История "Рассвета"

Глава 28. Полетали.

«Прыгун» довольно скоростная машинка. В обычных условиях его ходовых качеств хватает, чтобы оторваться от «стрелы» рейфов, уйти от любого земного пилотируемого летательного аппарата и оставить, как стоячего, далеко позади глайдер гоа`улдов. Пока дело касается перемещения в безвоздушной среде, проблему представляют только двигатели: их нагрев видно через системы теплоконтрастного контроля. Тот же тепловизор, к примеру, будет хорошо различать нагретые движители с любой проекции относительно корпуса кораблика. А вот в плотных слоях атмосферы… Даже движение со скоростями порядка «гиперзвука» в условиях земной воздушной среды было способно нагреть корпус до температур, критичных для любого земного сплава, известного на сегодняшний день. А если вспомнить аэродинамический коэффициент «прыгуна», заточенный под действие в разряженной среде… Быстрого и комфортного полёта можно не ожидать.

За те часы налёта, что я провёл на этих корабликах, меня мотало всячески. Были и ветровые сносы, и воздушные ямы, и восходящие потоки, и встречный ветер, в простонародье именуемый «в-морду-винд». Меня валило на борт, задирало мой нос кверху, и вообще несколько раз пилотируемая мною машина пыталась досрочно присвоить мне звание «Героя Российской Федерации» посмертно. Но благодаря такому богатому опыту я научился контролировать поведение машины не только на Земле и в околоземном пространстве, но и уверенно управлять ею в воздухе чужих планет, где иные значения сил гравитации, плотности атмосферы, скоростей ветра и даже частота смены розы ветров.

Потому от высот геостационарной орбиты до плотных слоёв атмосферы мы добрались сравнительно быстро. Стараясь не допускать перегрева двигателей, покрыли тридцать пять тысяч километров за вполне себе вменяемое время. Правда, за этот отрезок пути на иголках извёлся даже «прыгун». Постоянный мониторинг окружающего пространства на предмет посторонних бортов, активного облучения радарами и захвата системами наведения противника немного, но действует на нервы. Вместо того, чтобы рулить и вести машину по знакам на дороге, ты регулярно осматриваешься по зеркалам, ищешь, не упали ли «гайцы» на хвост. «Зелёный «прыгун» без номеров, прижмитесь к обочине!». Тьфу, прости Господи. А то ещё на каркаю, блин…

Уже в плотных слоях атмосферы скорость пришлось существенно снизить. Входили на скоростях сильно меньших, чем позволял развить «прыгун». Опасаясь обнаружения лидарами противника, старался от самой ионосферы планеты и до самого касания держать скорость снижения не выше тысячи километров в час. Это максимальная цифра, с которой я безбоязненно мог войти в незнакомое небо без риска влететь в какую-нибудь атмосферную суперротацию или потерять управление из-за аэродинамики кирпича.

Рыкова всё время полёта держалась умничкой. Не лепила по делу и без тупые фразочки, не пыталась подкалывать и прикалываться. Отвела себе задачи штурмана и на вспомогательном голографическом экране контролировала обстановку, заодно мониторя датчики обнаружения. Если бы нас кто-то облучил – Анька об этом сообщила б. Наверное.

Зная точку, в которой окапывались наши люди, я сразу направил кораблик к ней. Не пришлось наворачивать круги по всем полушариям, выискивая лагерь.

Окопались уже, к слову, знатно. Видимо, Мигунов припахал всех, кого мог. Окопы и наземные фортификации были видны даже с воздуха.

Что мне отдельно понравилось – полковник избрал для пункта временной дислокации комплекс заброшенных (при том очень и очень давно) строений очевидно рукотворного происхождения, построенных знакомыми с математикой и физикой существами. Возможно, даже людьми. Среди густейших зарослей леса расположился небольшой ансамбль, при обзоре сверху больше всего напоминавший аванпост. И вот его периметр как раз окаймляли глубокие и уже качественно отрытые окопы, траншеи и пулемётные гнёзда. Пока что – лишь открытые. Закрывать начали лишь несколько позиций.

