Достойные моих гор

Глава II

«Безумный» Джюда и Большая Четверка

Начало новому десятилетнему периоду, охватывающему 1859-1869 годы, было положепо «рара авис», самым настоящим гением по имени Теодор Д. Джюда, которого в мае 1854 года прислали из Пыо-Йорка для постройки первой железной дороги в Калифорнии. В книге Оскара Лыоиса «Большая Четверка» о нем говорится как о человеке образованном, предприимчивом, изобретательном, упрямом, лишенном чувства юмора и необычайно компетентном. Джюда был пятым колесом, без которого, однако, телега Большой Четверки - Хантингтона, Стэнфорда, Хоп- кинса и Крокера - никогда не стронулась бы с места… не говоря уже о том, чтобы промчаться через все Соединенные Штаты по рельсам трансконтинентальной железной дороги.

Сын священника епископальной церкви, Теодор Джюда родился в Бриджпорте, штат Коннектикут, в марте 1820!?ода. Когда семья перебралась в Трою, штат Ныо- Йорк, Джюда изучал инженерное дело в местной технической школе, а затем прямо из школьного класса поступил на должность инженера на железную дорогу, строившую ветку от Трои до Скенектеди. Не достигнув и двадцати лет, он уже занимался разведкой местности для прокладки железнодорожного полотна в Массачусетсе и Коннектикуте, построил ветку к каналу Эри; в двадцать два года он помогал в составлении проекта и строительстве железной дороги Ннагара-Гордж. Он построил также коттедж на реке Ниагара для миловидной Энн Пирс, своей невесты.

Она нуждалась в нем. Ее склонный к перипатетике муж вынуждал ее двадцать раз переезжать с места на место за первые шесть лет супружеской жизни.

В двадцать семь лет, занятый строительством железнодорожной ветки в Эри, Джюда получил телеграмму губернатора Ныо-Йорка Сеймура с приглашением па совещание с С. Уилсоном, президентом группы калифоршшцев, намеревающихся построить железную дорогу между городом Сакраменто и приисками Сьерра-Невады.

Губернатор Сеймур отрекомендовал Джюду как наиболее компетентного молодого инженера-путейца на Востоке. Однако Джюда не хотел этой работы. Много дорог предстояло строить и на Востоке, а его брат Чарлз, который с потоком золотоискателей уехал в Калифорнию, был одним из немногих пионеров, считавших Дальний Запад грубым и непривлекательным.

Однако на руках у Уилсона были козыри. Он, видимо, и пустил их в ход в нужное время, потому что на третий день после того, как Джюда расстался с женой для ветре• чн с губернатором, Энн получила телеграмму: «Будь вечером дома, второго апреля отплываем в Калифорнию».

Уилсон мог задать Джюде единственных! вопрос: поскольку вы построили железную дорогу к подножию Сьерра-Невады, не логично ли сделать следующий шаг и пересечь Сьерра-Неваду? А когда будет проложен мост через горы, не логично ли предположить, что постройка трансконтинентальной липни становится неизбежной? Мечта об этом для Джюды была не нова. По словам его жены, «он постоянно изучал эту проблему, много о ней читал и говорил».

Джюда открыл свою контору в Сакраменто, а затем отправился в полевую исследовательскую экспедицию, чтобы привязать к местности трассу железной дороги и составить карты Сакраменто-Вэлли. Противник праздного времяпрепровождения, он завершил работу за две недели, заказал рельсы в Нью-Йорке и в феврале 1855 года направил сто человек на отсыпку железнодорожной насыпи и укладку первых в Калифорнии рельсов. Джюда пригласил делегацию из Сан-Франциско проехаться на север долины на составе, состоящем из восемпадцатитонного паровоза н двух открытых платформ, которые были доставлены сюда вокруг мыса Горн. В феврале 1856 года уже была совершена экскурсионная поездка н устроен бал в честь успешного завершения строительства линии к Фолсому у подножия Сьерра-Невады, которая на целый день сокращала путь между двумя городами.

