Гордость и Предубеждение

Глава 5

В течение следующего дня путешествия все вокруг радовало Элизабет, все казалось новым и интересным, и душа ее пришла в состояние умиротворения. Она убедилась, что ее сестра выглядит достаточно хорошо, чтобы можно было отбросить любые опасения за ее здоровье, а предвкушение летнего путешествия на север было постоянным источником радости. Когда они свернули с главной дороги на дорожку, ведущую в Хансфорд, взгляды устремились в сторону пасторского дома, и все путешественники с нетерпением ожидали, когда же за очередным поворотом откроется вид на него. Участок, на котором стоял дом, примыкал к ограде Розингс-парка, и Элизабет улыбнулась, вспомнив все, что она слышала об обитателях поместья.

Наконец открылся вид на пасторский дом. Сад, выходящий к дороге, прятавшийся в нем дом, окружающая его зелень и изгородь, образованная кустами лавра – все говорило о том, что путешествие подошло к концу. В дверях появились мистер Коллинз и Шарлотта, и карета остановилась у маленькой калитки, за которой начиналась короткая гравийная дорожка к дому. Послышались приветствия с обеих сторон. Через мгновение гости выбрались из кареты, и направились к крыльцу. Миссис Коллинз приветствовала свою подругу с величайшей радостью, а Элизабет все больше и больше испытывала удовольствие от своего приезда, увидев, с какой искренней нежностью их приняли. Она сразу отметила, что женитьба не оказала существенного влияния на ее кузена – его преувеличенная любезность осталась такой же, как и прежде, и ей пришлось задержаться на несколько минут у калитки, чтобы терпеливо выслушать и ответить на его расспросы обо всех членах ее семьи. Затем гостей, лишь с небольшой заминкой, произошедшей вследствие короткого описания особенностей изящно оформленного входа, провели в дом; и как только они вошли в гостиную, он во второй раз витиевато приветствовал их в своем, как он подчеркнул, скромном жилище, в выражениях, тем не менее, полных самодовольства, и слово в слово повторил все предложения жены о легких закусках.

Элизабет была готова к демонстрации его восторгов, но у нее создалось впечатление, что привлекая внимание гостей к идеальным пропорциям комнаты, к ее общему виду и деталям убранства, он обращался главным образом к ней, как бы желая дать ей почувствовать, как много она потеряла, отказав ему. Но хотя все выглядело опрятным и удобным, она никак не могла подыграть ему, хотя бы вздохнув с сожалением, и больше с удивлением посматривала на подругу, не понимая, как она могла сохранять такой веселый вид, выслушивая пустословие такого супруга. Когда мистер Коллинз говорил что-нибудь, что его жене было стыдно слушать – а это случалось довольно часто – она невольно обращала взгляд на Шарлотту. Раз или два она заметила легкий румянец, появлявшийся на ее лице, но, как правило, Шарлотта благоразумно предпочитала пропускать мимо ушей излияния мужа. Предоставив гостям достаточно времени, чтобы насладиться каждой деталью обстановки в комнате, от буфета до каминной решетки, позволив им коротко рассказать об их путешествии и обо всем, что произошло в Лондоне, мистер Коллинз пригласил их прогуляться по саду, который оказался большим и хорошо устроенным, возделыванием которого он занимался самолично. Работа в этом саду была для него одним из самых предпочитаемых удовольствий, приличествующих его положению. Элизабет восхищалась самообладанием, с которым Шарлотта говорила о пользе этого занятия, и признавалась, что всячески поощряет его. В саду, проводя их по каждой из дорожек и направляя их на каждом их пересечении, он не давал им возможности и слово вставить, чтобы похвально отозваться о его творении, хотя и справлялся постоянно об их впечатлениях; каждое растение становилось поводом вывалить на гостей такое количество подробностей, что тем становилось не до его красоты. Он мог перечислить участки во всех направлениях и мог в точности сказать, сколько деревьев было на самой удаленной делянке. Но ни один из видов, которыми мог похвастаться его сад или окрестности или даже все королевство, не шел ни в какое сравнение с видом на Розингс, открывавшимся через просвет среди деревьев, окаймляющих парк напротив фасада его дома. Просматривалось же красивое современное здание, удачно расположенное на возвышенности.

Из своего сада мистер Коллинз намерился было провести их по двум своим лугам, но дамы, не будучи экипированы для преодоления остатков утреннего инея, повернули назад; и пока сэр Уильям, не имевший убедительных причин для отказа, сопровождал его, Шарлотта показала сестре и подруге остальную часть дома, вероятно, очень довольная возможностью сделать это без руководства со стороны мужа. Дом оказался хотя и небольшим, но хорошо спланированным и уютным; все было расставлено и устроено с заметной тщательностью и порядком, в чем была безусловная заслуга Шарлотты. В отсутствие мистера Коллинза повсюду царила атмосфера теплого уюта, и, судя по тому, что Шарлотта явно наслаждалась этим, Элизабет полагала, что о хозяине следует почаще забывать.

