Гарант мира для высшей расы

Глава 19.1

Лигерия. Мелетия.

Тайгер Рин

Зверь дрожит в человеческой плоти,

Но еще не настало время.

Землю рвать когтями в полете

Мне мешает сознания бремя.

Легкий бриз обжигает глотку,

Красный диск прилип к небосводу.

Кровь струей течет с подбородка.

Жаждет зверь обрести свободу.

Он рванется, разбив преграды,

Лишь светило уснет беспечно.

Я и он — с двух сторон баррикады,

Обреченные биться вечно.

Genisc

Я привык просыпаться ещё до рассвета и сегодняшний день не стал исключением. Долгие годы не меняю распорядок дня без нужды — самодисциплина и режим помогают не сойти с ума от рутины, и справиться с внутренними демонами. Ну да, у кого из нас их нет? Осенью солнце Кантии уже не так торопится подняться из-за горизонта, как летом, а стало быть, у меня чуть больше времени до визита в Храм, ведь пробудился я по времени, как обычно. Вчерашний вечер после разговора с Шеаром, порадовал лишь встречей с Дареллом, но при этом вымотал навязчивым явлением в мой особняк в Мелетии сразу обоих Ленсов. Отделаться от Советника было проще, а вот Кара вымотала своей глупостью все нервы. Если бы не сын, то я давно прекратил этот навязанный фарс под названием помолвка с Каролиной. То, что эта пустышка никогда не займет место моей жены и матери Дара, для себя я уже принял окончательно, хотя ещё недавно мне было плевать. Но вот проблему, как избавиться от королевского приказа, пока не решил — спорить с монархом подобно бунту.

И будь я один, то непременно так бы и поступил. Опала меня не пугала, но ставить под удар жизнь и будущее мальчика … На это я точно пойти не могу, ему и так нелегко.

За окном в предрассветной мгле дремала столица. Дом находился в непосредственной близости от реки и сейчас в открытые рамы тянуло запахом воды и ночного тумана. Да, не успеем оглянуться, как год сделает поворот к сезону дождей. Снега в Мелетии не видели уже несколько лет, но зимы от этого не становились более светлыми и радостными. Минимум два месяца сплошного потопа, грязи на улицах, и сырости в не всегда и не у всех отапливаемых домах. И только потом солнце милостиво вернет свою благосклонность жителям Лигерии.

Но пока дни ещё жаркие, лишь к вечеру горячее светило Кантии вспоминало, что уже пришла календарная осень и пора бы дать этой земле отдохнуть.

Обычные утренние процедуры сменила разминка. Тело привыкло к нагрузкам и пропускать тренировки я себе позволял крайне редко. Завтрака сегодня не будет — в Храм приходят натощак. Помнится в детстве я возмущался и спрашивал отца для чего это нужно? И он ответил, потрепав меня по макушке, что сытое брюхо усыпляет остроту восприятия нашего зверя, поэтому к Первым мы приходим с пустыми животами, чтобы кровь приливала лишь к голове, не мешая обращаться к наследию предков.

Справившись у одного из слуг пробудился ли наследник и, удовлетворившись ответом, что Дарелл давно на ногах и готов к визиту в Храм, узнал где он сейчас и, надев полагающуюся случаю парадную одежду, отправился к сыну.

Мальчик сидел на подоконнике выходящего на Тию окна в Розовой гостиной, которую когда-то так любила его мать, и глядел на реку, задумчиво теребя пальцами шерсть на голове прижавшегося к его ногам гигантского пса.

Я замер у входа, чтобы украдкой понаблюдать за сыном. Айт, разумеется, меня сразу почуял, но умнейший пес понял, что можно не дергаться, лишь повиливающим хвостом выдавая радость моему приходу, но не сдвинулся с места, продолжая млеть от ласки любимого хозяина.

Улыбнулся. Уже не раз порадовался тому, что привез из похода по пустынным землям этого щенка своему Дару. Старый пустынник, что продал мне собаку за немалые деньги, обещал, что умнее и надежнее охранника для ребенка просто не найти.

И не солгал.

То, что Айт избавлял своего слабого хозяина от ненужного внимания и хранил от бед, ещё не всё. Он научил, почти потерявшего веру в себя ребенка, заботиться о друге и подарил искреннюю любовь.

Подошел поближе. Дарелл обернулся и поспешно слез с подоконника, отвешивая положенный для приветствия поклон. Айт мгновенно отступил в сторону, лишь поглядывая на меня с надеждой, что ему и от старшего хозяина перепадет немного ласки. Не сейчас, мальчик, но я о тебе не забуду, пообещал я ему молча, но, кажется, пес всё понял.

— Доброй зари, отец! Уже пора? — золотистые, похожие на мои глаза, смотрели прямо, но я видел, как на самом деле он нервничает.

— Здравствуй, сын. Волнуешься? — сделал шаг и положил руку на плечо моему худощавому, но изрядно вытянувшемуся за то время, что я был в походе, мальчику. Он лишь передернул плечами и посмотрел на меня твердо.

— Я — потомок Данов, и мне не пристало показывать слабость. Ты сам меня этому учил.

