История "Рассвета"

Глава 11. Разведка и ещё раз разведка.

***

Идеи Мигунова на первый взгляд отдавали бредом сумасшедшего. Где мы, усиление для экспедиции на борт корабля, и где выживание на другой планете, на которой с ноля отстраивать был и жилище? Тут многие тупо в туристические походы не ходили, не говоря уже о чём-то более серьёзном. Ладно, военные. Их учили не просто выживать, а обустраивать комфортный быт в условиях ведения боевых действий. Они, хотя бы, должны это знать на опыте. Ладно, я. И в походы в своё время ходил, и в отрывы меня забрасывали, и по Земле успел пошароёжиться, и по нескольким другим планетам. Смогу и в одиночку продержаться какое-то время, и в составе группы подсобить. А как быть с теми, кто в последний раз лопатку держал в детстве, да и то в песочнице?

С другой стороны, у нас очевидные проблемы с обеспечением. Пища и вода есть, но в существенно ограниченных количествах. Энергия в наличии, но утекает так нерационально, что сердце кровью обливается. К тому же, пусть модуль нолевой точки и считается без пяти минут бездонным источником энергии, но и он не бесконечен. Воздуха пока хватает, но придётся тратить силы и время на поиски ресурсов для производства рабочего тела фильтров. До кучи, корабль подвержен астероидной угрозе. Никто не говорит, что на какой-нибудь планете не придётся драться за тот же, скажем, кусок хлеба или земли. Но, как минимум, не придётся заботиться о пригодном для дыхании воздухе, наличных запасах питьевой воды или, к примеру, том же шальном космическом камне. При нормальных условиях сравнительно мелкие камешки просто сгорают в плотных слоях атмосферы от трения. Более крупные пролететь могут, но это надо совпасть целому ряду вводных, чтобы небесное тело упало прямиком тебе на темечко.

Так что, определённо, стоило поработать над воплощением идей Мигунова в жизнь.

Надо будет, кстати, спросить, как его звать. А то всё «Мигунов» да «Мигунов». Я-то, особо, не вникал: называл людей по фамилиям, если не знал их по имени-отчеству лично, или читал по именным нашивкам на груди, если это военные. У них фамилия с инициалами прямо там вышиты.

Офицер убыл отдавать распоряжения по людям, Томка прихватила Аньку и тоже покинули Центральный пост, заниматься своими делами. А я сидел на мостике и пытался составить план дальнейших действий. Ломануться сломя шею с выпученными глазами исполнять указания – большого ума не надо. А вот набросать перечень задач к исполнению и методично выполнить их в порядке приоритета – иногда заставляет включать мозг.

Правда, пришлось торопиться. Создавалось впечатление, будто на нас работала не только гравитационная ловушка, но ещё и электромагнитные постановщики помех. Может, вирус какой в систему был запущен. Не работали двигатели (что очевидно), и в случайном порядке стали отваливаться другие системы. К тому моменту уже легли вооружение, навигация, радары, дальняя связь, частично сдохло освещение, вентиляция, по кораблю шалила искусственная гравитация, и одним из последних сдался щит.

Попробовал активировать звёздные врата и набрать хоть какой-нибудь адрес. Ни хрена не получается. Доступны несколько адресов поблизости, но «Колыбель зла» упорно не желает с ними соединяться, хоть и осуществляет набор. Уже детальная диагностика выдала заключение, согласно которому дело может быть в аномальной активности местного светила: на нём наблюдался период высокой звёздной активности. Гамма-выбросы, чья совокупная энергия заставляла детекторы частиц на «Колыбели» зашкаливать в красные зоны, накрывали всю гелиосферу светила. Мощные потоки нейтронов и электронов, ускоренные до околосветовых скоростей, могли быть причиной срабатывания предохранителей артефакта.

С одной стороны, на Земле такие бури в порядке вещей. С другой стороны, на Земле они не выводят из строя оборудование космических кораблей.

***

Но чего я совсем не понял – так это решения Мигунова учинить общий сбор в зале врат и нагнать побольше народу. Вместо того, чтоб молча нарезать задачи и привлечь к ним военных, офицер созвал всех и каждого с тем, чтоб люди были в курсе творящегося вокруг шкварочного абандона.

