Эффект Грэхема

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ДЖИДЖИ

Международный день поедания яблок

— Я просто сказала, что он не может называть себя принцем, потому что Мальта упразднила монархию в семидесятых годах. Типа, братишка, теперь твоя семья продает двери и окна. Меня не волнует, что когда-то давно ты был дальним родственником гребаной королевы... — Майя замолкает, когда замечает Райдера. Затем она замечает маленький букетик белых и желтых цветов. — О, вау. Хорошо. Я на это взгляну.

Когда мы подходим ближе Райдер расправляет свои широкие плечи и делает шаг вперед. На нем тот же комплект одежды, что и вчера: джинсы и черная футболка, но на этот раз без бейсболки. Его темные волосы взъерошены, и он запускает в них свободную руку.

— Привет, — отрывисто говорит он.

— Привет, — отвечаю я. В моем тоне слышится холодок.

Наступает тишина. Мы смотрим друг на друга. Я с подозрением. В его глазах, как всегда, ничего не прочитаешь.

— Привет! — Щебечет Майя.

Я совсем забыла, что она здесь.

— Райдер, это Майя, — торопливо говорю я. — Моя соседка по комнате.

Он кивает в знак приветствия.

Она оглядывает его с ног до головы, и по легкому изгибу ее полных губ бантиком Купидона я могу сказать, что ей нравится то, что она видит.

Он все еще держит ромашки, но не делает ни единого движения, чтобы отдать их мне. На мгновение я задумываюсь, может быть, они для кого-то другого.

— Мы можем поговорить? — спрашивает он.

— Да, конечно, — отвечает Майя. Затем она наблюдает за выражением его лица и понимает: — О, ты имеешь в виду только себя и Джиджи. Черт возьми, я действительно хотела знать, в чем дело.

— Я введу тебя в курс дела, — обещаю я.

Она улыбается и проходит мимо нас к общежитию, где сканирует свою ключ-карту, чтобы попасть внутрь.

— У меня есть один вопрос, — говорю я Райдеру, как только мы остаемся наедине.

— Какой?

— Ты действительно принес мне цветы?

— Да, — бормочет он.

Мне приходится прикусить губу, чтобы удержаться от смеха. Я никогда не видела, чтобы кто-то выглядел более недовольным собственным поведением.

— Послушай, мы оба знаем, что ты придурок, но это просто твой характер, парень. Тебе не нужно было унижаться и приносить мне цветы и извинения.

Он слегка ухмыляется мне.

— Кто сказал, что это цветы и извинения? Может, это цветы празднования.

— Угу. Действительно. И что мы празднуем?

Он достает телефон из заднего кармана и открывает его. Он мгновение листает экран, и мне видно, что он просматривает приложение с календарем.

— Сегодня Международный день поедания яблок. — Он поднимает взгляд. — Мне показалось, что мы должны это отпраздновать.

Я пристально смотрю на него.

— Ты это выдумал.

Он показывает мне экран. Конечно же, в списке международных праздников действительно есть Международный день поедания яблок.

— Я правда люблю яблоки, — говорит он с небрежным самодовольством.

— Знаешь, а мне нравится этот Райдер. Я и понятия не имела, что ты такой изворотливый.

— Я не изворотливый, — рычит он.

— Тогда почему мы празднуем твою любовь к яблокам?

Он протягивает мне букет.

— Просто забери эти чертовы штуки.

Невольная улыбка появляется на его лице. Я избавляю его от страданий и принимаю ромашки.

— Я действительно люблю цветы, — сообщаю я ему. — Не так сильно, как бабочек, но рядом.

Райдер вздыхает.

— Что? — Мой тон оборонительный.

— Тебе нравятся цветы и бабочки? А я только начал думать, что ты классная.

— Ну, а что тебе нравится? — Я бросаю вызов.

— Точно не это.

— Забавно слышать это от парня, который все утро собирал для девушки цветы, чтобы извиниться.

