Достойные моих гор

Глава II

Золото найти проще, чем украсть

Вымытое из залежей в горах золото переносилось реками Сьерра-Невады. Потоки воды, естественно, устремлялись вниз по каньонам и склонам; солнце падало на эти прохладные, густо поросшие лесом места не более двух часов в день и не могло прогреть или высушить лощины.

Старателям приходилось брести по ледяной талой воде, чтобы добраться до горных склонов.

Кроме поселения Маршалла в довольно широкой долине у Коломы, здесь не было ни городов, ни домов, ни пищи, ни дорог, по которым можно было бы сюда добраться. Первые старатели, шедшие из форта Саттера, отправлялись в горы верхом или пешком, неся с собой свернутое одеяло, в котором находился собранный наспех запас'продуктов - мука, копченка, кофе. Подвешенный к лямкам свернутого одеяла, свисал неизбежный набор новичков: кнрка, лопата и сковородка - все, как считалось, необходимое человеку для счастья.

Попасть к золотым разработкам из Сан-Францнско было довольно сложно: старателям приходилось пересекать широкий залив или совершать сорокамильнос путешествие вниз по полуострову почти до Сан-Хосе, а затем снова сворачивать на север. Лодки, которые до этого стоили но пятьдесят долларов, теперь продавались по пятьсот. Караваны из фургонов, запряженных мулами или волами, двигались по окружающей залив сухопутной дороге, но большинство старателей двигалось пешком, с ружьями в руках. Человек, который был единственным пассажиром на пароме Роберта Семпла в Мартинесе в конце апреля 1848 года, через две недели увидел здесь сотни фургонов, дожидающихся переправы, и целую армию мужчин, сидевших вокруг]«остров. Каждый из них был занесен в список очередников.

Джон Бидуэлл, которому Саттср сразу же рассказал о находке Маршалла, предпринял тщательное обследование земли вокруг Коломы и решил, что она по рельефу очень похожа на местность у реки Филер, где он купил себе ра- нее большое ранчо. Он вернулся на север, нашел крупицы золота в нижнем течении реки Физер н пришел к иравиль- пому выводу о то.м, что крупные частицы, как более тяже- лые, дол ясны были остаться в верховьях.

Бидуэлл вместе с двумя друзьями брал пробы, двигаясь вверх 110 реке Физер, и вскоре наткнулся на богатую рос- сыпь, которая позднее стала известна как отмель Бндуэл? ла. Открыв золото в тридцати милях к северу от Коломы, Бндуэлл доказал, что весь этот рапой является перепек- тивным для золотоискателей.

Пирсон Рпдннг, прибывший в эти места с группой Чплса в 1843 году и имевший ранчо на самом крайнем севере центральной калифорнийской долины,, последовал примеру Бпдуэлла. Изучив район Коломы, он вернулся домой и обнаружил золото в ручье Клпар, рядом со своими землями. Старатели рассеивались по всем направлениям в поисках географических рельефов, схожих с рельефами Коломы. К маю они добывали металл примерно на десять миль к западу от Коломы и на десять миль 1с востоку - в самом сердце Сьерра-Невады.

Пешие старатели, нередкиганнциеси и поисках новых перспективных месторождений 110 развилкам реки и ее притокам, раскатывали свои одеяла под деревьями и рас- кладынали костры. Те, которые от 11 ра влил и с 1• в путь вер- хом или в фургонах, иногда везли с собой палатки: изред- ка среди них попадались и опытные, бравшие с собой то- пор д.тя рубки дров и постройки какого-либо пристанища. Так были рождены первые шахтерские городки. Немногие из пришедших пешком могли оставаться здесь более пе- дели: именно настолько могло им хватить взятых с собой продуктов. На месте не бы.10 никакой возможности приоб- рести провизию. Большинство старателей отправлялись в путь в весьма скептическом настроении, однако то, что им удавалось найти самим, и вид того, что было найдено другими, вынуждало их пускаться в обратный путь 1с Саг- теру, а иногда и до самого Сан-Франциско, чтобы ликвпдн- ровать там свои дела, а па вырученные деньги закупить провизию и инструменты.

