И время остановилось

22

Антуана устроили в гостевой комнате на втором этаже. Вызванный Леандром врач незамедлительно прибыл к больному и поставил диагноз: тяжелый бронхит.

– Еще несколько дней, и началась бы пневмония, – пояснил он отцу Аурелии. – Бульон, отдых, и он скоро встанет на ноги.

Пока шел осмотр, Аурелию отправили на кухню вместе с Мари, только что вернувшейся из школы.

– Это тот самый Антуан, в которого ты влюбилась? – поинтересовалась она после того, как отец ввел ее в курс дела.

Аурелия кивнула и поведала сестре обо всем, что пришлось пережить молодому человеку, чтобы добраться до Берри. Ошеломленная ее рассказом, Мари была вынуждена сесть.

– Мне и в голову не приходило, что можно сбежать из этих лагерей, – произнесла она убитым голосом.

Аурелия поняла, что сестра задается вопросом, почему Готье не поступил так же.

– Это исключительный случай, – пояснила она. – Антуану очень повезло, немногим удается бежать, не попавшись.

Мари опомнилась.

– Готье никогда не совершит подобного безумства, пока думает о Луи. Твой Антуан продемонстрировал редкое мужество, но в то же время и немалое безрассудство, верно?

Аурелия улыбнулась.

– Я бы скорее назвала это надеждой.

– Да, может быть. И что ты собираешься рассказать папе, чтобы объяснить его присутствие здесь?

– Думаю, он уже более-менее догадался, – поморщилась девушка.

Сестра ободряюще сжала ее плечо.

– Все будет хорошо, не волнуйся.

Когда доктор ушел, Леандр не терпящим возражений тоном объявил, что желает поговорить с Аурелией наедине. Мари поднялась на второй этаж заняться больным, бросив сестре ободряющий взгляд.

– Полагаю, пробил час объяснений… – пробормотала Аурелия, побаиваясь реакции отца.

Две или три секунды Леандр разглядывал дочь со смесью печали и строгости на лице. Затем тяжело вздохнул.

– Что ж, похоже, еще одна моя дочь выросла, а я и не заметил. Моя малышка уже влюблена… Откуда он взялся, этот Антуан? Будь он из местных, я бы его знал.

Понимая, что врать бессмысленно, Аурелия решила сыграть в открытую:

– Я познакомилась с ним, гуляя вечером у реки. Он из той цирковой труппы, которую Рабье выгнал прошлым летом.

– Понятно. Так вот почему ты так злилась на беднягу.

Смутившись, Аурелия опустила голову.

– Я… Да, правда, и я теперь понимаю, что это было не очень умно с моей стороны. Просто то, что было у нас с Антуаном, это так необыкновенно, так…

– Ты была влюблена, это я уже понял. Что многое объясняет – например, почему ты была такой подавленной, когда я вернулся из Парижа, после отъезда цирка.

– Я и не знала, что ты заметил. Ты был так обеспокоен угрозой войны.

Опершись руками о стол, Леандр наклонился к дочери.

– Любящий отец замечает все, Аурелия. Просто я списал твое состояние на скуку и страх перед конфликтом с Германией. А на самом деле это было последней из твоих забот.

– Прости, папа, – сказала она со слезами на глазах. – Ты, наверное, считаешь меня ужасной эгоисткой.

Леандр невесело усмехнулся.

– Конечно же нет, дочка. Мы не выбираем, любить или нет. Любовь обрушивается на нас без всякого предупреждения, она согревает сердце, иногда разбивает его, и все остальное тогда не имеет значения. Это прекрасно – любить в такие тяжелые времена.

– Значит, ты не сердишься? – озадаченно спросила она.

– А это уже другой вопрос. В данный момент мне очень хотелось бы знать, как твой Антуан оказался на моей кухне средь бела дня.

Аурелия рассказала ему про побег молодого человека.

– Твою ж мать! – выругался Леандр. – У него что, нет родных, у кого он мог бы укрыться?

– Нет… точнее, все сложно. Его родители в Нанте, но, насколько я знаю, они осуждают его образ жизни и больше не желают о нем слышать.

Леандр задумчиво покачал головой.

– В Нанте… хорошо. Что ж, учитывая состояние его здоровья, я, конечно, не вправе отказать ему в гостеприимстве. Однако он не сможет оставаться у нас в доме бесконечно.

Что? Отец собирается выставить Антуана, как только тому станет лучше? Аурелия начала протестовать:

– Но, папа…

Леандр движением руки заставил ее замолчать.

– Мы поговорим об этом позже. Сейчас мне нужно сделать пару звонков и вернуться в мэрию. Люди голодают из-за нехватки продуктов по вине немцев, но все шишки, естественно, валятся на мэра. У меня уже силы на исходе.

В первые три дня Антуан заставил всех поволноваться; жар спал лишь немного, и, хотя он просыпался только для того, чтобы сделать несколько глотков куриного бульона или травяного отвара, сон его был очень беспокоен. Но с помощью Хосефы, которую Леандр нанял в качестве сиделки, он все же начал понемногу набираться сил. Терпеливая и заботливая испанка помогла ему сбрить густую бороду, подстригла волосы и старалась кормить за двоих. Хосефа ревностно оберегала своего пациента, запрещая кому бы то ни было лишний раз утомлять его. Леандр даже поставил для нее дополнительную кровать, чтобы она оставалась на ночь, так что Аурелии, к ее великому огорчению, никак не удавалось побыть с Антуаном наедине. Молодые люди обменивались полными надежды улыбками, но прикоснуться друг к другу так ни разу и не смогли. Только маленькому Луи дозволялось оставаться рядом с больным более пяти минут кряду. Его детская жизнерадостность шла Антуану на пользу.

