Достойные моих гор

Глава III

Четверо ирландцев

становятся Серебряными королями

На Маунт-Дэвидсон заявила о себе новая коалиция, которая скрестила оружие с шайкой, найдя для себя золотое дно под самым носом Уильяма Шарона. Это была новая комбинация из четырех человек, образовавшая такой же невероятный «полигамный брак», как Большая Четверка Центральной Тихоокеанской, действовала она великолепно, и каждый из ее членов трудился в меру своих способностей.

Все они были ирландцы, причем трое родились в самом Дублине или в его окрестностях. Джон Мак-Кен и Джеймс Фейр, двое здоровенных шахтеров, привычных к кирке и лопате, родились в один и тот же год - 1831 - и в одном и том же городе. Там же родился и Уильям О'Брайен, владелец салуна в Сан-Франциско, старше их на пять лет, до этого довольствовавшийся местом за стойкой «бесплатных завтраков Лукшн», отрезая щедрые куски грудники и мяса для своих клиентов и потчуя их беседой. Джеймс Флуд, четвертый член этого квартета, родился в том же году, что и его партнер из Сан-Франциско, - в 182G - в Ныо-Йорке. Его вконец обедневшие родители едва успели пересечь Атлантический океан, чтобы сделать хоть одного из Серебрянных королей уроженцем Соединенных Штатов.

Трое из них были людьми Сорок Девятого года: О'Брай- ен, который прибыл сюда первым - в июле; Флуд, который проделал путешествие вокруг мыса Горн, и Фейр, который в противоречии со своей фамилией («фейр» - светлый) был «темным ирландцем» с черными вьющимися волосами, смуглой кожей и темными глазами; шахтер кварцевого рудника и менеджер обогатительной камнедро- бильни, Мак-Кей приехал позже всех - в 1851 году. Он провел восемь лет в лагерях Сьерра-Невады, зарабатывая себе на бобы и наслаждаясь каждой минутой суровой, чисто мужской жизни в горах. О'Брайен, щедрый раздатчик бесплатных завтраков, и Мак-Кей, щедрый на могучие удары киркой, поначалу немногого хотели от жизни. О'Брайен готов был довольствоваться прожиточным минимумом, а Мак-К^й утверждал в свое время, что, накопив 25 тысяч, он тут же выйдет из дела. О'Брайен, прославившийся в Сан-Франциско как «щедрый миллионер», под конец жизни имел капитал примерно в 12 миллионов; Мак-Кей умер, завоевав всемирную известность и обладая состоянием в сто миллионов долларов.

Флуд, Мак-Кей, О'Брайен и Фейр каждый по-своему были яркими личностями. Джеймс Клэр Флуд, коротышка с бычьей шеей и могучими плечами, с грубыми чертами лица и здоровым румянцем, казался туповатым, но отлично умел шевелить мозгами. У него было некоторое образование, полученное в Ныо-Йорке. Восемь лет он провел в ученичестве у каретника, а потом прибыл в Калифорнию с твердым намерением пробиться в верха общества и… разъезжать в собственной карете.

Предприимчивый Флуд, стремившийся к быстрому обогащению, в 1850 году пошел работать на шахту плотником, получая по 16 долларов в день, но вскоре занялся старательством на реке Физер и намыл на три тысячи долларов золотого песка. Здесь, в лагере золотоискателей Пур-Мэн-Галч, он встретился с коренастым, краснолицым и покладистым Уильямом О'Брайепом, который тоже па- мыл за зиму на несколько тысяч долларов песка. Они подружились, вернулись в 1851 году в Сан-Франциско и поселились по соседству. Флуд открыл каретную мастерскую, а О'Брайен - лавку с товарами для моряков. Оба Потерпели крах во время депрессии 1855 года.

