Элита

36

Воздух, пропахший зёрнами и свежей выпечкой, знакомо ударяет в лицо, стоит мне переступить порог кофейни. Раньше я часто здесь бывала, прячась в углу от шепотков и навязчивых взглядов — до тех пор, пока Леон, объявивший себя моим покровителем, не стал таскать меня с собой в университетское кафе, как любимый брелок.

Дверь захлопывается, отрезая собой порывы ветра и уличный гвалт: в большой перерыв в сквер высыпает половина университета — посплетничать и покурить.

Оглядевшись, я вижу Петра, сидящего у окна за тем самым столом, который я всегда обходила стороной, даже когда тот пустовал, — на случай, если какой-нибудь твердолобый придурок вроде Морозова решит, что моя плебейская пятая точка недостаточно хороша, чтобы его занимать.

— Привет, Лия! — при виде меня Пётр встаёт, улыбаясь так радостно, словно я модель из каталога Victoria’s Secret, великодушно согласившаяся прийти на свидание. — Ты отлично выглядишь.

Смущённо застыв, я позволяю ему чмокнуть себя в щёку, это, видно, традиция среди местных — лобызать тех, с кем мало-мальски знаком. Традиция, которой Леон, кстати, пренебрегал. Дважды козёл.

— Эм… спасибо. — Опустив рюкзак на подоконник, я придвигаю к себе стул. — Так что там по поводу статьи? У тебя имеется план?

— Для начала выпей кофе. — Пётр выдёргивает из подставки бумажный стакан и придвигает его ко мне. — Ты же любишь капучино?

Становится смешно, даже несмотря на неловкость: кофейная фортуна, как говорится, повернулась ко мне передом. Утром был капучино от Тимура, в обед — от Петра. Со стороны может показаться, что я — фаворитка студенческого совета.

— Спасибо, — говорю я вслух. — Приятно, что ты запомнил.

— Итак, план на статью такой. — Длинные пальцы Петра с изяществом пианиста начинают порхать по экрану планшета. — Блок первый — личная история. Честный рассказ о том, как ты попала в университет и какими были твои первые впечатления, сравнения с предыдущим вузом допускаются.

— Едва ли моя история попадания сюда годится для университетской газеты, — ехидно замечаю я.

— Расскажи как есть, а спорные моменты можно будет исправить, — советует он. — Блок второй — трудности. Что было для тебя самым сложным в первые недели, подвергалась ли ты давлению?

Взгляд Петра становится многозначительным.

— Я в курсе, что подвергалась. Но постарайся рассказать об этом без эмоций, так, чтобы вызвать эмпатию, а не негатив.

Мою грудь растягивает глубокий вдох. А это точно статья для университетской газеты, а не письмо психотерапевту?

— Блок третий — лайфхаки. Находки, которые помогли адаптироваться лично тебе.

— Наверное, стоит заказать футболку с портретом Леона и сфотографироваться в ней, — усмехаюсь я. — И сколько у меня есть на это времени?

— Две недели на черновик. Кстати, фотография — отличная идея, — Пётр ободряюще улыбается. — Было бы неплохо сделать твой портрет рядом с одной из аудиторий.

— Аудитория «Перепуганный кролик» бы отлично подошла, — фыркаю я, не в силах перестать ерничать.

Вместо ответа Пётр смотрит поверх моей головы, и улыбка на его лице меркнет. Я машинально оборачиваюсь, чтобы узнать, что послужило тому причиной, — и чувствую резкий тычок в левой половине груди.

В дверях кафе стоит Леон.

Теперь становится объяснимым, почему за неделю я ни разу не повстречала его в университетском кафетерии: он попросту перестал туда ходить, чтобы не наткнуться на меня.

Поприветствовав баристу кивком головы, он оглядывается в поисках свободного стола, замечает нас и… возможно, я выдаю желаемое за действительное, но мне кажется, что его челюсть дёргается.

Как бы то ни было, Леон быстро берёт себя в руки и направляется к нам: разумеется, альфе не по статусу просто взять и не поздороваться.

Девушки за соседними столами при виде него вытягивают шеи, словно сурикаты, начиная азартно переглядываться. Я мысленно язвлю: радуйтесь, что вам не посчастливилось познакомиться с ним ближе, дурёхи, как бы старательно он ни полировал ваш пупок языком, наутро всё равно сделает вид, что ничего не было.

— Привет. — Поравнявшись с нашим столом, Леон протягивает ладонь Петру. Мне достаётся двухсекундное разглядывание и сдержанный кивок. — Чем заняты?

— Обсуждаем с Лией статью, о которой я тебе говорил. — Пётр выглядит слегка напряжённым, словно не уверен, что не является лишним в нашем образовавшемся трио. — Ты теперь здесь обедаешь? Давно тебя не видел.

Взгляд Леона падает на мою ладонь, сжимающую стакан с размашистой надписью «Пётр», и хлёстко скользит по щеке.

— Решил ненадолго сменить локацию. Ты, вижу, тоже.

— В универе слишком шумно, поэтому здесь. Может, присядешь? — Пётр кивает на свободный стул.

— Вряд ли Леон захочет мешать нам обсуждать статью, — выпаливаю я. Пусть и глупо, но мне было важно опередить его отказ, чтобы в очередной раз не чувствовать себя отверженной.

— Да, я зашёл только за кофе, — произносит Леон после секундной заминки. — Хорошего вам дня.

Его брови чуть сдвигаются к переносице, выдавая намёк на то, что моя реплика была ему неприятна. Я искренне надеюсь, что так оно и есть: не у одной мне иметь монополию на дискомфорт и неловкость.

— Между вами какие-то разногласия или мне показалось? — осторожно интересуется Пётр, когда Леон, расплатившись у стойки и забрав кофе, идёт к выходу.

— Никаких разногласий, — моя улыбка скупая и холодная, как октябрьское солнце. — Так солидарны во взглядах, как сейчас, мы ещё не были никогда.

— Понятно. Так что, вернёмся к статье?

Кивнув, я машинально смотрю в окно и вижу, как Леон, не сбавляя шага, швыряет непочатый стакан в урну.