Мания приличия

Чужая голова — потёмки

Забрав у Тэяна наличными некоторую часть прибыли за последние несколько дней, я оставил кое-что на расходы и нужды борделя. В этом плане я не был прижимист и прекрасно понимал, что вкладывать надо, иначе вип-клиентам заведение покажется недостойным их зажравшихся и неугомонных членов. Несмотря на то, что я не сильно отличался от них поведенчески, мне всё же думалось, что какая-то внутренняя основа меня делает выше их, над ними. Да, я тоже животное, любящее спариваться, но у меня даже это всегда имеет своеобразную спланированность: я никогда не тратил бешеных денег на шлюх (зачем, если по сути они все одинаковые?), я никогда не цеплял никакой заразы и мои потрахульки никогда не заканчивались залётами, которыми меня кто-нибудь мог бы потом попрекнуть. Зачем мне лишние проблемы? Хотя и мог бы в своём положении закрывать глаза на многое, но не приятнее ли жить с открытыми и всё видеть? Именно этой своей дальнозоркостью и ясностью мышления я выигрывал у тех, с кем общался, в чьих кругах вертелся. Деньги меня развратили, избаловали, но не довели до сибаритства и ребячливого маразма, которым страдают многие олигархи, считающие, что капризничать и истерить им положено, качать права, вести себя, как угодно. В таком состоянии обычно начинается падение, а я рассчитываю простоять на ногах до самой смерти, которая, хотелось бы верить, наступит нескоро. При таких делах, что я веду, при всём, с чем я связан и повязан, гибель от пролетающей пули — норма, и, наблюдав подобные казусы по мере восхождения по иерархической лестнице, я достаточно убедился в том, что о себе всегда надо заботиться, не заболевая чумным солипсизмом. Спустившись из кабинета Тэяна, где мы немного поболтали, я отбился в холле от работающих в притоне девиц, самые опытные из которых почему-то любили, когда я приезжал, и старались повиться рядом. Спору нет — с кое-кем из них я даже спал порой, но не утруждая себя, так что точно знал, что не мои любовные геройства заставляют их рисоваться передо мной и пытаться очаровать. Это какая-то врожденная привычка людей выслуживаться перед начальством, которая не отмирает и при данных условиях. Звонко смеющиеся и томно на меня поглядывающие, две из них скрылись последними в сторону бассейна. Я обернулся к Тэяну: — Вчера был на одной вечеринке. Познакомился с японской моделью. Сегодня договорился встретиться, так что надо ехать, — остановившись, чтобы поправить подвернувшуюся брючину, я продолжил: — Если хочешь, скажу, чтобы взяла с собой подружку, поедем вдвоём, а? — разогнувшись, я увидел вышедшую со стороны кухни девушку, замершую там же, на расстоянии метров десяти от меня. Отвлекшись от своих мыслей, вглядевшись в неё, я обнаружил на лице синяки, ярко контрастирующие с её светлой кожей и такими же волосами, свободными льняными охапками лежавшими на плечах и опускавшимися ниже. Но, вопреки побитости, побитой, как обиженная жестоким человеком собака, она не выглядела. С ровной спиной и прямым взором, она ответила на мой взгляд. — Что это у нас тут? — сказал я в воздух, ни к кому не обращаясь, и чуть скосился на Тэяна: — Порча имущества? — и тут же вспомнил, что это «та самая русская», над которой уже пару раз шутил в беседах с Тэяном и Сынхёном. — Первый клиент, — уточнил мне товарищ, и я понял, что живопись на лице являлась сопровождением сексуальных утех. Сарказм так и рвался на язык, но почему-то я передумал подколоть её по поводу внешнего вида. Она смотрела на меня одновременно смело и с каким-то страхом, потаённым, не зная, что ожидать, словно я, действительно, был самым непредсказуемым серийным маньяком. Нет, я в какой-то степени и есть непредсказуемый, но когда считают, что я ради удовольствия, просто так могу совершить жестокость или ещё какую пагубу, убийство, насилие, то сильно ошибаются. Все люди, мне кажется, делятся на