ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
ДЖИДЖИ
Мы были лучшими друзьями
В конце января я ужинаю с родителями после того, как команда сыграла с университетом Бостона. Обычно после игры мы все должны быть в автобусе команды, но я получила специальное разрешение остаться от Эдли. Клянусь, любую просьбу, связанную с моим отцом, Эдли выполнит, не моргнув глазом. Он просто махнул рукой и сказал:
— Увидимся завтра. — Завтра домашняя игра против Провиденса, и я с нетерпением жду ее. Мы не встречались с Бетани Кларк и этими девушками с момента нашего товарищеского матча осенью. Это определенно будет соревнование.
Уайатт вернулся в Нэшвилл, так что в доме стало немного тише. Мы с родителями заказываем китайскую еду на вынос и едим за кухонной стойкой, пока я слежу за новостями в социальных сетях, где публикуются обновления в режиме реального времени об игре мужской команды против ЮКонн.
— Уф, — говорю я, раздраженно косясь на свой телефон, — Почему это не транслируют? — Это и правда очень важная игра для турнирной таблицы, поскольку ЮКонн лидирует в своей конференции всего на одну игру. У Брайара все еще есть отличный шанс обойти их.
— ЮКонн солидно играют в этом году, — замечает папа. — У Коннелли они как ключ к победе в “Замороженной четверке”. Не говори Дженсену.
— Ты думаешь, у Брайара нет шансов?
— Нет, у них правда есть хороший шанс, — смягчается он. — Я впечатлен тем, как они смогли переиграть сезон в свою пользу.
— Шокирует, что Райдер и Кейс все еще так хорошо играют вместе, несмотря на полный бойкот со стороны Кейса.
Папа приподнимает бровь.
— Кейс не разговаривал с ним больше месяца, — признаю я. — С тех пор, как мы с Райдером предали огласке наши отношения. Кейс недоволен. Он провел большую часть прошлого года, пытаясь вернуть меня, но теперь он наконец понимает, что этого не произойдет.
— И тебя это устраивает? — Осторожно спрашивает папа.
— Что ты имеешь в виду?
— Этот выбор, который ты сделала.
Я вздыхаю.
— Послушай, я знаю, тебе нравится Кейс. И он хороший парень, но у нас бы все равно ничего не вышло, даже если бы Райдера не было на горизонте. Мы бы никогда не сошлись обратно.
Папин рот слегка хмурится.
— Я до сих пор не понимаю, почему все тогда закончилось, Стэн. В этом никогда не было никакого смысла...
— Потому что он изменил мне.
У него отвисает челюсть. Полсекунды спустя выражение его лица затопляет гнев.
— Нет, — вмешиваюсь я, поднимая руку. — Видишь, вот почему я не хотела тебе говорить. Я не хотела, чтобы ты плохо о нем думал.
— Как я могу так не думать? — рычит он.
— Он совершил ошибку. Честно говоря, он неплохой парень. Он взбесился, потому что все становилось слишком серьезным. Просто такой типичный мужской поступок.
За исключением… Райдер ни разу не взбесился из-за меня.
Он был единственным, кто сказал мне, что любит меня. Он сказал это первым. Он не испугался и не убежал с криками, когда я ответила ему взаимностью.
Я не знаю, любил ли Кейс меня когда-нибудь по-настоящему. Не только потому, что он изменил. Но и потому что его устраивало — нас обоих устраивало — встречаться почти два года и не обмениваться Я тебя люблю.
— Типичный мужской поступок, — эхом откликается папа, забавляясь.
— Да, типа, в ту секунду, когда они чувствуют, что застряли в отношениях, они испытывают непреодолимое желание пойти и разбрызгать повсюду свое семя.
— Стэн, пожалуйста, больше не произноси в моем присутствии слова разбрызгивать и семя.
Я фыркаю.
— Ну, не важно. Вот почему это бы никогда не сработало.
— Я понимаю. — Он качает головой, посмеиваясь. — Если бы ты сказала мне об этом несколько месяцев назад, я бы оставил все как есть.
— О, тебя было бы так легко заткнуть?
— Да. — Он обходит стойку и обнимает меня.
Мама возвращается на кухню и с удивлением смотрит на нас.
— Что происходит?
— Кейс изменил Джиджи, — признается папа.
Она выдыхает.
— Нет.
— Да, — говорю я ей, — но теперь все кончено, потому что я люблю другого. Так что давайте все просто двигаться дальше.
Папа начинает кашлять.
— Любишь другого, да? — Дразнит мама. Она поворачивается к папе. — Видишь? Я же тебе говорила.
Сейчас он выглядит больным.
— Из всех возможных парней...
— Да ладно. Райдер замечательный, — уверяю я его.
Он более чем замечательный.
Он — это все.
За этой суровой внешностью скрывается мужчина, быть с которым для меня большая честь. Мужчина, которому я доверяю настолько, что готова показать всю свою уязвимость. Мужчина, который слышит меня, когда я мягко указываю на недостаток, и пытается изменить свое поведение. Мужчина, который делает меня отчаянно счастливой, даже когда мне грустно.
— Ладно, Джиджи, до закрытия торгового центра еще час, — говорит мама. — Ты все еще хочешь пойти со мной, чтоб я забрала подарок Элли на день рождения?
— Конечно, — говорю я, и мы выходим.