— Я потратил на это не все утро. Это заняло примерно одну минуту. Я украл их из клумбы своего соседа.

— О Боже мой.

— И это не цветы для извинений, — ворчит он.

— Угу.

— Потому что я не извиняюсь. — Он приподнимает одну бровь. — Я сказал правду.

Я сердито смотрю на него.

— Как бы ты себя чувствовал, если бы я подкараулила тебя после одной из твоих игр, а потом стала бы перечислять все, в чем ты налажал?

— Это не то, что я сделал. Ты попросила меня озвучить свои мысли.

— Тебе не обязательно было отвечать.

— Не надо спрашивать о том, на что не хочешь получить ответ, — возражает он.

— Знаешь, мне больше нравилось, когда ты вообще не разговаривал.

И тут он начинает улыбаться.

Черт возьми. Это моя вина. Я та, кто заставила его улыбнуться. И теперь я вижу эту глупую улыбку, и она убийственная. Я помню, как Камила рассказывала, что он стоит у стены на вечеринках, а женщины толпами на него кидаются, и теперь я понимаю, почему у него такой большой выбор.

— Слушай, если бы это было извинением, гипотетически, я, наверное, мог бы признать, что иногда бываю слишком прямолинейным.

— Нет! — Говорю я в шоке.

— Не то чтобы кто-то когда-то жаловался.

— О нет, я уверена, всем это нравится.

Он прищуривает глаза.

— Это была плохая идея.

— Нет, — настаиваю я. — Мне нравятся твои гипотетические извинения. Итак, предположим, гипотетически, ты был слишком прямолинеен и заставил кое-кого почувствовать себя дерьмово, сказав, что она играет в хоккей за Брайар только из-за кумовства... продолжай.

Выражение его лица отрезвляет.

— Я не это имел в виду. Комментарий о кумовстве был лишним.

Я думаю, он говорит искренне. Может, он и придурок, но не жестокий.

С другой стороны, я его почти не знаю.

— Я не хотел заставлять тебя чувствовать себя дерьмово. Когда дело доходит до хоккея, я честен. Я всегда совершенствую свою игру, работаю над своими слабостями. Наверное, я забыл, что не всем нужны советы такого рода. — Он делает паузу с выражением боли на лице. — И мне жаль, что я намекнул, что твой отец — причина, по которой ты на своем месте. Я смотрел ту игру. Ты играла феноменально.

Несмотря на прилив теплоты, который вызывает его комплимент, я не могу подавить проблеск сомнения.

— Ты говоришь это просто для того, чтобы я снова не почувствовала себя дерьмово?

— Я ничего не говорю просто так.

Я начинаю подозревать, насколько это правда.

— Что ж, спасибо. Думаю, я ценю это. — Неохотно я добавляю: — Ты тоже очень хороший игрок.

— Я не говорил, что ты очень хороша. Я сказал, что ты феноменальна.

— А я говорю, что ты очень хорош.

Он хихикает себе под нос.

— В любом случае. — Он указывает на букет в моей руке. — Это мое предложение мира. Шейн сказал, что цыпочкам нравятся ромашки, и они не надумывают лишнего.

— Чего лишнего? Что ты пытаешься приударить за мной? Или что ты подлизываешься ко мне, чтобы я замолвила за тебя словечко перед папой? Ты же поэтому вчера был на игре, не так ли?

— Да, — честно отвечает он. — Но ты ясно изложила свою позицию по этому поводу, так что я не собираюсь спрашивать снова. Я обычно так не делаю. — Он пожимает плечами. — Хорошо. Теперь я от тебя отстану.

Он начинает уходить.

— Мне нужен совет, — выпаливаю я.

Райдер поворачивается и бросает на меня кривой взгляд.

— Я больше не поведусь на это, Жизель.

— Нет, я серьезно. Вчера у меня было отвратительное настроение, и это единственная причина, по которой я набросилась на тебя. Обычно я как и ты. Всегда совершенствую свою игру. — Я смотрю в эти пронзительные голубые глаза. — Если бы ты дал мне совет, какой бы он был?