Спешно, но без неуместной суеты, «прыгун» коснулся грунта лишённым хоть какой бы то ни было, даже самой всратой, подвески дном. Характерный удар по корпусу возвестил о полной остановке. Теперь можно снять маскировку.

О. А вот и Палыч.

Полковник Мигунов обнаружился буквально сразу: стоя на отшибе площадки между невысокими строениями, куда приземлился наш кораблик.

***

Разговор с полковником случился приватный: ради этого офицер взошёл к нам на борт. За военнослужащим закрылась рампа, начисто отсекая нас от внешнего мира.

– Чуют мои полковничьи седины, – мрачно констатировал он. – Не добрые вести вы двое мне привезли. Ох, не добрые.

Я опустил всю лирику и воду. И без того потратили много лишнего времени. Сразу перешёл к делу.

– Рядом с планетой отряд кораблей, созданных гоа`улдами, – сообщил офицеру. – Один крупный, напоминает лидера эскадры или флагман. И группа хат`таков сопровождения. Ошиваются на некотором удалении от планеты, где-то в районе кладбища кораблей. На планете засекли тел`так. Не факт, что исправный, но, по крайней мере, целый. Его не был в прошлый раз, когда я осматривал тут всё.

И без того не светящийся лучами счастья военнослужащий помрачнел ещё больше.

– Или гоа`улды, или люсианский союз, – предположил я. – Третьего не дано. Буду чрезвычайно сильно удивлён матом, если выяснится, что это Ток`Ра послали нам свои силы в помощь.

– Агрессию проявляли? – спросил офицер.

– Открытую – нет.

– А закрытую? – поинтересовался собеседник.

– Я бы послал тел`так под маскировкой, – признался честно я. – И буду ругать их всех в три погибели, если они не сделали этого сами. С наибольшей долей вероятности они застали и эвакуацию с «Колыбели зла», и переброску с «Авроры», и наш вояж до останков «Судьбы». Согласись, единственный живой и подвижный корабль посреди обледеневшей груды гробов – существенная точка интереса. Пока что инфильтрации на наш борт замечено не было. Что не говорит о полном отсутствии этого в планах. Может, пока мы тут болтаем, «Аврору» уже на винтики разбирают.

Мигунов посмотрел на Аньку. Помолчал. Подумал о чём-то о своём, о полковничьем. Вернул взгляд на меня.

– Между этой точкой и тел`таком на поверхности около пяти тысяч километров, – добавил я. – У них там должна быть какая-то ещё точка интереса, пожирнее вашей. Иначе б уже давно нагрянули сюда.

Полковник становился мрачнее тучи. И его можно понять. Без каких бы то ни было крупных запасов средств к существованию ограниченный контингент численность в четверть тысячи личного состава окапывается на чужой планете, а над ней зависает полнокровный ордер с лидером во главе, который безо всякого десанта может помножить на ноль всех до единого.

– Сбить можем? – мрачно спросил офицер.

– А надо? – вопросом на вопрос ответил я. – Боезапаса «Авроры» хватило б, чтоб я расправился с этими лоханями без вопросов. Доложил бы уже по факту. Но смотри. Не находишь странным, что корабли гоа`улдов, кем бы они ни пилотировались, оказались с нами в одном месте в одно время? Ладно, если б это была станция метро или зал в ресторане. Так ведь, нет. Великая Стена Слоуна.

– Ты к чему клонишь? – взгляд военнослужащего потяжелел ещё больше. – Выражай мысль кратко. У меня и без того вся память забита.

– Те, кто на борту тех корыт, причастны к инциденту с «Колыбелью», – фыркнула Анька. – Неужели это не очевидно?

Полковник тяжко вздохнул.

– Этого, бл9ть, ещё не хватало…

И откинулся на спинку сидений десантного отсека «прыгуна».

– Если они и впрямь при деле, я бы пробрался на борт флагмана, – предложил я. – Может, и не разрулил бы в солягу все наши проблемы, но узнал бы, каким образом они замешаны, и какими ресурсами располагают. Просто не могут тау`ри и гоа`улды оказаться в одной точке пространства за полтора миллиарда лет от своих миров одновременно. В этом есть чей-то умысел.