тех, кто мог бы стать врачом, или не мог; вот я относился к тем, кто не мог бы, потому что заори от моих действий пациент, я бы не смог продолжать сверлить зуб, делать укол, вправлять вывих, мазать йодом. Не потому, что проникаюсь жалостью, а из-за какого-то физиологического рефлекса, который опускает мне руки и хочется отойти от предмета, испытывающего боль, что-то вроде брезгливости, как и рядом с трупами находиться неприятно, словно заразишься смертью. Убить, застрелить кого-то на расстоянии или даже впритык — запросто, могу, умею, практикую. Но медленно издеваться над кем-то — совершенно не моё, разве что психологически на мозги капать. Поэтому я никогда не насиловал женщин. Едва она начнёт плакать и кричать, я перехочу всё на свете и не смогу её держать, продолжая своё дело, а позвать кого-то там, чтоб подержали, пока я удовлетворюсь, мне претит в силу того, что ненавижу чужих свидетелей моего секса. Друзья и приятели, с которыми можно замутить оргию и групповуху — пожалуйста, но не какие-то там качки и телохранители, которые будут безучастно держать жертву, пока её ебут. А подобные случаи бывают, и не редко. Но не моё это, совершенно не моё. — Так… могу поздравить с приобщением к таинствам? — улыбнулся я, обратившись к девушке. Вспыхнув глазами, она вонзила в меня их и, помолчав немного, вдруг произнесла: — А если я скажу, что не можешь? — Ну… значит, ты либо пытаешься мне что-то запретить, чего я не люблю, либо зачем-то врёшь, либо… — я снова обернулся к Тэяну. — Это правда и она до сих пор девственница? — приятель непроницаемо вздохнул и изобразил какой-то кислый и разочарованный кивок. — Да, это так. — И как же так вышло? — я вернул внимание к девушке. — Сбежала от Сынри, ещё и тут при своём осталась? — она открыла было рот, но заговорил Тэян, не дав ей похвалиться своим очередным, с её точки зрения, подвигом. — Клиент был пьян, и фокус не удался. Вернее, наоборот удался, потому что пока он пил и бил, то вымотался и вырубился, а на утро не вспомнил, было что-то или нет, и принял факт за свершившийся. Поэтому Даша отделалась ушибами и испугом. — Даша? — повторил я, припоминая, слышал ли до этого её имя? Нет, вроде нет. — Да ты настоящая мошенница, милая моя, продавать столько раз один и тот же товар. — Я не собираюсь ничего продавать! Это делаете вы! — высказала она мне, как малолетнему хулигану. Ну здравствуйте. — Ты права. Я собираюсь. Это очень даже хорошо, что на тебе можно заработать дважды такие большие деньги, — я оглянулся к Тэяну, продолжавшему смотреть сквозь и не вникать в проблему. Не знаю, нравилось ему его ремесло или нет, но он никогда не спорил со мной ни в чем, выполняя, и не противореча. — Клад, а не девушка, правда? Только тут её загнать второй раз целкой как-то палевно, нужно найти где-то со стороны желающего… — Хватит говорить обо мне, как о вещи! — она подошла ко мне смелее и остановилась. Должен заметить, что по-моему она похудела с той первой встречи. Тогда она мне показалась немного крупной, как и все европейки, по сравнению с восточными женщинами, а сейчас смотрелась более щуплой, и я не чувствовал себя худосочным, как бывает рядом с некоторыми. Поэтому я чаще и стараюсь найти какую-нибудь поплоще, потоньше, помельче. — Простите, Ваше Величество Даша, — засмеялся я. — Как прикажете о вас говорить? О, дарительница благодати и щедрая пополнительница моего кошелька, не изволишь ли ты, наконец, раздвинуть ноги за несколько тысяч баксов? — я видел, как дрогнула её рука, желающая ударить меня по лицу, но она сдержалась, потому что боялась. Она не хотела меня злить. А кто бы хотел? — Я окупила все твои затраты на меня, — тише и вежливее заговорила она. — Отправь меня обратно, в Россию. Я даже не стану никому рассказывать о том, где пропадала. Просто верни меня домой. — И утратить шанс заработать на тебе ещё столько же? Твоя отправка обратно