К июлю примерно дпе тысячи американцев находились в районе разработок и еще две тысячи калифорпнйцев и индейцев работали рядом с ними.]Пли месяцы, и четыре тысячи новых американцев, среди которых было много:¦еглых солдат и матросов, пополнил» ряды старателей, толпами спускаясь по отрогам Сьерра-Невады и подбирая попадающееся им на пути золото.

Первые старатели, прибывающие на места разработок, и не думали делать какие-либо заявки. Они бродили по водным путям, подбирая лежавшее на поверхности золото, и быстро переходили на повое место. По мере того как возрастало их число и расширялись знания о золотоносном потенциале каждого лагеря или ущелья, мужчины устраивали собрание, на котором решались вопросы о размерах участка, и любой, заявивший на него права, мог считать его своей собственностью. Размеры участков варьировались от десяти квадратных футов в самых ранних лагерях до полосы шириной в десять футов от середины русла реки до основания холмов. Для того чтобы заявка считалась оформленной по закону, достаточно было воткнуть в нужном месте кирку или лопату.

Эти первые, лишенные формальностей собрания представляли собой зачатки самоуправления на горных приисках. Полковник Мейзон - военный губернатор - находился в Монтерее, а никакой иной власти не было. Чарлз X. Шинн в своей кпиге «Лагеря шахтеров» писал: «Шахтерам не нужен был уголовный кодекс. Простая и непреложная истина заключалась в том, что в Калифорнии был короткий период в 1848 году, когда преступлений почти не совершалось, когда фунты и пинты золота оставлялись без присмотра в палатках и хижинах или лежали на склонах холмов, а самородки передавались толпой из рук в руки для всеобщего обозрения. Один из первых золотоискателей писал мне, что «в 1848 году человек мог войти в хижину старателя, отрезать себе кусок бекона, приготовить пищу, завернуться в одеяло и улечься спать, в полной уверенности, что будет радостно встречен вернувшимся хозяином». Люди говорили мне, что им известны случаи, когда полные умывальные тазы золота оставались на столе в открытой палатке, в то время как владельцы их работали на своей заявке в миле от палатки».

Найти золото было так же просто, как украсть его. И если кто-нибудь брал золото у своего соседа, он делал это скорее ради смеха, чем ради наживы. К концу года один или два человека всерьез решились па подобные поступки и были тут же повешены без суда, как, впрочем, и без пролития слез.

В 1848 году горы представляли собой настоящую Аркадию; старатели были молоды, социальные различия отсутствовали, и, если одни находил богатую россыпь сегодня, завтра наступала очередь его соседа. Друзья и соседи отдавали запасы провизии в общин котел н готовили по очереди. Результаты зачастую бывали неважными, однако «никто ие должен был ворчать на неудачных поваров под страхом иазначеипя еще на одну очередь». Каждый с открытым сердцем относился к вновь прибывающим. Шшш рассказывает историю о десятилетнем мальчике, который прибрел сюда в одиночку, совершенно изголодавшийся и без орудий, необходимых для самых примитивных работ. Мужчины-старатели решили работать в пользу мальчика по часу в день и вскоре вручили ему золотой песок для покупки полного снаряжения, заявив, что теперь он может «плескаться самостоятельно».

В 1848 году иа приисках еще не было светской жизни. Только некоторые лагеря могли похвастаться присутствием в них хотя бы одной женщины, правда, к концу года к некоторым старателям приехали жеиы с намерением открыть ресторан или постоялый двор. По ночам после работы мужчины собирались вокруг костров, рассказывали апекдоты, вспоминали о доме или о своем путешествии в Калифорнию. В этом чисто мужском обществе выше всего ценилась дружба. Только некоторые из калнфорнийцев привозили с собой жеп, детей и индейских слуг. По вечерам на траве перед палатками семьи устраивали танцы. Молодые американцы находили «весьма привлекательным после тяжелого дневного труда с наступлением темиоты пойти на один из таких фандаго».

Эта лесная идиллия продолжалась почти до самого конца 1848 года, хотя поздней осенью начался приток посторонних: калифорнийцы из южиой Калифорнии, первыо пришельцы из Орегона; четыре тысячи мексиканцев из Соноры; первые жертвы золотой лихорадки, прибывающие морем - партия с Гавайских островов и еще одна из Чили.