Мальчик, разумеется, не связал его с тем клоуном, который так смешил его во время цирковых представлений, но ему очень нравился «дальний родственник», которого приютили на время болезни, и Луи развлекал его как мог, читая вслух длинные отрывки из историй про Буффало Билла, своего любимого героя.

Через десять дней врач объявил Антуана здоровым. Тогда Леандр вызвал его и Аурелию к себе в кабинет.

– Здравствуйте, Антуан, – сердечно поздоровался он, в то время как Аурелия присела на диван. – Рад видеть, что вы поправились.

Если молодой человек и чувствовал себя неловко, он этого никак не показывал.

– Все благодаря вашей доброте, месье, и заботам Хосефы, – ответил он. – Она чудесная женщина.

– Это верно. Мы можем положиться на нее, что бы ни случилось. Но я хотел бы поговорить с вами, мой мальчик, не о Хосефе.

Антуан состроил гримасу, которая при других обстоятельствах могла бы показаться комичной.

– Я так и предполагал… И прежде всего хотел бы извиниться за причиненные вам неудобства. Я непременно все компенсирую, как только буду в состоянии это сделать.

Леандра это, казалось, позабавило.

– Несмотря на свой плутоватый вид, вы вежливы, так что я не удивляюсь, что моя дочь перед вами не устояла.

С замиранием сердца Аурелия встретилась взглядом с Антуаном, который ответил ей улыбкой. С подстриженными волосами и гладко выбритым подбородком он был так же привлекателен, как и при их первой встрече. Она сдержала ностальгический вздох, подумав о том, как далеки теперь те беззаботные времена, когда она обнимала его под кустом орешника на берегу реки!

– Плутоватый вид? – повторил Антуан. – Уверяю вас, месье, я не проходимец.

Леандр прочистил горло. Аурелия выпрямилась: отец собирался перейти к серьезным вещам.

– Да, хм, ну что ж… Надеюсь, вы простите мне такую бесцеремонность, но я позволил себе навести о вас кое-какие справки.

– Папа! – возмутилась Аурелия.

– Нет, оставь, – перебил ее Антуан. – Вполне естественно, что твой отец хочет знать, кого приютил под своей крышей.

Леандр одобрительно кивнул и с нажимом добавил:

– Особенно если этот молодой человек значится как член коммунистической партии. Вы должны понять мои опасения, по нынешним временам это опасно.

Последовала короткая пауза, которую нарушила Аурелия, встав с дивана.

– Это правда, Антуан? – с ноткой тревоги осведомилась она. – Коммунистическая партия?

Челюсти молодого человека чуть заметно сжались.

– Вам прекрасно известно, что партия была распущена в прошлом году правительством Даладье, – ответил он Леандру. – Я не могу быть членом организации, которой не существует.

Одним лишь взглядом отец Аурелии дал понять, что так просто его не проведешь.

– Не держите меня за дурака, – парировал он. – Мне известно и то, что активисты борются за выживание партии и создают подпольные структуры. Я не осуждаю вас; более того, я считаю, что вы проявили мужество и решительность, сбежав из лагеря. Однако мой статус ставит меня в весьма деликатное положение. В городе мне полностью доверяют, но если возникнут хоть малейшие сомнения на ваш счет…

– Но, папа, – прервала его Аурелия, – мы же в свободной зоне!

– Что не мешает французской полиции сотрудничать с оккупированной зоной, а немецкому гестапо совершать рейды на нашей стороне, когда они считают это необходимым. Достаточно одного доноса, чтобы все рухнуло.

– То есть Антуан не может остаться у нас, ты это пытаешься сказать? – воскликнула она со слезами в голосе.

Леандр с нежностью посмотрел на дочь.

– Нет, не может, это было бы слишком рискованно, – подтвердил он. – Я могу взяться достать вам фальшивые документы, Антуан, но это займет некоторое время. Будучи мэром, я вынужден проявлять удвоенную осторожность – не только из-за себя, но прежде всего ради будущего дочерей.

Антуан спокойно кивнул.

– Вы проявили большое великодушие, приютив меня, когда я был совсем плох, месье, и я не могу обижаться на вас за осмотрительность.

– Есть ли у вас, по крайней мере, запасной план? – с озабоченным видом поинтересовался Леандр. – Мне все же немного совестно отпускать вас вот так на все четыре стороны.

Молодой человек пожал плечами.

– Если быть до конца честным, я подумываю присоединиться к сети, которая доставляет еврейских детей в замок Шенонсо, чтобы потом переправить их дальше на юг. Эти люди помогли мне, и для меня важно ответить им тем же. Если вам случайно известно какое-нибудь место, где я мог бы укрыться, не компрометируя вас…

Леандр восхищенно присвистнул и широко улыбнулся.

– А ты мне определенно нравишься, парень. Мы найдем решение, не беспокойся.