История "Рассвета"

Глава 15. Мозговой штурм.

Посадка в ангаре крейсера Древних мне понравилась. Не пришлось противодействовать гравитации планеты. На обесточенном корабле искусственной силы тяжести не было в принципе. Лишённый хоть какой бы то ни было амортизационной подвески «прыгун» лениво завис в полуметре над полом ангара, и аккуратно, мягко сел, коснувшись листов обшивки.

Я уже собрался было подумать о том, как неудобно исследовать брошенный корабль без гравитации. С одной стороны – да, всё просто. Летай себе в невесомости без приложения значительных усилий и экономь запас сил (а, вместе с ними, и кислорода). С другой стороны, сила тяжести отсутствует не просто так: нет питания для соответствующих устройств и генераторов. Как следствие, нет питания и для освещения, и для жизнеобеспечения, и для прочих систем. Значит, придётся не вылезать из скафандров. И если к работе в них я, в общем-то, привыкший, то двигаться в них постоянно чрезвычайно утомительно даже для подготовленного пользователя.

Не успели подобные мысли даже сформировать свой порядок, как в ангаре крейсера вспыхнул рабочий свет. Внезапно оказалось, что обесточенный корабль не такой уж и обесточенный.

Сразу прошло сопряжение бортовых систем «прыгуна» с бортом «Авроры». Появилась возможность запросить служебную информацию и минимально воздействовать на приютивший нас исполин.

Ворота причального створа в ангаре которого, к слову, начали закрываться, отрезая нас от открытого космоса. Не страшно. Если понадобится выкарабкаться – просто разнесём их. На борту «прыгуна» два десятка снарядов. Ужо дырок-то понаделать завсегда сможем.

Сразу же всплыло служебное сообщение на оперативном экране: есть искусственная гравитация. В переводе на привычные системы исчисления – примерно равна земной.

Вопрос, вашу мамашу. Почему сенсоры «прыгуна» упрямо твердили, что не видят на борту источников энергии? Неужели местное светило настолько активно, что способно заглушить датчики кораблика? Если выяснится, что крейсер и впрямь питается от модуля нолевой точки, будет вообще ор выше гор.

Отлично. Первым пунктом ставим отметку о наличии питания.

Вот только на каждую бочку мёда по определению должна приходиться ложка дёгтя.

Бортовые сенсоры «прыгуна» не фиксировали наличия атмосферы в ангаре. И если до закрытия створа это было объяснимо прямым выходом в открытый космос, то уже после закрытия стало очевидно: лёгкой прогулкой эта поездка не будет. Воздуха не было. И взять его, особо, неоткуда. Попытка подать его из ресиверов закончилась ничем.

– Недолго музыка играла, – хмыкнула Анька. – Недолго фраер танцевал. Надо полезать в консервные банки. Ни кислорода, ни давления. Может, хоть в обитаемых объёмах будет воздух?

Максимыч задумчиво смотрел на оперативный экран и переводил взгляд с него на обстановку за лобовым щитом.

– Разве мы не должны иметь возможность удалённо подать воздух в ангар?

– Этим кораблям больше, чем нашей цивилизации, – выдохнул я. – Они древние по всем статьям канона. Может, ресиверы дырявые, или привод неисправен, или разгерметизация объёма ангара. Что угодно может мешать. Гадать бесполезно.

Облачение в скафандры заняло немало времени. Битый час потребовался, чтобы с помог электрику с биологом облачиться в «консервы», а потом они же помогали мне в ответ. Перед выходом из «прыгуна» откачали воздух из десантного отсека: если его нету на борту, то пополнить сможем нескоро. Надо экономить его запас и не распылять впустую.

По готовности проверил герметичность надетых скафандров и запас воздуха в их резервуарах. Не максимальный, конечно, но на несколько часов хватит.

– Подогрев в этих доспехах включить не стоит? – осведомился Акихиро.

– Нет смысла, – отозвался я.

– Не околеем? – переспросила Анька.

– Мы не будем задерживаться надолго. Скафандры «вывезут» без подогрева около часа. Нам столько и не надо. Или на борту есть атмосфера и заработает жизнеобеспечение, или на борту вакуум и нам тут делать нечего.

Умолчим о том, что чтобы система подогрева воздуха прогрела такой исполинский корабль, потребуется время. Однако, нам же не сауну на борту устраивать. Температура воздуха будет положительной – и уже можно разоблачаться.

