Гордость и Предубеждение

Глава 20

Мистеру Коллинзу недолго пришлось в одиночестве размышлять о том, насколько убедительной оказалась его страсть, ибо миссис Беннет, которая сгорала от нетерпения в соседней комнате в ожидании окончания объяснения, как только увидела, что Элизабет открыла дверь и быстрым шагом направилась к лестнице, влетела в комнату для завтраков и начала поздравлять его и себя в самых восторженных выражениях, восторгаясь счастливой перспективой их укрепляющегося родства. Мистер Коллинз принял поздравления и ответил на них с не меньшим воодушевлением, а затем приступил к изложению подробностей их беседы, результатами которой, как он полагал, у него были все основания быть удовлетворенным, поскольку отказ, который упорно высказывала кузина, без сомнения, проистекал из ее робости и природной утонченности характера.

Слова его, однако, поразили миссис Беннет: хотелось бы ей верить в то, что дочь ее имела целью поощрить его, протестуя против лестных предложений, но она, зная свою дочь, не смела даже допустить подобное и не могла заставить себя в это поверить, просто лишь повторяя все раз за разом.

– Не сомневайтесь, мистер Коллинз, – уверила она, – Лиззи образумится. Я поговорю с ней об этом как мать. Она очень упрямая и глупая девушка и не понимает, в чем состоит ее интерес, но я заставлю ее это осознать.

– Простите, что прерываю вас, мадам, – воскликнул мистер Коллинз, – но если она действительно настолько упряма и глупа, я даже не знаю, будет ли она вообще подходящей женой для человека моего положения, который, естественно, рассчитывает обрести счастье в браке. Поэтому, если она действительно упорствует в отказе от моего предложения, возможно, было бы лучше не принуждать ее принять его, потому что, если ей присущи такие дефекты характера, она не сможет ни в коей мере способствовать моему благоденствию.

– Сэр, вы совершенно неправильно поняли меня, – встревожилась миссис Беннет. – Лиззи проявляет упрямство лишь в таких деликатных вопросах, как этот. Во всем остальном она самая покладистая девушка, какая когда-либо жила на свете. Я сейчас же пойду к мистеру Беннету, и уверена, мы очень скоро уладим это недоразумение.

Не дав ему времени возразить, она тут же поспешила к мужу и запричитала, ворвавшись в библиотеку:

– О! Мистер Беннет, ваше вмешательство необходимо безотлагательно, мы все в отчаянии. Вы должны пойти и заставить Лиззи выйти замуж за мистера Коллинза, потому что она клянется, что не сделает этого, и если вы не поторопитесь, он передумает и откажется от нее.

Мистер Беннет оторвал глаза от книги, когда она появилась столь стремительно, и обратил к ней взгляд, не выражающий ни малейшего беспокойства и не проявившегося даже после ее слов.

– Я не имею удовольствия понимать вас, – сказал он, когда она закончила свои жалобы. – О чем вы говорите?

– О мистере Коллинзе и Лиззи. Лиззи заявляет, что она не выйдет за мистера Коллинза, а мистер Коллинз начинает намекать, что не женится на Лиззи.

– И что я могу сделать в таком случае? Это кажется мне безнадежным делом.

– Поговорите сами с Лиззи. Скажите ей, что вы настаиваете на том, чтобы она вышла за него замуж.

– Хорошо, пусть ее позовут. Она узнает мое мнение.

Миссис Беннет позвонила, и мисс Элизабет призвали в библиотеку.

– Подойди, дитя мое, – обратился ее отец, когда она появилась. – Я послал за тобой из-за очень важного дела. Насколько я понимаю, мистер Коллинз сделал тебе предложение руки и сердца. Это так?

Элизабет подтвердила, что так оно и было.

– Замечательно, и от этого предложения руки и сердца ты отказалась?

– Да, сэр.

– Очень хорошо. Теперь мы подошли к сути. Твоя мать настаивает на том, чтобы ты приняла предложение. Не так ли, миссис Беннет?

– Да, или я никогда больше не пожелаю ее видеть.

– Что ж, тебе предстоит безрадостный выбор, Элизабет. С этого дня тебе придется лишиться одного из родителей. Твоя мать никогда больше не пожелает тебя видеть, если ты не выйдешь замуж за мистера Коллинза, а я никогда не захочу тебя видеть, если ты выйдешь за него.

Элизабет не могла не обрадоваться такому исходу при том, каким образом это начиналось, но миссис Беннет, уверившая себя, что ее муж понимал все именно так, как ей хотелось, была чрезвычайно разочарована.

– Что вы имеете в виду, мистер Беннет, выражаясь подобным образом? Вы обещали мне настоять на том, чтобы она вышла за него замуж.

– Дорогая моя, миссис Беннет, – ответил ее муж, – я хочу попросить о двух небольших одолжениях. Во-первых, вы позволите мне руководствоваться исключительно собственным пониманием обстоятельств дела, и, во-вторых, самому пользоваться моей комнатой. Я буду рад получить библиотеку в свое исключительное распоряжение, как можно скорее.

Однако, несмотря на разочарование в действиях мужа, миссис Беннет еще не отказалась от своих замыслов. Она обращалась к Элизабет снова и снова, чередуя уговоры и угрозы. Она попыталась призвать Джейн себе на помощь, но Джейн со всей возможной мягкостью отказалась вмешиваться, а Элизабет, иногда вполне серьезно, а иногда с игривой веселостью, отвергала все ее нападки. Хотя характер ее ответов менялся, ее решимость оставалась неизменной.

