История "Рассвета"

Глава 27. "Кротовуха".

21 февраля

Млечный Путь, рукав Ориона

Земля

Подземное расположение объекта «Город»

Гв. м-р Дегтярёв А.С.

Едва только успели стереть отпечатки от слепков сознаний убывших восвояси «Звезды» и «Рассвета», как Особый Отдел развернул самую масштабную кипучую деятельность со времён падения империи гоа`улдов.

Со всех концов Великой, Могучей и Необъятной понагнали целую толпу особистов. У случайного человека (который, вне всякого сомнения, не мог оказаться на этом объекте просто так) могло сложиться впечатление, будто представителей тайного сыска на базе оказалось больше, чем штатного личного состава. Буквально обрела живое обрамление расхожая шутка, будто бы на одного служивого приходится по два «соглядатая» и одному майору.

Смех смехом, а писец, как известно, кверху мехом.

Перерывали всё от самого верха и до самого низа, в процессе полностью опечатав объект. Как влетела в него толпа следователей, дознавателей, прокураторов и прочих инквизиторов, так и замуровали все входы, выходы, отверстия, дырки и иже с ними разные другие технологические ходки. Бункер превратился в огромный бетонный зиндан.

Результатом самых жёстких доследственных мероприятий в истории этого объекта стал немыслимый, как считалось ранее, улов: в самых разных частях, подразделениях и службах базы обнаружилось как минимум по одному представителю ОПГ, известной спецслужбам как «Люсианский союз».

Всех, кто так или иначе был с ними связан, в самом жёстком виде отконвоировали в специзолятор, где с каждым подробно и максимально крепко поработали отдельно от прочих. «Так или иначе» связаны они были по-разному. Кто-то – штатный агент, кто-то – внештатный, кто-то связист, информатор или просто сочувствующий. Нашлись и «бегунки», и «финансисты», и «координаторы», и «снабженцы», и даже специально обученные «террористы», ожидавшие команды на совершение отвлекающей, но чрезвычайно болезненной серии диверсий.

Когда на объект завалилась толпа из Особого Отдела – всем резко стало не до смеха. Провтыкать «крота» – это уже залёт космического масштаба. Служба безопасности объекта молча и не дожидаясь команды встала в позу пьющего оленя и ожидала прилёта по шапке. Но когда «кротов» набралось на полнокровную роту… Такими зверствующими особистов на этом объекте ещё не видели.

Когда же на базу вернулись генерал-полковник Белов и генерал-майор Прохоров, ведущие чинную процессию из целой вереницы генералов и офицеров с петлицами Федеральной Службы Безопасности, заткнуться предпочли даже чайники на кухнях.

А когда после заседания генералов с представителями ФСБ на объект заявились Особые Уполномоченные из Главка, чайники предпочли сделать вид, что они – вазы, и вообще не при делах. Потому что Особые Уполномоченные привезли с собой не просто какие-то там полиграфы и прочие детекторы правды или кривды. С собой в опечатанных кофрах они доставили самые натуральные, оригинальные и ни с чем не схожие устройства, в которых знающие люди без труда опознали наручи гоа`улдов.

«Бей врага его же оружием», – гласит одна из основополагающих стратегий ведения войны. Вот и доигрались, черви.

Наруч – чрезвычайно функциональная вещь. Среди задокументированных возможностей прибора находится и такой пункт, как глубинное зондирование сознания жертвы. В зависимости от предстоящей цели (а также настроения инквизитора) глубину проникновения в разум можно регулировать, ограничиваясь сканированием поверхностных слоёв сознания (что, как правило, почти всегда хватает), а можно и разрушить разум до руин, извлекая из него даже то, что жертва успешно забыла многие десятилетия тому назад. Основываясь на принципе возбуждения нейронных связей в головном мозге, это устройство применимо абсолютно ко всем, у кого есть этот самый головной мозг. Хотя бы в зачаточном состоянии.

С одним-единственным «но». Побочные действия.

В качестве «побочки» применение это самого наруча являло чудовищную мигрень, от которой башка раскалывалась, будто изнутри надували оболочку «Гинденбурга». Причём, методом детонации.