– От меня ты что хочешь? – осведомился офицер. – Чтоб я попросил их стоять и не рыпаться? Или ковровую дорожку постелить?

– Дай мне оружие.

– У тебя и так автомат закреплён, – нахмурился Палыч. – Тебе два, что ли?

Я покачал головой.

– Мне РПК нужен. Автомат – автоматом. Но мне нужна будет огневая мощь. Не уверен, что с тридцатизарядным магазином смогу вывезти мясорез, буде он начнётся.

– А он начнётся, – хмыкнула Анька. – Чую жопой и прочими отверстиями.

Палыч повёл бровью.

– А ключи от квартиры, где деньги лежат, тебе не дать, случаем? Ишь, чего удумал… Пулемёт ему подавай… Я тебе это как по документам проведу? Ты думаешь, это так легко и просто, списать оружие с одного бойца и переписать на другого?

– Палыч, ты прикалываешься? – изумился я. – Мы, напоминаю, в полутора миллиардах световых лет от дома! Ты этими документами тут даже подтереться не сможешь!

***

«Переписать» оружие, конечно же, не вышло. Тут Палыч прав. У него нет ни полномочий, ни технической возможности вычеркнуть мой автомат из моего военного билета и вписать туда чужой пулемёт. Такая запись должна заверяться печатью, которой, по понятным причинам, у офицера при себе не было.

Зато после получаса тёрок и аргументаций было допущено, что военнослужащий закроет глаза, если я «забуду» свой автомат в пункте временной дислокации, а какой-нибудь раздолбай «потеряет» ненадолго свой пулемёт. С тем обязательным условием, что по возвращению всё вернётся на круги своя.

Палыч в последний раз попытался воззвать к голосу разума и толсто намекнул, что мне, вероятнее всего, кирдык. Пусть я и демонстрирую неожиданную для всех всестороннюю подготовку, как отличник боевой и технической, но разведку инфильтрацией мне не вывезти. Тупо навыков не хватит. Не говоря уже об оснащении. Хотя бы, по одной лишь той простой причине, что в разведку с пулемётом не ходят: для этого применяется бесшумное оружие. А РПК шумит сам по себе даже, когда не стреляет.

Я не стал тратить лишнее время на то, чтобы переспорить полковника. Он апеллировал тем фактом, что пулемёт закрепляется за лучшим стрелком в отделении. Последний определяется не только по точности и кучности огня, но и по навыкам его ведения, поражения целей. «Отличник боевой и технической подготовки» далеко не всегда может быть годным пулемётчиком. Мой же аргумент прост. На стрельбах с ручным пулемётом я всегда показывал куда лучшее результаты, чем с автоматом. Точка.

Да и, если честно, меня не покидало чувство грядущего дерьма. Крайне маловероятно, что мне хватит огневой мощи автомата. У пулемёта, хотя бы, при том же калибре, больше ёмкость магазина и выше масса. И если магазины с автоматом взаимозаменяемы (мне никто не запрещает присобачить тот же магазин от РПК к АК-74М и наслаждаться), то у пулемёта выше устойчивость. Особенно при затяжных очередях. Про боевую живучесть ствола молчу: уже пошли высокие материи.

Людей себе в помощь не выпрашивал, да и Мигунов не горел желанием их давать. Так что, убыли тем же составом, что и прибыли: я да Рыкова.

Пока «прыгун» держал курс на квадрат, в котором был засечён тел`так неопознанных гостей, бегло проводил инструктаж с Анькой.

– …останешься на радарах. У меня не будет времени отвлекаться на контроль за целями вне поля зрения. Нужна помощь «диспетчера». Будешь сидеть в кабине и «вести» меня. Задача – сообщить по радио, если меня, внезапно, соберутся обходить.

– Почему не проутюжить всё с воздуха? – спросила биолог. – У тебя полный комплект снарядов. Тел`таку даже одного хватит с лихвой.

– Тогда наверху поднимется кипеж. Можно подумать, ты бы не отправила своих людей проверить, что за адский на хер происходит. Сама подумай: твой разведчик на планете, а его отх#есосили и обоссали какие-то звери. Я бы кинул предъяву.