Друзья решили стать партнерами. Простой в обращении, Уильям О'Брайен, самый популярный из будущей Серебряной Четверки, обладал большей интуицией, чем его партнер. Обнаружив, что жажда к выпивке отнюдь не снижается депрессиями, он решил, что им следует открыть салун. В шелковом цилиндре и добротном суконном костюме он стоял у дверей салуна и веселой болтовней завлекал посетителей. Флуд, которого совсем не соблазняла репутация бармена, отказался от фартука и рубашки с закатанными рукавами и расхаживал в элегантно скроенном сером костюме делового человека. Их «Аукшнленч» был «забегаловкой», где отпускали по две стопки за двадцать пять центов. Холостяк О'Брайен провел лучшие годы своей жизни, оказывая гостеприимство бизнесменам Сан- Франциско. Его неиссякаемая доброжелательность в комбинации со строгой бухгалтерией Флуда сделали «Аукшнленч» процветающим заведением. Когда по соседству открылась биржа, Флуд и О'Брайен завязали самые тесные связи с маклерами и людьми, отлично знакомыми с положением дел в Комстоке, которые постоянно толкались в их салуне. Получая от них квалифицированные советы и информацию, они начали очень обдуманно покупать акции. К 1868 году они успели накопить солидный капитал, продали «Аукшнленч» и открыли собственную маклерскую контору на улице Монтгомери. Именно как честных и надежных биржевых маклеров они узнали Мак-Кея и Фейра, своих будущих партнеров из Вирджиния-Сити, прониклись друг к другу симпатией и заключили союз.

К концу шестидесятых годов Джон Мак-Кей и Джеймс Фейр смело выступили на арену Уошоэ-Маунтинс и бросили вызов Уильяму Шарону в борьбе за первое место в Комстоке. Постоянное стремление Шарона заполучить контрольный пакет акций каждой из шахт па Маунт-Дэ- видсон вынудило банк глубоко увязнуть в операции по скупке акций «Хейл энд Норкросс», за которые теперь он платил по 7000 долларов. Это была пиррова победа: рудные жилы «Хейл энд Норкросс» вскоре иссякли, и Шарону пришлось продавать те же акции всего по 41,5 доллара.

Джон Мак-Кей и Джеймс Фейр не питали особого уважения к Шарону, а боялись его и того меньше. Шарон в основе своей был манипулятором акциями и деньгами, Мак-Кей и Фейр - специалистами по глубинной добыче. Они были убеждены, что в «Хейл энд Норкросс» все еще имеются богатые рудные жилы. Они были также уверены в том, что сумеют перехитрить Шарона. Ничуть не смущенные могуществом соперников, они решили тайно скупать акции «Хейл энд Норкросс» и, получив контроль над шахтой, вышибить Шарона, Ролстона и Банк Калифорнии из ее совета директоров.

Не желая раскрывать свой замысел, Мак-Кей и Фейр отправились в Сан-Франциско для совещания с двумя бывшими владельцами салунов, которые стали биржевыми маклерами. Флуд и О'Брайен, с которыми они поддерживали самые дружеские отношения уже несколько лет, одобрили их плап п вложили в дело некоторую толику своих денег. Компания была образована: Мак-Кей брал себе три восьмых акций, Фейр - две восьмых, Флуд и О'Брайен делили между собой оставшиеся три восьмых.

Джеймс Флуд был настолько ловким дельцом, что ему удалось целый месяц скупать акции «?Хейл энд Норкросс» по дешевой цене, а биржа так и не поняла, что это значит. Когда собралось правление «Хеил энд Норкросс», большинство акций оказались в руках Мак-Кея, Фейра, О'Брайена и Флуда. Шарон, которого положение застало врасплох, был вне себя, поняв, что его перехитрили; однако он не стал вступать в борьбу за шахту, рудные запасы которой считались выработанными.

Мак-Кей и Фейр, который был избран на пост главного управляющего «Хейл энд Норкросс», спустили в шахту рабочих и начали пробивать горизонты в новых направлениях- и в 1870 году выплатили акционерам 500 000 долларов в качестве дивидендов! На часть доходов новыо партнеры приобрели две камнедробилыш для переработки руды и купили у Шарона водопроводную компанию «Вирджиния энд Голд-Хплл».

