Достойные моих гор

Глава V

Честный подлец усложняет сюжет

В отличие от «доктора» Марша и «капитана» Саттера Айзек Грэхем предстал перед Дальним Западом с открытым забралом: он был подлецом, никогда ничем иным, как подлецом, он не был п никогда не пытался выдать себя за кого-нибудь иного. Открыв ряд салунов в северной Калифорнии, он собрал вокруг себя группу дезертиров и авантюристов, которые помогали ему пропивать доходы от винокурни, расположенной в Нативидаде, неподалеку от Монтерея. Губерт Хоу - автор огромного числа книг по истории Дальнего Запада-говорит: «Грэхем был наихудшим из всех иностранцев и первопричиной всех неприятностей из-за своего хвастливого и склочного характера. Он считал, что ему все дозволено и что он всегда выйдет сухим нз воды». Один из знавших Грэхема по Ныо-Мекси- ко американцев утверждает, что тот «прославился как бездельник, хвастун и неисправимый лжец».

В Калифорнию Грэхем попал по Старому Испанскому тракту. Он представлял собой живописную фигуру с лицом, покрытым буйной растительностью, из которой буквально торчали нос и глаза. Грэхем носил залихватски сдвинутую набекрень широкополую шляпу, поверх воротника его длинного охотничьего камзола был повязан кавалерийский шарф, послуживший причиной многих скандалов. Слева у пего на поясе висел устрашающего вида охотничий пож, через плечо - рог с порохом, а правая рука сжимала ружье, с которым он никогда не расставался,

Был период, когда он чуть было не стал респектабельным человеком. Случилось это за четыре года до описываемых событии. Альворадо, свергнув присланного из Мехико губернатора, призвал в свои ряды Грэхема и его скорых на стрельбу друзей, пообещав им богатую военную добычу в богатых землях. Однако, придя к власти, Альворадо не сдержал своих обещаний, а следовательно, и не обратил в новую веру Грэхема, подобно тому как ему не удалось реформировать и косное правительство Калифорнии. '

Грэхем был оскорблен в своих лучших чувствах. В последний год от него частенько слышали угрозы в адрес правительства Альворадо. Ведь удалось же группе мужественных американцев отобрать Техас у Мексики и установить там республиканское правление, не так ли?

Грэхем не говорил ничего такого, что, только в более сдержанной форме, уже не было бы сказано другими американцами в Калифорнии, а вот сдержанностью Грэхем отнюдь не отличался. Траппер Том, решив, что умирает, признался на исповеди священнику, что Грэхем на своей винокурне за хижиной ые только гонит самогон, но и готовит революцию. С перепугу Альворадо усмотрел здесь заговор. С присущей ему красочностью Грэхем пишет: «Около трех часов пополуночи я был разбужен пистолетным выстрелом, пуля прошла сквозь мой галстук. Я вскочил с постели, когда они разрядили в меня еще шесть пистолетов. Не успел я пробежать четырех или пяти ярдов, как они настигли меня с обнаженными клинками, пытаясь нанести ими смертоносные удары, ох которых мпе, к счастью, удалось увернуться. Хосе Кастро приказал тогда пронзить меня четырьмя пулями, в чем ему помешал индеец, который все время закрывал меня собой».

Грэхем был закован в цепи и привезен в Монтерей. Единственная тюрьма на Дальнем Западе состояла из одной камеры восемнадцать на тридцать футов с маленьким вабранным частой решеткой окном и земляным полом, сырым в те апрельские дни. Альворадо растерялся, когда обнаружил, что в камере, в которой ранее от случая к случаю содержался какой-нибудь стянувший лошадь индеец, оказалось около сорока арестованных.

Монтерей был открыт двести тридцать восемь лет на• вад. Кабрильо, обследуя берега в 1542 году, заметил залив,

заходить в него не стал; Себастьян Висканно, известный как коммерсант-исследователь, зашел в этот залив в 1602 году, вознес под одним из гигантских калифорнийских дубов благодарственную мелитву господу, установил испанский флаг и окрестил. эту местность Монте-Рей в честь испанского вице-короля Мексики. Затем он совершил роковую ошибку, которую с неизменным постоянством повторяли все описания Калифорнии: он расхвалил эту страну в столь неумеренных выражениях, что в последующие сто шестьдесят семь лет все путешественники не могли узнать Монтерей по его описаниям.

