пожелаете, – ничуть не расстроилась Ейра и, подобрав сброшенную как змеиная шкура одежду, заглянула куда-то вглубь комнаты. За занавесь, в угол под самым откосом крыши. – Сеша, я знаю, что ты здесь. Вылезай живо.

Зиранский золотисто-алый ковёр зашевелился, и из-за сундука, на котором он лежал, вылезла девчонка. Ссадаши уже видел её в храме Богини-Матери. Шкодливая мордашка с лисьими раскосыми глазами. Сеша смотрела на гостей, главным образом на нага, насторожённо, но без особого страха. А на кошку и вовсе уставилась с жадным любопытством. Госпожа Инан запрещала ей спускаться вниз вечерами и ночами и общаться с гостями, да девчонка и сама не рвалась к пьяным мужикам, пришедшим за женской лаской. Но она уже знала, что мужчин со змеиными хвостами можно не бояться. Все они считали её ребёнком и следовали примеру мамы Инан: прогоняли наверх. Некоторые разрешали недолго посидеть рядом и угощали конфетами, которые зачем-то приносили женщинам. Сеша не понимала такого расточительства. Итак платят, чтобы здесь гулять, ещё и подарки таскают. Но от конфет никогда не отказывалась.

– Вот, застирай и аккуратно повесь, – Ейра впихнула в руки вмиг поскучневшей девчонке одежду.

Дейна неожиданно поняла, что узор из гор ей знаком, и наконец узнала ткань, которую сама выбирала для наагалея. Одежду тут жестало очень жалко, хранительница почувствовала досаду. Она даже полюбоваться не успела, а ведь столько выбирала. А наряд для бала тоже привезли? Эх, она даже не подумала заглянуть в гардеробную господина!

– Ой, а вы, госпожа, прошлый раз оставили у меня рубашку, – Ейра в два шага приблизилась к Дейне и прижалась к ней всем телом. – А у Сианы ещё раньше оставили штаны…

Лицо Ссадаши возмущённо вытянулось, и он, широко распахнув глаза, уставился на Дейну с негодованием и непониманием. Женщина мысленно выругалась на брата. А ей сказал, что в подземелье порвал, козёл блудливый! Хорошо устроился! И одежду сестра достанет, и восторги от дам за него примет. Ну и не восторги тоже.

– Мне очень интересно знать, чем же таким занималась благородная девица с служительницами борделя, – протянул наагалей. – Всё хотел спросить, а потом решил, что ты сюда ходишь исключительно из-за дружбы с госпожой Инан. Но теперь понимаю, что дружба тут не главное…

– Господин, – фыркнула Ейра и, склоняя к плечу хорошенькую голову, перешла на таинственный шёпот, – вы должны знать, что ваша невеста не всегда… хм-м-м… бывает такой. Иногда она становится иной. И если невесту вы ублажить можете, то… «жениху» нужна женская ласка.

Дейна была готова сквозь пол провалиться. Не от стыда. От злости. И от желания оказаться подальше от наагалея, который теперь-то уж точно не отпустит её без ответа.

– Я быстро, – Ейра бабочкой выпорхнула из комнаты, оставив остолбеневшую Дейну и недовольно прихлопывающего хвостом наагалея.

Сеша с любопытством переводила взгляд с одного гостя на другого и с жадным нетерпением посматривала на присмиревшую кошку.

– Дейна, я не поднимал эту тему в надежде, что ты сама мне расскажешь, – вкрадчиво произнёс наг. – Мне слабо верится, что ты действительно превращаешься в мужчину. Признайся, кого ты прикрываешь?

Дейна почувствовала, как холодеет в груди.

– Отца, который бродит рядом с тобой и выслеживает врагов, о которых ты тоже упорно молчишь?

Не успела Дейна схватиться за эту спасительную идею, как встряла Сеша.

– Не, – решительно мотнула головой девчонка. – Я видела, как госпожа входит в комнату мамы Инан, а выходит оттуда уже мужчиной. Высоким таким, – Сеша поднялась на цыпочки и задрала вверх руку, – шире вас в плечах ладони на две, ноги длиннющие. Небритый, зубы белые, скалится постоянно, а все мамы от него млеют. Он, – хитрые глазёнки лукаво прищурились, – как «нагуляется», опять к маме Инан идёт и выходит от неё госпожой.

Любой намёк на насмешку или веселье исчез из глаз наагалея. На Дейну он посмотрел тяжело, молча обещая ей долгий и обстоятельный разговор. Не будь рядом ребёнка, он бы уже затащил хранительницу за ширму и выпытал подробности. Он не верил, что Дейна могла оборачиваться мужчиной. Не хотел верить. Но в памяти всколыхнулось воспоминание о длинной лохматой тени, обнимающей в свете костра Дейну, и под ложечкой нехорошо засосало. Прожив восемь веков и узнав мир, казалось бы, во всём его многообразии, Ссадаши всё же не утерял способность удивляться.

Потому что мир всегда находил, чем удивить и поразить его.

И как же Ссадаши хотелось, чтобы именно сейчас мир не удивлял его, а у загадочных слухов о Дейне нашлось простое объяснение. Например, что папенька Дейны под прикрытием любящей дочери шляется по борделям. Хотя насколько нужно любить отца, чтобы сопровождать его в такие места?