Именно с такими симптомами сейчас в кабинете гвардии майора Дегтярёва Александра Сергеевича отлёживался сам офицер, разложив себе дежурную кушетку, и его племянница Кристина Кошкина, которой военнослужащий предоставил в собственное и безвозмездное пользование не менее дежурный диван. Закинувшись лошадиной дозой спазмолитиков и обезболивающих, оба валялись без пяти минут овощами, хотя кое-что ещё могли. Надо было просто подождать, пока подействуют медикаменты и симптомы будут сняты. Или, хотя бы, притуплены.

В кабинет без стука зашёл лейтенант Косоруков. Ещё один из немногих бессмертных, кто мог сделать это, не опасаясь карательного возмездия со стороны хозяина местных пенатов. Да и, строго говоря, сейчас из майора каратель – как из страуса бомбардировщик.

– Вы тут живы? – больным от нездоровья голосом спросил офицер. – Как себя чувствуете?

С дивана раздалась бранная ругань: Кристина Кошкина изволила сквернословить.

– …, будто конским хером вые8али в мозг…, – резюмировала она, проругавшись.

Впрочем, даже не пошевелившись: самочувствие не позволяло.

С раскладушки раздался голос гвардии майора:

– Не ругайся матом, – выдохнул Дегтярёв. – Ты же девушка. А потом этим же ртом мороженое ешь…

– Сравнил битрейт с битбоксом…, – выдохнула племянница.

Лейтенант Косоруков просочился в отсек и плотно прикрыл за собой дверь.

– Все, кто прошёл через этих душегубов, сейчас отпаиваются промедолами из полевых аптечек, – хмыкнув, сообщил он и приземлился за стол майора, усевшись на гостевой стул. – Вот уж не ожидал такого от наших… Ещё день не кончился, а там уже полнокровную роту «кротов» откопали.

– Они хоть признаются? – поинтересовался майор чисто ради прикола.

– А кто их спрашивает? – фыркнул лейтенант. – Им душу наизнанку выворачивают и каждую фибру под микроскопом изучают.

Кристина приоткрыла глаза и скосилась на выглядевшего относительно свежим Косорукова.

– Только ради этого пришёл? – поинтересовалась девушка. – Рассказать последние слухи о «кротах»?

– Вообще-то, думал загаситься, – признался честно тот. – Задач для меня сейчас всё равно нет, вся работа парализована начисто, а на глаза кому-то попадаться не охота. Ещё второй раз на глубинное сканирование заставят… брр. Хотел у Сани в кабинете прилечь, да, смотрю, у вас все места уже заняты.

«Саня» начал подниматься с раскладушки.

– Смена наряда, – проинформировал он, вздохнув. – Мне уже лучше. Минут пять ещё покурю бамбук, и отпустит окончательно. Ты уже закинулся?

Вместо ответа лейтенант скинул на столешницу фуражку, повесил на спинку стула китель и рухнул мордой в подушку только что освободившейся кушетки.

– Разбудите меня, когда всё закончится…, – пробормотал он в неё. – А я пока полежу до тех пор, поумираю.

К превеликому счастью, «умирают» все в переносном смысле. Тот факт, что эта троица собралась отлёживаться в кабинете крёстного девушки, а не в наспех сооружённой камере предварительного заключения, благовестом сообщает, что в их благонадёжности больше не сомневаются и проверка пройдена успешно.

Насколько может быть успешно пройдена проверка, вызывающая сильнейшие головные боли, купируемые лишь самыми мощными обезболивающими, и порой приводящая к кровоизлияниям.

Гвардии майор Дегтярёв едва направил свои стопы до чайного уголка, где притулился рабочий чайник и стратегические запасы кофе, как вдруг на столе зазвонил телефон, в последний раз, кажется, работавший ещё при сдаче объекта в эксплуатацию. И от этого звонка разом похолодело нутро у всех присутствовавших в отсеке.

Офицер резко развернулся к рабочему столу, поднял тяжёлую бакелитовую трубку и отрывисто бросил:

– Дегтярёв. У аппарата.

