Гордость и Предубеждение

Глава 2

После недели, проведенной в любовных хлопотах и составлении планов будущего счастья, неотвратимое наступление субботы разлучило мистера Коллинза с его любезной Шарлоттой. Однако боль разлуки он, возможно, успокаивал предвкушением воссоединения с невестой, поскольку у него были основания надеяться, что вскоре после его следующего возвращения в Хартфордшир будет назначен день, который сделает его счастливейшим из людей. Он попрощался со своими родственниками в Лонгборне не менее торжественно, чем в предыдущий раз, еще раз пожелал своим прекрасным кузинам здоровья и счастья и пообещал их отцу еще одно благодарственное письмо.

В следующий понедельник миссис Беннет имела удовольствие принимать своего брата и его жену, которые, как обычно, приехали провести Рождество в Лонгборне. Мистер Гардинер был рассудительным человеком, производящим впечатление джентльмена, в лучшую сторону отличающимся от своей сестры как характером, так и образованностью. Дамы из Незерфилда с трудом смогли бы поверить, что человек, живущий торговлей, постоянно проводящий время в магазинах и складах, мог быть настолько хорошо воспитан и приятен в общении. Миссис Гардинер, которая была на несколько лет моложе миссис Беннет и миссис Филлипс, была любезной, умной, элегантной женщиной и пользовалась большим авторитетом у всех своих племянниц в Лонгборне. Особенное расположение чувствовалось между двумя старшими и ею самой. Старшие сестры часто гостили у нее в городе.

Первейшей и важнейшей обязанностью миссис Гардинер по ее приезде была раздача подарков и сообщение о новинках моды. Когда с этим было покончено, ей отводилась менее активная роль. Настала ее очередь слушать. Миссис Беннет было о чем рассказать и на что пожаловаться. С ними всеми ужасно обращались с тех пор, как она в последний раз видела сестру. Две из ее дочерей вот-вот должны были выйти замуж, но в конце концов ничего из этого не вышло.

– Я не виню Джейн, – говорила она, – потому что Джейн не упустила бы мистера Бингли, если бы представилась возможность. Но Лиззи! Ах, сестра! Как тяжело представлять себе, что она могла бы к этому времени уже быть женой мистера Коллинза, если бы не ее собственная испорченность. Вот в этой комнате он сделал ей предложение, а она ему отказала. И теперь леди Лукас выдаст замуж свою дочь раньше меня, а судьба поместья Лонгборн в еще большей неопределенности. Лукасы, дорогая сестра, действительно очень ловкие люди. Они не упускают ничего из того, что могут заполучить. Мне неприятно говорить такое о них, но так оно и есть. Меня крайне нервирует и раздражает то, что меня так третируют в моей собственной семье, и что у меня есть соседи, которые думают прежде всего о своей выгоде. Ваш приезд именно в это время является величайшим утешением для меня, и для меня было большим облегчением услышать то, что вы нам рассказали о длине рукавов.

Миссис Гардинер, которая из переписки с Джейн и Элизабет была в курсе всех неприятных новостей, не стала подыгрывать сестре и, из сострадания к племянницам, сменила тему разговора.

А вот оставшись позже наедине с Элизабет, она заговорила именно на эту тему.

– Вероятно, Джейн оказалась подходящей парой, – начала она. – Мне жаль, что так вышло. Но подобные вещи случаются столь часто! Молодой человек, каким вы описываете мистера Бингли, легко на пару недель влюбляется в хорошенькую девушку, а когда обстоятельства разлучают их, так же легко забывает ее, и такого рода удары судьбы не редкость.

– Для кого-то это было бы превосходным утешением, – согласилась Элизабет, – но нам оно не подойдет. Мы страдаем не по воле случая. Нечасто так получается, чтобы вмешательство друзей убедило молодого человека, совершенно ни от кого не зависящего, больше не думать о девушке, в которую он был страстно влюблен всего несколько дней назад.

– Но выражение – страстно влюблен настолько избито, настолько сомнительно, настолько неопределенно, что не дает мне совсем никакого представления о том, как все сложилось. Его так же часто относят к чувствам, возникающим в результате получасового знакомства, как и к настоящей, сильной привязанности. Насколько действительно сильной была любовь мистера Бингли?

– Я никогда не видела влечения, вселявшего больше надежд; он переставал обращать внимание на других и был целиком поглощен ею. Каждый раз, когда они встречались, это становилось все более бесспорным и бросающимся в глаза. На балу в Незерфилде он поверг в печаль двух или трех барышень, не пригласив их на танец; да я сама дважды обращалась к нему и не получала ответа. Могут ли быть более очевидные симптомы? Разве отсутствие интереса ко всем кроме единственной не является самой сутью любви?

