И время остановилось

33

Лиза, 2018 г.

Пятница. Часы показывали без малого семь. После просмотра матча чемпионата мира Франция–Уругвай в компании Мехди, Аннетт и Лулу мне вздумалось запереться в ванной с Полин. Едва вернувшись с работы, она вызвалась помочь собраться на свидание. Пока я, склонившись к зеркалу, старательно наносила тушь, подруга вертелась вокруг, громко ахая и охая:

– Ого! Свидание! Прямо не верится!

Полин скакала, будто вконец спятившая коза, и мне стоило немалых усилий не расхохотаться. Вместо этого я грозно предупредила:

– Еще раз ляпнешь про «свидание» – выставлю за дверь. Может, Руди просто хочет прогуляться, и все.

– Ты себя недооцениваешь, милая! Спорим, долго твое платьице не продержится, – захихикала Полин.

– Кстати, о платье, – я отступила на шаг, придирчиво себя оглядывая. – Тебе не кажется, что я в нем похожа на селянку? Я нелепо выгляжу, да?

Желтое платье Аурелии, идеально подходившее и к ее стилю, и к эпохе, на мне смотрелось как-то… по-деревенски. Зато мама была права – я влезла в него без труда!

Полин округлила глаза, услышав мое нытье.

– На селянку?! Довоенный шедевр от Жака Фата[56]?! Господи, порой так и хочется тебя стукнуть!

Голос ее звенел так пронзительно, что я поспешно отодвинулась, пока не лопнули барабанные перепонки, и присела на бортик ванны. Может, отменить свидание с Руди?

Словно прочитав мои мысли, Полин опустилась рядом.

– Лиза, ты должна радоваться, что идешь развеяться, – чуть мягче проговорила она. – Что не так-то? Это ведь не из-за Руди, верно?

Тяжело вздохнув, я призналась:

– Да, дело не в Руди. То есть, конечно, нервничаю немного, но, боюсь, не до прогулок мне сейчас.

Полин растерянно уставилась на меня. Хотя с тех пор, как я вчера дочитала дневник Аурелии, минула, кажется, целая вечность, мои мысли по-прежнему крутились вокруг него. История оборвалась так внезапно, и мне хотелось большего. Хотелось узнать и правду о Доминик, и о том, что было дальше, – ведь Аурелия больше не написала в тетради ни строчки. Мама, которой я все выложила утром, пока Лулу плескался в душе, тоже терялась в догадках. Вдруг Доминик – это маленькая Элизабет Тардье? Лет ей вроде бы столько же. Да и разница в возрасте с братьями у нее приличная. Только зачем Мари отдавать дочь этим Тардье, которых она сама на дух не переносила?

Заметив, что Полин все так же выжидающе смотрит на меня, я выдавила ободряющую улыбку.

– Да все из-за дневника, будь он неладен, – наконец призналась я. – Дочитала вчера, а никаких ответов так и не получила.

– Ясненько. Ну ты и выбрала момент, конечно…

Я машинально поправила пояс платья и пожала плечами.

– Работу сдала, надо же было чем-то заняться.

– А с дедом поговорить не думала?

– Придется, наверное. Только он опять на стенку полезет. Черт, терпеть не могу вот так застревать… Ладно, бывает и хуже. Как у вас с Мехди?

– Ценю твой тактичный переход! – расхохоталась Полин. – К твоему сведению, после недавней беседы в саду с твоим дедом Мехди стал куда внимательнее. Если, конечно, я сама себе это не придумываю.

Я улыбнулась, вспомнив короткий диалог между ними, подслушанный, когда я отправляла сообщение Руди.

– Если честно, я почти уверена, что они о чем-то говорили. Слышала, как Лулу сказал Мехди – ты, мол, мне нравишься, даже если иногда ведешь себя как болван. Знаю, звучит дико, но для деда это комплимент.

Полин мигом взвилась.

– И ты только сейчас об этом говоришь? Ладно, спишем на твои тревоги. Дед как-то странно выразился… Мехди, наверное, в чем-то ему признался, только вот в чем?

Ответить я не успела – в дверь постучали.

– Лиза, ты готова? – поинтересовалась мама. – Руди приехал!

Сердце ухнуло в пятки, а потом начало бешено колотиться. Я нервно спросила у Полин:

– Я правда прилично выгляжу?

Подруга, схватив флакон с моими флердоранжевыми духами, щедро обрызгала мне шею и декольте.