Она уже знала, что леди Кэтрин все еще находится в поместье. Об этом снова заговорили за ужином, когда присоединившийся к ним мистер Коллинз заметил:

– Кстати, мисс Элизабет, вы будете иметь честь увидеть леди Кэтрин де Бург в следующее воскресенье в церкви, и мне нет нужды выражать уверенность, что вы будете от нее в восторге. Она в высшей степени приветливая и снисходительная леди, и я не сомневаюсь, что вы будете удостоены некоторой части ее внимания, когда служба закончится. Я без колебаний скажу, что она будет упоминать вас и мою сестру Марию в каждом приглашении, которым она почтит нас во время вашего пребывания здесь. Ее манера держать себя с моей дорогой Шарлоттой совершенно очаровательна. Мы ужинаем в Розингсе два раза в неделю, и нам никогда не позволяют возвращаться домой пешком. Ее светлость всегда велит подать для нас свою карету. Я бы уточнил, одну из карет ее светлости, ведь у нее их несколько.

– Леди Кэтрин действительно очень почтенная, рассудительная дама, – добавила Шарлотта, – и очень любезная соседка.

– Совершенно верно, моя дорогая, именно это я и хочу сказать. Она из тех дам, почтительность по отношению к которым не может быть излишней.

Вечер прошел главным образом в обсуждении новостей из Хартфордшира и повторении того, о чем уже было писано ранее; и когда он завершился, Элизабет в одиночестве своей комнаты погрузилась в размышления о степени удовлетворенности Шарлотты, попыталась судить о ее умении руководить мужем и хладнокровии в общении с ним, и, в конечном итоге, признала что все заслуживает самой положительной оценки. Пришла пора подумать о том, как сложится ее визит: какое возмущение внесет он в тихое течение их привычных занятий, на что повлияют досадные вмешательства мистера Коллинза и чем обернется их общение с Розингсом. Живое ее воображение вскоре все расставило по местам.

Примерно в середине следующего дня, когда она собиралась в своей комнате на прогулку, непонятный шум внизу, казалось, переполошил весь дом, и, прислушавшись, она поняла, что кто-то в спешке поднимается по лестнице, громко выкликая ее имя. Она открыла дверь и увидела на лестничной площадке Марию, которая, задыхаясь от волнения, выкрикивала:

– Моя дорогая Элиза! Пожалуйста, поторопись и пройди в столовую, ибо оттуда можно увидеть такое..! Не стану объяснять, что это. Просто поторопись и спускайся немедленно.

Элизабет попыталась задавать вопросы, но впустую, Мария больше ничего ей не сказала, и они быстро направились в столовую, выходящую окнами на дорогу, в надежде увидеть нечто удивительное. Этим чудом оказались две дамы, чей невысокий фаэтон остановился у садовой калитки.

– Это и все? – воскликнула Элизабет. – Я ожидала, по крайней мере, что свиньи осквернили прекрасный сад мистера Коллинза, а здесь нет ничего, кроме леди Кэтрин и ее дочери.

– Да нет же, моя дорогая, – отвечала Мария, совершенно потрясенная ошибкой, – это вовсе не леди Кэтрин. Старушка – миссис Дженкинсон, она живет с ними, другая дама – мисс де Бург. Ты только посмотри на нее. Она такая миниатюрная. Кто бы мог подумать, что она окажется такой худой и маленькой?

– Это ужасно нелюбезно держать Шарлотту на улице в такой ветер. Почему она не пройдет в дом?

– Шарлотта говорила, что она почти никогда этого не делает. Когда мисс де Бург заходит в дом, это величайшая из милостей.

– Мне нравится ее внешность, – заметила Элизабет, которую осенила совсем иная мысль. – Она выглядит болезненной и раздраженной. Да, такая ему замечательно подойдет. Она станет ему вполне достойной женой.

Мистер Коллинз и Шарлотта стояли у ворот и разговаривали с дамами, а сэр Уильям, к великому удовольствию Элизабет оставался на крыльце, перекрыв им путь, и с важным видом созерцал само величие, представшее перед ним, энергично кланяясь всякий раз, когда мисс де Бург смотрела в его сторону.

Наконец все необходимое было сказано, дамы продолжили свой путь, а остальные персонажи этой сцены вернулись в дом. Как только мистер Коллинз узрел двух девушек, пребывавших в гостиной, он начал поздравлять их с небывалой удачей, а Шарлотта просто сообщила им, что всю компанию пригласили на следующий день отужинать в Розингсе.