Рука легла на кнопку открытия рампы. Аппарель «прыгуна» с тихим звуком работы сервоприводов начала опускаться, отворяя путь.

Электромагнитные захваты скафандра включать не стал. При наличии искусственной гравитации они существенно затрудняют и без того непростое перемещение. Но руку держал наготове с тем, чтоб сразу их запустить, если пропадёт бортовое питание и сила тяжести внезапно пропадёт.

Сразу, чтоб не тратить время, которого и так немного, двинул стопы в направлении переходника, который виднелся в дальнем конце ангара, противоположном причальному створу. Зачем тянуть волынку, когда сразу всё может быть понятным? Просто попытаемся проникнуть в основной объём корабля. Там моментально станет очевидным, есть на борту воздух или да.

То ли датчики корабля каким-то образом сквозь скафандры почувствовали приближение носителя гена Древних, то ли автоматика была настроена под простые датчики движения, но стоило мне подойти к воздухоплотным воротам переходника, как над ними вспыхнули контрольная лампа и дежурное освещение. Это должно сигнализировать о наличии питания на приводах ворот, и, как следствие, возможность управлять ими.

Возможность – но не обязанность.

Сенсоры замков для дверей и ворот стояли стандартные, без дополнительных устройств ввода. Самые простые фотоэлементы, реагирующие на движение руки перед ними. Провёл рукой – и ничего. Провёл второй раз и третий – тоже. Хотя контрольная лампа сигнализировала об исправном состоянии цепей управления.

Максимыч подошёл к воздухоплотным воротам переходника и со всей одури саданул тяжелым ботинком скафандра по створке. Ворота медленно и лениво начали отворяться.

– Иногда Древняя техника подаёт признаки сходства с земной, – хмыкнул коллега.

Дождаться, пока откроются ворота, войти в шлюз-переходник, закрыть их за собой, дождаться, пока откроются ворота, ведущие во внутренний объём корабля. Те, открываясь, с шипением впустили в объём шлюза воздух изнутри.

«Уже лучше», – подумал я, глядя на манометр.

Атмосферное давление выросло до условной единицы и остановилось на нём. Падать не собиралось.

Датчики скафандра сообщали, что воздух на борту пригоден для дыхания. Однако температура его была не слишком комфортной: дышать воздухом, остывшим до минус ста градусов по Цельсию и ниже – занятие сугубо на любителя. Придётся пока что походить в скафандрах, пока не нагреется.

Если принять за рабочую версию предположение об излишней активности местной звезды, то становится понятно, почему корабль при сканировании не подавал признаков жизни. Пока что он выглядит если не живее всех живых, то, по меньшей мере, подающим надежды.

***

Пока дошли до ходового мостика в носовой оконечности крейсера, пока отдохнули после тяжёлого с непривычки перехода в скафандрах – за час воздух более или менее прогрелся. Мы получили возможность снять наши «консервы» и задышать полной грудью.

По мере нашего продвижения свет загорался будто сам собой. Но радоваться раньше времени я не стал. Всё-таки, знаком с настройками систем безопасности Древних. Можно прибегнуть к помощи блокираторов, и тогда автозапуск будет срабатывать только, строго и исключительно при наличии рядом носителя гена Древних. А можно и на простое движение любого объекта настроиться. Тогда всё куда менее радужно. С первого взгляда нельзя понять, что заставляет автозапуск работать: наше наличие или наличие у меня гена. За остальных не скажу, не догадался поинтересоваться, есть ли он у них.

На мостике, едва только сбросив скафандр, подошёл к контрольному креслу командира корабля и, сев в него, подключился к его невральному интерфейсу.

«Что ж», – подумал я безэмоционально, глядя на загружаемый мне в мозг отчёт о техническом состоянии крейсера. – «Могло быть гораздо хуже».

Не считая тупящего клапана на ресивере, куда происходила откачка воздуха из ангара при его открытии, и пары десятков вторичных систем, имеющих косяки и ошибки в работе, корабль был более или менее целым. Пробоины прочного корпуса в нескольких местах купировались опечатанной вентиляцией в затронутых отсеках и коридорах, и воздухоплотными дверьми. Атмосфера на борту есть: это не может не радовать.