– Идеально! – выдохнула она, окинув меня восхищенным взглядом. – Если он не купится на это, честное слово, подарю ему очки.

Выйдя из ванной, я нос к носу столкнулась с Лулу. Поначалу он застыл, вперившись в платье, – наверняка мигом признал, что оно тетино. Хоть бы не заставил переодеваться!

– Ты чудо как хороша, Лиза, – пробормотал дедушка, и его глаза затуманились.

– Спасибо, Лулу.

Пять минут спустя, усевшись на пассажирское сиденье машины Руди, я глянула в окно. Аннетт махала нам, будто английская королева, Полин с мамой скалились до ушей. Обожаю их, но сейчас прямо как школьницу провожают на выпускной! К счастью, Руди тронулся с места, и, покидая двор под рев The Offspring из динамиков, я с облегчением выдохнула.

– Так куда едем? – спросил Руди, приглушив музыку.

– К пруду Мер Руж. Это в Буше, рядом с Роне.

– Отлично, поехали! – с энтузиазмом отозвался он.

Я украдкой покосилась на его наряд, проверяя, не слишком ли глупо смотрюсь в винтажном платье и босоножках на танкетке. Руди в льняной бежевой рубашке и джинсах. Просто, но стильно. Судя по влажным волосам, он успел смотаться домой и ополоснуться перед поездкой. От этой мысли внутри все затрепетало. Чувствуя, как щеки заливает румянец, я спросила:

– Как денек прошел?

– Отлично, – кивнул он, сворачивая на узкую ухабистую дорогу, ведущую в Бренну. – Во время матча в магазине никого не было, так что я закрылся сразу, как только твоя мама ушла. Ей, кстати, вроде полегчало с начала недели.

– Я тоже заметила. Ей на пользу общение. Да и час с твоей мамой явно не прошел даром.

– Может, и так. Понятно, что они еще едва знакомы и выводы делать рано, но когда я увидел, как они хохочут над глянцевым журнальчиком… Это добрый знак. Налево сворачивать?

Я кивнула, удивляясь про себя, как это он не знает дорогу.

– Странно, что ты раньше не исследовал окрестности.

Все-таки он провел тут отрочество, родители переехали в Шатийон еще в девяностых. Что помешало ему осмотреть местные красоты? Разве что он безвылазно торчал дома, словно какой-нибудь зануда-ботаник…

Руди по-прежнему не сводил глаз с дороги, но, кажется, улыбнулся.

– Да я ненавидел деревню, – признался он. – Когда родители решили купить здесь книжный магазин, я жутко психовал. Чувствовал тут себя как в клетке – ну, после детства в большом городе. Хорошо хоть в лицей в Тур отпустили. На каникулах работал в магазине ради карманных денег, а по воскресеньям дрых до полудня или кино смотрел. На природу и носа не казал… Подросток как он есть, короче!

Я захихикала, пытаясь представить его в ту пору.

– Выходит, ты так и торчал в городе, пока родители не вышли на пенсию?

– Ага, – кивнул Руди. – А в последний год учебы в лицее встретил Эстель. Ей тоже осточертела глухомань – вот мы, отучившись, и осели в Блуа. Если бы не вот такенный «экзистенциальный кризис» у Эстель, из-за которого мы расстались, и если бы не ее идея растить Милли на свежем воздухе, ни за что бы сюда не вернулся. И было бы очень жаль…

Договорив, он бросил на меня быстрый взгляд, прежде чем вновь уставиться на дорогу. Черт, до чего ж обаятельный! После череды сонных деревушек мы поехали по моему любимому отрезку пути вдоль прудов. А здесь их видимо-невидимо! Настоящие и искусственные, они простираются до горизонта, окруженные невероятно пышной растительностью. Сотни туристов и любителей природы постоянно приезжают сюда полюбоваться птицами, букашками, растительностью этих нетронутых мест. Судя по восхищенному присвисту, пейзаж пришелся Руди по вкусу.

– Красотища! – выдохнул он.

– И это еще не все! Приехали, паркуйся вон там, – скомандовала я, указав на грунтовку, за которой виделся пруд.

Руди заглушил мотор, и мы выбрались наружу. Рюкзак, который он подхватил с заднего сиденья, разбудил мое любопытство.

– Что там? Походное снаряжение?

– Увидишь, – загадочно ухмыльнулся он, подмигивая. – Ну что, пошли?