Я кивнул удовлетворенно. Мой мальчик! И за него я порву любого, что бы не думало общество, и о чем бы не шептались в кулуарах Твердыни. Да, демоны меня подери, у Кровавого генерала есть слабость, но, не приведи Первые, кому-то придет в голову ее использовать против меня! И тогда они узнают за что действительно я получил это прозвище.

— Отправляемся на церемонию, Дарелл. От подобных приглашений не отказываются, ты ведь понимаешь, — говорю моему гордому наследнику.

— Я сделаю всё, чтобы тебе не было за меня стыдно, — отвечает он со всей серьезностью.

— Знаю, — отвечаю, хотя в горле появляется подозрительный комок…

Порой мне хочется ненавидеть свой народ за то, что так жесток к своим детям, боясь хоть на йоту показаться слабыми. Пусть это во многом и оправдано, иначе не выжили бы, но… Проклятье, любую идею можно довести до абсурда!

Сын оправляет уже давно надетый парадный мундир в цветах дома Рин — черный с серебром. Я смерил его взглядом с ног до головы и удовлетворившись аккуратным внешним видом, вновь кивнул, позволяя себе скупую улыбку.

— Идем к карете, к Храму не принято ехать верхом, ведь последний отрезок все равно придется идти пешком, а отослать кучера немного проще, чем бросить коня в районе храмовой рощи, что окружает само здание культового сооружения.

Мы выходим в коридор и спускаемся по мраморной лестнице вниз. Этот дом строили предки по линии Рин. Здесь всё дышит стариной: картины по стенам, мебель, которой сотни лет, но ее бережно сохраняют, вазы, статуи и даже гобелены, что ткали и вышивали в достопамятные времена женщины этого славного рода оборотней.

Мама больше любила «Русалочью Лагуну», а вот Шери обожала Мелетию. И этот дом.

Лир Сеам уже выкатил карету — старик никогда не просыпал. Мне кажется, что в его возрасте вообще не спят, так что не удивительно.

— Айт, ты остаёшься, прости, — шепчет Дарелл своему другу.

Пес бросает печальный взгляд на хозяина, затем на меня, всё ещё питая надежду, что мы передумаем и купимся, на эту несчастную преданную мордашку. Извини, монстр, не сегодня!

Дорога проходит быстро — в это время улицы пусты, а в Храм не так много приглашенных, чтобы создавались пробки. Внезапно, город словно заканчивается, хотя мы находимся чуть ли не в самом центре, пусть и на острове, что образовался в середине русла Тии.

Впереди лишь стена из деревьев и виднеющейся в ней проход, украшенный арками и множеством фонариков, в каждом из которых внутри свечи. Пока не взошло солнце они горят и ежевечерне зажигаются вновь. Я знаю, что следить за этим обязанность младших жрецов.

Сын напряжен, но, по упрямо вздернутому подбородку понимаю, что даже если его станут поливать помоями за ущербность, он будет гордо нести голову.

Наш экипаж останавливается недалеко от дороги, ведущей к Храму. Мы тут уже не одни — гости пребывают и я вижу знакомые лица. А стало быть первая в этой войне битва у сына уже началась.

Сеам открывает дверки и откидывает подножку — я-то порой и так выскакивал, но Дарелл — это Дарелл.

Выходу первым, даже не думая подавать мальчишке руку. Он ловко выкидывает вперед трость и довольно изящно спускается на землю. Вижу, как подъезжают новые кареты. Высшие оборотни спешат получить благословение предков, или хотя бы полюбоваться на то, как Первые благоволят к сильнейшим. Ловлю на нас любопытные взгляды. Пока будут только они: никто не осмелится опуститься до оскорблений в моём присутствии.

— Готов? — спрашиваю одними губами.

— Идемте, милорд-отец, рассвет не будет ждать, как и Первые, — отвечает сын. Сейчас он выглядит спокойно и уверенно.

Проходим по направлению к аллее. Небо уже окрашено в алый, а значит стоит поспешить.

Дарелл почти не хромает, при этом держит приличный темп, стараясь не отставать от меня. Только мне известна цена этой уверенности — годы тренировок и боль, которой он расплатится вечером за потраченные излишние усилия.

Храм вырастает впереди, словно из ниоткуда. Да, он не похож ни на одно культовое сооружение других народов. Не призван подавлять, разве что завораживать своей необычностью. Совсем невысокое строение, максимум три стандартных этажа ввысь, пирамидальной формы из черного, полированного, как зеркало, камня. Храм ориентирован входом на восток. Сейчас поверхность отсвечивала первыми отблесками зари, а скоро засияет всеми красками светила, отражением сини и облаков. Словно сам небосвод отпечатывается в этом месте силы Кантии.

Главный вход представлял собой портик с рядом колонн, и несколькими ступенями. Сейчас на них с двух сторон выстроились младшие жрецы, призванные встречать тех, кто достоин. Молодые, с заплетенными в тугие косы волосами, в длинных одеяниях из блестящего черного шелка, под цвет пирамиды Храма. Они склоняют по очереди головы, когда по лестнице поднимаются приглашенные и издали это смотрится, словно по рядам жрецов прокатываются волны в такт шагам идущих.

Мы также проходим в главное помещение. Знаю, что ещё пара минут и все кто должен окажутся внутри, и действо начнется.