– Александр Сергеевич, – из старого малокалиберного разговорного динамика, едва шелестящего высохшей от времени мембраной, донёсся приглушённый голос генерала-полковника Белова. – Зайдите ко мне.

Предчувствие грядущего категорически нехорошего не покидало майора с тех пор, как объявились люди генерала Терентьева. Сейчас же чувство опасности не просто взвыло матом: оно сигнализировало, чтобы все живые искали самую глубокую нору, если жить охота. И лучше бы было сделать это ещё вчера.

– Есть.

***

В кабинете генерала-полковника, кроме, непосредственно, самого хозяина сего обиталища, расположился за рабочим столом незнакомый офицер с погонами полковника и петлицами Федеральной Службы Безопасности. На уставном «офисном» комплекте именная нашивка не носилась, потому гость остался неопознанным. Представляться самому тот не посчитал необходимым, и, видимо, того же самого мнения придерживался Белов.

– Разрешите? – мрачно спросил Дегтярёв, заходя в кабинет Дмитрия Сергеевича.

Уставная лабуда «Такой-то по вашему приказу прибыл» шла лесом. «Город» – не строевая образцово-показательная на хер посланная и никому не нужная часть. Тут люди делом занимаются, а не знание буквы Устава демонстрируют. Тем более на фоне творящегося дерьма.

Генерал-полковник жестом указал своему гостю, чтобы тот приступил к делу.

– Как я понял, Александр Сергеевич, – начал тот. – Вы курируете дело по возвращению нашего ограниченного контингента. С чем в связи считаю необходимым, чтобы вы были в курсе всего, что может помочь или затруднить вам оное. В этот раз, к сожалению, затруднить.

Полковник кивнул майору на стопку личных дел, чинным штабелем дожидающихся офицера. Новенькие корешки скоросшивателей не предвещали ему ничего приятного. Как минимум, пару бессонных ночей точно.

– Ознакомьтесь с этими личными делами, – продолжил гость. – Это из разработанного списка, который составили после обработки вскрытых «кротов». По всему выходит, что они проникли чуть дальше, чем нам всем хотелось бы.

– Насколько «чуть»? – предчувствуя кромешный звездец, спросил Александр Сергеевич и взглядом указал «наверх».

Полковник же по-своему интерпретировал этот самый «наверх» и утвердительно кивнул.

– Именно, Александр Сергеевич. Именно. Предположительно, люди, чьи личные дела сейчас вам надлежит изучить – члены люсианского союза, в составе ограниченного контингента находящиеся под командованием полковника Мигунова. И их явно больше, чем один.

21 февраля

Борт крейсера Древних класса «Аврора»

«Рассвет»

Рыкова умеет качественно играть дурочку, когда ей это надо. Но когда дело требует максимальной самоотдачи, она серьёзна как тамада на похоронах.

«Пять минут» – значит «пять минут». На шестой мы уже поднимались на борт «прыгуна», убедившись предварительно, что орбита оставляемой в беспилотном режиме «Авроры» устойчива и не требует корректировок. Я-то, конечно, рассчитывал в скором времени вернуться, но хрен его знает, как оно там пойдёт? Я ж не Нострадамус, на хрен.

Покидать ангар «Авроры» только и строго под маскировкой и ни миллисекундой раньше. Это единственный шанс не дать разведке противника определить, что кто-то ушёл с корабля и борт остался без присмотра. А в том, что разведка есть, я даже не сомневался. Могло не быть чего угодно: колбасы по акции, скидок в любимом магазине, патрона с конкретной массой пули к охотничьему карабину, но разведки не быть не может. Я могу заложить собственную годовую зарплату на то, что где-то поблизости крутится какой-нибудь вшивенький тел`так под маскировкой и водит жалом на предмет пошакалить.

С чем в связи и перестраховался. Сначала включил маскировку «прыгуна» и только потом начал предстартовую подготовку. Бережёного Бог бережёт.

Анька поначалу молча наблюдала за моими манипуляциями, пока её не посетила очередная мысль:

– Я надеюсь, ты не собираешься сейчас ломануться к Мигунову на самом полном ходу сквозь атмосферу планеты?