тоже потребует некоторых денег и хлопот. Ты находишься в Сингапуре нелегально. Или выкинуть тебя возле русского посольства? — я задал следом вопрос Тэяну, хотя ответ мне был не нужен: — Оно есть вообще, кстати, в нашем государстве? Ладно, это всё ерунда, потому что никуда отпускать я тебя не собираюсь, — задумавшись, я присел на диван. Она вновь вся наполнилась злобой, но молчала. Пребывание здесь научило её немного придерживать язык и не бросаться к людям с просьбами. Или это она исключительно во мне разочаровалась? Я произвожу такое впечатление, да, когда со мной пообщаешься немного, такое… «оставь надежду, всяк входящий». Но то, что она уже больше двух недель жила в борделе, предназначалась двум клиентам и могла ежедневно подвергнуться насилию, но оставалась девственницей и избежала изнасилований, меня заинтриговало. Неужели такое возможно без сторонней помощи? Справилась с Сынри, второй мужик сам виноват. Другие девицы с первого же раза получают по полной, а эта дважды умудрилась вывернуться. Я посмотрел на Тэяна. Он тоже не нарушал беззвучия моих рассуждений, хотя в зал доносились плески воды с внутреннего дворика и базарные щебетания блядей. Не он же ей помогал? Ему это не надо, насколько мне известно, слишком черствый человек для симпатий и сочувствия. Другие шлюхи не захотят помогать, да и возможности не имеют. Неужели всё-таки судьба? Судьба благосклонна победителям, сильным людям, а в том, что эта Даша всё-таки не размазня, я убедился. Появился соблазн немедленно приказать кому-нибудь её изнасиловать, посмотреть, сломается или нет, и как поступит дальше? Но с другой стороны… с другой стороны это очень интересно. Способна ли она добровольно поступиться своими принципами, перестать тарахтеть про любови всякие, божьи благословения, приличия, обязательность и святость брака. Всю такую невинную и идеальную из себя корчит. Что ж я, старый дьявол, не найдусь, как её ощипать? Во мне проснулся интерес к человеческому фактору, очень давно отсутствовавший, едва ли не года два-три, а может и дольше. Принудить и всунуть ей можно в любой момент, это дело быстрое, не требующее работы ума и сноровки, а вот посмотреть, как все её принципы и установки рассыплются в пыль, как воспитание и нравственность падёт на пол вместе с трусиками — это было бы забавно. Я не сдержал улыбки на губах, и она на меня подозрительно посмотрела. Нет, всё-таки это обещает быть очень увлекательным! Доказать ей же самой, что и она продажна, что религиозность — бред, что мораль — миф, что девственность — товар, как и тело в целом. С чего бы начать? Мне нужно немного подумать в одиночестве и выработать план. Я поднялся. — Тэян, не отдавай её никаким клиентам. Я поищу сам и продам её девственность второй раз, — пожав ему на прощание руку, я повернулся к девушке и слегка поклонился. — Даша, оставляю тебя ещё на некоторое время в твоей первозданности. Отдыхай, поправляйся, развлекайся — в рамках разумного, конечно, — с мальчиками не гуляй, допоздна не засиживайся. Пока-пока! — Какой же ты бездушный, — процедила она между поджатых гневно губ. — Нет-нет, я не такой, — шире расплылся я и, уходя, подумал про себя: «Я ещё немного хуже. Я не стану забавляться с твоим телом. Я поиграю с душой. Кстати, может она права, и у меня нет собственной, раз привлекают чужие?». Сев за руль, я пристегнул ремень и отчалил от особняка, хотя уже не на свидание с японской моделью, которое отменил коротким звонком. Для него не было настроения, в другой день. Тут намечается кое-что покруче. Надо обсудить с Сынхёном, его, пожалуй, введу в курс дела. Он оценит, этот тонкий знаток и ценитель женщин, но не менее изощренный любитель психологических задачек. Эх, Даша-Даша, ты ведь юная, эмоциональная и неопытная девушка, трудно ли тебя будет разрушить мужчине, который обладает самым убойным и беспощадным оружием — пофигизмом.