Завершив эту работу, Джюда мог теперь полностью отдаться своей главной страсти - железной дороге, которая соединила бы два океана - Атлантический и Тихий. После обследования возможности прокладки дороги для фургонов через Сьерра-Неваду к Золотому Каньону в Неваде Джюда вернулся, полный энтузиазма, считая найденный им в горах проход пригодным для строительства железной дороги.

Но было еще слишком рано, и никто не захотел под- дерл;ать его. Безработиыи напористый коротышка Теодор Джюда, с широким и плоским лицом и непроницаемыми глазами сфинкса, использовал все свои сбережения и посвятил все свое время пробиванию, как в устной, так и в письменной форме, идеи о строительстве трансконтинентальной железной дороги. Никем не поиятый, с маниакальным упорством отстаивающий свою мечту, Джюда быстро иадоел жителям Сакраменто. Устав от его приставаний, они, завидев его, отворачивались со словами: «Вон идет Безумный Джюда».

Еще через три года, в сентябре 1859 года, в самом большом холле Сан-Франциско собрался конвент Тихоокеанской железной дороги, ставший тем инкубатором, в котором невероятный зародыш железнодорожной линии к Тихому океану получил необходимое для его жизни тепло. Собрание это было организовано Теодором Джюдой, который представил схемы, карты и доклады, а возможно, и оплатил из собственного кармана организационные расходы. В зпак признания он был единогласно избран делегатом в Вашингтон. Делегату этому предстояло отправиться в столицу - опять-таки за собственный счет - и убедить конгресс в необходимости выделения средств на начало строительства трансконтинентальной железной дороги через Колорадо, Юту и Неваду в Калифорнию.

Миссис Джюда снова пришлось отправиться в путь. Супружеская пара отплыла в Ныо-Йорк. По счастливой случайности конгрессмен Джон Берч совершал рейс на этом же пароходе. «Ни одни день рейса не проходил у нас без дискуссий но этому предмету, - сообщает Берч. - Знания его были столь обстоятельными, а манеры настолько благородными и располагающими, что трудно было устоять перед его обаянием».

Не устоял и конгресс. Джюде была отведена комната в Капитолии, где он открыл музей Тихоокеанской Ичелез- 1Юй дороги. Он «просвещал» конгрессменов, писал письма в газеты, публиковал брошюры, выступал с лекциями. Джюда единолично проводил лоббистскую кампанию в пользу железнодорожной липни между двумя океанами, пользуясь при этом расположением и уважением каждого.

Была зима 1860 года. Рабство заставляло всю нацию содрогаться в конвульсиях. Отражалось это и на законодателях страны. Вопрос о том, должна дорога проходить северным или южным путем, оказался неразрешенным. И вот после целого года хлопот Теодор Джюда верггулся в Калифорнию с пустыми руками.

Оказавшись снова в Сакраменто, он еще раз отправился в Сьерра-Неваду, решив составить карты наиболее рационального прохода через горы н точную смету необходимых расходов. Он оставался там так долго, что чуть было не попал в снежную ловушку. Джюда спустился в Датч- Флат (Голландскую равнину), центральную точку своего пути через предгорья, разложил свои схемы и выкладки на прилавок аптеки доктора Дэниэла Стронга, где и составил «Статы! положения об ассоциации Центральной Тихоокеанской железной дороги Калифорнии». По его расчетам, требовалось проложить сто пятнадцать миль железнодорожного полотна для соединения Фолсома с Невадской линией через хребет Сьерра-Невады. Поскольку калифорнийские законы предписывали обеспечение 1000 долларов акционерского капитала каждой мили железнодорожного полотна для начала работ, Джюде необходимо было собрать 115 000 долларов у своих акционеров, прежде чем приступить к отсыпке насыпей.