Сразу залез в систему энергоснабжения и запросил отчёт. Ну, да, конечно. По-другому и быть не могло. Крейсер таки-запитан от модуля нолевой точки. С питанием всё штатно. Если не полный порядок, то вмешательство не требуется.

Максимыч, пользуясь моментом, засел за навигационный пост и полез в карты корабля. Мешать ему не стал. Сомневаюсь, что электрик сможет выяснить местоположение межгалактического крейсера, но почему бы и да?

Рыкова, неприкаянная без дела, уселась за пост связи и развалилась в кресле.

Прежде, чем на радостях запускать двигатели и закладывать координаты Земли, сначала – полный диагностический разбор состояния корабля. Если тупит тот же клапан ресивера, то кто сказал, что исправно всё остальное?

Маршевые досветовые двигатели – исправны.

Гипердвигатели – исправны.

Система энергоснабжения – исправна.

Система связи – исправна.

Система вооружения – исправна. Что интересно, боекомплект крейсера существенно подтаял. По сусекам наскрести можно, но боеприпасов на борту кот наплакал. Видимо, экипаж от кого-то или от чего-то отбивался.

Система жизнеобеспечения – исправна.

И так несколько сотен пунктов.

Где-то есть пометка «незначительные отклонения», как в том же ангаре. Где-то сообщается «выведено из строя». Но в общем и целом состояние «Авроры» оценивается как твёрдая четвёрка с минусом. Что в любом случае на несколько порядков больше, чем состояние той же «Колыбели зла».

Пока Максимыч развлекался с картами корабля, я проник в систему навигации крейсера и вывел журнал регистрации полёта.

Согласно им, корабль был практически новым. Изготовлен на верфи, что расположена на этой планете, и оставлен на приколе с редкой корректурой орбиты. Было это, естественно, не вчера, не позавчера и даже не сто лет назад. Но «пробег» был незначительным: всего несколько тысяч часов налёта. Значит, в дальних вылетах не участвовал. Двигатели включались сугубо для корректировки скорости и относительного положения в пространстве.

Но что странно – журнал полёта не имел следов человеческого вмешательства. Как будто живые существа не принимали участия в вводе команд. Или системы корабля были настроены работать автономно, или управление производилось неживым инструментом.

Ассоциации с репликаторами заставили меня неприятно покрыться «ёжиком»: шерсть встала дыбом по всему телу. Крайне неприятные ушлёпки. Крайне.

В уме запоздало промелькнула мысль, что всё это может быть зря. Какой смысл оживлять «Аврору», если мы все гребём в одной лодке и одним веслом огребаем? Вокруг – гравитационная ловушка, не позволяющая покинуть своих пределов. Принципы работы двигателей «Колыбели зла» и «Авроры» различаются, но их носители всё равно остаются тяжёлыми массивными кораблями. А если не удастся покинуть аномалию на «Авроре»? Тогда что? Перспективы открываются хреновые.

Максимыч стоически вздохнул. То ли подавил в себе желание грязно выругаться, то ли просто устал.

– «Рассвет», – по убитом голосу коллеги я понял, что далеко не последнее. – Тебе это не понравится.

– Что там?

– Кажется, я догадываюсь, где мы оказались.

Свернул журнал регистрации полёта и открыл глобальную карту.

М-да.

Я могу не помнить всех названий всех звёзд в каждой галактике. Могу не знать их тождественного имени в русском языке и в Древнем. Могу быть осведомлённым в астрономии только, строго и исключительно в общих чертах. Но карту видимой с Земли части вселенной помню хорошо. И отчётливо понимаю, когда дело пахнет керосином и дерьмо летит в вентилятор.

– Мигунов тоже этому не обрадуется.

***

По возвращению на «Колыбель зла» учинили тайный совет. Новости не слишком приятные для широкой общественности, и необходимо выработать подачу. Ведь, не только важно, насколько дерьмовое сообщение ты привёз. А важно то, как ты его подал. Потому заперлись на мостике и вполголоса принялись обсуждать.

– Один миллиард двести миллионов световых лет, – сухо констатировал я, завершая доклад на имя полковника. – Плюс-минус несколько десятков миллионов. И мы возле Великой Стены Слоуна неподалёку от пустоты размером с Войд Волопаса, где, согласно картам, вообще не должно быть ничего. И если последнее можно списать на несовершенство телескопов или устаревшие карты, то с первым явлением приходится смириться. Мы реально «на краю вселенной».

