Достойные моих гор

Глава IV

Если уж мошенники, то непременно героические

Ни один из американцев в Калифорнии не имел меньших оснований опасаться этих арестов, чем доктор Джон Марш, и ни один из них не был столь изумлен, как он, очутившись в полной блох камере монтерейской тюрьмы. Марш прибыл в Лос-Анджелес из Санта-Фе в 1836 году, держа путь на запад по течению реки Джила, пересек Колорадо и очутился в южной Калифорнии, где ему пришлось принять гражданство, когда он решил приобрести ранчо у восточного подножия Маупт-Диаболо, и принять католичество, когда оказалось, что по закону это необходимо для приобретения недвижимости в Калифорнии.

Правда, медициной он занимался не вполне легально, выдав врученный ему Гарвардским университетом диплом бакалавра искусств за медицинский диплом. Но поскольку никто из обитателей южной Калифорнии не умел читать по-латыни, власти выдали ему лицензию на медицинскую практику, осуществив тем самым мечту всей его жизни. По-видимому, он был неплохим медиком-практиком, поскольку лишь немногие из его пациентов умерли преждевременной смертью. Калифорнийцы не имели, однако, возможности сравнивать, так как он был единственным врачом на всем Дальнем Западе, а климат в этих местах весьма благоприятен для здоровья. Но что калифорнийцы знали наверняка, так это то, что услуги доктора Марша - вещь весьма дорогая. В виде гонорара за визит к врачу полагалось пригнать двадцать пять голов скота и приготовить пятьдесят голов, если врачу предстояло провести ночь у постели больного. Одна из разъяренных хозяек вычла из его гонорара двадцать пять коров за то, что выстирала ему пару рубашек.

Джон Марщ и Джон Саттер, ставшие теперь близкими соседями в центральной Калифорнии, - их владения лежали всего в пятидесяти милях друг от друга - встречались уже в 1836 году в Санта-Фе. Марш знал, что Саттер имеет столь же мало прав именовать себя армейским капитаном, как и сам Марш - доктором. Однако здесь, на границе, если уж люди занимались мошенничеством, то мошенничество это было героическим. Дальний Запад не интересовался прошлым человека. Попав сюда, можно было объявить себя кем угодно, требовалось только доказать на деле обосповапность своих притязаний.

Родившийся в Денвере, штат Массачусетс, Джон Марш весил двести восемнадцать фунтов, был шести футов двух дюймов ростом и отличался бронзовым загаром и могучим телосложением, несмотря па нервный характер. Он был неуклюжим человеком свирепого вида, у которого правое веко, опускаясь, почти скрывало хитро поблескивающий глаз. Не украшали его и две волосатые бородавки, расположившиеся на складке, идущей от носа к углу рта. Первый из поселившихся на Дальнем Западе выпускников колледжа, он был и первым, кто привез сюда в седельных сумках хорошую библиотеку по медицине и сельскому хозяйству - свое единственное имущество. В тридцать шесть лет он добрался до Лос-Анджелеса, пройдя до этого около дюжины различных перевоплощений. Джон Марш ненавидел унылую бедпость доставшейся ему в наследство фермы, которая не могла прокормить семерых его детей. Обладая незаурядными способностями, он закончил Академию Филипса в Андовере и, зарабатывая на жизнь работой в школе в Денвере, начал учиться в Гарварде.

Во время обучения в Гарварде Джон Марш сделал внепрограммную работу по анатомии и ассистировал одному из бостонских врачей. У него не было денег для прохождения курса медицинских наук, и поэтому он взялся за работу репетитора на Мичиганской территории, с тем чтобы за два года накопить денег и вернуться в Гарвард. Оп сошел со сцены в Новой Англии и попал на страницы истории: организатор первой школы в Миннесоте, индейский агент и друг племен, составитель первого словаря сиукского языка, судья на этой территории, организатор обороны Прерия-дю-Шайен (когда была предотвращена резня).

Ои влюбился в Маргерит Деконте, стройную, как тростинка, девушку с сияющей улыбкой и тонкими чертами лица, мать которой была индианкой племени сиуков, а отец - канадец французского происхождения. Марш привел Маргернт в свои дом, хотя настоящей брачной церемонии так, кажется, и не было. Маргерит сопровождала его в путешествиях по пустыням, помогала в написании «Основ грамматики сиукского языка», родила ему сына.

Марш продолжал изучение медицины под руководством военного хирурга в форте Сент-Антони в течение двух лет. Трагическая перемена в его жизни наступила в 1831 или 1832 году, когда, будучи ответственным за карательную экспедицию против сиуков рода Лисы, ои решил, что ему следует отправить на юг под защиту Ныо-Салема в штате Иллинойс жену и шестилетнего сына, чтобы уберечь их от мести воинов рода Лисы. Маргерит, которая была беременна вторым ребенком, не захотела жить без мужа и отправилась пешком в обратный путь в Прерия-дю-Шай- ен, где она, ослабев в пути, погибла при родах.