Мы приходим в торговый центр в половине девятого, как раз перед закрытием. Пока мама ныряет в ювелирный магазин за изготовленным на заказ кулоном, который она выбрала на день рождения моей тети, я стою возле кашпо и переписываюсь с Райдером, который тайком отправляет сообщения во время перерыва.
— Джиджи?
Я поднимаю взгляд и замираю. Напряжение наполняет меня, когда я вижу Эмму Фэрли, неторопливо приближающуюся ко мне.
О боже. Я совершенно не в настроении для этого. В последний раз наши пути пересекались на вечеринке, устроенной общим другом летом после того, как я поступила в колледж. Мы с Эммой стояли в разных углах дома всю ночь. Ни одна из нас, казалось, не была заинтересована в сближении с другой, поэтому я удивлена, что она заинтересовалась сейчас.
Она выглядит такой же красивой, как всегда. Блестящие волосы. Идеальные брови. Розовый блеск для губ нанесен на пухлые губы, а дизайнерская одежда облегает ее идеальное тело.
Эмма сокращает расстояние между нами. На одной руке у нее болтается пара пакетов с покупками.
— Эмма, — говорю я осторожно. — Не знала, что ты в городе.
— Да, я приехала к папе на выходные.
Напоминание об отце вызывает у меня приступ разочарования, потому что разве это убило бы человека, если бы он принял хоть какое-то решение о сборной? Это занимает целую вечность, и я начинаю нетерпеливо ждать новостей.
— Насколько дико, что он возглавил сборную США? — восхищается она.
В ее глазах неподдельная гордость, и это меня обезоруживает. Совсем немного.
— Потрясающие новости, — соглашаюсь я, кивая. — Он отличный тренер. Он со всем справится.
— Как насчет тебя? У тебя все хорошо?
— Ага, знаешь, занята, как обычно. Слышала, ты получила роль в пилотном проекте на телевидении? Это круто.
Ее глаза на секунду вспыхивают.
— Его не выпустят.
— О, жаль это слышать.
— Серьезно?
Я подавляю вздох. Поехали.
Ее тон становится холодным.
— Потому что я уверена, что тебе приятно это слышать.
— Ладно, не приплетай сюда меня, — говорю я, делая шаг в сторону. — Мне все равно, что ты делаешь в Лос-Анджелесе. Я просто была вежлива.
Ее щеки краснеют. Одна особенность Эммы в том, что ей не нравится чувствовать себя отвергнутой. И это именно то, чем я сейчас занимаюсь.
— Мне нужно идти. Меня ждет мама.
Я едва успеваю сделать два шага, как ее голос впивается мне в спину.
— Знаешь, ты настоящая сука.
Я поворачиваюсь, обнажая зубы в невеселой улыбке.
— Оу, ты серьезно, да?
— Тебе не нужно разговаривать со мной так, словно я кусочек жвачки у тебя под ботинком. Мы были лучшими подругами, Джиджи.
Я подкрадываюсь к ней.
— Да, Эмма. Мы были лучшими подругами.
— Мы должны были прикрывать друг друга, — выплевывает она, сверкая глазами. — А ты просто позволила своему брату унизить меня.
Я недоверчиво смотрю на нее.
— Серьезно? Скажи мне, как он тебя унизил? Он бросил тебя на глазах у всех на вечеринке? Он сказал тебе, что любит тебя, а потом трахнул кого-то другого? Например, как? Потому что, если мне не изменяет память, он был достаточно тактичен, чтобы лично усадить тебя и сказать, что его не интересуют обязательства. Ты та, кто не смогла справиться с этим и решила попытаться уничтожить всю мою семью.
— Ладно, теперь ты впадаешь в мелодраму. Я ни хрена не уничтожала.
— Правда. Значит, ты оказала мне услугу, когда разделась и залезла в постель моего отца?
У нее хватает порядочности выглядеть смущенной.
— Послушай, я извинилась за это.
— Вообще-то, ты этого не делала, — говорю я с недоверчивым смехом.
— Да, сделала, — настаивает она.
— Нет, Эмма, ты этого не сделала, и никакое переписывание истории этого не изменит. Ты ни за что не извинялась. Ты срывалась нас. Делилась личными сообщениями, вещами, которые я рассказала тебе по секрету, со всеми в школе. Поносила меня в социальных сетях. И теперь ты стоишь здесь и говоришь, что я каким-то образом виновата в этом? Ты ни разу не проявила никакого раскаяния.
Я чертовски расстроена. Я заставляю себя сделать глубокий вдох, внезапно понимая, что не хочу этого делать. Я не обязана с ней разговаривать. Я ничего ей не должна. В моей голове звучит голос Райдера, напоминая, что мне можно чувствовать то, что я чувствую, даже если это ненависть.
И правда в том, что я не хочу мириться с Эммой, потому что некоторые вещи просто невозможно исправить. Она явно совсем не повзрослела за три года. Все еще пытается отмахнуться от своих собственных действий и заставить меня чувствовать себя сумасшедшей, потому что я злюсь на нее.
— Мы не друзья, Эмма. — Я прерывисто вздыхаю. — Так что, пожалуйста, просто оставь меня, черт возьми, в покое. Ты занимаешься собой, а я собой. И давай сохраним нашу дружбу там, где ей и место — в прошлом.