— Зачем ты ему сказала?! — дождавшись, когда выйдет Джиён, ополчился на меня Тэян, взяв за плечи и развернув к себе.

— Мне невыносимо смотреть на это пустое бахвальство! — защитилась я, положив ладони на руки мужчины, но не сумев убрать их. Постояв так с минуту, он отвел их сам. — Он считает, что всё в этом мире так, как сам видит! Но это вовсе не так! Я хочу объяснить ему, что существуют другие люди, другие ценности, законы человеколюбия…

— Ты ничего не сможешь объяснить Джиёну, Даша! Ты повела себя, как последняя дура! — Тебя злит то, что теперь ты не можешь принудить меня переспать с тобой? — справедливо заметила я. Тэян посмотрел на меня вечным прищуром, в котором находились его узкие глаза, и цокнул языком. — А тебе настолько важнее доказать кому-то что-то, что ты лучше переспишь с новым неизвестным мужиком, которого подберет Джиён, чем со мной? Ты бы предпочла, чтобы мне было всё равно? — Я растерялась, возвращая к себе те ощущения и восприятие Тэяна, что ещё полчаса назад накрывали меня в апартаментах наверху.

— Я не знаю, как относиться к тебе, — несмело посмотрев на него, я обошла его и встала на лестнице. — Я не люблю тебя, и это не даст мне добровольно отдаться. Как и другим, кого я тоже не люблю. Но если смотреть на картину объективно, кощунственно, но реалистично, то, разумеется, я понимаю, что ты поступишь со мной лучше, чем кто-либо. Только… простейший и легкий способ не всегда ведёт к счастью. Возможно, мне следует превозмочь и пережить какие-то другие испытания, доказать свою твердость, чтобы вернуться на родину.

— Крестный путь ведёт на Голгофу, а не в сады Эдемские, — хмыкнул Тэян. — Ты вознамерилась вознестись на третий день после первого секса, holy-Dasha? — произнес он намеренно невнятно, чтобы образовать игру слов между английским «святая» и «дырка», «отверстие», hole. Кое-что по-английски я уже начинала хорошо понимать, улучшая подзабытый школьный уровень.

— Я всего лишь не хочу низко пасть.

— А что… если бы ты полюбила кого-то здесь? Ты бы передумала возвращаться в Россию? — этот вопрос застал меня врасплох. Я не ожидала, что в подобном месте всерьёз начну обсуждать с кем-то любовь, ведь до этого она только высмеивалась. И сама я и близко не думала о чем-то подобном. Господи, какая ещё любовь в стенах борделя?