– Миллиард световых лет, – повторил Мигунов. – И пустота вселенского масштаба, куда можно запихнуть несколько сотен галактик. На шутку не похоже.

– Это шутка длиной в оставшуюся жизнь, – фыркнула Рыкова. – Даже на гипердвигателях до Земли доберутся только правнуки наших правнуков.

– Добиралка отвалится, – никаких ресурсов не хватит, чтобы лететь столько в гиперпространстве.

Не уверен, что даже модуль нолевой точки способен питать корабль столь протяжённое время.

– А если лечь в стазис? – предложил Максимыч. – На «Аврорах» штатно есть запас камер для спячки. Уж три сотни людей можно уложить спать.

– Тоже можно, – кивнул я. – Тогда проблема возвращения становится исключительно нашей. Лететь мы будем явно не одну сотню лет. К тому моменту с Землёй что угодно может приключиться.

Мигунов посмотрел на меня.

– Это вообще реально? Крейсер Древних способен пролететь больше миллиарда световых лет? Чисто в теории.

– Чисто в теории, – обратил особливое внимание офицера на эту формулировку. – Только и исключительно. Надо провести расчёты и прогнать пару троек симуляций. Вероятность есть. Крайне мала и стремится к нолю, но есть.

Строго говоря, шансов выжить при переселении на планету несравнимо больше. Буквально на несколько порядков.

– Стоит ли в таком случае давать людям ложную надежду? Допустим, если возьмёмся подготавливать «Аврору» к выходу. Сколько на это уйдёт времени нашими силами? Месяцы. А если по итогу не справимся или выяснится, что это невозможно?

Я покачал головой.

– Как только правда вскроется, нас поднимут на вилы. Нельзя обещать того, что не сможешь исполнить. Толпе – тем более.

В отсеке повисла тишина.

Несколько минут никто не произносил ни звука. Мы с Максимычем выдали Мигунову весь имеющийся расклад, полковник принялся его думать, а Рыкова развалилась в кресле поста навигации и делала вид, будто она мебель.

Затянувшееся молчание прервал офицер.

– Всё-таки, не понимаю, – в боевом военачальнике активно шевелил мозгами тактик. – Звёздная система на краю войда, которой нет на картах. Планета с корабельными верфями. Гравитационная ловушка рядом. От кого? Зачем? Почему? Каким образом? И координаты этого места. Сюда даже добраться нереально, а тут целое кладбище кораблей.

– Мы в полутора миллиардах световых лет от дома, – пожал плечами Максимыч. – Тут у местных могут быть свои порядки. Что для нас – край видимой и разведанной вселенной, то для них может быть ходовая транспортная артерия. Но ловушка рукотворна. Как пить дать.

Я начал думать вслух.

– Если эта хрень построена на базе технологий Древних или производна от них, то должна быть разрозненная сеть спутников. Достаточно уничтожить их, и откроется путь отсюда. Но вряд ли до этого не додумались экипажи всех тех гробов, что покоятся рядом с нами. Что-то помешало сделать это тем, кто попал сюда до нас.

– Ну, так что? – подытожила Рыкова. – Рискнём здоровьем или да?

– Это может затянуться на неопределённый срок. А у нас утекают гигаватты энергии в час и каждый вдох чистого воздуха на счету. Считаю целесообразным спуститься на планету и в спокойной обстановке выработать план. Мы тут как-то оказались. Кто-то сюда нас притащил. Значит, зачем-то надо было. И я хочу выяснить это тоже.

Мигунов откинулся в своём кресле и исподлобья посмотрел на меня.

– А я уж думал, я кукухой поехал, – пробормотал офицер. – Нет же. Кроме меня ещё кто-то думает схожим образом.

– Это гриппом все вместе болеют, – хмыкнул я. – А с ума по одиночке сходят.

Так, кажется, постулировал один небезызвестный полосатый кот?

– И не стоит сбрасывать со счетов напавшие на нас корабли, – полковник промеж делом напомнил, что мы не одиноки во вселенной. – Они могут нанести визит. Я бы нанёс. От места столкновения с «Судьбой» мы ушли всего на ничего.

Максимыч глубоко задумался.

– Это вряд ли, – протянул он. – Вокруг планеты ловушка. В неё попадёт всякий на более или менее тяжёлом корабле. Почти наверняка её поставили Древние для защиты этого места. Но зачем? Что может быть такого на планете с верфью, чтоб пойти на такие драконовские по меркам древних гуманистов и человеколюбцев меры?