Он колеблется, снова проводя рукой по волосам.

— Пожалуйста. Что мне нужно делать за воротами?

— Перестань так пытаться сбежать оттуда, — наконец отвечает он. — Если ты научишься играть в этом пространстве и эффективно использовать его, возможности для выигрыша будут безграничны.

— Высокий риск, высокая награда?

Он кивает.

— Занимай атакующую позицию за воротами, и ты заставишь и вратаря, и оборону соперника сосредоточиться на этом пространстве. А когда они сосредоточены на чем-то одном, они не могут уследить за тем, кто находится с другой стороны.

Я проглатываю свое разочарование.

— Но я теряю там шайбу. Пространство слишком узкое.

— Как я уже сказал, учись там играть. Иногда тебе везет, и ты уводишь за собой обоих их защитников. Если у них дерьмовая коммуникация, они оба могут попытаться закрыть тебя, и тогда у тебя есть один или несколько партнеров по команде на открытой позиции, чтобы забить гол. — Он пожимает плечами. — Делай с этим, что хочешь.

Он снова уходит, оставляя меня перед моим общежитием с букетом в руках.

Я смотрю на ромашки и потираю большим пальцем один шелковистый белый лепесток. Они действительно красивые. Меня даже не волнует, что он их украл. Затем я смотрю на удаляющуюся спину Райдера, на эти четко очерченные руки, на уверенность его шага.

— Райдер, — неожиданно для себя зову я.

Он поворачивается.

— Да?

Глубоко в мыслях назревает идея. Она быстро развивается, пока не формируется в четкий план, и я иду к нему.

Он засовывает руки в карманы, ожидая, когда я подойду.

— У меня есть к тебе предложение, — объявляю я.

В его глазах мелькает веселье.

— Какого рода?

— Ну, может быть, скорее услуга за услугу. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе.

Проблеск юмора перерастает в проблеск интереса.

— Хоккейный лагерь моего отца… Он очень разборчив в выборе помощников тренера. И я не собираюсь лгать — его впечатление о тебе не самое лучшее. Я не знаю, произошло ли это недавно или что-то еще. Хотя я знаю, что он наблюдал за тобой годами. Он следит за всеми хорошими игроками колледжа.

Выражение его лица омрачается.

— То есть, ты хочешь сказать, что он точно не даст мне место помощника.

— Я этого не говорила. Но он упомянул, что, по его мнению, у тебя дурной характер. Так что, да, я, вероятно, могла бы замолвить за тебя словечко. О твоем лидерстве или о чем-то еще. Мы с ним постоянно разговариваем по телефону, и на следующих выходных я собираюсь домой. Если хочешь, я буду расхваливать тебя каждый раз. Ну, может быть, не каждый раз, иначе у него возникнут подозрения. Но я скажу ему, что мы друзья, и удостоверюсь, что он знает, что ты был бы надежным выбором. — Я пожимаю плечами. — Мое мнение для него много значит.

Райдер выжидающе смотрит на меня.

— Что ты хочешь взамен?

— Помоги мне уладить некоторые из этих проблем за воротами. Может быть, мы сможем провести несколько совместных тренировок. Один на один. — Я ухмыляюсь ему. — Эй, я, наверное, тоже могла бы научить тебя кое-чему.

— Я в этом не сомневаюсь. У тебя есть приемы.

— Видишь? Тогда это было бы выгодно нам обоим. Ты работаешь со мной, я работаю на тебя. Беспроигрышный вариант. — Я встречаюсь с ним взглядом. — Тебе интересно?

Он обдумывает это так долго, что я задаюсь вопросом, не собирается ли он мне отказать. Что было бы глупо и совершенно бессмысленно, потому что...

— Согласен, — хрипло говорит он. — Напиши мне время и место нашей первой тренировки, и я приду.

На этот раз он уходит по-настоящему, оставляя меня смотреть ему вслед. И гадать, на что я подписалась.