Сражение за «Хейл энд Норкросс» явилось только прологом. К 1871 году рудные лшлы шахты снова иссякли. Мак-Кей потерял значительную часть своих прибылей, купив выработанную шахту «Сэвидж», Фейр тоже потерпел неудачу, ? купив столь же бесплодную шахту «Бул- лнон». Но тут же они разработали отчаянный нлаи: купить тысячу триста футов земли, лежавшей мел»ду знаменитыми в прошлом шахтами «Офир» и «Гулд эпд Кэрри». Этот участок, известный под названием «Консолидейтэд Вирджиния», Шарон и другие специалисты Комсгока объявили не представляющим ценности; его акции упали в

цепе до одного доллара па акцию после того, как миллион долларов Сыл израсходован на бесплодные исследовательские работы.

Мак-Кей и Фейр были уверены, что здесь в глубинах скрываются рудные жилы, ничуть не уступающие по богатству тем, которые были найдены в «Офире» и «Гулд энд Кэрри». Чтобы получить в свое владение этот участок, они поручили своим партперам в Сан-Франциско скупать акции шести отдельных шахт, расположенных на этих трехстах футах. Флуд и О'Брайен приступили к скупке весьма осторожно, однако на этот раз Шарону удалось разгадать их игру, и он настолько взвинтил цены, что контрольный пакет «Консолидейтод Вирджиния» обошелся в сто тысяч долларов. Не без ехидства Шарон сообщил Рол- стопу, что ему удалось надуть Мак-Кея и Фейра.

Мак-Кей, Фейр, Флуд и О'Брайен получили контроль над «Монсолидейтэд Вирджиния» в феврале 1872 года. Они выпустили еще на 212 ООО долларов акций, но понимали, что денег этих слишком мало, чтобы вести работы через брошенный шахтный колодец «Консолидсйтэд Вирджиния». Следовало отыскать более короткий путь к шахтным горизонтам. По-видимому, они воспользовались советом управляющего шахтой «Гулд энд Кэрри», принадлежавшей Шарону, который сказал: «А почему бы вам не спуститься на дно «Гулд энд Кэрри» и не пробиваться оттуда в северном направлении? Колодец ее опускается на глубину тысячи двухсот футов, и туннель будет проходить под разработками «Вест», «Белчер», «Консолидейтэд Вирд- жпння» и «Калифорния»; там лежат совершенно нетронутые места, и, если здесь вообще залегают какие-то рудные жилы… вы обязательно на них наткнетесь».

Ко всеобщему изумлению, Шарон не только разрешил Фейру и Мак-Кею воспользоваться своей шахтой «Гулд энд Кэрри» для ведения исследовательских работ, но и облегчил задачу, назначив довольно умеренную плату за вывоз пустой породы через ее колодец. Ролстону в Сан- Франциско он с торжеством доказывал, что теперь переправляет последние доллары от «Хейл энд Норкросс» в бездонные карманы Банка Калифорнии и что банк вскоре заполучит обратно и водопроводную компанию «Вирджиния энд Голд-Хилл».

???? 433

С мая по август пророчества Шарона сбывались. Внизу на глубине тысячи двухсот футов, несмотря на героические

28 Зак. К» 1463

усилия, затраченные при прокладке штрека длиной тыся чу ярдов под самым сердцем «Консолидейтэд Вирджиния», пе было обнаружено ничего, и через шахтный колодец «Гулд энд Кэрри» поступала наружу только пустая порода.

Но богатства Маунт-Дэвидсон еще не были исчерпаны. В один прекрасный день рабочие наткнулись на едва заметную жилу, идущую поперек штрека. Фейр и Мак-Кей двинулись по этому слабому следу, потеряли его, потом снова нашли и увидели, что жила расширяется. За три недели она достигла ширины в семь футов, еще через неделю ширина жилы составляла уже двенадцать футов. Серебряная Четверка, уверенная, что натолкнулась на богатую залежь, приступила к одновременным действиям: Мак-Кей и Фейр в Вирджшшя-Сити начали пробивать вертикальный колодец к месту своей находки; Флуд и О'Брайен в Сан-Франциско скупили двадцать пять процентов акций «Консолидейтэд Вирджиния», выброшенных ранее на рынок.