– Палку бы лучше кинул, – усмехнулась Анька. – Но я поняла ход твоих мыслей. Не обещаю, что оправдаю ожидания. Я биолог, а не диспетчер.

А на ум абсолютно ни к месту начали приходит строки довольно минорной песни, чьи слова ещё в далёком детстве врезались мне в память, и уходить оттуда не хотели никак.

– «Диспетчер – Бог. Им если кто-то быть не смог или устал – он поползёт на пьедестал…».

– «Две тысячи баксов за сигарету», – пусть Рыкова перескочила сразу несколько строк и сразу ввернула припев, но ей, оказывается, песня известна тоже. – И даже полжизни не жалко за это.

– Две тысячи баксов, две тысячи метров, двести минут ещё до рассвета. Двадцать секунд…, – выдохнул я. – А у нас с тобой, оказывается, даже музыкальные вкусы совпадают. Не удивлюсь, если у тебя «в загашнике» дома что-нибудь подобное наберётся на целый альбом.

Рыкова отвела взгляд за лобовой щит.

– Если вернёмся домой живыми… у тебя будет возможность изучить мою аудиотеку.

***

Под сводами сумеречного неба медленно проплывали низкие чёрные облака, окутывая наш кораблик в угрожающий шторм. «Прыгун», осторожно распрощавшись с небольшой группой облаков, неуклонно двигался вперед, старательно противодействуя ветровому сносу. Как ни старайся – а парусность есть парусность. Стараясь по максимуму избегать обнаружения радарами противника, летя на предельно низкой высоте, кораблик, будто танцуя над волнами, скользил в опасной близости от глади широких океанских просторов.

Океан, могучий и беспощадный, неизведанный и грозный, простирался под днищем, создавая иллюзию бесконечности и порой захлёстывая лобовой щит случайными брызгами. В сердце непогоды леденело морское дыхание, которое нарушалось лишь зловещим рыком грозы. Пенообразные волны с бешенством взрывались о водную гладь, поднимаясь в леденящую душу ходу прибоя.

Силы природы жестоко испытывали умения и смелость пилота. «Прыгун» – это не вертолёт и не самолёт. В действительно экстренной ситуации он может показать качества подводного аппарата. Угробить его такими манёврами тяжело. Но не невозможно. Однако кораблик, будто хищная птица, неуклонно держался курса.

Звуки дождя и грома, одновременно мощные и хрупкие, будто шёпот, заклинали нас от обнаружения и маскировали наш борт в этой роковой пляске.

Вихри ветра рывками сотрясали машину, а дождь стучал по корпусу, не давая расслабиться в обстановке напряжения. Очертания горизонта сливались в одну непроглядную массу: его линия терялась во мраке бури, что затрудняло и без того непростую навигацию. Шли практически по приборам.

«Прыгун» постоянно сносило ветром. Вопреки всем законам движения воздушных масс, известным мне ещё с Земли, местные атмосферные потоки представляли собой хаотичные перемещения с редкими, но очень резкими порывами. В лучшем случае нас разворачивало носом в ненужную нам сторону. В худшем случае в довесок к предыдущему ещё и относило прочь от прямолинейной траектории. Пройденный «прыгуном» путь больше напоминал извивающегося над Мировым океаном змея Ёрмунганда, пытающегося сожрать собственный хвост. Я всеми доступными мне силами пытался стабилизовать оперативный курс и выровнять его с генеральным. А то так и Рагнарёк недолго устроить, прости Господи…

А шторм на этой планете посильнее земного будет… Волны местами превышают десяток-другой метров. В парочке особо угрожающих моментов пришлось набрать лишнюю высоту над уровнем моря. Пусть лишний шанс «засветиться» даже под маскировкой, но разбиться неохота: столкновение со стеной воды на скоростях под тысячу километров в час равносильно мгновенной кончине. Шансов не будет никаких, невзирая ни на какие инерционные демпферы.

Может, зря я так? Здоровая паранойя ещё никому не вредила, но… Может, и впрямь надо было просто «сверху» спикировать и сыграть на внезапности? А то подкрадываюсь, как тать в ночи. А на деле оно того и не стоит. Или не делать поспешных выводов и сначала тихой сапой разведать? М-да. Разведке-то меня и не учили.