Чувствуя вину за смерть Маргерит, Марш едва не сошел с ума, стал бродягой. Захваченный индейцами на пути в Санта?Фе, он спас себе жизнь тем, что извлек наконечник стрелы из старой раны вождя племени. В Санта- Фе оп прослышал о чудесах Калифорнии и решил отправиться в Лос-Анджелес и стать там врачом.

25 февраля 1836 года в однокомнатной глинобитной хижине, стоящей на опалепном солнцем, сонном и пыльном берегу, тридцатишестилетний Джон Марш превратился в «доктора Джона Марша». С первого же дня у него хватало работы; он лечил от оспы, различных лихорадок, бе- шепсч ва и завоевал большую популярность, оказывая помощь роженицам. Поскольку плату за лечение он взимал также и необработанными кожами или салом, хижина его выглядела и пахла скорее как склад, а не кабинет врача.

Жизнь в Лос-Анджелесе (несколько небеленых глинобитных хижин, раскинувшихся вокруг площади) не устраивала Марша. Он пробыл здесь лишь год и уехал, поскольку немногие суда из Бостона бросали якорь в южной Калифорнии, а здесь, в Лос-Анджелесе, он не мог найти сбыта для своих кож, до потолка заполнивших его жилье. Эти места он считал слишком пустынными для скотоводческого ранчо, владельцем которого он уже видел себя в мечтах. Совершая поездки верхом, он внимательно обследовал земли вокруг Монтерея и Йерба-Буэны, которая в то время состояла из трех домов на берегу бухточки, настолько маленькой, что она выглядела скорее небольшим озерком, чем частью одного из крупнейших в мире заливов. Самый большой из домов принадлежал Уильяму Ричардсону, английскому моряку, который сбежал с корабля и поселился здесь в 1822 году и теперь в глазах калифор- пийцев был капитаном порта. Джекоб Лиизе, позднее женившийся на сестре Вальехо, был владельцем наиболее популярной в Калифорнии бакалейной лавки, поскольку пустые ящики и бочонки, расставленные вокруг очага, спасающего от пронизывающих туманов, служили местом сборищ для всех американцев и иностранцев. Марш поселился у Лиизе, и оба мужчины жили на чилийской похлебке с тортильями и соленой рыбе. В 1837 году Марш купил ранчо Лос-Меганос, сказав по этому поводу: «Наконец я отыскал Дальний Запад, здесь я намерен закончить свои дни».

Границы этого ранчо были определены без излишних формальностей, как и подобает стране с миллионами акров свободной земли: «…от холма с закругленной вершиной на проходящей с юго-запада гряде, известного под названием пик Браши, до реки, а оттуда по течению до Ан- тиха…»

Здесь Джон Марш выстроил глинобитный дом из трех комнат, с земляными полами, под камышовой кровлей, сколотил стол, лавку и кровать, возложив обязанности жепы и кухарки на скво (индейскую женщину). Отсюда оп совершал выезды по пятьдесят и сотне миль, навещая пациентов. По характеру оп так и остался отшельником, наслаждаясь чаще всего обществом своих книг, которые читал под огромным дубом во дворе. Ранчо Марша раскинулось на пятьдесят тысяч акров, где паслось пять тысяч голов крупного рогатого скота и пятитысячная отара овец. Самым же большим своим сокровищем он считал диплом бакалавра искусств, хранившийся в специальном маленьком сундучке.

Однако с годами, помимо любви к медицине, у Марша развилась еще одна страсть - стремление видеть Калифорнию составной частью Соединенных Штатов, заселенной сотнями американцев. Письмо друзьям в Миссури привело к походу первого каравана через равнины на пути к Калифорнии - предтечи волн эмигрантов, которые в ходе одного короткого десятилетия захлестнут сонный и безвестный Дальний Запад, превратив его в наиболее притягательную и романтическую часть земного шара.

В апреле 1840 года Марш по делам отправился в миссию Сан-Хосе, лежавшую в нескольких милях к югу от его ранчо. Он знал, что все иностранцы вокруг Сан-Хосе и Монтерея были арестованы с целью дальнейшей их депортации, по, считая себя законопослушным гражданином, тронулся в путь, ни о чем не тревожась. В пути он и был схвачен военными и препровожден в Монтерей.

Кое-кто утверждал, что причиной его ареста было отнюдь не подозрение в государственной измене, а высокие ставки гонорара.