Истинный размер своего открытия они держали в секрете: посетителей не допускали в богатые рудой штреки под предлогом невыносимой жары. Жнла «Консолидейтэд Вирджиния» была теперь уже шириной пятьдесят футов, пробиваемые в стороны пробные штреки показали, что почти вся порода вокруг богато насыщена рудой.

К концу октября Фейр и Мак-Кей пригласили Дэна де Кнля спуститься в «Консолидейтэд Вирджиния». Фейр сказал этому лучшему из шахтерских репортеров: «Иди и повертись там сам. Прикипь все, выработай собственное мнение. Я не скажу тебе ни слова, чтобы не говорили, что я тебя подучил».

До Киль провел самое тщательное обследование, вынес наверх пять проб руды, взятых в разных местах «Консолидейтэд Вирджиния», которые после проведения анализа показали содержание золота и серебра в руде на 380 долларов на тонну - почти в десять раз больше, чем в руде среднего качества, добываемой в Комстоке. Он сообщил об этом миру в «Территориэл энтерпрайз» под кричащим заголовком «Сердце Комстока».

Он утверждал, что по самым скромным подсчетам общая стоимость золота и серебра, содержащегося в разрабатываемом пласте, должна составлять 230 миллионов долларов! Дндесхаймер, самый уважаемый из инженеров Ком- стока, провел несколько дней па дне шахты, а затем объявил, что каждая акция «Консолидейтэд Вирджиния» должна теперь оцениваться в 5000 долларов. Правительственный геолог, направленный сюда по распоряжению генерального директора монетного двора, обследовал «Консолидейтэд Вирджиния» и высказал мнение, что общая сумма добычи составит триста миллионов. «Однако, чтобы избежать возможной переоценки, я беру только половину полученных при анализе данных, поэтому считаю, что продукция составит никак не менее ста пятидесяти миллионов», - доложил он.

До первого снега «Консолидейтэд Вирджиния» выдавала на-гора ежемесячно па 250 000 долларов благородных металлов. Фейр и Мак-Кей пошли еще дальше, достигнув горизонтов на глубине тысячи четыреста и тысячи пятисот футов. Лорд сообщал в «Комсток майнинг»: «Когда наконец был достшнут уровень тысячи пятисот футов и поступающая оттуда руда оказалась богаче всей виденной до сих пор па свйе, даже самые спокойные головы пошли кругом. Ничего подобного не было открыто на земле с тех пор, как первый шахтер сделал первый удар своей примитивной киркой…»

Руда была настолько богатой, что в камнедробнлышх приходилось подмешивать к ней пустую породу.

Джон Мак-Кен, Джеймс Фейр, Джеймс Флуд и Уильям О'Брайеп сделались мультимиллионерами. И снова они продемонстрировали свое превосходство над Уильямом Шароном, оставив его в дураках. Шарон понимал, что ему предстоит теперь борьба до конца с этими четырьмя ирландцами, которых уже стали называть Серебряными королями. Если они стали новыми королями, то что же должно произойти с нпм, бывшим королем Комстока?

В Сан-Франциско Ролстон решил, что «Белчер», соседствующая с украденной у шайки Хейуордом и Джонсом «Краун-Пойнт», должна быть продолжением этого укрытого в недрах золотого дна. Вместе с Шароном они скупили все десять тысяч акций этой шахты по доллару за каждую, опустили туда шахтеров с приказом рыть глубже… и получили 35 миллионов долларов.

Открытие в «Белчер» сделало Уильяма Шарона одним из трех самых богатых людей на Дальнем Западе, поставив его рядом с Уильямом Ч. Ролстоном и Д. О. Миллсом из Байка Калифорнии. Прошло девять лет с тех пор, как он прибыл в Маупт-Дэвидсоп, доведенный до банкротства биржевыми маклерами. Все соглашались с тем, что он отомстил полной мерой. Теперь уже никто не мог подсчитать, сколько десятков миллионов он успел сколотить за это время.