Мы бодро зашагали по тропе, огибающей пруд. В этот час редкие прохожие двигались в обратную сторону – кто пешком, кто на велосипеде. Вечернее солнце пробивалось сквозь листву, окутывая пруд и окрестный лес какой-то волшебной безмятежностью. Через несколько метров я застыла перед старым дубом: его корни причудливо оплели землю. Главная достопримечательность этих мест. Руди не удержался и сфотографировал его.

– Часто сюда наведываешься? – полюбопытствовал он.

– Одно из любимых местечек. Идеальный маршрут, чтобы прочистить мозги между двумя переводами.

Мы шли по тропинке, а Руди продолжал расспрашивать:

– Ты закончила тот заказ, о котором рассказывала?

Утвердительный ответ спровоцировал град вопросов о моей работе. Это и понятно – профессия и впрямь довольно редкая.

– А писать самой не хотелось? Придумывать собственные истории? – в его взгляде сквозило искреннее любопытство.

– Да нет, я обожаю то, чем занимаюсь. Каждый раз – новый вызов. Погрузиться в сюжет, передать стиль автора, вызвать у читателя те же эмоции… Иногда, бывает, умаешься, зато как здорово потом, когда книга выходит на твоем родном языке!

Руди широко улыбнулся:

– Сразу видно – работаешь по призванию.

Одолев небольшой подъем, мы вышли на смотровую площадку. От вида на раскинувшиеся внизу поля и пруды у меня всякий раз захватывало дух.

– Это что, замок вдали? – спросил Руди, не сводя глаз со средневековой крепости, венчавшей один из холмов-«пуговок», типичных для Бренны.

Я радостно кивнула, предвкушая, как поделюсь с ним местной легендой.

– Да! Если верить преданию, замок построили феи по приказу местного землевладельца. Одна из них обиделась, что ее обделили вниманием, и изрекла проклятие: если не управятся до рассвета – замок вовек не удастся достроить.

– Надо же, какая обидчивая! – усмехнулся Руди. – И что, подружки не осилили?

– Куда там! Когда уже рассветало, примчалась последняя фея с последним камнем в переднике. Тут петух возьми и пропой! Передник возьми и порвись! А камень возьми и укатись. Говорят, его до сих пор можно увидеть за несколько километров отсюда. Правда, мне пока не довелось.

– Милли придет в восторг, точно тебе говорю! – загорелся Руди.

Стащив с плеч рюкзак, он перехватил мой вопросительный взгляд.

– Местечко что надо, – пояснил он. – Попросил Чик-Чирика собрать нам кое-что, раз уж мы так припозднились.

И, невзирая на мое ошарашенное лицо, расстелил на траве плед, извлеченный из рюкзака. Следом показались два роскошных летних салата с авокадо, нектарином, вяленой ветчиной и фетой. И бутылка…

– Лимонад, что ли? – развеселилась я.

– Домашний, между прочим! От Чик-Чирика! – стал оправдываться Руди. – Я, конечно, подумывал о шампанском, но не взял его, за рулем все-таки.

– Ну разумеется.

И что это за писклявые интонации? Неужели мои собственные? Похоже на то. Может, стоило ограничиться бургерами у Чик-Чирика, а не устраивать эти романтические свидания в укромных уголках? Рановато, я еще не готова! Смутившись, я отвернулась, сделав вид, что любуюсь пейзажем.

Ох уж эта моя пресловутая уверенность в себе!

Поначалу мы ели молча. В той самой неловкой, душной тишине, когда стыдливо прячешь глаза. Потом Руди откашлялся и плеснул мне лимонада.

– Значит, насколько я понимаю, ты всю жизнь прожила в наших краях? – спросил он, пытаясь завязать беседу.

– Да нет, что ты. Я всего десять лет как перебралась в Шатийон. Детство провела в Туре, училась в Анже.

– И что заставило вернуться?

Рано или поздно этот вопрос должен был прозвучать… Говорить о той черной полосе в жизни до сих пор нелегко, но какой смысл лукавить? Глубоко вздохнув, я призналась:

– Бастьен, отец Тима, погиб, когда я была беременна. Какой-то лихач пролетел на красный и сбил его на переходе.

Руди вскинул на меня глаза, слушая с неподдельным вниманием. Впервые я распахнула душу перед мужчиной, да еще и небезразличным мне. Рассказала, как отвернулись приятели, которым мое горе и беременность казались обузой на фоне их безоблачной юности. Как Лулу помог мне выкарабкаться, приютив у себя.

