Гордость и Предубеждение

Глава 9

На следующее утро миссис Коллинз и Мария ушли по делам в деревню, а Элизабет сидела одна и писала письмо Джейн, как вдруг ее заставил вздрогнуть звук колокольчика на двери – верный вестник посетителя. Поскольку звука подъезжающей кареты не было слышно, она подумала, что это, скорее всего, может быть леди Кэтрин, и на всякий случай спрятала свое недописанное письмо, чтобы избежать бесцеремонных вопросов. Дверь распахнулась, и, к ее величайшему удивлению, вошел мистер Дарси – один, без компании.

Он, казалось, тоже был озадачен, застав ее одну, и начал извиняться за свое вторжение, оправдываясь тем, что, по его расчетам, все дамы должны были быть дома.

Она пригласила его сесть и стала расспрашивать о Розингсе, но после нескольких вопросов тема иссякла и возникла неловкая, продолжительная пауза. Было необходимо срочно что-то придумать, и, пытаясь вспомнить, когда она в последний раз видела его в Хартфордшире, она вдруг решила узнать, как он объяснит их поспешный отъезд из Незерфилда:

– Вы так внезапно покинули Незерфилд в ноябре прошлого года, мистер Дарси! Должно быть, для мистера Бингли было приятной неожиданностью узнать, что вы так скоро последовали за ним – если я правильно помню, он ведь уехал накануне. Надеюсь, он и его сестры были здоровы, когда вы уезжали из Лондона?

– Совершенно верно, благодарю вас.

Она поняла, что более пространного ответа не получит, и после небольшой паузы добавила:

– Думаю, я поняла правильно, что мистер Бингли не имеет особого намерения когда-либо снова вернуться в Незерфилд?

– Я никогда не слышал, чтобы он именно так говорил, но вполне вероятно, что в будущем он будет проводить там не слишком много времени. У него много друзей, и он переживает ту часть жизни, когда количество друзей и обязательств постоянно растет.

– Если он не намерен часто бывать в Незерфилде, то для его соседей было бы лучше, если бы он полностью отказался от этого поместья, потому что тогда, возможно, в нем могла бы поселиться семья, более привязанная к нашим местам. Но, быть может, мистер Бингли снял дом не столько для выгоды соседей, сколько для собственного удовольствия, и нам следует ожидать, что он сохранит или покинет его по тем же соображениям.

– Меня не удивит, – ответил Дарси, – если он откажется от поместья, как только появится какое-либо подходящее предложение о покупке.

Элизабет не стала продолжать эту тему. Она опасалась говорить больше о его друге, и, не имея представления, чтобы еще сказать, была полна решимости предоставить ему заботу о продолжении разговора.

Он намек понял и вскоре нашелся: – Этот дом, по-моему, выглядит очень удобным. Леди Кэтрин, я думаю, проявила немалую заботу об этом, когда мистер Коллинз собрался переехать в Хансфорд.

– Я тоже так думаю и уверена, что она не могла бы проявить свою доброту к более благодарному субъекту.

– Мистеру Коллинзу, похоже, очень повезло с выбором жены.

– Да, действительно, его друзья вполне могут быть рады, что он встретил одну из очень немногих разумных женщин, которые спокойно приняли бы его таким, каков он есть, или сделали бы его счастливым, если бы им пришлось выйти за него замуж. Моя подруга все прекрасно понимает, хотя я сама до сих пор не решила, является ли замужество за мистером Коллинзом самым мудрым из ее поступков. Однако выглядит она совершенно счастливой, и с точки зрения житейской это, безусловно, был очень хороший выбор для нее.

– Должно быть, ей очень приятно поселиться так близко к своей семье и друзьям.

– Вы называете это – близко? Почти пятьдесят миль!

– Что такое пятьдесят миль хорошей дороги? Чуть больше полудня пути. Да, я считаю это очень близким расстоянием.

– Мне бы никогда не пришло в голову рассматривать расстояние одним из преимуществ в супружестве, – воскликнула Элизабет. – И я никогда бы не стала утверждать, что миссис Коллинз поселилась рядом со своей семьей.

– Это выдает вашу привязанность к Хартфордширу. Осмелюсь предположить, что все, что находится за пределами Лонгборна, покажется вам неблизким.

Сказано это было с улыбкой, смысл которой, как показалось Элизабет, она поняла: он, должно быть, полагает, что она имеет в виду Джейн и Незерфилд, и, покраснев, ответила:

– Я вовсе не хочу сказать, что женщине нельзя селиться слишком близко к своей семье. Далеко и близко понятия относительные и зависят от множества различных обстоятельств. Если состояние позволяет считать расходы на путешествие необременительными, расстояние не оборачивается недостатком. Но здесь ведь не так. Мистер и миссис Коллинз имеют приличный доход, но не настолько, чтобы совершать частые поездки, и я убеждена, что моя подруга не стала бы считать себя живущей близко к своей семье, если бы их разделяла даже половина нынешнего расстояния.