Именно в это время н пришел Уильям Шарон к выводу, что он перерос масштабы Комстока и что ему следует быть сенатором Соединенных Штатов. Это поднимет его престиж в свете и даст возможность настроить законодателей таким образом, что они остановят Сутро. Место в сенате даст ему политическую власть над новоявленными Серебряными королями. Банк Калифорнии отобрал, финансировал и избрал законодателей Невады, которые избирают двух сенаторов от штата. Решение Шарона сделаться сенатором было равнозначно избранию его.

Но не так рассматривал эту проблему Джозеф Гудмен, издатель газеты «Территориэл энтерпрайз».

В то утро, когда Уильям Шарон вернулся в Сан-Франциско, с тем чтобы начать кампанию за свое избрание в сенат, Гудмен опубликовал едчайшую редакционную статью: «Вы, по-видимому, сознаете, что возвратились туда, где вас боятся, ненавидят и презирают. На протяжении последних девяти лет ваша карьера в Неваде была карьерой беспощадного хищника. Подобно гиене, вы пожирали жизненные силы штата, и гдре тому, кто пытался вступить с вами в спор хотя бы за крохи с вашего стола. Вы отбрасываете в сторону честь, порядочность и самые обычные приличия…»

Горняки Комстока полностью согласились с этим. Однако наибольший удар был нанесен ему словом «гиепа», которое через двадцать четыре часа уже повторялось во всех шахтах Невады. Комсток не пожелал без борьбы отдать Шарону пост сенатора. Выдвинул свою кандидатуру и пробивной валлиец Джон Джоупс - герой пожара на «Йеллоу-Джекет», считающийся героической личностью также и потому, что сумел увести из-под носа у шайки шахту «Краун-Иойнт» и вместе с ней тридцать миллионов долларов. Невада хотела, чтобы Джоунс был ее сенатором.

Шарон нанес ответный удар. Он выбросил па рынок колоссальное количество акций Комстока, вызвав тем самым бурную волну продажи акций, что привело к общим потерям ценности бумаг в почти пятьдесят миллионов.

Джоунс и Алвипса Хейуорд потеряли три миллиона, но у них была возможность обратиться к ресурсам «Краун- Пойнт». Примененный Шароном прием, направленный на разорение Джоунса, ударил и по Сан-Франциско. Значительная часть городского населения понесла урон. Имя Уильяма Шарона стало ругательством, на его голову призывали проклятия тысячи тех, кто разорился из-за подстроенного им искусственного падения курса акций.

После этого Шарой решил подорвать репутацию Джоунса. Он привез в Сан-Франциско Айзека Хаббела, который был надсмотрщиком на подземных работах на «Краун- Иойнт», когда там разразился пожар. Шарон посулил Хаббелу пятьдесят тысяч долларов, если он подпишет заявление о том, что Джон Джоунс сам преднамеренно совершил поджог.

Невада была возмущена. Джо Гудмап снова говорил от имени Невады и центральной Калифорнии, когда писал в «Территориэл энтерпрайз»: «В этом акте злоба достигла кульминационной точки бесчестия и подлости. Еще никогда злонамеренность не выбирала более чудовищной формы для мести».

Даже деловые партнеры Шаропа в Сан-Франциско почувствовали, что он слишком далеко зашел. Суд предъявил Шарону обвинение в тайном сговоре, после чего Билли Ролстон потребовал, чтобы Шарон отказался от борьбы за пост сенатора.

В ответ Шарон - профессиональный игрок в покер - просто пожал плечами: на этот раз ему выпали плохие карты. В следующий раз он возьмет реванш, как это было на Комсток-Лоуд. Но теперь месть его распространится и на Уильяма Ролстона, который вынудил его отказаться от надежд на пост сенатора.