– То есть, всё очень плохо? – спросил профессор Желтков.

– Чрезвычайно, – сообщил я. – Аномальная активность солнца этой системы нарушает работу звёздных врат, предохранители не допускают работу этих устройств в это время. Корабль отказывает. Мы потеряли многие системы. Ещё фурычит жизнеобеспечение и искусственная гравитация. Надолго ли – неизвестно. Корабль древний по всем статьям.

– Сколько у нас времени? – поинтересовался полковник Мигунов.

– Мы не знаем мощности этой звезды, – предупредил я. – Потому и рассчитать это невозможно. Бури могут закончиться прямо сейчас, а могут затянуться на годы. Без понятия, без малейшего.

– Какие-нибудь меры предпринять можно?

– Бессмысленно. Мы превратимся в рабов этого места и будем жить, чтобы его чинить, чтобы на нём жить. Поэтому у меня крайне дебильный и чокнутый план…

Я выждал театральную паузу и наблюдал за реакцией людей в зале врат.

– Да не тяни кота за… хвост! – не выдержал кто-то из толпы. – Колись, давай!

– Предлагается валить отсюда на хрен! – громко объявил я. –

В зале повисла тишина. Вперёд выступил полковник Мигунов.

– Вы всё слышали! Корабль больше небезопасен! Мы не можем тут оставаться надолго, без щитов радиация жёлтого карлика нас убьёт…

– На Земле у Солнца тоже класс жёлтого карлика! – возразил кто-то из толпы гражданских. – Но там не дохнут астронавты на МКС! А она, на минуточку, без щитов!

– На Земле Солнце не выводит из строя гипердвигатели и не накрывает разом все системы кораблей медным тазом, – возразит на то офицер. – У нас есть время, пока работает жизнеобеспечение! Не знаю, как вы, но я бы предпочёл отсюда убраться по-хорошему!

– А куда валить-то? – раздался ещё один глас во мраке. – Врата не работают!

– Рядом есть несколько небесных тел, – проинформировал проспавших Мигунов. – Мы остановились вблизи звёздной системы, в составе которых есть ряд планет. Часть из них находится в так называемой «золотой зоне»: есть неиллюзорные шансы, что они обитаемы. Если нет – то пригодны для нашего пребывания.

– Что мы знаем о тех планетах? – спросила Томка Белякова. – У нас недоступны звёздные врата.

– Данных по тем планетам у нас нет! – громко объявил я. – Этой солнечной системы вообще нет на навигационных картах «Колыбели зла». По крайней мере, в открытых библиотеках мне их найти не удалось. Единственный выход – прямая разведка инфильтрацией. На борту имеются несколько кораблей бортового базирования Древних! Я – пилот, и долгое время летал на подобных! Нужны ещё два человека!

– Один я! – произнёс на весь зал врат полковник. – Нужен ещё один.

– Отставить! Полковник, – пришлось перейти на шёпот. – Ты ранен и у тебя сотрясение мозга. Из тебя пилот, как из хомячка камиказде на бумажном самолётике. Так что сиди и не рыпайся.

– Это приказ? – посмотрел на меня Мигунов.

– Называй это, как хочешь… Я пилот! – громко повторил я. – Нужны ещё два человека!

В зале поднялся гул: началось активное обсуждение предложенных вариантов отдаление нашего трындеца. К несчастью, трындец не спрашивает, и приходит, когда его не ждут. Минут пять стоял гребучий нарастающий рокот голосов, покуда у меня не загудела башка: находиться в замкнутом пространстве, где две роты народа обсуждают между собой, пойти на капец или не пойти на капец – это…

– ПРОШУ! МИНУТУ! ВНИМАНИЯ! – гаркнул я по словам. Гул начал медленно затихать: секунд через двадцать стало тихо.

– Пока только разведка! Нужны всего трое, чтобы осмотреть все три кандидата-планеты! Все обсуждения будете устраивать потом, уже становится тяжело дышать! Кто пойдёт – поднять свои фонари вверх!