О, как завернул. А ещё считается чистокровным иностранцем. И, ведь, по-нашему гутарит хлеще, чем некоторые «свои».

– Вот теперь точно стоит спуститься и узнать.

***

Коль раз уж мы с полковником спелись на почве тождественных параноидальных приступов, долго ловить его и ломать комедию не пришлось. Как только ушли Анька с Максимычем, наш диалог перетёк в совсем другую плоскость.

– Сейчас начнётся охота на ведьм, – предупредил офицер. – Не мы одни такие умные. Вскоре люди начнут обращать внимание на нестыковки.

– Если уже не начали, – буркнул я.

– Первым все шишки полетят на тебя, – Мигунов не тянул хвоста за кот и сразу рубил коню на корню. – Раз взялся спасать наши шкуры и не справляешься, то сам Господь Бог Саваоф велел тебя прилюдно хулою поносить. Я прикрою, как смогу. Всё-таки, это военизированная организация, а не митинг недозрелых молокососов. Но семя сомнений и недовольства посеяно будет.

– Меня меньше всего интересует, что и кем там будет посеяно, – честно признался я. – Тем паче, что на склоки с личным составом нет времени. Чем больше меня будут дёргать на всяческие суды Линча и мировые дознания, тем выше шансы, что нам кирдык. Мне бы с люсианским союзом, для начала, разобраться бы.

Бровь полковника слегка поднялась в знак заинтересованного удивления.

– Люсианцы? А они тут с какого боку-припёку?

– У нас на борту их агенты.

В повисшей театральной паузе было бы слышно, как совокупляются мухи в вентиляции корабля, если б на борту водились насекомые. Минуту Мигунов смотрел на меня стеклянным немигающим взором, видимо, собираясь с мыслями.

– Допустим… – произнёс он. – Чем докажешь?

– Можешь считать интуицией.

Я ещё не понял, кому можно доверять, а кому да. Сливать полковнику Аньку пока не стал. Если он хоть в половину так умён, как себя показывает, он обо всём догадается сам. Если же нет – мне необходимо больше времени, чтоб самому во всём разобраться.

– До хера контрразведчик?

– Не пали контору, – фыркнул я.

Из меня контрразведчик, как из унитаза штурмовик-бомбардировщик.

«Шеф, у меня версия!» (с)

– Смотри, – начал загибать пальцы. Люсианцы каким-то образом просочились в наш проект. Как – не спрашивай, ещё не придумал. Может, сами своего оперативника устроили, или подкупили кого-то из наших. Не суть важно. Но так они сумели подменить адрес звёздных врат, который набирал оператор. Ошибиться при вводе восьми шевронов из девяти невозможно даже бухим в стельку до потери сопротивления и свободных радикалов. Значит, был преднамеренно изменён код и подсунут левый. Кем? Люсианцами. Ищи, кому выгодно. Это – раз. Два. Этот адрес и привёл нас на «Колыбель зла». Он был присвоен кораблю также, как и свой адрес был присвоен «Судьбе». С его помощью люсианцы планировали захватить «Судьбу» снаружи, потому как не удалась предыдущая попытка интервенции изнутри. Главное правило войны: не взял укреп с одного направления – попробуй с другого. Я бы попробовал. Особенно, когда экипаж только что вышел из спячки и его можно брать тёпленьким. После стазиса живой организм ещё какое-то время остаётся очень тупым и инертным, пока не раскочегарит. Ты же говорил, что момент прохода на «Судьбу» выверен с её экипажем? Мол, они уже должны были выйти из перелёта между галактиками и начать вылезать из стазиса. Это – два. Есть у меня ещё несколько непонятных вещей, которые удивительно логично ложатся в эту версию, но там у меня нет доказательств. Поэтому пока придержу.

– Совпадение? – хмыкнул полковник Мигунов. – Не думаю (с). Смотрю, ты на мелочи не размениваешься. Если фантазировать – то с размахом.

– Эти фантазии в меня стреляли, – напомнил я. – Ставлю модуль нолевой точки против дырявой брони джаффа, что это были люсианцы. Быстрей на Солнце начнётся обратная эволюция звезды, чем выяснится, что к нам затесался леваком кто-то другой.