...Имеются человеческие жертвы

56

Оставшись «на хозяйстве» в своем агентстве «Глория», Грязнов первым делом решил провести как бы инспекцию, инвентаризацию всего, что делал в последнее время его прыткий племянник. К его удивлению, а порой даже и восхищению, оказа­лось, что Денис, как директор и администратор, как руководитель в полном и, так сказать, в первичном смысле слова, оказался на высоте, причем на высоте действительно сложных, как теперь говорили, сис­темных задач. Он поставил работу на широкую ногу, мыслил масштабно и глубоко. В этом, навер­ное, выражало себя лицо нового, жестко прагматич­ного поколения, и, оглядываясь в прошлое, Слава не без смущения думал, что в возрасте Дениски он был совсем другим и, конечно, не потянул бы такой работы.

Так прошло несколько дней. Конечно, он испы­тывал знакомое томление без своего МУРа — состо­яние, которое не то у Фрейда, не то у Фромма, а может быть, и у Юнга было названо фрустра­цией, — чувство глубокого неудовлетворения и тоски от неутоленного желания. Все-таки он был опер до мозга костей. Вне зависимости от тяжести погон и обилия звездочек на плечах. И теперь, от­решенный от главной своей работы, он чувствовал себя каким-то никчемным обрубком, выброшен­ным на эту самую знаменитую свалку истории.

А еще внутри его ел заживо и подтачивал неви­димый червячок совести, угрызал, как мог. Грязнов понимал: тот звонок Турецкого, как бы бесцельный и ни к чему не обязывающий, повелевал, оставив все дела, кинуться на подмогу другу. Но теперь, в этом каверзном, насквозь пропитанном преслову­той «грязью политики» нашумевшем деле, он мог быть задействован лишь как лицо официальное. Всякая самодеятельность тут могла принести только непоправимый вред и вместо помощи — дискреди­тацию всей работы Саши Турецкого.

И, видно, небо услышало его безмолвные молит­вы закоренелого атеиста. В один из дней, уже под вечер, пришло сообщение о том, что Президент своим указом назначил нового министра внутрен­них дел взамен того серого, неслышного господина,

носившего столько времени весьма унизительную бирку «и. о».

Новым министром стал профессор Дмитрий Сергеевич Пашков, человек разносторонних даро­ваний, прошедший по всем ступеням милицейской иерархии, знавший их дело как свои пять пальцев и до дня своего назначения возглавлявший кафедру уголовного процесса в Академии МВД.

Как ни странно и ни удивительно, наконец-то выбор пал на нужного человека. И когда, буквально через три дня, едва приняв дела, Пашков позвонил ему прямо домой, полковник Грязнов был по-на­стоящему тронут этим жестом министра, рискнув­шего плюнуть на субординацию.

— Ну, — спросил Пашков, с которым раньше они не раз пересекались на разных научно-практи­ческих и методических совещаниях и прочих кон­ференциях и всегда говорили в унисон и не таясь, симпатизировали друг другу, — как отдыхается, Вя­чеслав Иванович? И потом, что это вы, дорогой мой, оскоромились, не поздравили меня с назначе­нием на высокий пост? Многие ваши коллеги на сей предмет стояли в затылок и уж не знали, как расшаркаться.

— Премного виноват! — усмехнулся Грязнов. — Видно, шпоры мешают. А может, просто побоялся ваш паркет поцарапать, изодрать, так сказать, ми­нистерский ковер. А так, конечно, поздравляю от всего сердца! А рассыпаться в любезностях... По- моему, вы, Дмитрий Сергеевич, далеко не тот, кто в этом нуждается.

Пашков слушал и посмеивался. А потом сказал:

— Ладно, Вячеслав Иванович, шутки в сторону. Слишком мало времени, дорогой. Ведь никто не знает, когда меня скинут отсюда. Сейчас ведь все так быстро делается, правда? Вот и с вами быстро получилось. Можете мне ничего не рассказывать, я все знаю. Мотивы моего звонка самые простые: вы мне нужны. Слишком мало остается людей вашего класса. Это даже не комплимент, а грустная конста­тация. Прошу вас, возвращайтесь.

— Я бы рад, — сказал Грязнов, — да что там! — был бы счастлив. Только вот куда? На мое место назначили Володю Яковлева. Он отличный специа­лист, не хуже меня, только сел на должность. А других вакансий, как вы знаете, пока что не имеет­ся. Хотя мог бы пойти и на заметное понижение.

— Все понимаю и ценю, — сказал министр. — Но было бы слишком нераспорядительно, чтобы у нас без пяти минут генералы ротами командовали и даже батальонами. Вот что, Вячеслав Иванович, хочу предложить вам возглавить специальную опе­ративную группу Главного управления угрозыска министерства. С повышением, значит. Пойдете?

— Группа целевая? — спросил Грязнов.

— Именно так, Вячеслав Иванович. Вы же, на­верное, знаете, какой шум по всему миру из-за этой истории в Степногорске. Под стать тому, что было в Тбилиси в восемьдесят девятом, а после в Виль­нюсе. У вас есть опыт работы по таким делам?