– Благодаря деду я сумела сосредоточиться на малыше, а не на потере. Тим стал для меня сюрпризом, но сюрпризом спасительным.

Руди одарил меня улыбкой, и сердце екнуло.

– Пережить такое и найти в себе силы двигаться дальше – настоящий подвиг. Ты восхитительная, Лиза.

От теплых интонаций, от того, как он произнес мое имя, по спине пробежали мурашки.

– Да брось, ничего особенного, – пролепетала я, чувствуя, как пылают щеки.

Руди, не говоря ни слова, накрыл мою ладонь своей. Мы молча смотрели, как солнце, клонясь к закату, расцвечивает небо невероятными оттенками алого и оранжевого. Магия этого пылающего небосвода выглядела потрясающе.

– Красота какая, – выдохнул Руди.

И тут, хотя за время нашей прогулки я ни разу не вспомнила про Аурелию, в памяти всплыла строчка из ее дневника.

– Да… Будто чувствуешь дуновение вечности, – тихо прошептала я.

Руди придвинулся ближе. Его амбровый парфюм так и манил прижаться к нему, укрыться в объятиях.

– Дуновение вечности… Прекрасный образ, – одобрительно кивнул он.

– Если честно, это не мой. Просто вычитала… Ладно, долгая история, а уже поздно.

Я поднялась, понимая, что разрушаю волшебство. Но эта внезапная близость слишком смущала. Руди, впрочем, и бровью не повел. Небрежно свернув плед, он с привычной озорной ухмылкой спросил:

– Полчаса до дома – самое то, чтобы поведать мне эту историю?

И всю обратную дорогу я рассказывала, как взялась раскапывать семейное прошлое, так тщательно погребенное дедом под грудой недомолвок. Слушая себя будто со стороны, я обливалась холодным потом от стыда. Руди помалкивал – а вдруг он тоже меня осуждает? Наверное, сейчас решит, что я тронутая. И я попыталась смягчить сказанное:

– Вообще-то я не привыкла лезть в чужие дела. Не подумай, что я всюду сую свой нос… Просто удержаться было выше моих сил – столько времени гадала, не знала, что и думать… Ладно, молчу, а то уже несу ахинею.

Руди, не отрывая глаз от дороги, сохранял невозмутимость. Впрочем, нет: уголок его губ еле заметно дрогнул в усмешке.

– Если тебя это утешит, на твоем месте я поступил бы так же, – отозвался он. – Без прошлого не поймешь, что такое на самом деле семейные узы. Теперь, когда ты об этом рассказала, мне до жути любопытно, что стало с Аурелией. Ничего себе история! Значит, думаешь, она как-то связана с останками, которые откопали в Ормо?

– Похоже на то. Не она ли прикончила того типа?

– Будем надеяться, ты узнаешь, чем кончилось дело.

Показался дом. Руди притормозил чуть поодаль и вышел из машины, чтобы проводить меня до калитки. Мы брели молча, под россыпью звезд в бархатной синеве.

– Спасибо за вечер, – произнес он, останавливаясь и глядя мне в лицо. – Я чудесно провел время. Даже когда ты сделала вид, будто для тебя в порядке вещей, что я приволок на свидание салатики и лимонад.

Я звонко рассмеялась, и непослушная прядь волос упала на щеку. У меня перехватило дыхание, когда Руди протянул руку и заправил ее мне за ухо. От мимолетного прикосновения по телу пробежала дрожь.

– Ты совершенно ослепительна, когда смеешься, – тихо проговорил он.

Я застыла, будто парализованная. Ладонь Руди легла мне на затылок, и он привлек меня к себе. Не отрывая глаз от моего лица, он склонился так близко, что его дыхание будто ласкало мои губы. Господи, как же мне хотелось его поцеловать! Но в последний миг, осознав, что именно это сейчас и произойдет, я мягко отстранилась. Руди недоуменно нахмурился. Я, заикаясь, пролепетала:

– Прости, Руди, я… Ты мне очень нравишься, дело не в этом… Но мы знакомы меньше месяца, это слишком быстро, я не готова.

В голове зазвучал голос Полин, обзывающей меня безмозглой дурой. Руди, почесав затылок, попытался скрыть разочарованную гримасу и смущение.

– Понимаю, – откликнулся он, впрочем, весьма озадаченно. – Я, конечно, не хотел на тебя давить. Тогда… увидимся на днях?

Вспыхнув, я молча кивнула и проводила его взглядом, не найдя в себе сил окликнуть, удержать.

Полин мне голову оторвет.