– Мы ещё вернёмся к этому разговору, – мрачно пообещал Ссадаши.

На императорский парк опустилась тёплая бархатная ночь, пронизанная рассеянно-мечтательным сиянием луны и холодным, звенящим светом волчьего месяца, чей лик напоминал согнувшегося дугой нага. Вполне конкретного нага, чьё исчезновение испоганило всю красоту ночи желающим насладиться поздней прогулкой.

– Ну? – Шширар вопросительно уставился на вынырнувшего из кустов запыхавшегося Шема.

Тот виновато мотнул головой и пожал плечами.

– Ни тени запаха, – охранник выглядел искренне растерянным. – Будто их здесь вовсе никогда не было.

В другое бы время Шширар нарычал на подчинённого, но в этот раз он и сам был обескуражен.

Мастерство наагалея исчезать в неизвестном направлении было известно всему княжеству. Иногда казалось, что он знает о расположении никому не ведомых портальных врат и имеет знакомство с никому не известным сильным магом, который его этими вратами и спроваживает куда-то.

Но даже наагалей не мог затереть полностью следы своего существования.

Шширар сперва решил, что у него нюх отбило. В покоях господина, в которых тот жил третью неделю, его запаха не было. Даже отхожее место наагалеем не пахло!

Но подушки пахли пером, чернила – чернилами, а Шем – Шемом и пирожками с мясом.

Наагалеем же ничто не пахло.

И Дейной тоже.

Охранявшие их наги видели, как господин с хранительницей нырнули в потайной ход, крышка которого была спрятана на илистом берегу прудика. Не желая вызывать недовольство наагалея, охранники не полезли за ними, а заползли в подземелья через другой ход.

И не смогли найти его следов.

Обеспокоившись, они вернулись и залезли в лаз у пруда, но, к своему изумлению, не нашли следов и там! Пыль в коридорах лежала нетронутым толстым слоем. Были найдены только отпечатки лап большой кошки.

А присутствие наагалея и Дейны будто бы стёрли.

Шширар сглотнул. Для нага, привыкшего полагаться на нюх и острое зрение, подобное было невероятным. Даже накатывало жутковатое ощущение, что господин с хранительницей вообще исчезли из мира.

– Может, верхом на кошке уехали? – отчаянно предположил Шем.

Следы невесть как попавшей в подземелья Госпожи сейчас были единственной зацепкой. То, что наследившие лапы принадлежали именно питомице наагалея, сомнений не вызывало. Кошка весьма по-особенному ставила левую переднюю лапу и ходила нервно, суетясь и мельтеша.

И её не было на территории дворца.

– Идём за Госпожой, – решил Шширар. – Рем и Ссешш пусть продолжат искать во дворце, остальных отправим в город, а сами пойдём за кошкой.

– Наагалею Ваашу сообщил? – опасливо спросил Шем.

Шширар стиснул зубы.

– Сообщил.

– И как он?

Желваки заходили по лицу нага.

– «Черви», «олени» и «полудурки» – единственное приличное, что он сказал.

– Какие красивые, – Вилена заворожённо смотрела на россыпь мелких гранатов, смотрящихся на белой одежде каплями крови. Тёмными, но поблёскивающими в свете, исходящем от золотой ивы.

Ссадашилий тоже смотрел, но на мордочку котёнка, завязанного в подол платья садовницы. Настрадавшийся зверёныш устал и уснул, и духу очень хотелось прикоснуться к его тёплому волосатому телу.

– Бери, – Ссадашилий приподнял подол, в котором лежали камни, но девушка смутилась и отстранилась.

– Да куда мне их… Я просто посмотреть. А вам они зачем?

– Чтобы охранить и не убить.

– Чего? – обалдела оборотница. – Вы…

Она осеклась, так как длинные волосы духа зашевелились, а затем и вовсе обвязались вокруг ивы. Обычно неподвижный зрачок духа резко расширился.

Ребёнок, носящий его имя, лгал.

Лгал словами.

Лгал движениями.

Лгал всем своим видом.

Ссадашилий пришёл посмотреть на него и едва не убил. Жгучее желание разорвать лжеца смешалось с… обидой на Исхедиара, который взял с него обещание, но не предупредил о самом главном.

Змеехвостый Ссадаши был лжецом!

Ива захрустела под стискивающими её волосами.

– Эй, не ломайте экземпляр! – всполошилась Вилена и вцепилась в удушающие дерево волосы.

Дух уставился на неё изумлённым и остолбеневшим взглядом, ощущая, как тонкие пальцы сжимаются вокруг чувствительных локонов. Прикосновение было столь неожиданным, что он едва не рассыпал камни. Потревоженный котёнок проснулся и зашипел.

– Почему они постоянно расплетаются? – негодовала Вилена, наматывая ослабевшие волосы на предплечье. – Мне замок на них вешать?!

Ссадашилий забыл про лжеца и вдруг подумал, что садовнице с её волосами цвета мака очень не хватает ушных украшений с красными камнями. Таких, чтобы качались звенящими гроздьями, переплетаясь с пламенеющими локонами, и плясали языками огня.

С ними садовница ещё больше будет похожа на пожаром цветущие маки.