Руки подняли восемь человек.

– Кто пойдёт – подняться в ангар прыгунов! Остальным разбрестись по каютам и экономить кислород!

Я не стал дожидаться, покуда рекомендация будет исполнена, и сам намылился в ангар «прыгунов». Даже если предположить, что мы одновременно выдвинемся на задачи: кто-то всё равно закончит раньше, кто-то позже. Ведь расстояние между планетами не так уж и одинаково. Например, ближайшая находится всего в шестистах тысячах километрах. Вторая подальше – почти миллион километров. А самая дальняя, считай, на отшибе – километров пять миллионов.

Людей, умеющих управлять «прыгунами», было мало. Всего девять человек, включая меня. В принципе, на то был один плюс: можно вести разведку методом триангуляции, ибо там как раз используется три наблюдательные точки. Правда, с учётом того, что космос трёхмерен, придётся использовать как минимум четыре, чтобы получить объёмный треугольник (пирамида). Ну, две планеты так и можно осмотреть, а третью тогда я возьму на себя.

Краткий инструктаж перед полётом. Задача, подробное описание проблемы, способы и пути решения. Напутствия, советы, напоминания. И все расползлись по своим «прыгунам».

Я уже собирался закрыть рампу и приземлился в кресло пилота для прогона предстартовой проверки, как в кабину моего «прыгуна» уверенной походкой, чуть ли не виляя бёдрами, прошествовала Рыкова.

На секунду меня накрыл тормозок: я так и не смог вспомнить, чтобы просил Аньку о помощи или она сама вызывалась для этого. Может, Мигунов послал?

– Решила составить мне компанию?

Биолог развалилась в кресле штурмана и закинула ногу на ногу, всем своим расслабленным видом показывая, что находится тут чуть ли не ради неопределённых задач.

Хотя, признаюсь честно: мнение биолога при первичном осмотре планеты чрезвычайно важно. Я – техник, обученный тактике. В наличии минимальный набор азов выживания (а, вместе с ними, и основ живого мира). Но при отсутствии достаточного количества справочных материалов разобраться с флорой и фауной не смогу.

– А то ж! – хмыкнула Рыкова и избавилась от кителя.

Анька осталась в одной майке, а «верх» от полевой формы повесила на спинку кресла.

– Располагайся поудобней, – не имею ничего против приятного соседства с красивой женщиной на пассажирском месте. – Лететь ни разу не полчаса.

– Тем лучше, – биолог хищно облизнулась.

Признаться, приятное соседство с красивой женщиной начало напрягать: чуйка стала подавать тревожные звоночки, игнорировать которые я по жизни не привык.

Как ни странно, но все отправленные на задачу «прыгуны» штатно вышли из ангара, отошли на приличное удаление относительно «Колыбели», дали ускорение – и, внезапно, легли каждый на свой курс. Нас не затормозило, на нас не воздействовало ничего, гравитационная ловушка полностью игнорировала легковесные кораблики: полная свобода действий. Уж не знаю, с чем это было связано, но, как потом выяснилось – всё было просто, как голый апельсин.

Начался медленный набор скорости. Пять метров в секунду, двадцать пять, шестьдесят, сто семьдесят пять, двести, триста, четыреста, шестьсот, тысяча… Пока хватит и километра в секунду. Насиловать древние двигатели желания было мало.

Попутно глянул на бортовой радар «прыгуна» ещё раз: мало ли.

Три планеты, что лежали на одной орбите вокруг жёлтого карлика, как показало поверхностное сканирование, имеют одинаковый угол наклона своей оси, вращаются с одинаковой скоростью, и имеют одну и ту же массу, высчитанную из показаний гравиметра. Бортовой компьютер провёл и спектрографический анализ, но я эти диаграммы всё равно не понимал: ограничился пока поверхностной информацией.

До самой дальней планеты от местоположения «Колыбели зла» было около пяти миллионов километров. На максимальной скорости – больше пять часов лёту, если по прямой. А, поскольку даже в космосе прямых не бывает, то больше шести. В итоге я могу вернуться только часов через двенадцать-пятнадцать, если учесть время пути и разведки.