Тем временем мистер Коллинз в одиночестве размышлял о том, что произошло. Он был слишком высокого мнения о себе, чтобы понять, по каким причинам кузина могла ему отказать; и хотя его гордость была задета, он не страдал от этого. Его уважение к ней было совершенно надуманным, и возможность того, что она заслужила неодобрительных оценок матери, позволяла ему избежать малейших сомнений в своих достоинствах.

В то время как семья пребывала в смятении, прибыла Шарлотта Лукас, чтобы провести день с подругами. На входе ее встретила Лидия, которая, подлетев к ней, выпалила полушепотом:

– Я рада, что ты пришла, у нас так весело! Как ты думаешь, что произошло сегодня утром? Мистер Коллинз сделал Лиззи предложение, а она его не приняла.

Шарлотта не успела и слова сказать в ответ, как к ним присоединилась Китти, спешившая сообщить ту же новость; и как только они вошли в малую столовую, где миссис Беннет страдала в одиночестве, та тоже заговорила о том же, призывая мисс Лукас к состраданию и умоляя ее убедить свою подругу Лиззи выполнить пожелания всей семьи.

– Умоляю вас, моя дорогая мисс Лукас, – добавила она слабым голосом, – никто не сочувствует мне, никто не поддерживает меня. Со мной жестоко обращаются, никто не жалеет моих бедных нервов.

Появление Джейн и Элизабет помешало Шарлотте ответить.

– Да вот и она сама, – продолжала миссис Беннет уже другим голосом, – и выглядит настолько беззаботной, насколько это вообще возможно, думая о нас так, как будто мы где-то далеко, да хоть бы в Йорке, а она, вследствие этого, может поступать как ей заблагорассудится. Но я сообщу вам, мисс Лиззи, что если вы вздумаете и дальше отказываться, из-за вздорных соображений, от каждого предложения руки и сердца, вы вообще никогда не обретете мужа, и я не могу вообразить, кто будет вас содержать, когда ваш отец покинет нас. У меня нет таких средств – и поэтому я предупреждаю вас. С этого самого дня вы для меня не существуете. Я обещала тебе в библиотеке, что не стану более с тобой разговаривать, и ты увидишь, что я сдержу свое слово. Я не испытываю никакой радости, разговаривая с непослушными детьми. Хотя не могу сказать, что мне доставляют большое удовольствие разговоры вообще с кем-либо. Люди, нервы которых расстроены, как у меня, не очень склонны к разговорам. Никто не сможет описать моих страданий! Такова моя доля. Тех, кто не жалуется, никогда не жалеют.

Дочери молча слушали эти излияния, прекрасно зная, что любая попытка объяснить что-то или успокоить ее только усилит раздражение матери. Поэтому она продолжала говорить, не встречая возражений ни с чьей стороны, пока к ним не присоединился мистер Коллинз, который вошел в комнату с видом более величественным, чем обычно, и, увидев его, она обратилась у дочерям: – А теперь я настаиваю на том, чтобы вы попридержали свои языки и позволили мне и мистеру Коллинзу спокойно переговорить друг с другом.

Элизабет вышла из комнаты, не вымолвив ни слова, Джейн и Китти последовали за ней, а вот Лидия не сдвинулась с места, решив услышать все, что сможет; и Шарлотта, которой пришлось задержаться и ответить на любезные вопросы мистера Коллинза, неожиданно начавшего дотошно расспрашивать ее о ней самой и всей ее семье, из-за простительного любопытства ограничилась тем, что отошла к окну и сделала вид, что ничего не слышит.

Миссис Беннет голосом полным грусти попыталась начать разговор: – О! Мистер Коллинз!

– Моя дорогая миссис Беннет, – не стал дожидаться продолжения он, – давайте навсегда забудем все. Я далек от того, – продолжил он после паузы тоном, в котором сквозило неудовольствие, – чтобы возмущаться поведением вашей дочери. Смирение перед неизбежным злом является благородным долгом каждого из нас; в наибольшей степени это относится к молодым людям, которым повезло столь рано как мне обрести достаток и положение, и я надеюсь, что отныне свободен от всяких обязательств. Могу допустить, что, в какой-то степени, сомнения в способности составить мое счастье заставили мою прекрасную кузину отказаться удостоить меня своей руки, ибо я замечал, что смирение никогда не бывает столь полным, как в случае, когда отвергнутое блаженство начинает утрачивать в нашем мнении свою ценность. Я надеюсь, что вы не сочтете проявлением какого-либо неуважение к вашей семье, моя дорогая мадам, мой отказ от претензий на благосклонность вашей дочери, не сделав перед этим попытку обратиться к вам и мистеру Беннету с просьбой употребить свою родительскую власть в мою пользу. Боюсь, мое поведение может показаться предосудительным, поскольку я принял отказ из уст вашей дочери, а не из ваших собственных. Но мы все склонны ошибаться. Я, без сомнения, стремился наилучшим образом разрешить нашу общую проблему. Моей целью было найти себе любезную спутницу жизни, учтя при этом и интересы всей вашей семьи, и если мое поведение было хоть в малой степени предосудительным, мне остается только просить о вашем снисхождении.