«Статьи положения…» «передавались из рук в руки по селениям Голландской равнины». Джюда и его друг аптекарь доктор Стронг подписались на большее число акций, чем они могли позволить себе, а маленький городок и его окрестности - на сумму 45 000 долларов, выразив тем самым свое доверие к инженерным способностям Джюды. Теперь, когда для начала работ не хватало всего 70 000 долларов, Джюда отправился в Сан-Франциско для встречи с толстосумами города. Он заверил измученную жцзныо в гостиничных номерах жену, что теперь наступил конец их трудностям.

В гостиницу он возвратился с дрожащими губами, но горящими от гнева глазами и воскликнул, давая выход горечи и разочарованию:

«Энн, запомни то, что я тебе сегодня говорю: не пройдет и двух лет, как эти джентльмены… будут готовы отказаться от всего, что они надеются Получить от всех остальных дел, лишь бы вернуть то, от чего они сегодня отказались!»

Пророчество это по точности не уступало инженерным расчетам Джюды.

Джюда и Энн снова упаковали свои вещи и утренним рейсом отплыли в Сакраменто. Сакраменто получил бы огромную выгоду от железной дороги, однако пять лет город относился к Джюде с безразличием и враждебностью. Человек отважного сердца, он уговаривал людей, сколачивал из них группы, демонстрировал им свои схемы и отстаивал идею связать Калифорнию с Востоком дешевой и надежной транспортной линией. Считая, что ему удалось набрать достаточно сторонников, Джюда созвал собрание в отеле «Ссит-Чарлз».

Пришло всего лишь несколько любопытных. Он возобновил свои усилия найти заинтересованных и собрал второе собрание в комнате над лавкой скобяных товаров, принадлежавшей Коллису П. Хантингтону н Марку Хопкинсу. Собралось около дюжины человек. Среди них были доктор Стропг, топограф Лннт, который, кажется, помогал Джюде прокладывать трассу, два брата Рэйбэп, считавшие себя специалистами по кредитованию железных дорог, местный ювелир Джеймс Бэили, Люциус Бут и Корнелиус Коул - владельцы дома, где Джюда снимал комнату, Хантингтон и Хопкинс, бывший юрист, а ныне бакалейщик Лилэнд Стэнфорд и галантерейщик ¹1арлз!?рокер. «Аптекарь, ювелир, юрист, владелец галантерейной лавки, два торговца скобяными товарами - это не было похоже на материал, пригодный для выполнения задуманных Джю- дой грандиозных планов».

Джюда и ие пытался убедить этих прижимистых торгашей в необходимости трансконтинентальной железной дороги. Они бы н доллара не выложили на такой фантастический замысел. Оп просил их о поддержке разведывательных работ в Сьерра-Неваде, целью которых был поиск более короткого и удобного пути если не для железной дороги, то хотя бы для фургонов, идущих в Комсток- Лоуд, куда из Сакраменто доставлялись продукты и сложное горнорудное оборудование на многие тысячи долларов. Люди, в чьих руках окажется эта транспортная артерия, наживут миллионы.

Поскольку при покупке акций полагалось уплатит!, всего десять процентов их номинальной стоимости, компаньоны фактически рисковали всего лишь 7000 долларов. Хантингтон, Стэнфорд, Хопкинс и Крокер приобрели необходимое число акций и уже в качестве акционеров проголосовали за выдвижение собственных кандидатур в состав руководства. Джюда согласен был довольствоваться постом главного инженера. В гостиничном номере он радостно сообщил жене: «Если ты хочешь увидеть начало работ на Тихоокеанской железной дороге, выгляни из окна своей спальни сегодня вечером. Погоди, я еще заставлю этих людей уплатить нам за все».

«Да, пора хоть кому-нибудь теперь помочь нам», - ответила усталая Энн.

В этот же день после обеда Джюда начал прокладку новой трассы прямо под окном снятой им комнаты. Некоторое время спустя он отправился на Восток штурмовать громоздящиеся вершины Сьерра-Невады, западный склон которых резко поднимается на высоту семи тысяч футов, изрезанный зазубренными каньонами горных потоков. Это была гигантская задача, рассчитанная на силы инженерного гения.