– О да! Такой любви, которую, как я полагаю, он испытывал. Бедняжка Джейн! Мне ее жаль, при ее характере она может не сразу оправиться. Лучше бы это случилось с тобой, Лиззи, ты бы скорее утешилась и еще посмеялась бы над этим. А как ты думаешь, возможно ли ее уговорить поехать с нами в Лондон? Смена обстановки могла бы пойти ей на пользу, и может оказаться не менее полезной, чем даже дружеское участие.

Элизабет чрезвычайно обрадовалась такому предложению и была убеждена в согласии сестры.

– Надеюсь, – добавила миссис Гардинер, – что никакие соображения в отношении этого молодого человека не заставят ее делать глупости. Мы живем в столь отдаленных частях города, все наши связи настолько различны, и, как ты знаешь, мы так редко выходим из дома, что крайне маловероятно, чтобы они встретились, если только он сам не станет искать встречи с ней.

– А вот это совершенно невозможно, ведь сейчас он находится под присмотром своего друга, а мистер Дарси не допустит, чтобы он наносил визиты Джейн, да еще в такой части Лондона! Моя дорогая тетя, как вам могла прийти в голову подобная мысль? Мистер Дарси, возможно, слыхал о Грейсчерч-стрит, но едва ли он счел бы даже месячное омовение достаточным, чтобы очиститься от скверны, если однажды попал бы туда; и будьте уверены, мистер Бингли никогда и шага не посмеет сделать без него.

– Тем лучше. Надеюсь, они вообще не встретятся. Но разве Джейн не переписывается с его сестрой? Ведь та может захотеть навестить ее.

– Думаю, она решительно откажется от общения.

Но, несмотря на уверенность, с которой Элизабет высказала свое мнение, а также на ее убежденность, что Бингли не позволяли видеться с Джейн, она испытывала сомнение, которое после более глубокого обдумывания убедило ее, что встреча вовсе не исключена. Встреча была вполне возможна, и иногда она считала ее весьма вероятной; она допускала, что его любовь воспламенится вновь, с влиянием его друзей будет успешно покончено, и более естественная привлекательность Джейн возобладает.

Мисс Беннет с удовольствием приняла приглашение тетушки; и в то же время она не связывала его с возможностью увидеть Бингли, а поскольку, как она надеялась, Кэролайн не живет в одном доме со своим братом, она сможет время от времени проводить с ней утро, без всякой опасности встретить его.

Гардинеры пробыли в Лонгборне неделю, и не было дня, чтобы они избежали общества Филлипсов, Лукасов или офицеров. Миссис Беннет так основательно заботилась о развлечении брата и сестры, что им ни разу не удалось провести вечер в узком кругу за чисто семейным ужином. Когда дело происходило дома, в нем всегда принимали участие некоторые из офицеров, одним из которых, как правило, оказывался мистер Уикхем. В таком случае миссис Гардинер, заинтригованная теплыми отзывами Элизабет, внимательно наблюдала за ними обоими. Судя по тому, что она увидела, между ними не было сколько-нибудь серьезного увлечения, но то заметное предпочтение, что они отдавали друг другу, вызвало у нее беспокойство, и она сочла необходимым поговорить с Элизабет на эту тему, прежде чем покинет Хартфордшир, и объяснить ей опасность поощрения такой привязанности.

Для миссис Гардинер у Уикхема, тем не менее, было одно преимущество, не связанное с его собственными достоинствами. Лет десять-двенадцать назад, еще до замужества, она проводила много времени в той самой части Дербишира, откуда он был родом. Таким образом, у них было много общих знакомых, и хотя Уикхем редко бывал там после смерти отца Дарси, он мог порассказать ей о ее прежних друзьях, о которых она давно ничего не слышала.

Миссис Гардинер воочию видела Пемберли и прекрасно знала о безупречной репутации покойного мистера Дарси. Таким образом, у них нашелся неисчерпаемый предмет для разговоров. Сравнивая свои воспоминания о Пемберли с подробным описанием, которым делился Уикхем, и отдавая должное замечательному характеру его покойного владельца, они оба получали удовольствие от беседы. Узнав о недостойном обращением с ним нынешнего владельца поместья, она попыталась вспомнить какие-нибудь характерные черты этого джентльмена, когда он был еще совсем молодым человеком, и ей показалось, наконец, что она припоминает, как когда-то слышала, что о мистере Фицуильяме Дарси кто-то говорил как об очень гордом и недобром мальчике.