К октябрю в горы пришла зима с дождями, снегом и сильными холодами. Немногие из наиболее упорных решились на зимовку и построили примитивные бревенчатыо хижины. Восемьсот человек остались в Драй-Днггниз, позднее переименованном в Хангтаун н еще позже - в Плейсервилл, добывая примерно по пять •унций в день.

Основная же масса отправилась с гор в более теп тыс долины. Кое-кому удалось нажить состояние, но большинство старателей составляли разочарованные, больные, оборванные. Мрачные и растерянные, они «проклинали страну и свою тяжелую судьбу».

К началу септября Сан-Франциско перестал быть городом-призраком. Люди стали возвращаться со своих участков, некоторые в лихорадочном предвкушении того, как они потратят привезенные мешки с золотом, остальные - просто больные лихорадкой. К октябрю уже вернулось достаточное число членов городского совета, чтобы назначить собрание, и сто пятьдесят восемь бывших старателей подали свои голоса на выборах алькальда. Цены на недвижимость поднялись на пятьдесят процентов, а какой-то. смельчак возвел даже первое в Сан-Франциско кирпичное здание; товары, которые еще совсем недавно были обесценены, вновь пользовались спросом, а к декабрю земля и дома продавались уже по ценам, вдвое превышающим преншие. Возобновился выпуск двух самых ранних калифорнийских газет - «Стар» и «Калифорниен», а 12 декабря открылась государственная школа, уже работавшая несколько недель весной, с платой за курс обучения восемь долларов, тогда как сто долларов уходило на покупку одеяла, пары сапог или галлона виски.

Сан-Франциско назначил преподобного Т. Д. Хаита, пресвитерианца, городским священником, и именно преподобный мистер Хаит провел первое, если не считать мормонов, протестантское богослужение в Сан-Фрапциско. В Сан-Хосе состоялось первое собрание америкапцев, стремящихся к созданию правительства Калифорнии, которое пока имело только алькальда и совет в Сан-Франциско, преподобного Колтона в качестве алькальда в Моптерее и алькальдов в Санта-Барбаре н Лос-Анджелесе. Полковник Мейзоп, военный губернатор «владения», обладал настолько малой властью, что задуманный им плап установить платные лицензии па золотоносные участки, чтобы получать налоги па нужды управления страной, он даже не пытался провести в жизнь, поскольку большинство его армии дезертировало. И тем не менее он все же заверил население в том, что конгресс Соединенных Штатов вскоре «Дарует им конституционные права граждан Соединенных Штатов».

Приток эмигрантов из Миссури в весенние месяцы 1848 года был весьма скромным. Капитан Чнлс привел с собой сорок восемь фургонов н примерно сто пятьдесят человек. «Реджистер» Бэнкрофта приводит всего пятьсот двадцать имен вновь прибывших пионеров.

Однако не многое столь сильно воспламеняет воображение людей, как весть об открытии золота. А весть об этом уже разнеслась по свету.

Вслед за балтиморской «Сан», опубликовавшей первую газетную статью об открытии золота, подобные статьи напечатали ныо-йоркский «Геральд» u ныо-йоркскнй же «Джорпэл оф ком.мерс». По статьи эти не вызывали доверия и были слишком резки, как, например, эта: «Подобно стаду свиней, выпущенных в лес в поисках земляных орехов, люди бродят но всей стране н добывают золото нз земли то там, то тут».

Более важными были официальные сообщения: доклад Томаса Ларкнпа юсударственному секретарю Быокенену, отправленный на восток с линейным кораблем «Огайо», доклад полковника Мейзона генерал-адъютанту. К докладу в качестве подтверждения была приложена не то жестянка из-под устриц, но то чайник для заварки, полный золота.

Президент IIojik включил доклад полковника Мейзона в свое послание конгрессу 9 декабря 1848 года. Публично продемонстрировав в военном министерстве образцы золота, он воскликнул: «Сообщения об обилии золота носят такой необычный характер, что в них едва ли можно было поверить, если бы они не подтверждались подлинными докладами лиц, состоящих на государственной службе!»

Этого было достаточно.