— Опыт небольшой, — сказал Грязнов, — и до­статочно скромный. Но предложение ваше приму с радостью и не скрою, оно более чем кстати. Так что наши задачи и интересы совпади на все сто процен­тов. Когда могу вылетать?

— Да хоть прямо завтра, — сказал министр. — Как всегда у нас: чем раньше, тем лучше. Вы же знаете, там сейчас работают «важняк» Турецкий и его люди из Генеральной прокуратуры.

— За пару дней до покушения на него Александр Борисович звонил мне. Как я понял, ему там очень нелегко. А теперь, когда он в больнице и можно ждать любых новых эксцессов, они там без под­держки и вовсе зашьются.

— Отлично, Вячеслав Иванович! Собственно го­воря, мы и направляем эту группу и лично вас, чтобы помочь Турецкому по делу о массовых беспо­рядках, а также, чтобы расследовать это покушение, выяснить, в какой степени оно связано с основным

делом, которое он ведет. Слишком многое дает ос­нования думать, что здесь все в одной связке и действует одна рука. Я даю вам самые широкие полномочия...

— А людей сколько дадите? — спросил практич­ный Грязнов.

— Не меньше, чем вы потребуете, — сказал ми­нистр. — А вы ведь попросите в пределах разумно­го, не так ли?

— Но людей в группу я отберу сам, — предупре­дил Грязнов.

— Естественно, это ваше право.

— Благодарю вас, Дмитрий Сергеевич, — сказал Грязнов. — Я действительно очень рад, тем более что в отличие от Турецкого у меня в тамошнем управлении среди их оперов полно старых связей, знакомых и друзей.

— Ну вот и давайте!

На следующий день рано утром Грязнов снова получил в пользование точно такой же, как и на прежней должности, напичканный радиоэлектро­никой милицейский «форд» и примчался на нем в «Глорию». Он не ошибся: их золотой кадр, леген­дарный компьютерщик и суперхакер всех времен и народов Макс, уже сидел перед монитором и ски­тался по Интернету.

— Ого! Ранехонько заступаем! Ты меня опере­дил! — воскликнул Грязнов.

— А я и не уезжал, — меланхолически сказал Макс, подняв на начальника красные глаза и сладко потянувшись. — Всю ночь, как призрак, таскался по «Паутине». — И, лишь сделав это сверхценное сообщение, сверхценный сотрудник не спеша под­нялся и встал перед начальством.

— Значит, так, Макс, — сказал Грязнов. — Через два часа я улетаю в Степногорск. Получил новую должность в своем министерстве, а в скором време­ни буду произведен в фельдмаршалы. Мне там чер­товски будет нужна твоя голова. Но и отсюда я тебя вытащить не могу Мне нужен надежный провайдер, причем желательно твоего класса и уровня, там, в Степногорске, чтобы я мог гнать тебе сюда инфор­мацию в полной уверенности, что больше никто не пьет со мной из одной чашки. Ты понял?

— Я тоже брезглив, — заметил Макс и задумчиво погладил свою ассирийскую бороду, причем, пухлая ладонь его с бороды непосредственно перешла на толстый живот. — В Степногорске, в Степногорске... Давайте поступим так: человечек, положим, такой у меня в Степногорске имеется, некто Боря Шульман, если не возражаете...

— Отчего же, — усмехнулся Грязнов. — Вовсе не возражаю. Ведь сказал же классик Александр Серге­евич: «Будь жид, и тоже не беда».

— Отлично, — сказал Макс. — Значит, слушай­те: вам придется тащить с собой один из наших ноутбуков. Я впарю туда одну свою программку за­щиты, так что, кроме меня, ваше сообщение сможет прочесть только Господь Бог, да и то после моих консультаций. -

— Валяй, — кивнул Грязнов. — Только можно задать один чисто технический вопрос? Почему вы, евреи, все такие нахальные?

— Во-первых, не все, — возразил Макс. — Полно застенчивых, скромных людей в нашем об­ществе. А во-вторых, как и положено, отвечу вопро­сом на вопрос: скажите, Вячеслав Иванович, а что бы вы на нашем месте делали?

— Не знаю, — хмыкнул Грязнов. — Ей-богу, не знаю. Но знаешь, твой ответ убедителен.

— Естественно, — бросил Макс. — Все-таки как-никак я программист-системщик. За то мне и баксы платят.

Он притащил из сейфа один из ноутбуков, по­колдовал с дискетами, проверил.

— Ну все, полный хоккей! Тут стоит лучший модем, ну а Борька вам все сделает. Только цепляй­тесь к телефонной линии. А я ему сейчас скину файлик, чтобы встретил вас в «Паутине» как родно­го. И вот еще что... — Макс посерьезнел и на миг

утратил свою обычную легкомысленную, чуть лени­вую вальяжность суперэксперта. — На всякий слу­чай вот вам дискета с этой самой программой-сто­рожем. Если вдруг что-нибудь грохнется, переин­сталлируйте на диск «С». Но, скорее всего, не по­требуется. Электролюкс! — хлопнул он себя по лбу. — Сделано с умом!

И оба они захохотали.

— Увидите Дениса, — сказал Макс, — пламен­ный привет!

— Обещаю, — крепко сжал его мясистую лапи­щу Грязнов. — Только бы увидеть живым и здоро­вым нашего пана директора.