Название «Калифорния» явилось изобретением еще одного испанца, наделенного богатым воображением, некоего Ардонеса де Монтальво, который писал примерно в 1510 году: «По правую руку от Индий, неподалеку от Рая Земного, лежит остров, именуемый Калифорнией. Остров этот заселен дюжими темнокожими женщинами огромной силы и с горячими сердцами; когда рождаются дети, младенцев женского пола оставляют, а мужского пола - убивают сразу же, сохраняя ровпо столько, сколько необходимо для воспроизводства…»

Иортола, командовавший испанскими солдатами, выступившими из Мехико на Север в 1769 году для защиты отца Хуниперо Серра, запитого постройкой сети миссий в Сан-Диего, Сан-Хуап-Капистрано, Сан-Габриэле, Сапта- Барбаре, Моптерее, Кармеле, Сан-Хосе, Сап-Франциско и Сономе, дважды прошел через Монтерей, так и не узнав описанных Вискаино мест. Он так далеко зашел на запад, что совершенпо случайно открыл залив Сан-Франциско.

Вплоть до самой тесны 1770 года Портола по попимал, что известные ему описания Монтерея совпадают с приметами местности. В 1775 году король Испании признал за Монтереем право называться столицей Калифорнии. В 1803 году было завершено строительство первого на Дальпем Западе форта, или, как его пазывали, Пре- сидио, с казармами, часовней и домами для офицеров. Гарнизон и оружие были отличного качества, и, пока Испания была признанной владелицей Дальнего Запада, ни одна из стран не решалась заявлять на него свои претензии.

Став столицей и единственным портом, где иностран-» ные суда могли выгружать свои товары, Монтерей быстро разрастался. К 1840 году, когда визитеры называли Сан•

ДиеГо «жалким», Йерба-Вуэиу-«убогой», а Лос-Апджс? лес - «известным пристанищем самых опустившихся пьяниц и картежников в стране», население Монтерея составляло более трехсот человек, Из которых около тридцати - американцы и англичане.

Это был центр правительственного, социального и делового мира Дальпего Запада с аккуратно выбеленными глинобитными домами под красными черепичными крышами, выстроившимися полукругом сразу же за белыми песчаными пляжами. Дома, увитые виноградом, стояли на сочных зеленых лужайках, фоном им служили покрытые соснами холмы под ярко-голубым, чисто итальянским небом. На площади происходили корриды, танцы и фиесты; а хотя в стране действовал закон, запрещающий продажу крепких напитков, закона, запрещающего распивать их, не было.

Однако тюрьма в Монтерее была построена не с тем, чтобы из нее можно было любоваться окружающими пейзажами, и для ее обитателей город сразу же утратил свою привлекательность.

Камера оказалась непригодной для жилья, а забита она была до такой степени, что, если нескольким из ее обитателей удавалось прилечь, остальным приходилось стоя дожидаться своей очереди. У губернатора Альворадо либо не оказалось денег, либо он пришел к тому простому выводу, что пе имеет смысла расходовать общественные фонды на кормежку арестантов, которых все равно скоро погрузят на зафрахтованный Вальехо корабль. В результате первые сорок восемь часов арестованным вовсе не давали пищи.

???? 33

Поскольку Джон Марш оказался наиболее несправедливо арестованным, а заодно и наиболее красноречивым оратором в тюрьме, ему удалось к исходу второго дня выговорить себе свободу. Он торжественно поклялся товарищам пе оставить их в беде. Оказавшись на свободе, он точно знал, куда следует обратиться за помощью: к своему старому другу Томасу О. Ларкипу, известному под прозвищем Янки из Бостона и первому калифорнийскому миллионеру - самому любимому или по меньшей мере самому почитаемому американцу в этих краях.

3 Зак. К. К63