— Я люблю достойного человека, и тут вряд ли найду кого-то, кто сравнится с ним… — То есть, твоя любовь избирательна? Ты любишь по каким-то определенным критериям, которые сама же подобрала, так? Любовь ли это, когда выбор делает не сердце, а мозг, решивший, что парень оказался вполне достойным для светлых чувств? — При чем здесь это? Я вовсе не отказываюсь от людей, которые убоги, или не очень красивы, или бедны… ты утрируешь! Моё сердце всего лишь неспособно возлюбить тех, кто вершит злодеяния! Для этого оно само обладает здравомыслием, — Тэян усмехнулся на моём словообороте «здравомыслящее сердце». — В конце концов, ты и сам что-то не в проституток влюблялся, я не права? — Права, — не покривил душой он. — Зачем ты вообще говоришь со мной обо всем этом? — Ты неглупая девчонка, у которой есть точка зрения и которая достаточно эрудированна, — Тэян пожал плечами. — С тобой интересно общаться, тем более что, я давно не находил хороших собеседников и, уж тем более, собеседниц. — За главным входом завиднелась машина, и мы поняли, что сейчас тут появился очередной клиент, с которым нужно будет провести торговую операцию. Тэян посмотрел на меня. — Ладно, мне нужно отойти… Не придёшь ко мне позже? — Зачем? — Продолжить разговор… — Знаю я твои разговоры! — не поверила я его хорошо скрытому лукавству. Хранить секреты и обманывать, как я поняла, ему не составляло труда, он был каким-то неразоблачаемым. — Лучше пораньше лягу спать. — Как знаешь, — бросил он и пошёл встречать мужчину. Я поднялась наверх и вошла в нашу комнату, где Вика подпиливала покрытые розовой эмалью ногти. Неужели Тэян думал, что я захочу продолжать с ним эротические игры? Они меня вовсе не прельщали, я хотела бежать от них, скрыться от стыда, который они вызывали, но когда они происходили, то сковывали меня, обезоруживали. Странная дрожь и волнение… а если бы, правда, я любила Тэяна? Или кого угодно другого, кто со мной делал бы подобное, согласилась ли я?.. Нет, без брака, благословения родителей, в чужой стране! Мне стало казаться, что именно границы Сингапура заставят меня считать себя шлюхой, потому что я тут инородное тело, которое никто не воспримет всерьёз, никто не отнесется ко мне, как к равной. Для того чтобы чувствовать чистоту отношений, нужна свобода, физическая и моральная, а полюбить и отдаться можно и от отчаяния, и от безысходности. Нет, я хочу любви среди родных берез, полей, холмов и рек, потому что я не просто пленница, я русская пленница, и то, как я себя поведу, как со мной будут поступать — разве из этого не станут думать, что в России все такие и со всеми так можно? Иногда я ощущала на себе эту ответственность, хотя, возможно, о ней болела только моя голова, и другим до моей национальности не было никакого дела. Через пять минут зашёл Тэян и позвал Вику, решившую, что приехал Сынри. Радостно вышедшая, она дошла до ближайшего угла, поняла ошибку, и я услышала, как начались её возмущения, быстро окончившиеся звуком оплеухи. Выйти ли на помощь? Постараться отбить её у очередного посетителя? Там Тэян, которого я не смогу победить. Он и мне щедро раздаст люлей, в связи с тем, что я отказалась быть его развлечением и выпала из возможных любовниц. Но не в силах оставаться равнодушной к участи подруги, я высунулась в коридор, однако Вики там уже не было. Наш сутенер как раз проходил мимо, к лестнице, и притормозил. — Тэян, может, пощадишь её? Отправь другу…

— Иди к себе, Даша! — резко бросил он и прошёл дальше.

Спустя пару часов Виктория вернулась, немая и бледная, свернулась в комок на кровати и проплакала до утра, накрыв голову подушкой, не став слушать моих попыток её утешить. Она не сокрушалась так над потерей невинности, но теперь, подостланная под другого, кто оказался ей неприятен и не симпатичен, она по-настоящему горевала и страдала, поскуливая в стенку. Неужели же у девушек чаще все принципы основываются всего лишь на симпатии, и если её кто-то вызвал, то принципов уже и нет? Что же, нет ничего в жизни женщин, что не зависело бы от мужчин? Я вспомнила слова Джиёна о том, что я убежала и от Сынри, и от второго клиента не пострадала (ну, не совсем не пострадала). Мне ещё хотелось в ответ рассказать ему сказку о Колобке, что и от бабушки ушел, и от дедушки тоже, но я не нашлась, как перевести на корейский круглый недожаренный говорящий хлебушек. Ттокдугын? Пандугын? Но не суть. Русская сказка учила о том, что даже уйдя от зайца, волка и медведя, Колобок всё равно был съеден лисой, потому что главная ошибка была в том, что он вышел один из дома, захотев самостоятельности. Прямо как я. И меня ждёт в конце моих приключений лиса? Если мне понравится тот, под кого меня захотят подложить, я безропотно сдамся? За красивые глаза? Передо мной почему-то возник Мино и я, зажмурившись и стукнув себя по голове, уткнулась лицом в подушку. Нет, даже если этот красавец захочет со мной переспать — дудки! Нет! Нет! Нет! И вместо рук Тэяна его… Даша, ты рехнулась? Откуда ты сейчас вспомнила этого парня? Зачем? Что за фантазии горячечной больной? Сцепив зубы, я уверенно сказала себе, слушая затихающий плач Вики, что ни один мужчина не стоит того, чтобы поступаться своими идеалами.