Мистер Дарси немного подвинул к ней свой стул и изменившимся голосом сказал:

– Но вы не имеете права на сильную привязанность к родным местам. Вы не сможете всегда оставаться в Лонгборне.

Элизабет выглядела удивленной. Джентльмен явно испытал некоторую перемену в чувствах, однако он отодвинул стул, взял со стола газету и, взглянув на нее, сказал уже более спокойным голосом:

– Вам понравился Кент?

Завязался короткий обмен мнениями о привлекательности разных мест, с обеих сторон спокойный и достаточно лаконичный, и вскоре он был прерван появлением Шарлотты и ее сестры, вернувшихся с прогулки. Встреча тет-а-тет их удивила. Мистер Дарси рассказал об ошибке, из-за которой он вторгся в занятия мисс Беннет, и, пробыв еще несколько минут он ушел, так и не вступив в разговор с хозяйкой.

– Что бы это могло означать? – спросила Шарлотта, как только он удалился. – Дорогая моя Элиза, он, должно быть, влюбился в тебя, иначе никогда бы не появился у нас вот так, без церемоний.

Но когда Элизабет рассказала о его странном поведении, о постоянно возникавших паузах, это показалось маловероятным даже с точки зрения Шарлотты, и после перебора самых разных причин они не нашли ничего лучшего, как предположить, что его визит вызван просто невозможностью найти себе занятие, что было более чем вероятным, принимая во внимание время года. Любые развлечения на свежем воздухе были исключены. В доме их ждали леди Кэтрин, книги и бильярдный стол, но джентльмены не могут все время оставаться взаперти, и близость пасторского дома, или привлекательность прогулки к нему, или людей, обитавших в нем, искушали двух кузенов наносить визиты туда почти каждый день. Они появлялись в разное время с утра, иногда по отдельности, иногда вместе, а иногда и в сопровождении тёти. Подругам было ясно, что полковник Фицуильям приходит потому, что ему нравится их общество, и это убеждение, конечно, еще больше свидетельствовало в его пользу. Элизабет припомнила приятные чувства, которые возникали при общении с ним, а также его восхищение ею, которого он не скрывал, а также удовольствие от встреч с ее бывшим фаворитом Джорджем Уикхемом, и неизбежное сравнение двух джентльменов приводило к выводу, что в манерах полковника Фицуильяма было меньше чарующей мягкости, но природным умом и образованностью он превосходил Уикхема.

Но вот почему мистер Дарси так часто являлся в пасторский дом, понять было труднее. Не было заметно, чтобы он искал общества, поскольку он мог просидеть и четверть часа, не проронив ни слова, а когда начинал говорить, выглядело это скорее следствием необходимости напомнить о своем присутствии, чем естественным желанием – жертвой, приносимой ради соблюдения приличий, а не стремлением насладиться общением. Он редко выглядел хотя бы сколько-то оживленным. Миссис Коллинз уже не знала, что и думать обо всем этом. То, что полковник Фицуильям время от времени без опасений подсмеивался над его промахами, доказывало, что он вообще был не таким, каким его изображали ее воспоминания; и так как ей хотелось верить, что на него повлияли чувство любви и объект этой любви, ее подруга Элиза, она решила всерьез разобраться во всем. Она внимательно наблюдала за ним всякий раз, когда их приглашали в Розингс, или когда он приходил в Хансфорд, но никаких определенных выводов сделать не получалось. Он, без сомнения, часто и подолгу смотрел на ее подругу, но что при этом выражал его взгляд, можно было понять по-разному. Взгляд его был серьезным и пристальным, но ее мучили сомнения, много ли в нем восхищения, а иногда казалось, что он просто лишен всякой мысли.

Раз или два она намекала Элизабет на возможное его неравнодушие к ней, но Элизабет всегда смеялась над этой мыслью, и миссис Коллинз сочла излишним настаивать на этой теме из-за опасности пробудить надежды, которые могли закончиться лишь разочарованием, ибо, по ее мнению, это, несомненно, означало, что вся неприязнь ее подруги исчезла бы, если бы она могла вообразить, что он находится в ее власти.

В своих заветных планах по отношению к Элизабет она иногда доходила до идеи замужества ее с полковником Фицуильямом. Он был вне всякого сомнения в высшей степени приятным человеком; он, безусловно, восхищался ею, и его состояние было вполне подходящим, но он проигрывал, в ее нынешнем восприятии пасторской жены, мистеру Дарси в том, что владения Дарси распространялись на несколько церковных приходов, а под покровительством его кузена не было ни одного.