...Имеются человеческие жертвы

81

А уже через десять минут на журнальном столике перед Турецким зашуршала оперативная, рация, и он услышал далекий возбужденный голос Грязнова:

— Амбал, Амбал! Я Пехота!

— Понял, Пехота! Я — Амбал, на связи, — от­кликнулся Турецкий.

— Пожаловали, голубчики! На трех самокатах.

— Ну и как? — спросил Турецкий.

В ответ последовало:

— Ждут-с!

У всех подъездных дорожек, ведущих к большой стоянке для парковки машин у здания телецентра, а также у всех служебных выходов и у ворот здания в разных машинах сидели люди Коренева и Грязнова и брали под пристальное наблюдение все подъез­жавшие транспортные средства. Не оставались без внимания и пешие люди, входившие в большой вестибюль и топтавшиеся у вертушек проходных.

Грязнов, сидевший в одной из машин и поддер­живающий связь с Турецким и Кореневым, — мате­рый опер возобладал в нем над начальником, хоте­лось размяться, пусть и в плевенькой операции, — одним из первых заметил одинокого мотоциклиста на мощном «харлее», который сделал несколько кругов вокруг здания телецентра буквально минут через пять после того, как вышел в эфир сюжет с Турецким.

Он запросил другие посты, и те подтвердили, что и у других выходов остановились и чего-то ждут еще трое мотоциклистов. А у главных ворот, ведущих на территорию, прогуливается малый в подозрительно широкой куртке, а его поджидает неподалеку чер­ный «БМВ».

— Пехота, Пехота, я — Амбал. Ну, что там? — спросил Турецкий друга.

— Поздравляю тебя, Амбал, — отозвался Грязнов. — Их уже четверо. Стоят у выходов, давят глаз.

— Занятно, — сказал Турецкий, как всегда в такие моменты, он был сух и немногословен.

Время тянулось... Вот Турецкий на экране за­кончил последнюю фразу, улыбнулся прощально. Его закрыла пестрая заставка, предшествующая рекламной паузе.

Турецкий в своем убежище, Грязнов и Коренев в своих машинах, глядя на часы, мысленно отсчи­тывали убегающие секунды. Вот Турецкий покинул студию, вот прошел по коридору, вот немного по­стоял и поговорил с работниками вечерней смены телеканала, ответил на чьи-то вопросы, вот выкурил сигарету на лестнице, а вот уже спустился на лифте, миновал просторный вестибюль, вышел на улицу на территории телецентра, вот распахнул дверцу и сел в машину.

— Всем внимание! Поехали! — сказал Грязнов, и его услышали в разных точках вокруг здания теле­центра сразу несколько человек.

Прошло секунд двадцать напряженного ожида­ния. И вдали из-за угла массивного серого паралле­лепипеда здания показался силуэт медленно при­ближающейся черной машины с затемненными стеклами. И в тот же момент трое мотоциклистов на задах огромного здания, следившие за людьми, вы­ходившими из служебного входа, почти одновре­менно врубили газ своих мощных скоростных машин и с громким треском моторов, оставив поза­ди облака сизого дыма, сорвались с мест и помча­лись в разные стороны, вероятно, чтобы успеть к моменту, когда «Волга» с Турецким окажется у ворот.

— Внимание всем! — быстро выговорил в эфир Грязнов. — Трое на самокатах подтягиваются к во­ротам! Возможно, у них задуман какой-то финт. Возможно, хотят взять с ходу, на скорости.

Вот «Волга» приблизилась к воротам, мягко при­остановилась, водитель опустил стекло и протянул милиционерам, дежурившим в проходной у ворот, пропуск. Одновременно то же самое с другой сторо­ны проделал и человек, сидевший на сиденье справа от водителя. Милиционеры кивнули, и створки ворот плавно разошлись. «Волга» не спеша трону­лась с места, и в это время трое мотоциклистов оказались уже поблизости от главного выезда с тер­ритории телецентра, оглашая окрестности пальбой моторов.

— А, черт! Звуковая завеса! — сообразил Грязнов.

Здоровенный малый в широкой куртке внезапно одним броском оказался в полутора-двух метрах от левого бока «Волги» со стороны водителя, и в руке его тускло блеснул длинноствольный пистолет с глушителем, который часто-часто запрыгал, изры­тая короткие яркие вспышки огня. В стекле и в черной лаковой поверхности задней двери мгновен­но появились дыры, но в тот же миг из стоявших поблизости машин и из-за деревьев к стрелявшему кинулось несколько человек в мощных бронежиле­тах и стальных касках.

И одновременно из поджидавшего черного

«БМВ», почти неслышно в треске мотоциклетных двигателей, по покушавшемуся ударил маленький автомат «узи». Но, видно, случилось то, чего в этом черном «БМВ» не ожидали. Никто не упал, а гиган­ты в бронежилетах, закрыв собой покушавшегося, стремительно втолкнули его внутрь «Волги», кото­рую он только что обстрелял.

Отчаянно завизжав покрышками, «БМВ» рва­нулся с места, но его тут же блокировали спереди и сзади два темных микроавтобуса с эмблемами теле­видения, из которых также выскочили люди в спец­снаряжении и в считанные секунды огнем на пора­жение подавили автоматчика. Мотоциклисты, взды­бив свои машины, рванули кто куда, но и для них выезд был перекрыт невесть откуда взявшимися и вдруг замершими как вкопанные тяжелыми грузо­виками.

Один из мотоциклистов вильнул в сторону, пы­таясь вывернуть и проскочить между стоящими на парковке разноцветными машинами, но не спра­вился, с маху грохнулся на асфальт и дико закричал, обожженный огнем и дымом из выхлопной трубы. Второй развернулся на месте и, будто потеряв ори­ентацию, помчался вперед с высоко задранным над землей передним колесом и на всей скорости вре­зался в тяжелую раму грузовика. Третий, поняв, что оказался в тупике, в ловушке, резко затормозил и замер, глядя на бегущих к нему людей с короткими автоматами.

— Ну вот и все! — Часто дыша и очень бледный, Грязнов выскочил из припаркованного на стоянке джипа, откуда координировал действия всех групп и машин.

У «БМВ» на земле стонали, рычали и извивались трое здоровяков, уже с наручниками на толстых запястьях. Автоматчик висел головой вниз из окна изрешеченной машины. Были ранены и другие. Двое или трое бойцов в доспехах стояли неподалеку от погибшего мотоциклиста, угрюмо глядя на то, что от него осталось.

Коренев, такой же бледный, как и Грязнов, по­дошел к нему с черной рацией в руке.

— Шакалы! Все-таки зацепило моего парня в «Волге».

— Крепко? — спросил Грязнов, убирая свою рацию во внутренний карман пиджака.

— Да не очень, всех дел на пару недель, а то и меньше.

— Ну что? — спросил Грязнов. — По-моему, от­лично! Всегда бы так! Как там стрелок?

— Спеленали, как куколку! Но здоровый бычи­на! Еле обратали.

— Не ранен?

— Мои все приняли.

Грязнов инстинктивно взглянул на часы. От мо­мента, когда черная «Волга» пересекла линию ворот, прошло меньше трех минут, но, как всегда, они казались огромными, будто какой-то силой растянутыми во времени.