Я поморщился.

– Млять, Рыкова, не учи меня е8аться.

Биолог хмыкнула в голос.

– Ну, да. Чему-чему, а тут впору у тебя поучиться…

Безусловно, доставить наиважнейшие данные полковнику сейчас в приоритете над всеми прочими задачами. Да и «прыгун» – вещь быстроходная. Вот только аэродинамика у него не просто как у кирпича, а как у кирпича обглоданного. Если на максимальной (или хоть немного высокой) скорости ломануться прямо в атмосферу планеты, трение об воздушную смесь никуда не денется: оно станет нагревать корпус кораблика. Не говоря уже о том, что воздушные завихрения могут быть видны не только лидарами, но и визуально (в ряде случаев). Там уже никакая маскировка не поможет. Мы, конечно же, спешим, но «светить» себя во всех доступных диапазонах не охота. Снижаться будем максимально без палева.

– Посиди и не отсвечивай.

Дежурное питание подано. Маскировка накинута. Корабль скрыт в оптическом, инфракрасном, ультрафиолетовом и рентгеновском диапазонах. Радио мы не включали, так что по радиоканалу нас тоже не найдут. Кстати, о радио.

– Ань.

Рыкова вопросительно изломила бровь и посмотрела на меня.

– Выключи свою рацию. Совсем.

И сам показал пример, вырубив собственную р/с.

Кому, как не технику, знать, что при ведении радиоэлектронной разведки обнаружить можно не только передатчик, излучающий в эфир, но и приёмник, принимающий что-то. На первый взгляд, казалось бы, бред, если не копнуть глубже в школьную физику. Там-то и начинается всякая техномагия. Всю подноготную РЭРа расписывать нет смысла: это уже отдельный трактат получится. Но если знать, что искать, то обнаружить можно: факт. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Биолог смерила меня профессиональным взглядом оценщика.

– Из какой же ты дыры вылез, неучтённый гений подполья? Ты же оружейник. А повадки у тебя как у Штирлица. И в контрразведку играешь, и радиохвост за собой подбираешь… Эх, не спроста тобой заинтересовались, неспроста…

«Возьмём на карандаш», – заметил я.

Сейчас мне некогда и неохота выяснять, кому там приглянулась моя тушка. Оговорку женщины возьмём на заметку и как-нибудь потом разберёмся с нею. А сейчас – обе наши р/с вырубить на хрен и «ключ на старт».

Воздух откачан из объёма ангара и заперт в ресиверах. Как только атмосферное давление сравнялось с забортным, открылся причальный створ. «Прыгун» под маскировкой, не имея необходимости подавать сигналы проблесковыми маяками или любыми другими демаскирующими способами, тихой сапой прокрался прочь и на самом малом ходу стал удаляться от «Авроры». Крейсер Древних остался на геосинхронной орбите, а мы медленно, но уверенно поползли по направлению к поверхности планеты.

– И на земле веди себя, пожалуйста, естественно, – попросил я. – Если будешь переигрывать – нас спалят ещё в воздухе. Будь собой.

– Несносной заносчивой стервой со странными наклонностями и сексуальными предпочтениями? – усмехнулась Анька. – Да запросто. Даже играть для этого не надо.

Мне оставалось только вздохнуть. Послал же Господь Бог Саваоф соратницу на мою душу…

Рыкова достала из кобуры ПМ. Заученным движением выщелкнула из пистолета магазин: короткие ногти без километрового маникюра позволяют споро управляться с оружием. Оценила взглядом снаряженные патроны: штатные с цельнометаллической оболочкой. Никакой экзотики или эротики, типа экспансивных пуль. Или даже, прости Господи, разрывных. Старый-добрый 9х18 ПМ. Ничего нового. С грустью оценила восемь патронов в магазине и с плохо скрываемой злостью загнала магазин обратно. Убрала оружие в кобуру.

– Будь готов к самому худшему, – предупредила она. – Кому угодно может прийти «гениальная» мысль начать действовать. Если даже мы знаем о кораблях на орбите, то остальные из спящей ячейки тем более должны быть в курсе.