***

Разведка дала обнадёживающие результаты. Планета богата водой, и это есть хорошо. Если пресная – то всё в норме, если солёная – у нас есть с собой опреснители. Ну, а если не пригодная вовсе – тогда все мы покойники. На орбите этого небесного тела лежало множество кораблей: состояние не самое товарное, но даже я опознал в них крейсеры класса «Аврора» Древних – боевые борта, самый массовый класс кораблей после «прыгунов». Сканирование бортов на орбите не выявило ни электромагнитных полей, ни источников энергии, ни любых других излучений, кроме остаточной радиации. Это могло свидетельствовать об одном из двух: или эти борта недавно покинули гиперпространство, или пережили что-то вроде рождения сверхновой пополам с коронарным выбросом звезды. Величины несовместимые, но опознать природу радиации я пока не мог. Вот только цифры не внушали доверия: уж слишком «фонило» от этих крейсеров.

По орбите мы сделали несколько витков над планетой: вода, много земли, преимущественно одни острова, но имеет место быть и крупный материк. Не Пангея, конечно, но тоже немаленький. Очень много облаков: это тоже есть хорошо. Значит, будет меньше губительного ультрафиолета, раз имеется для него препятствие. Электромагнитное поле планеты сильное: я бы сказал, посильнее земного будет. Если на Земле это где-то 30-60 микротесла, то тут, на орбите, анализатор, похожий на магнитометр, определил цифры в 100-105 микротесла.

На последнем витке начал постепенное снижение, сбавляя скорость. Ещё на подходе к планете сбросил её в несколько раз, а перед входом в верхние слои атмосферы и вовсе уменьшил до звуковой.

Прежде всего – атмосфера. Её плотные слои начинались на высотах уже около ста километров, потому пришлось положиться на прочность корпуса. Щитами-то «прыгуны» оборудованы не были, это же ведь многофункциональный транспортник, а не гребучий штурмовик-истребитель. Хотя, согласен: порой велик был соблазн при транспортировке груза засадить кому-нибудь ракету по самый хвостовой стабилизатор.

На высотах около шестидесяти километров началась высотная облачность, причём с грозовыми фронтами: пришлось обойти её, разом проскочив навылет. Какое счастье, что корпус «прыгуна» выполнен из диэлектрика: даже шальная молния не должна повредить бортовым системам. Высотную облачность пролетел, снизившись до сорока километров.

На высоте порядка двадцати километров засёк выплывающую из-за горизонта какую-то громадину тёмных цветов. Гора? Возможно. Датчики ничего не фиксировали, скорее всего, какая-то скала, быть может…

На высотах десять тысяч метров всё стало проще: дальше пошло, как по маслу. Машинному. На такой высоте я смог разглядеть какие-то мелкие детали.

На планете царила полнейшая разруха. Множество городов на материке, видимые на дневной стороне планеты, полностью утопали в зелени: лишь высоки шпили на башнях давали понять, что ещё сравнительно не так давно тут царила жизнь

Возле побережья стояли, как на вечном приколе, корабли-города: трудно было не опознать в них тип «Атлантиды». Причём, стройные ряды этих «построек» говорили о том, что на этой планете была или верфь, или нечто подобное.

Но и это ещё не всё. Пролетая мимо побережья, я нашёл пропаханную многокилометровым бороном просеку. Снизившись до ста метров, я понял, что это было: перед нами лежали останки корабля Асгарда типа «Беллискнер». Слабенький такой, кораблик довольно старого проекта.

Он рухнул аккурат возле береговой линии семисотметрового обрыва и протащил свою тушку массой около двух миллиардов тонн. Скорость, значит, была небольшой: экипаж пытался тормозить. Будь оно иначе – и такая дура мало того, что развалилась бы в атмосфере от трения и нагрева, но и взрывом расшвыряла б свои запчасти на многие километры вокруг. Судя по всему, лежит тут недавно. Очень даже недавно. Вот прям буквально: след ещё свежий.