К концу лета Джюда вернулся с почти полностью завершенным планом маршрута железнодорожного полотна. Он также привез пз Невады известие, заинтересовавшее ^,его товарищей: железная дорога сможет вознть руду с низким содержанием металла, которая сейчас сбрасывается у шахтных колодцев, н это может принести баснословные барыши.

Большая Четверка состояла из жестоких и преуспевающих торговцев, людей агрессивных, недоверчивых, скрытных и по сути споен глубоко бессовестных. Они быстро избавились от друга Джюды - аптекаря из Голландской равнины, - топографа, 'который помогал Джюде, двух братьев-финансистов и ювелира. Организацию строительства железной дороги они решили взять на себя!

Семейство Джюда еще раз отправилось в плавание на Восток, надеясь убедить конгресс взять на себя финансирование строительства железной дороги. Джюда добрался до Вашингтона в октябре 1861 года, через три месяца после поражения юнионистов при Балл-Ран, когда конгресс уже знал, что стоит перед лицом затяжной войны. Джюда сразу же изменил подход к делу. Он переписал билль о Тихоокеанской железной дороге, выдавая его за военную меру, крайне необходимую для удержания Калифорнии и Невады с их богатыми золотыми и серебряными месторождениями в составе США. Затем он довольно ловко добился своего назначения секретарем сенатской комиссии по железным дорогам н клерком подкомитета палаты представителей по железным дорогам. Но и в этих условиях у него ушел целый год на то, чтобы необходимые меры были приняты обеими палатами. Билль Джюды был утвержден. Это был великолепный билль. Строителям выделялись из общественных фондов полоса земли в десять земельных наделов по обе стороны дороги и ссуда в миллионы долларов для постройки железной дороги. Джюда отправил в Сакрамешо телеграмму по только что завершенному трансконтинентальному телеграфу: «Мы заарканили слона. Теперь только остается объездить его».

В Сакраменто Теодор Джюда вернулся не Безумным Джюдой, а человеком удивительных способностей, финансовым. магом, которому удалось заставить конгресс раскошелиться на миллионы долларов и миллионы акров земли.

Затруднения у Джюды начались тогда, когда его интересы столкнулись с интересами Большой Четверки. Дело в том, что правительство открывало кредит в зависимости от рельефа местности, по которой прокладывалось полотно железной дороги, в размере от 16 000 долларов за милю по равнине до 48 000 долларов за милю в горах. Большая Четверка создала собственную строительную компанию н предоставила ей контракт по самым высоким ставкам. Если даже железная дорога так никогда н не будет построена, Большая Четверка и тут ничего не проиграет: они извлекут необходимые им миллионы из доходов своей строительной компании.

Джюда вступил в героическую борьбу с компанией. Он принудил ее отказаться от разработанной схемы. Победив, Джюда обрек себя.

Тогда Хантингтон, Хопкннс, Крокср п Стэнфорд предприняли новый маневр на своих картах-сметах, «передвинув» предгорья на равнины Сакраменто-Вэллн. Ведь правительство платило им но 32 тысячи за милю в предгорьях, а за милю на равнине всего 16 000 долларов. Джюда снова выступил с разоблачепием.

Большая Четверка решила от него избавиться. Они лишили Джюду поста главного инженера. Он был человеком, явно но подходящим для строительства их дороги.

Поставленный перед ультиматумом - либо ты выкупаешь пашу долю, либо мы твою, - Джюда в конце концов принял их предложение, получив 10000 долларов за отставку и все имеющиеся у него акции. В октябре 1863 года Джюда с женой снова поднялся на борт направляющегося в Нью-Йорк судна. В Панаме Джюда заболел желтой лихорадкой и умер в Ныо-Йорке, не дожив до тридцати восьми лет.

Большая Четверка занялась искорененном даже всякого упоминания о Джюде. Отныне и навсегда Центральная Тихоокеанская будет делом' их, и только их, рук. Теодор Д. Джюда был еще одним человеком, принесенным в жертву трансконтинентальной железной дороге.